Пари

Рекомендуется к прослушиванию: Colouring — In motion

Мы делали это много раз. Наши безумные фанаты даже не представляют, что на самом деле творится между нами. Когда ты рядом, мне просто сносит голову. Это чистая химия. Кровь начинает бурлить в жилах, а член встаёт по стойке смирно. Ты всего лишь смотришь мне в глаза, а я уже представляю, как ты выгибаешься мне навстречу и выдыхаешь томно моё имя. Только ты ТАК умеешь произносить его во время оргазма: протяжно, сладко, порочно. То, что мы делаем по ночам, и не только, самый немыслимый грех, но если ад существует, то я буду гореть в нём за это до конца. В моей кровати, в твоей кровати, на полу в самом разгаре вечеринки в честь дня рождения Нильса, на кухонном столе в попытке приготовить блинчики с клубничным сиропом на завтрак, в душе после того, как ты пытался слизать с меня этот самый сироп, и мы стали липкими, в машине по дороге на работу, в гримерке, где нас чуть не застукал Давид, в студии перед всей съёмочной группой… Понятия не имею, как я сдержался тогда, чтобы не кончить на глазах у всех от твоих прикосновений. В тесной кабинке туалета в конце почти каждого чёртового интервью, ибо только так меня можно заткнуть. В Лионе после спектакля: тебя никто не заметил, но ты был там, и то, что было потом — не описать словами. Никто никогда не узнает, что из нас двоих именно ты любишь быть снизу и позволяешь мне делать с собой всё, что я пожелаю с тех самых пор, как мы напились после съёмок нашего первого поцелуя, накурились травки и сбежали из клуба ко мне. Уже тогда, втрахивая тебя в матрас, я понял, что пропал. Не обнаружив тебя в постели наутро, я ещё долго вдыхал ароматы ментоловых сигарет, цитрусового шампуня и резковатого одеколона с древесными нотками, которые, кажется, навсегда въелись в мою постель. Я бы так и остался в ней, утопая в дурмане от твоих запахов, если бы меня не поманил за собой другой, не менее ароматный. Обожаю твой кофе, который ты, оказывается, умеешь готовить просто офигенно! А ещё я без ума от твоих минетов. Видеть тебя на коленях с моим членом во рту — это нечто невообразимое. Я так и не набрался смелости спросить, где ты этому научился, потому что в процессе никаких разумных мыслей не остаётся — одни только пошлые звуки и громкие стоны. А после с тобой не хочется разговаривать — лишь трогать, обнимать, целовать все твои родинки и зарываться носом в пушистые волосы. О, твои волосы — мой самый главный фетиш. Ты знаешь и коварно используешь это знание каждый раз, когда мы остаемся наедине. А ещё можешь часами лежать на моих коленях и наслаждаться тем, как мои пальцы вплетаются в твои волосы. В такие моменты ты похож не на енота, а на большого и довольно урчащего кота. Тихого, умиротворенного, такого родного. Мы никогда не ругались. Зачем тратить время на бесполезные ссоры, когда можно целовать эти сладкие сочные губы? Но в тот день я был просто в ярости. Моя элитная супермодель вдруг решила покрасить волосы для съёмок в, внимание, короткометражном фильме ради роли Волан-де-Морта. На мои уговоры использовать парик и не портить так полюбившийся мне и миллионам наших фанатов цвет волос, я получил лишь ехидные смешки и заверения в том, что ничего страшного в этом нет. В итоге всё закончилось неприятным разговором на повышенных тонах. Чуть позже выяснилось, что я, видите ли, не уважаю твой актерский профессионализм и желание полностью погрузиться в роль. После моих слов о том, что тебе будет вполне достаточно напрячь на лице острые как бритва скулы и пару раз эффектно взмахнуть волшебной палочкой, чтобы влюбить в себя если не полмира, то половину Парижа точно, я услышал, что ты совсем не против засунуть свою «волшебную палочку» мне поглубже, чтобы я перестал быть таким эгоцентричным идиотом. Громко хлопнувшая дверь и разбитая о стену любимая чашка стали апогеем этого разговора. А дальше потянулись недели без тебя. Я еле доползал до постели после спектаклей, а ты стал самым эффектным злодеем с чёрными волосами. Как любит говорить мой отец, есть люди, на которых можно надеть мешок из-под картошки, а они всё равно будут сногсшибательно в нём смотреться. И ты даже с чёрными волосами обалденный, но я не мог больше смотреть на них в сторис. Было такое чувство, будто меня предали, хотя это глупо и как-то по-детски что ли. Я бы и дальше продолжал напиваться, сдирая мозоли на ладонях по ночам и глядя на твои старые фотографии, если бы не конвенция, на которой ты какого-то чёрта уселся прямо между моих ног. Может быть особая атмосфера, которая вызывала настоящие разряды шаровых молний между нами, сыграла свою роль, или долгое и никому из нас двоих ненужное расставание, но в перерыве между фанатскими вопросами я наклонился к твоему уху и прошептал: Спорим, ты избавишься от чёрного цвета волос ради того, чтобы засунуть мне поглубже свою «волшебную палочку?! И да, это был ультиматум. По тому, как порозовели кончики твоих ушей, я понял, что ты не остался равнодушным от моего откровенного и провокационного предложения, а когда ты потянулся за бутылкой с водой — лишний раз убедился, что не мне одному может быть жарко на конвенции. Моё сердце явно пропустило пару ударов, когда я увидел тебя в сторис с бритвой в руке. Лукавая улыбка, которая не сходила с твоего лица всё то время, пока ты орудовал ею, говорила о том, что битва проиграна, но война-то идёт, и ты мстишь мне самым жестоким образом. Чёрные пряди на зелёном газоне и истерика фанатов под твоим постом заставили мурашки пройтись по моему телу. А фотография с подписью: «Вы, ребята, ещё не готовы, так что вот вам небольшое воспоминание с конвенции», не только напомнила мне о моём уже проигранном пари, но и каким бывает Максанс Дане-Фовель, когда пытается добиться своего. Резкий стук в дверь заставил меня отвлечься от Инстаграма и замереть. Я уже знал, кого увижу за дверью. С бешено колотящимся сердцем я открыл её и всё равно застыл в шоке. Выбритую под ноль голову больше не украшали ни чёрные, ни русые волосы. Но это с лихвой компенсировал голодный полыхающий взгляд, который не обещал мне ничего хорошего. Надвигавшееся на меня тело и крышесносные поцелуи выбили из реальности на несколько минут. Только после того, как я почувствовал под коленями мягкие края кровати, легкий толчок в грудь и приятную тяжесть на своем теле, я смог в полной мере осознать, как же сильно скучал по этому безумцу. Моему безумцу. Проведя рукой по месту, где не так давно были шикарные волосы, я прошептал: «И за что мне теперь держаться, когда будет особенно хорошо?». В ответ донеслось игривое: «Держись за мою волшебную палочку, Аксель». Когда наш смех потонул в поцелуях, я подумал, что спорить с Максансом — это то же самое, что ходить по лезвию бритвы, но только так можно почувствовать весь вкус этой невероятной жизни.