***
— Виндемиатрикс Вальбурга Лестрейндж, — задумчиво произнесла Шляпа. — Интересно, интересно… Давно у меня не было Лестрейнджей. Куда же тебя отправить? Ответ, по мнению Мии, был очевиден. На Слизерине учились абсолютно все её родственники, не считая двоюродного дяди Сириуса Блэка. Хотелось ли ей туда? Безусловно. Только в Слизерине на дочь Пожирателей не будут смотреть, как на прокажённую. Потому что там все такие же. — Вижу острый ум, достойный Рейвенкло, — тем временем продолжила Шляпа. — Вижу храбрость… Она спрятана глубоко, но я уверенна, ещё проявит себя в нужный момент. Вижу неоспоримый талант и желание показать его. Хитрость, целеустремленность, немалые амбиции… Знаете, мисс Лестрейндж, вы немного напоминаете мне свою тётушку, Андромеду Блэк. Характер вроде бы слизеринский, но в глубине души… — Кому есть дело, что у меня в глубине души? — немного раздражённо прервала её Миа. — Мой факультет — Слизерин. Вы сами это только что признали. Следовало заканчивать эту бессмысленную болтовню. Тема Андромеды Тонкс — давно уже недостойной называться Блэк — была в её семье под запретом. Да и по залу уже пошёл шёпот: почему это Лестрейндж распределяют так долго, когда Малфоя Шляпа отправила к змеям, едва коснувшись его светлых волос? — СЛИЗЕРИН! — немного огорчённо провозгласила Шляпа, и Миа с лёгким сердцем отправилась за стол змеиного факультета.***
Миа ни на секунду не пожалела о своём выборе. Ненавидимый тремя другими факультетами, Слизерин оказался на удивление сплочённым. Змеи, в большинстве своём наследники знатных родов и дети Пожирателей Смерти, стояли за своих горой. Здесь её понимали, потому что у многих были похожие проблемы. И что бы там не говорила Шляпа, Миа знала — она на своём месте. Учёба давалась девушке довольно легко. Миа особенно преуспевала в Зельях — они с Драко уже с первого курса получили титул лучших зельеваров параллели. Слизеринка искренне любила уроки у Снейпа, только одно её малость смущало: профессор почти каждое занятие давал ей в напарники кого-нибудь из Гриффиндора, особенно часто — Лонгботтома. И без того нервный и ничего не смыслящий в Зельях, парень едва ли не в обморок падал, стоило поставить его в пару с Лестрейндж. — Успокойся, Лонгботтом, — однажды иронично подметила она, заметив, как трясутся руки напарника. — Можешь подойти поближе. Я не бросаюсь Непростительными. Лицо парня побелело, и Миа на мгновение пожалела, что не прикусила вовремя свой острый язык. Впрочем, она же Лестрейндж. Быть бессердечной стервой — её прямая обязанность.***
Мии с детства говорили, что чистокровные волшебники превосходят всех остальных. И она верила: не даром же родители боролись за эту идею так отчаянно, что сели на пожизненное в Азкабан? Но, едва поступив в Хогвартс, девушка засомневалась в, казалось бы, неоспоримых истинах. Если единственное, что имеет значение, — это чистая кровь, то почему магглорождённая Грейнджер стала лучшей ученицей курса, в то время, как чистокровные Крэбб и Гойл не блистали даже зачатками интеллекта? Почему так называемый «предатель крови» Перси Уизли блестяще сдал экзамены и добился титула старосты школы? Те, кого волшебники её уровня считали отбросами, превзошли их. Не это ли причина такой ярой ненависти к нечистокровным? Драко с лёгкостью бросался словами вроде «грязнокровки», тогда как Миа не могла себя заставить обозвать кого-то. Чем они заслужили это? Чем они хуже? Мии с детства говорили гордиться своей родословной. Вот только чем гордиться? Неужели родителями, знаменитыми серийными убийцами, самыми жестокими Пожирателями Смерти? Весьма сомнительное достижение и уж точно не повод для гордости. Миа вновь и вновь думала об этом, уже не зная, во что верить. Ведь не могли же дядя с тётей врать, верно? Она уже не была ни в чём уверенна.***
Миа терпеть не могла ЗОТИ, но приход нового учителя — профессора Люпина — заставил её пересмотреть своё мнение об этом предмете. И пускай Драко нелестно отзывался о преподавателе, следовало признать — он очень хорошо знал своё дело. В тот день они изучали боггартов. Люпин нашёл одного в шкафу в учительской, потому теперь там столпились желающие сразиться с ним. Миа тоже ждала своей очереди вслед за Роном Уизли и шагнула вперёд, стоило ему разделаться с гигантским пауком. Перед ней стояла молодая женщина, красавица с длинными чёрными кудрями и серыми глазами, облачённая в тёмную мантию. Её лицо, до того непоколебимо спокойное, исказила коварная ухмылка, очень похожая на ту, что Миа видела на колдографиях матери. Женщина обнажила левое предплечье, демонстрируя Чёрную метку. — Ты слишком слаба духом, чтобы противостоять своей семье. А значит, станешь такой же, как они. — Риддикулус! — ошарашенно проговорила Миа, и волосы её взрослой версии стали огненно-рыжими, а чёрная мантия теперь переливалась всеми оттенками радуги. Вот только никто не смеялся. Миа с каменным лицом села на своё место. Даже в глазах тех однокурсников, что раньше смотрели на неё с презрением, теперь виднелось сомнение. Слизеринка тяжёло вздохнула, собираясь с мыслями, и не почувствовала внимательного взгляда Невилла Лонгботтома, прожигающего спину.***
В чистокровных семействах уровня священных двадцати восьми квиддич считался исключительно мужским спортом. Естественно, аристократкам не пристало носиться на мётлах на бешеной скорости! Впрочем, когда это волновало Мию Лестрейндж? Сказать, что слизеринская сборная была удивлена, увидев её на отборе — не сказать ничего. Драко смотрел на кузину, держащую в руке новенький Нимбус, смешно приоткрыв рот. Потом пробормотал что-то о том, что мать будет крайне недовольна, но в итоге крепко обнял и пожелал удачи. Миа театрально поклонилась в ответ, на что он только весело цокнул языком. Тётушка Цисси упоминала, что Рудольфус Лестрейндж был замечательным загонщиком. Миа лишь надеялась, что талант передался и ей. Флинт требовал от игроков Слизерина жёсткой игры, часто граничащей с нарушением правил. Потому, поднимаясь в небо, девушка оставляла хладнокровную и вдумчивую Виндемиатрикс Лестрейндж где-то внизу. Играя в квиддич, она отрывалась по полной, ударяя бладжеры со всей силы, словно те были виноваты в её бедах. Как и подобает слизеринке, Миа стремилась к победе, не оглядываясь на то, насколько честны методы её достижения. По меркам капитана слизеринской сборной, она была идеальным вариантом. — Загонщики должны защищать игроков своей команды, — важно произнёс Флинт после отбора, — но теперь, когда загонщица — единственная девушка в сборной, мы тоже обязуемся её защищать. У Мии потеплело на душе. Её приняли хорошо. И пускай Слизерин проиграл в финальном матче сезона, отдав кубок гриффиндорцам, она не собиралась сдаваться. Кто же виноват, что Поттер — ловец покруче её кузена?***
Главным событием четвёртого курса был, безусловно, Турнир трёх волшебников. Миа равнодушно отнеслась к соревнованию, тогда как её кузен не упускал возможности поиздеваться над Поттером, ставшим четвёртым чемпионом. — Прекрати этот детский сад, Драко! — однажды не выдержала она, наблюдая очередную стычку с гриффиндорцем. — Всех уже тошнит от твоих значков! Она не в первый раз заступалась за тех, кого нещадно оскорблял кузен, но, тем не менее, это всегда вызывало волну всеобщего удивления. Окружающим как будто не верилось, что человек с фамилией Лестрейндж способен проявлять сострадание! — Какого Мерлина ты заступаешься за этих предателей крови, Миа? — мгновенно разозлился Драко. Девушка лишь закатила глаза. — Тётя Цисси не одобрит твоего поведения. Она заберёт у тебя метлу, если узнает, что ты творишь. Стандартная отговорка для таких ситуаций, которая обычно помогает усмирить кузена. Драко прекрасно знал, что в случае надобности Миа и вправду расскажет всё его матери. Шантаж работал безотказно. Именно поэтому она попала в Слизерин. После таких стычек Поттер обычно долго смотрел на неё, словно оценивая. В его взгляде Миа никогда не видела враждебности, лишь заинтересованность и даже долю приязни. Профессор Грюм, засадивший в Азкабан добрую половину Пожирателей Смерти, тоже часто наблюдал за ней, но не с подозрением, а, скорее, со сдержанным интересом. — Итак, мисс Лестрейндж, — обратился он к слизеринке во время урока о Непростительных заклинаниях, — какие ещё запретные чары вы знаете? — Круциатус. — Коротко ответила Миа, понимая, что хочет услышать от неё профессор. — Верно. Заклинание вызывает сильнейшую боль и при длительном использовании может свести жертву с ума. — Грюм направил палочку на насекомое, используемое для демонстраций. — Круцио. Издавая слабые писки, существо корчилось от боли, судорожно дёргая лапками. Не обращая внимания на белого, как мел, Лонгботтома, преподаватель вновь обратился к девушке: — Не желаете продолжить за меня, мисс Лестрейндж? — В каком смысле? — Используйте Круциатус на насекомом. — Заклинание же на то и Непростительное, что его нельзя использовать! — А ваших родителей это не останавливало, — криво усмехнулся Грюм. — Они нередко отрабатывали его на людях. — Вы забываетесь, сэр, — сухо ответила Миа. — Я — не мои родители. Лонгботтом странно взглянул на неё, но Миа предпочла не встречаться с ним глазами. Она ничего ему не сделала. Но почему-то всё равно было стыдно.***
Возвращение Тёмного Лорда стало наиболее обсуждаемой темой в гостиной Слизерина. Министерство яростно отрицало очевидный факт, поливало Дамблдора и Поттера грязью, но дети Пожирателей прекрасно знали правду. Очень неутешительную, по мнению Мии, правду. Новой головной болью Хогвартса стала преподавательница ЗОТИ Долорес Амбридж. И хотя многие слизеринцы стали членами Инспекционной Дружины и чувствовали себя превосходно, Миа в их число не входила. Скорее даже наоборот. Поттер пригласил её в свой так называемый Отряд Дамблдора. Миа была так удивлена подобным знаком доверия, что он поспешил объясниться: — Я не первый год наблюдаю за тобой и пришёл к выводу, что ты не так плоха, как хочешь казаться. — Давай посмотрим правде в глаза, Поттер. Даже если я соглашусь, твоя компания не примет змею, к тому же, с фамилией Лестрейндж. — Поверь, у меня получится их убедить. Миа не знала, как Поттеру это удалось, но она стала единственной слизеринкой в его подпольной организации. К ней относились настороженно, но не враждебно. Даже Лонгботтом перестал вздрагивать при её виде. Мии нравилось в Отряде. Дружная атмосфера Выручай-комнаты вдохновляла, хотя с остальными участниками девушка вела себя весьма отстранённо. Неожиданно для всех она одной из первых овладела заклинанием Патронуса. Серебристый орёл летал высоко, под самым потолком, и слизеринка наблюдала за ним, даже не заметив, что улыбается. — Замечательно, Миа! — громко похвалил её Поттер. — Я знал, что не ошибся в тебе. Когда тренироваться приходилось в парах, Миа остро ощущала, насколько одинока. У каждого были друзья в Отряде, даже чудаковатая Лавгуд не испытывала трудностей с нахождением партнёра. Миа же всё равно была здесь чужой. Её всегда спасал Поттер. Лестрейндж даже поражалась, как вспыльчивый и импульсивный гриффиндорец сумел стать таким хорошим лидером — вдумчивым, терпеливым, внимательным к деталям. Он замечал, что Миа в основном практикуется в одиночку, и часто составлял ей компанию. Они общались, словно давние знакомые, забывая, что их родители воевали по разные стороны баррикад. Постепенно отношения наладились и с Грейнджер. Они обе хорошо учились и разделяли многие интересы. Лестрейндж нравились некоторые идеи Г.А.В.Н.Э. — к домовикам и вправду зачастую относились жестоко, Миа видела это на примере Малфоев, — но она была против их освобождения. Эльфы на самом деле любили свою работу, но убедить в этом Грейнджер не представлялось возможным. В Золотой троице остался лишь один человек, с которым отношения не ладились — Рон Уизли. Он был из тех, кто считал всех без исключения слизеринцев подонками, а потому присутствие Мии в Отряде его порядком раздражало. — Да она сдаст нас Амбридж быстрее, чем мы скажем слово «квиддич»! Отряд и вправду в итоге сдали, но Миа к этому не имела никакого отношения, о чём любезно напомнила Рону Уизли при их следующей встрече. Что состоялась в кабинете Амбридж, где в наказание за неповиновение они вместе писали на пергаменте собственной кровью.***
Колдография первого состава Ордена Феникса висела на видном месте, рядом с изображением членов Отряда Дамблдора. После очередного собрания Миа задержалась, всматриваясь в лица людей, в смерти которых, возможно, были виноваты её родственники. Кто-то неслышно подошёл и встал рядом. Боковым зрением Миа уловила светлые волосы и алый гриффиндорский галстук. — Мне жаль, — неожиданно даже для себя произнесла она, глядя на улыбающихся Фрэнка и Алису Лонгботтомов. — Мне правда очень жаль. — Я знаю, — просто ответил Невилл. — В произошедшем нет твоей вины. — А я почему-то чувствую себя виноватой. Гриффиндорец аккуратно положил руку ей на плечо. — Но ведь мы не обязаны быть такими, как наши родители, верно? Мои, скажем, были первоклассными мракоборцами, а я даже не могу обезоружить противника. — Мои убивали тех, кого считали недостойными, а я не могу себя заставить даже банально оскорбить нечистокровного. — Главное — сделать свой выбор, — уверенно произнёс Лонгботтомом, — и иметь достаточно храбрости, чтобы за него постоять. Миа лишь мягко улыбнулась в ответ. Теперь она видела, почему Невилл попал в Гриффиндор. — Давай я помогу тебе с Экспеллиармусом, раз уж у тебя с этим проблемы. — Хочешь, чтобы я стал твоим должником, Миа? — хитро переспросил гриффиндорец и улыбнулся, когда девушка закатила глаза. — Слизеринцы тоже способны бескорыстно помогать людям, Лонгботтом. Но если тебе хочется, можешь объяснить мне новую тему по Травологии. — Идёт!***
Зелья в паре с Невиллом Лонгботтомом в кои-веки перестали быть сущей пыткой. Конечно, он всё ещё путался в рецептах, а под острым взглядом Снейпа едва мог дышать, но прогресс, по мнению Мии, был на лицо. — Нужно помешать зелье десять раз по часовой стрелке, — давала Лонгботтому инструкции слизеринка, измельчая тем временем когти грифона. — Не так быстро! — Заметив, что гриффиндорец разогнался не на шутку, что могло вызвать немедленный взрыв, Миа поспешно положила ладонь на его руку, держащую ложку, и чуть сжала, замедляя. — Спокойнее, за тобой не гонится стадо разъярённых гиппогрифов. Только зелье испортишь. Лицо Лонгботтома полыхнуло смущением, и он рывком убрал руку, словно ложка резко нагрелась до температуры раскалённого железа. Миа отшатнулась назад, хмурясь: — Прости. До конца урока они с гриффиндорцем почти не разговаривали: обоими овладела странная неловкость. Снейп неслышно подошёл из-за спины, заставив Невилла буквально подпрыгнуть на месте. — Десять баллов Слизерину, — тихо произнёс он, внимательно глядя на зелье — пурпурное, как и было указано в учебнике. — Хорошая работа, мисс Лестрейндж. Вы же, Лонгботтом, просто исполняли указания, причём не всегда верно, хотя должны были работать на равных. Впрочем, в вашем случае то, что котёл не взорвался через минуту после начала варки зелья — уже достижение. Пять баллов с Гриффиндора. Миа была права. Прогресс и вправду на лицо.***
До рождественских каникул оставались считанные дни. Окрылённая этой мыслью, Миа в чудесном расположении духа отправилась на завтрак в Большой зал. Разговоры затихли, стоило ей появится в дверях. Недоумённо оглядываясь по сторонам, Миа заняла место за слизеринским столом. Колкие взгляды не были чем-то новым для дочери именитых Пожирателей, но сегодня их было на редкость много. — Драко, что-то случилось? На редкость задумчивый и молчаливый, кузен протянул ей свежий выпуск Ежедневного Пророка. — Читай. Большую часть титульной страницы занимала колдография. Миа с трудом узнала в изображённой на ней исхудавшей, потрёпанной годами женщине с безумными глазами родную мать. «Массовый побег Пожирателей Смерти из Азкабана», — гласил заголовок. — Ничего себе, — мрачно произнесла Миа, откладывая газету в сторону. Заголовка оказалось достаточно, чтобы отвадить её от прочтения статьи. — Кажется, намечается неожиданная встреча с семейкой. Слизеринка давно уже свыклась с мыслью, что никогда не увидит родителей: те были обречены провести остаток жизни в Азкабане. Миа не помнила их, а потому не ощущала горечи потери. Равно как и радости от их внезапного освобождения. Мельком взглянув на гриффиндорский стол, Миа нахмурилась. Лонгботтом как раз пробегал глазами по тексту статьи, и лицо его исказилось от ненависти. Впрочем, стоило им со слизеринкой встретиться взглядами, так вся ярость испарилась, уступив место тревоге. Гриффиндорец явно не ожидал увидеть на лице Мии озадаченность и страх. Тёмный Лорд набирал силы, и это не могло закончиться ничем хорошим. Миа и вправду боялась. Боялась, что боггарт, с кривой ухмылкой демонстрирующий Чёрную метку на левом предплечье, станет смотреть на неё с поверхности зеркала.***
Министерство осознало угрозу только после битвы в Министерстве. Дядю Люциуса засадили в Азкабан, тётушка Цисси не находила себе места, а Драко сделался официальным Пожирателем Смерти и получил задание убить Дамблдора, тем самым исправив ошибки своего отца. Жизнь Мии тоже перевернулась вверх тормашками. Едва оклемавшись после битвы, Беллатрикс Лестрейндж решила заняться тем, о чём никогда не заботилась — воспитанием дочери. Миа обессиленно рухнула на холодный пол тренировочного зала. Дуэли никогда не были её сильной стороной, но матушку это не волновало. Сама она была профессиональным бойцом и ожидала от дочери не меньших успехов. — Слабачка! — процедила сквозь зубы мадам Лестрейндж. — Даже неопытный мракоборец с лёгкостью расправится с тобой. Поднимайся, сейчас же! Мать готовила её к сражению за Тёмного Лорда, готовила умереть за него, если понадобится. Казалось, ей даже было обидно, что вместо Драко метку не получила её дочь. Нарцисса сходила с ума от беспокойства за мужа и сына. Провожая их с Драко на поезд в начале шестого курса, она шепнула племяннице: — Помоги Драко, Миа. Он нуждается в твоей поддержке для исполнения вверенного ему задания. — Я сделаю всё, что в моих силах, тётушка Цисси. Клянусь. Этим она фактически предавала Отряд Дамблдора, но сейчас на кону стояло нечто куда более важное. Жизни Малфоев, что стали ей дороже родных отца и матери. Жизнь любимого кузена. Жизнь её семьи.***
Миа по максимуму сократила общение с гриффиндорцами. Было очевидно, что Поттер в чём-то подозревал Драко и в скором времени начнёт расспрашивать об этом её. Слизеринка и так не могла смотреть ему в глаза после гибели Сириуса Блэка, а знание того, что придётся пойти на предательство, лишь усугубляло чувство вины. Невилла, с которым они раньше постоянно тренировались вместе, игнорирование явно задело. Миа не была готова лгать человеку, который стал ей почти что другом, потому тщательно избегала контакта с ним. Даже будучи хитрой слизеринкой, способной ради достижения цели пойти на любые необходимые меры, она всё же ценила честность. Осталось в ней ещё немного совести, не позволяющей безжалостно лицемерить. По просьбе кузена ей пришлось подбросить проклятое ожерелье Кэти Белл. Они вместе готовили яд, что собирались подлить в медовуху Дамблдора. Миа была первой, на ком протестировали Исчезательный шкаф. Когда он перенёс её в Лютный переулок, они с Малфоем уверились: всё пройдёт так, как надо. Драко падал духом всё больше с каждым днём. Мию душило изнутри обжигающее чувство вины. Оба втайне ненавидели себя за то, что должны были сделать. Но в этот раз другого выхода не было. Поток изумрудно-зелёного пламени сорвался с палочки Снейпа. Всего два слова, и величайший волшебник Британии падает с Астрономической башни, словно тряпичная кукла. Мать заливается безумным хохотом, запуская в небо над Хогвартсом Чёрную метку. Миа идёт вслед за Пожирателями, рука об руку с Драко. Гарри бежит следом, пытаясь атаковать их. Едва переступив черту барьера, они трансгрессируют. Миа бросает на Поттера последний взгляд. — Прости. И вместе с остальными покидает Хогвартс. На душе противно, а во рту — очень горько. Драко трясёт, словно в лихорадке, Миа понимает, что и сама готова вот-вот сорваться. Кажется, в следующем учебном году ей удастся проверить, так ли красивы фестралы вживую, как на колдографиях в учебниках.***
Некогда родной Малфой-мэнор стал штаб-квартирой Тёмного Лорда. В его стенах ежедневно пытали и убивали, отчего хорошо знакомое с детства место стало для Мии холодным и чужим. Равно как и Хогвартс. Несмотря на уход Золотой троицы, Отряд Дамблдора продолжал свою деятельность во главе с Невиллом Лонгботтомом. Миа больше не появлялась на собраниях — после совершенного ей меньше всего хотелось попадаться на глаза повстанцам. Единственное, что она могла себе позволить — предупреждать их. — Кэрроу планируют завтра вечером сделать детальный осмотр школы, — шепнула Миа Невиллу в перерыве между Зельями и Травологией. — Предупреди ребят, чтобы не попались. Мию удивляло, как Лонгботтом ещё не послал её к Мерлиновой бабушке. Со стороны её поступки выглядели так, словно она специально втёрлась Отряду в доверие, чтобы потом подставить. На месте любого повстанца Миа влепила бы себе пощёчину. — Почему? — Что? — Почему ты сделала это? Он говорил никак не о данном невзначай совете быть осторожней. Слова насквозь пропитаны горечью, даже не злостью. Лонгботтом был с ней чересчур добр. — Драко мне как брат. Если бы он провалил миссию, его бы убили, как и всех Малфоев. Они — моя семья. — Ты предала Отряд. — Да! — неожиданно твёрдо воскликнула Миа, боязливо озираясь. В битком набитом Пожирателями Хогвартсе говорить о таких вещах громко было не лучшей затеей, потому она перешла на шёпот: — Да, чёрт побери, я предательница! У меня был выбор, я могла не помогать Драко, но я согласилась и чуть не убила несколько невинных людей. Мне нет оправдания! Я понимаю, что навсегда потеряла доверие Отряда, но… но я хорошем счету у Кэрроу и других Пожирателей, могу выведывать информацию в случае надобности… Невилл положил руку ей на плечо и легонько сжал, словно выражая поддержку. Нежность этого жеста никак не вязалась с серьёзностью голоса: — Я передам информацию Отряду. — В направленных на неё голубых глазах слизеринка видела горечь. — Знаешь, Миа, в сложившейся ситуации я не советую тебе выбирать с умом. Воевать нужно за то, во что веришь. Если в тебе и вправду есть та искорка храбрости, что я увидел за время нашего общения, ты поступишь правильно. Они ошибаются: и Невилл, и Шляпа. Нет в ней никакой храбрости. Миа труслива, напугана происходящим, как загнанный в угол зверёк, и больше всего боится делать выбор. Фамилия всегда решала за неё. Может, пора взять инициативу в свои руки?***
— Да ты сумасшедшая! Драко смотрел на неё широко распахнутыми глазами, в которых читались страх вперемешку с неверием. Слизеринцы покидали Большой зал, все как один отказываясь от участия в битве. Миа понимала их: сама она неподвижно сидела за факультетским столом только ценой невероятных усилий. — У нас есть выбор, Драко, — прошептала Миа кузену. — Мы ещё можем исправить ошибки. — Не ценой жизни, Миа, — покачал головой Малфой, отступая на несколько шагов назад. — Не ценой жизни. Он присоединился к слизеринцам одним из последних, бросал долгие взгляды на кузину, словно пытаясь образумить. Но Миа больше не сомневалась в принятом решении. В прошлый раз она уже предала то, во что верила, ради семьи. Теперь, когда Малфои в относительной безопасности, ей нечего терять. На Мию смотрели так, словно она только что восстала из мёртвых. Один лишь Невилл — с гордостью. Слизеринка тяжело поднялась с места и подошла к Поттеру. Несмело протянула руку: — Я ошиблась и хочу всё исправить. — Вспомнив слова Драко, тихо добавила: — Даже, если придётся погибнуть. Гарри слабо улыбнулся и ответил на рукопожатие: — С возвращением, Миа.***
Тёмный Лорд ликовал. Гарри Поттер неподвижно лежал на руках у Хагрида, и Миа, вглядываясь в его бледное, измазанное грязью лицо, медленно пыталась осознать происходящее. Её сторона проиграла. Тёмный Лорд бессовестно лгал, насмехаясь над памятью павшего Поттера. Миа не могла похвастаться тем, что хорошо знала гриффиндорца, но даже она не верила, что тот мог сбежать с поля битвы. Это вовсе не о том отважном Гарри, что был её приятелем! Где-то из-за спины Мии просвистела яркая красная вспышка Разоружающего заклинания. Тёмный Лорд легко отразил её и взмахнул палочкой, заставив атакующего с криком свалиться на землю. Миа с ужасом узнала в нём Невилла. Со стороны Тёмного Лорда глупо было надеятся, что юноша, чьих родителей довели до безумия его верные Пожиратели, согласиться сменить сторону. Невилл отказал с гордо поднятой головой и крикнул: — Отряд Дамблдора! Отрядовцы — все, как один, — поддержали его криками, что, несмотря на Заглушающее заклинание Тёмного Лорда, луной раскатились по двору. Миа тоже закричала, и мать, что с прищуром наблюдала за ней, изумлённо распахнула глаза. Тёмный Лорд махнул рукой, и сквозь разбитое окно замка и его руки прилетел старый, потёртый кусок материи. Лишь спустя мгновение Миа узнала в нём Распределяющую Шляпу. По мановению палочки Невилл застыл на месте, словно вкопанный. Шляпа опустилась ему на голову и вспыхнула ярким пламенем. От полного боли крика внутренности Мии скрутило в тугой узел. Невилл горел заживо, и никто из защитников Хогвартса был не в силах помочь, находясь под прицелом палочек Пожирателей. Мии хватило лишь секунды, чтобы понять — на неё противники не обращают внимания. Она — Лестрейндж, дочь Пожирателей, слизеринка, а значит, заочно свой человек. Никто, кроме матери, не увидел, что и она кричала, поддерживая Отряд Дамблдора. — Агуаменти! Поток воды затушил пламя, и теперь от Шляпы, что после огня выглядела ещё более жалко, исходили густые облака пара. Издалека послышался гул, словно по земле ходили сотни гигантских ног. Стук копыт, звук натягиваемой тетивы — и Пожирателей осыпало градом острейших стрел. Невилл резко обрёл способность двигаться и сбросил с себя Шляпу, вытягивая из неё серебряное лезвие. Один удар мечом Гриффиндора, и змея Тёмного Лорда замертво падает к ногам хозяина. — Маленький ублюдок! — яростно прошипела мать и направила изогнутую, точно коготь, палочку на Невилла. — Круцио! Миа отреагировала мгновенно. Луч пыточного пронзил её живот, и она согнулась пополам от мучительной боли, резко пронзившей каждую клеточку тела, словно острие ножа. — Маленькая мерзавка, — выплюнула мать ядовито. — Как ты смеешь предавать то, за что мы боролись десятилетиями? Как смеешь так позорить свой род? — Я не могу предать сторону, на которой не нахожусь, матушка, — слабо ответила Миа, крепко сжимая в дрожащих пальцах палочку. Мать бросила в неё несколько заклинаний, и девушка, ещё не полностью очнувшись от Круциатуса, защищалась почти рефлекторно. — И, раз уж на то пошло, семью опозорили вы с отцом: после всех совершённых вами преступлений репутация рода никогда не восстановится. А хотя, какая к чёрту разница! Род всё равно на мне оборвётся! Миа была и в половину не таким хорошим бойцом, как мать, а потому пропускала некоторые атаки. Вот руку обожгло болью: сквозь рваный рукав мантии Миа обнаружила кровоточащий порез. Вот новое пыточное врезалось в плечо, и девушка пошатнулась, не в силах сдержать крик. Боль застилала глаза, колени подгибались от слабости, кожа горела от новых ранений. Алчный блеск в тёмных глазах матери сверкнул с новой силой, губы шептали проклятия — Миа могла поклясться, Авада Кедавра будет следующим… Рука, держащая палочку, вдруг застыла в воздухе, глаза матери, что всего мгновение назад светились убийственной яростью, лишились эмоций, их стеклянный взгляд замер где-то над плечом Мии. Злобная ухмылка ещё не успела сойти с губ, когда проклятие ударило её прямо в грудь, заставив опрокинуться на землю. Чёрные кудри разметались по сторонам, открывая взгляд на бледное лицо и широко распахнутые мёртвые глаза. Миа вновь пошатнулась, судорожно дыша ртом, словно в лёгких резко закончился воздух. До того, как сильные руки обхватили талию, она и не осознавала, что начала падать. — Тише… В нос ударил запах гари. Заметив знакомые, чуть обгоревшие светлые волосы, Миа бессильно свалилась в руки спасителю. — Так это ты сделал?.. Невилл горько кивнул: — Я давно хотел мести… И теперь, когда увидел, что она пытается убить тебя, свою родную дочь, в меня словно что-то вселилось. Я не мог позволить, чтобы по её вине вновь пострадал дорогой мне человек. Миа слабо кивнула, игнорируя тепло, что появилось в душе после его слов. Мать сломанной куклой лежала на холодной земле, но это зрелище не вызывало боли. Они не любили друг друга: Миа едва знала Беллатрикс Лестрейндж, та, в свою очередь, и не пыталась скрывать, что лишь делает из дочери оружие для армии Тёмного Лорда. Он был единственным, кто имел для неё значение. Миа могла поклясться: прикажи Тёмный Лорд убить её или отца, мать подчинилась бы. Она никогда не ставила слова своего господина под сомнение. — Битва переместилась в Большой зал, — шепнул ей Невилл, всё ещё обнимая, хотя Миа вполне могла держаться на ногах. — Пойдём. На выходе из замка им повстречались Малфои. Некогда гордые, статные аристократы, они, словно крысы, бежали с утопающего корабля. В платиновых волосах — гордости семейства — запуталась грязь и засохшая кровь. Драко выглядел маленьким, испуганным ребёнком, в то время, как Люциус и Нарцисса словно разом постарели на десяток лет. — Миа! — тётушка бросилась к ней, забирая из рук Невилла. — Нам пора уходить, срочно! — Уходите, — тихо ответила слизеринка, — а я, пожалуй, останусь. — Ты можешь погибнуть! — Глаза Нарциссы не просили — умоляли последовать за ней. Миа знала: она для неё — дочь, о которой тётушка всегда мечтала. — Я обещала себе, тётя Цисси, — прошептала Миа в ответ. — Умереть за правильные ценности лучше, чем жить, почитая ложные. Бегите, спасайтесь. Мне будет легче, зная, что вы в безопасности. Тётушка колебалась несколько мгновений, но всё же последовала к границе Хогвартса, где уже ждали её муж и сын. Хлопок трансгрессии — и Малфои испарились в воздухе. — Я горжусь тобой, Миа, — сказал Невилл тихо. — Очень горжусь. — Почему ты посоветовал мне не выбирать с умом? — С точки зрения расчёта, у Пожирателей больше власти и шансов на победу, а вы, слизеринцы, знамениты тем, что во всём ищете выгоду, — спокойно пояснил Невилл. — Мне хотелось, чтобы ты выбрала сердцем. И я горд тем, что у тебя это вышло. В Большом зале битва бурлила во всей своей ужасающей красе. Часть помещения была завалена обломками сломанных конструкций, у стен лежали тела погибших, тут и там сверкали разноцветные вспышки проклятий. Миа и Невилл мгновенно приняли бой, начав вдвоём сражаться с Долоховым… А потом произошло непредвиденное. Гарри восстал из мёртвых. А вместе с ним — шанс на победу.***
Годы спустя. Миа тяжело откинулась на спинку кресла. Строчки очередного эссе расплывались перед глазами, тело ломило от усталости, а внушительная стопка пергаментов, ждущая проверки, заставляла чуть ли не выть от досады. И о чём она только думала, когда соглашалась на эту должность? Хогвартс отстроили, вернее сказать, почти что воздвигли заново. Всего через несколько месяцев после битвы он вновь начал принимать в свои стены юных волшебников. Правда, перед директрисой Макгонагалл стояла дилемма: катастрофическая нехватка персонала. Некоторые профессора пали по время войны, а выжившие отнюдь не молодели и хотели уйти на заслуженный отдых. Заменить их, однако, было неким. Потому Миа, закончив обучение на зельевара, была не удивлена письму Макгонагалл, гласящему, что Слизнорт поставил ультиматум. Он принял решение уйти и требовал срочно найти другого человека на роль учителя Зелий. Миа решила согласиться. Преподавание было работой неблагодарной, зачастую — неоправданно тяжёлой. Миа отчасти понимала срывы покойного Снейпа на учениках: те часто были теми ещё болванами. А так, как к должности зельевара прилагался ещё и титул декана Слизерина, Миа уставала вдвойне сильнее. Хорошо, что в Хогвартсе у неё была хорошая компания. — Миа, ты ведь не забыла, что мы хотели попить вместе чаю в теплицах? Гарри и Невилл всегда врывались в кабинет без стука. Мерлиновы гриффиндорцы. — А потом — полетать на мётлах! — торжественно заявил Поттер. Невилл невольно вздрогнул: даже пройдя через войну, он не полностью поборол страх полётов. — Да ладно вам, ребята, — простонала в ответ Миа, взмахом руки указывая на беспорядок на столе. — У меня ещё Мерлин знает сколько работы. А надо ведь отдохнуть, дабы в студентов ядом не плеваться, как старина Снейп. — Друзья одновременно поморщились, словно по команде. Гарри и Невиллу от зельевара доставалось больше, чем кому-либо ещё. — Да и ты, Поттер, точно захочешь на скорость соревноваться, а мы прекрасно знаем, что летаешь ты лучше нашего. После окончания войны Гарри ушёл в профессиональный квиддич и играл несколько лет, после чего, как и Миа, откликнулся на отчаянный зов Макгонагалл и стал преподавать ЗОТИ. Так как именитому гриффиндорцу оказали честь стать деканом своего факультета, они с Лестрейндж вели дружеское соперничество. Всё же определённый уровень вражды между львами и змеями — уже своеобразная традиция. — То-то же, — поддержал её Невилл. — А вот на чай можно и сходить. Я как раз сорвал для него свежих трав. Лонгботтом всегда был лучшим в Травологии, потому никого не удивило, что профессор Спраут выбрала его в стажёры, а потом, при уходе на пенсию, сделала полноценным преемником на должности преподавателя. Теплицы, и без того светлые и просторные, в заботливых руках Невилла расцветали буйством красок. Миа, признаться, любила их даже больше родных подземелий. — Железный аргумент, Нев. За твой чай не жаль и дьяволу душу продать, — мягко рассмеялась Миа, приподнимаясь с кресла. Рука Лонгботтома тут же заботливо обвилась вокруг её талии. Гарри наблюдал за этим, едва заметно усмехаясь: — Боюсь представить реакцию мадам Августы на вашу помолвку. — Она была не в восторге, — признал Невилл. — Не могу, впрочем, её винить, — нехотя продолжила Миа, — особенно с учётом моей схожести с матерью. — Это неважно. — Твёрдо произнёс бывший гриффиндорец, ласково перебирая пальцами длинные чёрные кудри. — Ты доказала, что фамилия не определяет человека. Бабушка прекрасно это знает. Просто не может принять тот факт, что я женюсь на дочери Лестрейнджей и воспитаннице Малфоев. — Да ладно, Малфои не так плохи, — рассмеялась Миа. — Драко, вон, целителем стал, пытается исправить репутацию семьи. — Он изменился, — признал до того молчавший Гарри. Они уже покинули кабинет Зелий и двигались в сторону теплиц. — Все ещё невыносим, конечно, но далеко не так, как в школе. Даже пообщаться по-человечески можно, без ругани. — Все совершают ошибки, — медленно проговорила Миа, вспоминая школьные годы, — и все имеют право их исправить. Заметив в глазах бывшей слизеринки проблеск грусти, Невилл сильнее прижал её к себе и легонько поцеловал в губы. Миа довольно зажмурилась и мгновенно прильнула ещё ближе, проводя пальцами на щеке жениха. — Ну не посреди коридора же, Мерлин правый! — донёсся до них недовольный, с нотками веселья голос Гарри. — Вы бы до теплиц потерпели, там хоть за цветочками спрятаться можно. — Да пошёл ты к Мордреду, Поттер, — шикнула на него Миа, но, не сдержавшись, улыбнулась. Жизнь определённо становилась лучше.