***
Входя в просторное помещение, голову так и хочется задрать кверху, устремить взгляд на глянцевые потолки, где, если присмотреться, можно увидеть свой силуэт в блеске люстр. Чонгук в этом ресторане впервые, от того глаза и разбегаются в разные стороны, несмотря на минималистический стиль интерьера и неброскую отделку деревом. Он отмечает, что здесь довольно приятно проводить беседы, собираясь за ужином, здесь тихо, и приглушённый желтоватый свет не давит на глаза. Возможно, поэтому отец собирается его выкупить и сделать Чонгука полноправным владельцем одного из сети ресторанов в городе, которыми они уже владеют. Их семья одна из тех людей, кого называют коллекционерами, только в больших масштабах. Кто-то скупает в единичном выпуске фигурки из аниме; кто-то, вдохновляясь масляной живописью, приобретает на аукционах картины знаменитых художников в оригинале, чтобы любоваться работами творцов; а кто-то, как они, выкупают рестораны, становясь их владельцами, подстраивая под свой лад. Однако многого менять и не нужно, все их приобретённые заведения построены в одной стилистике так им нравящейся, меняется лишь название и детали, что их не устраивают, однако Чонгуку здесь нравится всё. Персонал одет строго по рабочей форме, со вкусом, на их опрятный вид приятно смотреть, и что ему нравится больше всего, так это то, что они все имеют лёгкие сладковатые запахи, все как на подбор и чует Чонгук, что все официанты здесь омеги. Это определённо приятно, и так подходит этому заведению, что пальцы слегка покалывает от какого-то внутреннего визуального наслаждения. Чонгук вдыхает глубоко, плавно передвигаясь по залу, принюхивается к запахам, удовлетворяя любопытство своего волка. Он всегда бдителен и ищет, где бы ни находился. Альфа старается дышать ровно, когда сквозь примесь запахов различает один яркий, вдыхает глубоко и оглядывается по сторонам. Но в ресторане так много народу, официанты ходят туда-сюда, и это сбивает с толку. Запах определённо сладкий, но в нём не чувствуется приторность, он сочный и приятно оседает на языке, которым Чонгук облизывает губы. Вкусно. Это определённо омега, и, чувствуя вибрации своего внутреннего волка, улыбается краешком губ. — Мингю, Хосок, Чонгук, здравствуйте. Предлагаю поесть за одним из столиков и обсудить договор, — этот человек, что стоит перед ними в синих классических брюках и накрахмаленной лазурной рубашке Пак Хичёль, владелец этого ресторана и нынешний хороший друг отца. — Конечно, Хичёль. Чонгук хоть и пытается вслушаться в разговор, но получается изрядно плохо. Он привык слушать глазами и вместо того, чтобы слушать речи, предпочитает наблюдать. Скользит глазами по интерьеру, отмечая его изысканность и то, с каким хорошим вкусом подобран цветовой аспект и мелкие детали декора, придающие изюминку залу; как падает свет, полностью освещая столы, чтобы гость в полной мере насладился блюдом. Ведь то, что выглядит красиво, разжигает интерес к блюду и есть его намного приятнее, так, что язык проглотить хочется. Чонгук мысленно хвалит арт-директора, который должен находиться где-то здесь в зале, но, как Чону известно, у таких людей дел всегда больше, чем может показаться на первый взгляд, они должны быть везде и сразу, следить за порядком зала и уметь уладить конфликты меж персоналом, это тебе не бумажки за столом заполнять и пить кофе в любое время рабочего дня. — Чонгук, ты слушаешь? — отец приводит его в чувство щелчком пальцев. — Осматриваешься? — Да, подмечаю некоторые детали, и я весьма доволен тем, что вижу, — говорит он, улыбаясь Хичёлю. — Приятно слышать. Сегодня же мы подпишем бумаги, и я познакомлю тебя с персоналом, представлю кухню и шеф-повара, он как человек отличный, но со специфическим чувством юмора и любовью к спиртным напиткам, однако то, что он вытворяет с продуктами… — Да, я оценил блюда, — прерывает его альфа, зная, что этот человек может говорить до тех пор, пока воздух в лёгких не закончится. — Морепродукты особенно хороши, специфический вкус, думаю, всё дело в специях. — Вы правы, — голос раздаётся справа, и Чонгук крутит головой в сторону подошедшего. Высокий альфа с лиловыми волосами, белым колпаком на голове и такой же униформой, где на бейджике золотыми буквами выведено, «шеф-повар Ким Сокджин». — Приятно познакомиться, — Чонгук протягивает руку, и повар её вежливо пожимает, чуть наклоняясь вперёд. Он кажется мягким и донельзя простым. Во взгляде нет презрения, и, кажется, он действительно рад видеть гостей. — Сокджин, ты как нельзя вовремя. А где Тэхён? Ему тоже стоит познакомиться с семьёй Чон. — Он скоро подойдёт. Вводит в курс дела нового официанта, — отвечает шеф-повар, мягко улыбаясь. Чонгук думает, что некий Тэхён не последний человек в этом ресторане, возможно, тот же арт-директор, и волк внутри Чонгука от нетерпения увидеть этого человека волнительно скулит, но стоит едва знакомому пленительному запаху появиться где-то поблизости, как сердце рокочет, приятно вибрируя в груди. — Добрый день, — к столу подошёл молодой человек. Он вежливо поклонился, от чего его чёлка ненароком спала на глаза, делая его взгляд более мягким. — Я, Ким Тэхён, арт-директор этого ресторана, — Чонгук утробно заурчал. Приятный на вид омега улыбается гостям и отвечает на вопросы заданные его отцом, пока альфа позволяет себе бессовестно разглядывать парня, заостряя внимание на его волнистых пшеничного цвета волосах и полупрозрачной рубашке, заправленной в чёрные брюки. Он подмечает, как тот отвечает робко и краснеет щеками, слыша в свой адрес похвалу и слова о приятном внешнем виде. — С сегодняшнего дня этот ресторан будет официально принадлежать семейству Чон. Директором станет Чонгук, поэтому Джин и Тэхён познакомят тебя с персоналом, и вы обсудите все интересующие вас вопросы, — Хичёль улыбается дружелюбно, не жалея о продаже своего ресторана, ведь совсем недавно он обзавёлся семьёй, и, как и любой другой человек, хочет проводить с ней больше времени, а денег, чтобы её содержать, предостаточно. Он счастлив, однако Тэхён почему-то не разделяет его радости и смотрит с тоской во взгляде. Возможно, они близки и являются хорошими друзьями, и ему тяжело прощаться с таким человеком. Чонгуку хочется подбодрить, тот выглядит весьма молодо, может, нет и двадцати пяти. Кажется, будто он хочет что-то сказать, мысли в глазах пролетают молниеносно, и он нервничает, а стоит встретиться взглядами, как тот и вовсе уходит в себя, прижимаясь ближе к Сокджину, однако глаза в его сторону любопытно косит. Чонгук глухо хмыкает, улыбаясь краешком губ, и подписывает бумаги, не переставая думать о сладком запахе стоящего рядом омеги. — Что ж, Пак Хичёля я знал давно, и был действительно удивлён, когда он заявил, что собирается продать ресторан, но я рад, что это оказались вы, — говорит Сокджин, ведя Чона по залу. — Я наслышан о вашей семье, у вас стая дружная. Намджун хоть заходит и редко, но рассказывает о вас часто. — Намджун? — альфа удивляется знакомству его дяди с шеф-поваром. — Мы друзья ещё с института, и общаемся до сих пор, — как-то скомкано отвечает Джин, хотя, скорее, смущённо, но Чонгук в это дело не лезет, его больше волнует идущий по правую руку Тэхён, он молчит и что-то записывает в своём журнале, а после и вовсе убегает, когда один из официантов подбегает и говорит о приходе клиента, с которым назначена встреча о составлении банкета. — Это его работа, не переживай. Он всё время носится туда-сюда, — объясняет повар. — Он всегда такой… Ммм, не знаю… молчаливый? — Тэхён-то? Нет, что ты, он произносит больше слов в минуту, чем я за день, скромный просто в присутствии незнакомых привлекательных людей, он привыкнет, — альфа довольно хмыкает, наблюдая, как тот открыто беседует с гостями, а вот ему и слова не сказал. Чонгук считает это поведение интересным, его волк интенсивно виляет хвостом и урчит, ему интересно наблюдать за теми, кто любит что-то прятать и скрывать от чужих глаз, потому что такие люди хранят в себе потрясающие звезды, сияние которых хочется увидеть. — На втором этаже, как ты уже понял, у нас второй зал, чаще всего для VIP-персон, однако там чаще ужинают пары, которым хочется побыть наедине и стоимость их не волнует. Там, к слову, тоже есть бар, как и на первом этаже, вон та дверь, что слева, — кухня. Мои повара там бегают, как сумасшедшие, так что ходи осторожно и смотри по сторонам, — усмехается Джин и сам начинает смеяться. — Твой кабинет на втором этаже, так же, как и кабинет Тэхёна, но туда он заходит нечасто, стараясь всё время быть в зале. — Он давно здесь работает? — Почти три года. Он знает здесь всех, и, как любой другой омега, любящий обсуждать любую мелочь, сплетни среди персонала. Так что если тебе что-то будет нужно, то лучше поговорить с ним, чтобы знать, с кем тебе придётся иметь дело. — Хорошо, но я люблю сам наблюдать за людьми и давать им собственную оценку, нежели со слов других. За всё время, что он здесь присутствует, Чон успел заметить, что бармен собран и чётко выполняет свою работу, не разводя клиентов, а официант с красными волосами, что стоит без дела уже десять минут, пытается его разговорить, однако дело терпит крах, и его пинает Тэхён, заставляя наконец отнести коктейли гостям. Пианист, сидящий за роялем в углу, сегодня сонный и уже пару раз промахнулся мимо нот, от чего сам вздрагивал и тут же пытался настроиться на новый лад, однако подошедший Тэхён вручил ему чашку кофе, сказав выпить таблетку от головы, и дал десять минут на перерыв, а после так же быстро скрылся за дверьми кухни. И Чонгук не успевает подумать, когда тот, вроде бы, только что стоял у бара, а уже через минуту с чашкой кофе у другого конца зала. Крутится, как белка в колесе, как и говорит Джин. — Мне Тэхён сказал то же самое в нашу первую встречу, когда я предложил ему всё рассказать о коллективе, с которыми придётся работать, — Чонгук отчего-то улыбается и вновь вдыхает концентрированные запахи в зале. — Пойдём, покажу кухню! Чонгук провёл в ресторане ещё полтора часа, представляясь персоналу кухни и зала, прошёлся по этажам, осматриваясь и остановился в своём кабинете, где ещё остались некоторые вещи Хичёля. Чонгук думает, что завтра же сделает здесь небольшую перестановку, чтобы даже в душном кабинете чувствовать себя, как дома. А домой очень хочется. Близнецы, наверное, сейчас спят, свернувшись в клубочек. До обращения в волчат им ещё больше года, и он не представляет, какими те станут несносными. Чимин наверняка занимается обедом и прибирается, в то время, как Юнги, обернувшись в волка, лежит у него под ногами да мешается, но зато рядом, плюс на кухне всегда тепло и вкусно пахнет. Он подумывает прийти сюда с ними и всё показать, потому что Чимину очень уж хотелось посмотреть на новый ресторан. Альфа улыбается своим мыслям и, потягиваясь всем телом, направляется к окну. Открывает его неспешно и вдыхает прохладный осенний воздух. Его окна выходят на задний двор ресторана, где обычно проводит свой перерыв персонал, однако сейчас почти все разошлись, лишь омега с пшеничными волосами, укутавшись в крупной вязки шарф, сидит на лавочке с чашкой чего-то ароматно дымящегося. Он покачивает головой в такт какой-то мелодии, что крутится в голове и задирает голову кверху прикрыв глаза. Появившиеся лучи солнца из-за облаков ласкают его лицо, от чего он невольно улыбается, показывая ровный ряд зубов. Он такой тёплый и мягкий, такой маленький в этом большом шарфе. На него приятно смотреть, и Чонгуку очень хочется узнать, какой он, Тэхён, в виде волка. Альфа думает, что его шерсть такая же золотистая, как и волосы, уверен, густая и мягкая, а глаза большие и добрые, может, слегка пугливые, но любознательные, горящие неизведанностью. Он точно это знает, потому что смотрит сейчас именно в эти глаза, что резко открылись, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Чонгук ему мягко улыбается, боясь спугнуть. Облокачивается бедром о подоконник и, высунувшись туловищем на половину, подпирает подбородок рукой. Тэхёна взгляд смущает, и он поспешно допивает напиток, скрываясь за дверью. Чонгук не разочарован, наоборот, восхищён чужими искренними эмоциями и ответной мягкостью во взгляде, радуясь в душе, как ребёнок, чему-то мимолётному. Волки однолюбы, и много времени, чтобы влюбиться им не нужно. Хватит одного лишь взгляда, улыбки и шлейфа тянущегося за ними запаха. Окрылённый Чонгук улыбается лучам жгучего солнца, закатывая глаза от наслаждения, всё ещё чувствуя вкус чужого запаха на языке.***
— Юнги-я, ты принёс курточку для Соёна, жёлтая такая, в шкафу слева висела? — альфа слегка подвисает с детскими ботинками и кружкой кофе на перевес. Ни о какой куртке он не помнит, да и детей поблизости тоже не видит, от чего в голове загорается красная лампочка, а у Чимина от недовольства краснеют щёки. — Юнги, где близнецы? — Я кормил их, кажется, недавно, — запуская руку в волосы, отвечает Юнги, как можно спокойнее, чтобы не разозлить омегу своей ветреностью, и тут же убегает на второй этаж. — И куртки захвати! — кричит Чимин вдогонку альфе, который чуть ли не сбивает с лестницы Чонгука. Тот зевает сонно и с наполовину закрытыми глазами пытается завязать галстук. — Гуки, не спи, — Чимин, замечая альфу, гладит того по щекам и сам завязывает галстук, пока Чон пытается сфокусировать размытый взгляд. — Мы готовы, остались только дети. Не опаздываем? — Начальство не опаздывает, начальство — задерживается, — отвечает Чонгук, ласково улыбаясь Чимину. Этого омегу он принял в стаю с искренней улыбкой на губах и крепкими объятиями до приятной боли в груди. Чимин тогда ещё маленький был, подросток, учился с ним в одной школе, мать, узнав, что тот остался без родителей в раннем возрасте, решила забрать его в дом, и отец против не был, принял омегу в свою стаю вместе с его альфой, Юнги, который уже тогда неспешно ходил за омегой тенью, оберегая. — Чим, они готовы! — неся под мышкой двоих волчат, Юнги неспешно спускается с лестницы, пока близнецы представляют, что летят, разрезая выставленными ладошками вперёд время и пространство. — Я только шапки не нашёл. — Правильно, потому что они у меня, — Чимин, забирая из рук альфы Тэёна, ставит его на пол, надевая шапочку и заправляя тёмные кудряшки за ушко. — Красавец. — А я? Пап, а я! — сбоку капризничает Соён, которому альфа пытается завязать шнурки на ботинках. — И ты тоже, — Юнги целует омегу в подставленные губки бантиком и берет на руки, чтобы Чимину было удобно надеть тому шапочку. Чонгук всё ещё сонный, мысли о новом ресторане не дают покоя. Новый персонал, новые люди, высокая должность, и, хоть Чонгук помогал отцу в его бизнесе, к такому масштабу его жизнь не готовила. А ещё волнует Ким Тэхён, который любит прятать за чёлкой свои большие миндальные глаза. Стоит пройти Чонгуку мимо, так он находит себе занятие и быстро убегает, чаще всего обитая на первом этаже, встречая пришедших гостей и следя за работой персонала. Те все омеги и беты, как успел заметить Чон, и он довольно быстро нашёл с ними общий язык, даже запомнил имена спустя неделю, как и всех на кухне, отметив для себя любимого повара по европейской кухне. С самого утра в ресторане знают, что босс придёт сегодня с членами своей стаи, поэтому Бекхён, альфа на ресепшене, уже ждёт их с располагающей улыбкой на лице и провожает на второй этаж, где намного тише, а с утра ещё и поменьше народу. — Вау! Юнги, ты видел эти светильники, от них исходит очень тёплый свет. Думаю, нам стоит заменить в спальне близняшек такими же, — рассуждает Чимин, осматриваясь. Юнги рядом держит близнецов за руки, которые так и норовят выбраться из оков и самим всё здесь посмотреть. Там, у входа, красивые цветные бутылочки и пахнет чем-то сладким, а ещё оттуда блюда выносят, что не ускользает от детских взглядов, но Чонгук внимательно за ними следит и подталкивает вперёд, здороваясь одновременно с персоналом желая хорошего дня. Стоит подняться на второй этаж, как младшие омеги быстро топают к широким диванам у окна и протягивают восхищённое «вау». — Я переговорю с поваром и вернусь, а вы пока осматривайтесь. Чонгук удаляется на первый этаж, чтобы поздороваться с шеф-поваром, к которому за неделю так успевает привыкнуть, что ничуть не злится, когда тот звонит в любое время дня и ночи, чтобы о чем-то поговорить. Тэхёна он с утра ещё не видел, но запах его чувствует у самого входа, от чего сердце откровенно трепещет и бьется безжалостно о грудную клетку. — Мальчики, перестаньте, мы же в приличном заведении, это не кухня дома, здесь нужно вести себя прилично, — причитает Чимин, стягивая с детей куртки. Те смотрят по сторонам и пачкают ладошками окна, прислоняясь ближе. Высоковато и улицу отсюда хорошо видно, любопытные глазки сканируют открывшийся вид и о чем-то тихо переговариваются, пока родители расслаблено сидят напротив. Те довольствуются минутой тишины и лаской, прижавшись к боку друг друга. Чимин откровенно мурчит, приподнимая голову к шее Юнги и ведёт по ней носом, прикрыв глаза. Ему слишком хорошо в объятьях любимого человека, чтобы думать о чем-то другом, кроме детей конечно же. Омеги внутри хочется наружу, неистовствует, просится к альфе, и Юнги это чувствует, притягивая любимое тело к себе. Мальчишки, увидев краем глаза, как взрослые милуются, не обращая на них внимание, тихо сползают с дивана и, держась за ручки, тихонько убегают. Они хихикают, ступая по лестнице, и выглядывают за перила, наблюдая за людьми на первом этаже. Где-то там пахнет очень вкусно, запах забивается в ноздри и приятно покалывает на губах, что хочется облизнуться. Тэён, который старше брата на две минуты, крепче хватает Соёна за ладошку и идёт на запах приключений. — Тэён, мы куда-то не туда идём, — говорит младший, крутя головой по сторонам. — И лестницы не видно. Мы заблуди-ись! Тэён сжимает губы и останавливается. Людей вокруг становится больше, и ни родителей, ни хёна рядом не видно. Все смотрят на них сверху вниз, и становится как-то неуютно, альфы странно косятся, а официанты так быстро ходят туда-сюда, что чуть ли не давят их, не замечая за подносами с блюдами. — Ку-ку, — слышится сверху, и Тэён, обнявший брата, поднимает взгляд вверх. Ведёт носиком и, чувствуя, что рядом такой же, как и они, омега, успокаивается. — Откуда сбежали? — От родителей, — отвечает старший и смотрит по сторонам, но найти никак не может, и страшно становится до слёз и дрожащих коленей. — Но-но-но, не надо плакать, вас здесь никто не обидит, — Тэхён им дружелюбно улыбается и садится на корточки напротив. Он чувствует запах молочных коктейлей и умиляется ещё маленьким волчатам, что крепко-прикрепко держатся за ручки. — Чогук-и-хён, будет нас угать и не привеёт нас сюда больше, — Соёну грустно, он не хотел ослушаться старших, но если Чонгук узнает, то накажет и на свою работу больше не приведёт. А здесь очень красиво и пахнет слишком вкусно. — Чон Чонгук? — уточняет Тэхён, и близнецы кивают, а Ким всё понимает. — Пойдёмте, найдём его, — малыши переглядываются друг с другом и всё же решают довериться омеге, он так улыбается, что хочется его обнять, и они уверены в его руках им будет уютно. И пахнет от него сладко, как от папы, фруктами. — Ты поможешь нам его найти? — Помогу, — Тэхён, приподнимая уголок губ, протягивает руку. За его пальчик хватается маленькая ладошка того, что постарше, с огромными голубыми глазами и пышным веером ресниц. Тэхён мало что знает о семье Чон, известно лишь, что стая у них большая и они не живут в городе. Чьи эти волчата, он может только догадываться и грустно сжимать губы в тонкую полоску. Тэхён кидает на альфу робкие взгляды, стоит тому появиться в поле зрения. Чонгук ему всегда дружелюбно улыбается и кивает в ответ, здороваясь, однако не разговаривает, а, может, это просто Тэхён убегает очень вовремя, ища себе дело, чтобы занять мысли, не думать об альфе, от которого его внутренний омега в конвульсиях бьётся, стоит почуять запах гранатового вина, терпкого, сладко оседающего на языке. — Соён? Тэён? Что вы делаете на первом этаже? — альфа видит малышей сразу, стоит ему выйти из кухни, но присутствие Тэхёна рядом удивляет ещё больше и то, как близняшки к нему жмутся тоже. — Они сказали, что потерялись. Я нашёл их возле бара, — отвечает Тэхён, подталкивая близнецов к альфе, но те смотрят как-то испуганно и прячут глазки, готовые в любую секунду заплакать. — Прости, хё-ё-ён, — просит Тэён, всё ещё сжимая пальчик Тэхёна, держится за него, как за спасательный круг, вдруг этот омега защитит их от Чонгука, который будет их ругать. — Мы посмотреть тут все хотели, но поте-ялись. Не у-угай нас, пожалуйста. Чонгук улыбается краешком губ, тепло так и ласково, от чего у омеги невольно спирает дыхание. Его безграничную любовь к этим волчатам видно невооружённым глазом. Альфа садится перед детьми на корточки и треплет омег по кучерявым макушкам, зачёсывая непослушную чёлку. — Я не злюсь, только потому что уверен в людях, работающих здесь. Благодаря Тэхёну, который смотрит здесь за всем и каждым, вас бы никто не тронул, — говорит он, поднимая голову к омеге на середине предложения. Тот смущённо улыбается, против воли наблюдая за приятной картиной. Близнецы улыбаются и вешаются на шею к альфе, говоря, какой Тэхён хороший и что именно он их нашёл и привёл к нему. Чонгук и не сомневается в доброте Тэхёна, он тот, кто создаёт здесь порядок и гармонию, за что Чонгук ему очень благодарен. Тэхён дисциплинирован и продолжает оставаться человеком таким, какой есть, без серьёзной на лице маски, готовый всем помочь и дать пинка тому, кто отлынивает от работы. В его глазах он читает немые вопросы, на которые тот не может сам себе ответить и жутко краснеет, когда его ловят с поличным за пристальным взглядом на альфу, на директора ресторана, их босса. — Спасибо тебе. Я рад, что эти сорванцы попали в твои руки, — Чонгук невольно касается чужой руки и плавным движением поднимается до плеча, а после позволяет себе вольность и поглаживает омегу по голове, заправляя за ухо шелковистые пряди. — Не за что, господин Чон, — горящий щеками Тэхён кланяется альфе и спешит удалиться, но его хватают за штанину снизу. — Спасибо тебе. Если мы ещё сюда венёмся, то подаим тебе вкусняшки, — лепечет маленький омега и обнимает старшего, к нему присоединяется и другой, и Тэхён тает от детской теплоты и молочного запаха, кружащегося рядом. Где-то в груди так теплеет, искрится, распространяясь светом по всему телу, что глаза невольно слезятся, и этих маленьких комочков так хочется сильно прижать к себе, что сдерживаться трудно. — И не обращайся ко мне на вы, хорошо, Тэхён, — омега волей-неволей кивает, сдерживая улыбку, и она не сходит с пухлых губ, когда силуэт альфы исчезает на лестнице, ведущей на второй этаж.