Жизнь заканчивается ошибкой

      Выстрел. Оглушительный выстрел раздался по всему помещению эхом. Камски резко отдёрнул руку с чужого плеча вверх, будто бы не веря в действительность происходящего. Желание смотреть в ту секунду на Хлою, преданную и бездыханную, мгновенно отпало. Вместе со следом от пули во лбу андроида зияла дыра в душе человека. Её жизнь сейчас закончилась его самой большой ошибкой за всё время. Дыхание впервые участилось.       — Чёрт! — Агрессивно выдал Андерсон, смотря на бедную помощницу, застывшую навсегда в этой позе. Тириум медленно стекал по лбу, взгляд теперь опущен в пол, в нём больше нет жизни. Никакой.       — Тест отрицательный. — Наконец, собравшись с мыслями, Элайджа с сожалением косится на своего андроида, — Задача тебе важнее жизни другого андроида. — Пренебрежительно опуская руку с оружием, мужчина встаёт между двумя своими творениями, в половину повернувшись к Коннору, чей диод уже пришёл в нормальное состояние. — В тебе нет эмпатии. — С некоторым разочарованием произносит собеседник, буквально выхватывая оружие. Он буквально не мог поверить в подобный исход, всё же было сделано верно. Подобной ошибки просто не могло быть. В голове не укладывалось, слишком много мыслей, но сыграть до конца свою роль ещё предстояло.       Переглянувшись со своим лейтенантом, напарник опустил взгляд на только что застреленную машину, в то время как Хэнк, преисполненный гневом, разочарованием и сожалением, спешно покидает комнату, что-то произнося себе под нос. Создатель же возвращается на коврик, обходя свою мёртвую помощницу и, держа пистолет, отворачивается к окну, скрывая своё лицо, а следовательно — свои эмоции. Обратно укладывая пистолет, он не стремится заглянуть в лицо своего детища.       — Я человек слова. — Сохраняя эмоции при себе, мужчина отходит в сторону, окончательно теряясь взглядом в снежной пелене, пока ком рьяно подступает к горлу. — Задай один вопрос. Я на него отвечу. — Сбавив обороты, он вновь складывает руки спереди, напрягая кулак, второй рукой схватив себя за запястье.       — Я хочу знать, где Иерихон.       Эта фраза вызвала улыбку. Печальную улыбку людей, потерявших что-то важное. Но как же иронично сейчас для Камски было слышать этот вопрос. Это так смешило — нахождение Иерихона, места, где собрались девиантные андроиды, и его ищет охотник. Нет, это не удивляло Элайджа, наоборот, он был готов к подобному, почему именно сейчас, именно после смерти своей Хлои, наполовину подверженной девиации, ему так смешно. В тот миг действительно хотелось расхохотаться, пустым взглядом смотря куда-то вдаль.       — Иерихон. — С укором произнёс он вновь, кивком убеждая себя в правильности услышанного. Благо его лица сейчас не видно и именно из-за этого улыбка не слезала, а лишь растягивалась всё шире, вынуждая горько усмехаться про себя. — Блаженный островок свободы. — На выдохе и с нотками злости произносит создатель, соизволив развернуться. — Туда идут девианты, восставшие против создателей. — Сжимая руку в кулак, изображая борьбу, он её тут же расслабляет, символизируя свою попытку бороться, но сейчас сдаётся. Двинувшись к Хлое, он мельком наблюдает заинтересованность Коннора. Неподдельную. Но это не мешает ему развернуться и пойти обратно, словно не находя себе здесь место. — Они передают друг другу фрагмент кода. — Взгляд сквозь иную Хлою, носительницу того самого кода. — Чтобы указать путь туда.       Застыв в одной позе, он наблюдал за подсоединением двух андроидов, но в груди что-то больно отдало, именно в тот момент, когда он осознал разность живой и уже несуществующей модели. Та Хлоя, стоящая на коленях, была для него глотком свежего воздуха. Да, у неё не было нужных функций новых моделей, но она была человечнее двух бездушных кукол. Не стоит отрицать факт девиантности и этой Хлои. В конце концов, быть носительницей части этого когда — не следовать предустановленной программой. Однако.это не то. Заострив озлобленный взгляд, создатель лишь молча наблюдает, пытаясь понять, что его злит: послушная машина, собственная ошибка, потеря или ещё два ходячих напоминания этого происшествия.       — Вот тебе ключ. — Нотки злости в этой фразе всё же проскочили, вынуждая прототип резко повернуться. — Станция Ферндейл — это вход.       Заглядывая последний раз в глаза детективному андроиду, мужчина упорно выискивал там крупицы того, к чему стремился, но всё безрезультатно, перед ним действительно машина. Однако, схватив уходящего гостя за запястье, резко останавливает, вжимая действительно крепко, выпуская всю злость.       — Война близко. — Теперь уже у человека был тот самый безэмоциональный взгляд. Сплошное разочарование, сеющее боль. — Ты должен выбрать сторону. — Где-то в глубине души понимая, что зря предоставляет второй выбор этому неверному, Элайджа сглотнул. — Предашь свой народ или восстанешь против создателей? — Теперь уже установив непрерывный зрительный контакт, он заметил в этих глазах нечто. В нём есть то, что нужно. Или ему хотелось в это верить. — Не завидую я тебе, Коннор. — Подойдя на шаг ближе, продолжил.— Мало радости… — Резкий внезапный выдох. — В неизбежном выборе из двух зол. — Гнев сменился сочувствием. Этой машине будет из чего выбрать.       Склоняя голову и отпуская гостя на все четыре стороны, хозяин этого дома возвращается с желанием лицезреть снег, безмолвно падающий на белоснежное покрывало земли.       — Кстати. — Стоя не на ковре, а на холодном полу босыми ногами, он буквально ощущает леденящий ветер, окутывающий всё тело. — Я всегда оставляю в своих программах лазейки. — Взглядом следит за парочкой снежинок. — На всякий случай.       И опять улыбка. Горестная улыбка от безысходности происходящего, потому что в этом случае ни одна из его лазеек не сработала и это смешно. Услышав закрытую дверь, мужчина склоняет голову, вскинув брови и прикрывая плавно глаза. Первый раз в душе бушует подобное, слишком тяжело, а в мыслях лишь одно — что думала Хлоя перед выстрелом, в последние минуты своего существования, в последние мгновения жизни Элайджа. Его ошибка. Из-за него её жизнь закончилась непоправимой ошибкой, лежащей тяжким грузом.       Повернув голову, он лишь желает представить, что это всё ерундовый сон, один из множества за его жизнь, но нет. Голубая кровь до сих пор стекает, уже запачкав ковёр. Она сама была беспомощна, сама согласилась от безысходности, но вины на ней нет. Делала лишь так, как было бы лучше для хозяина, и оба это знали. Этот вид угнетал. Зная, что от этого стоит избавиться, пытался уговорить себя, по итогу понимая своё нежелание расставаться с ней. Идеальная тишина нависла в комнате.       Сглатывая, создатель ватными ногами доходит до своего первого детища, смотря сверху вниз. В дыре, сквозь пелену тириума, виднеются составляющие, говорящие о том, что её уже не реактивировать, даже данные не возможно перенести, да и не хочется если быть честным перед самим собой.       Опускаясь перед той на колени, неспешно, с прерывистым выдохом, проводит по плечам, наклонив голову вниз. Голубое пятно на идеальном белом коврике быстро исчезнет, за пару часов. Но душа подобного никогда не забудет, заставляя чувствовать себя максимально мерзко. Появляется отвращение к самому себе. А руки тем временем касаются шеи, двинувшись выше — взяв осторожно за лицо и подняв голову.       Этот взгляд не забыть, а эти кристально чистые слёзы, что полились из-за смены положения — вовсе. Видимо, смотря тогда в глаза Коннору, она поняла весь исход, осознала чужую ошибку, но до конца стояла.       Большинство людей боится умереть, андроид это не свойственно, ведь они не живут, а существуют. С этим утверждением готов поспорить их собственный создатель, глядя на бездыханное тело некогда любимой. Хлоя боялась умереть, но приняла свою судьбу с гордо поднятой головой.       — Прости. — Переходя на шёпот, мужчина приобнял, укладывая на себя, пачкаясь в остатках выливающегося тириума. Но это его не волновало, для него это кровь, в которой сейчас перепачканы руки. Ещё теплая, чего не сказать о помощнице, чья температурная регуляция исчезла. — Прости меня за ошибку. Я не думал… — Выдавая паузу, прижимает её трепетно и нежно к себе за затылок, прикрывая глаза. — Не думал, что они возьмут полный контроль. — Шептал Камски на ухо, прижимая сильнее, второй рукой проводя по спине. — Прости, что не смог разгадать их планы. Я…я был уверен. — Стиснув зубы, спешно хмурит брови, приобнимая уже одной рукой. — Прости, что поставил твою жизнь на кон…       Пытаясь изо всех сил справиться с эмоциями, качается из стороны в сторону, жмуря глаза сильнее. Желание всё вернуть одолевает с новой силой, разум туманится, отсутствует возможность трезво мыслить, даже шептать не хочется. Нет сил. Захлёстывает горечь утраты. До такой степени, что он не выдерживает — удар, рассекающий воздух, приходится по ковру, но слышен треск — причина, по которой Элайджа вынужден открыть глаза. Боль пришла спустя секунду, проходясь током от кисти к плечу, вынудив напрячь руку и прижать, к себе, тихо прошипев. Поломанная плитка помогла ему вернуться в этот мир. Мир, где он вновь один.       — Прости. — Шепчет он в последний раз, поднимаясь вместе с телом, но вновь садится на колени. Не от тяжести, просто тело не слушается. — Я виноват. — Принимая эту ношу на себя, мужчина всё же встаёт, крепко держа на руках свой луч надежды в собственном мирке. Его взор падает на окно, где непогода уже закончилась и можно увидеть злосчастную башню. — Вы выиграли эту битву. — Обращаясь с горечью и едва дрогнувшим голосом, он опускает взгляд на Хлою, закрыв той глаза, нежно и любяще целуя чуть ниже пулевого отверстия, пачкая свои губы в остывшем тириуме, следом утыкаясь своим лбом в чужой, едва улыбаясь. — Но не войну…