Bon sommeil...

Остались ли еще на земле чувства? Остались ли мы на земле? Я мыслю, да, значит жив? Живой! Холодно. Почему так холодно? Жив ли Он? Был бой, я, кажется, помню бой. Помню, что нас окружили артиллерия и конные отряды, поддержавшие новоявленного самодержца. Зачем? Разве мы хотели сражения и пролития крови? Мы не желали этого. Зачем были залпы и ядра, почему Он стал стрелять в ответ? Я своими руками положил знамя на землю, но Он внезапно и решительно скомандовал идти в атаку. Руки… Пальцы сгибаются, чувствуют что-то. Я правда жив. Еще жив. Зачем Он начал ответный бой? Господи, где Он? Где Ты? Где я? А почему мы живы? Телу мягко и тепло, кроме ног. Под ногами чувствуется снег. Что это за звук? Конечно же я дышу, коли живой, но это Твое дыхание рядом? Тепло и слегка тяжело на плечах. Ты обнимаешь меня? Ты живой?! Пытаюсь пошевелиться и сказать что-то и чувствую боль. Боль протекает по телу. Она почти везде. Как же мерзнут ноги. Какой морозный воздух, пробирает насквозь. Где Ты? Поцелуй меня, я, кажется, умираю. Почему так трудно разжать губы? Так ведь не должно быть, да? А почему мы вообще на снегу? Скажи мне, скажи мне уже хоть что-то, я ведь не могу открыть глаз. Но Ты знаешь, что я живой, скажи мне слово. Я понял! Великий боже! Тебе нужна моя помощь! Я ведь тут, я еще тут, сейчас я сам позову Тебя, я открою глаза. Как же это страшно, как страшно увидеть, что на самом деле происходит вокруг. Но это ведь Ты обнимаешь меня, точно Ты? И Твое дыхание я слышу? Пожалуйста, дай мне руку, мне нужна Твоя рука... Почти невозможно пошевелиться. Где же Твоя рука, почему Ты не хочешь подать ее мне? Грубая перчатка касается моей руки. Неприятно коже. Царапает. На Тебе разве были перчатки? Не важно, Ты знаешь, что я буду благодарить Тебя за это всю жизнь, которая закончится совсем скоро. Хватаюсь за Твою перчатку. Я слышу, как Ты двигаешься, снимаешь перчатки и берешь мои руки в Свои. Мне больше не холодно. Все чувства сейчас находятся в ладонях и пальцах, все мои чувства – Твои. Я снова пытаюсь разжать смерзшиеся губы. Лицо мокрое почему-то. Это снег, кровь? А ранен ли Ты, наверное, ранен, а я – единственный, кто должен жизнь за Тебя отдать, но я лежу на Твоих руках. Мне очень тепло от Твоего тела. Хочется заплакать. Я должен биться за Тебя, я не могу сдаваться. Конечно, Ты не позволишь мне биться, но разве я могу иначе? И Ты это знаешь. Ты – самое ценное в этом мире. Пусть умрем мы все, но Ты… Ты должен жить в этом всегда. Я попытаюсь открыть глаза. Ты касаешься моего лица. Это ощущается довольно резко. Может быть, это просто от мороза? Ты не хочешь, чтобы я смотрел на Тебя? Не хочешь? Я знаю, что не достоин больше видеть Тебя, я проигравший в Твоей битве. Я не достоин лежать на Твоих коленях, я должен нести Тебя на руках. Вынести из ада, спасти. Стало обжигающе горячо от слез, ком в груди. Сердце пропускает удары. Прости . Я не могу уберечь Тебя. Вырываю свою руку из Твоей, но Ты снова захватываешь мои руки в плен. Я делаю глубокий вдох и попытаюсь подняться. Касаешься моих глаз, давая понять, чтобы я не смотрел. Я не должен что-то видеть, да? Как больно снова. Как путаются мысли. Я умираю, это конец? Неужели я могу умереть? Нет, мы не можем умирать. Хватаюсь за Твои руки. Провожу пальцами по ладоням и замираю, как в засаде. Я слышу удары своего сердца, это хорошо. Или твоего, но кто ты? Я не знаю, кто обнимает меня в последние мои минуты. Это не Его руки. Кажется, я снова попытался вырвать ладонь, и ты отпустил ее. Холодно и страшно. Нет, возьми пожалуйста меня за руку и держи до конца, кем бы ты ни был. Я пытаюсь нащупать твои пальцы, а ты снова греешь мои руки. Словно отец, словно старший брат, словно сестра милосердия. Кто ты? Ты касаешься моих губ тыльной стороной руки. Ты понимаешь, что я знаю, что ты – не Он. Ты не хочешь, чтобы я спрашивал или смотрел, ты запрещаешь мне. Кто ты? Новая волна боли завладевает моим телом. Я хватаюсь за твой рукав. Мне надо спросить. Надо. Надо знать. Я не стану смотреть, я понимаю. Я чувствую, что ты мой друг, ты не хочешь, чтобы я видел, что я умираю. Я пытаюсь вспомнить, кем ты можешь быть. Я ведь знаю тебя. Я помню твои движения решительные и резкие. А я способен только на стон. Наконец, я могу дышать ртом. Ты рукой настойчиво закрываешь мои глаза. Неужели реальность настолько страшна? Я так не хочу умирать! Сейчас, еще один вдох, и я обязан спросить, иначе мне вечно не будет покоя: - Serge… - Vivant, - шепот в ответ. Дыхание перехватывает. Слишком много воздуха я вдохнул. Жив… Живой! Прости меня, Сережа! Знать бы только, где ты. Тянусь снова к твоей руке, касаюсь ее. У меня нет сил на еще один вопрос, но я молю тебя беззвучно. Мне горячо и холодно одновременно. Через минуту меня, наверное, уже не будет. Цепляюсь за тебя. Кто ты? Благословляю тебя! Ты целуешь меня в лоб, я почти уже не понимаю этого. Спасибо, что был со мной до конца, что не оставил одного. - Merci…. Paul? Теплые руки обнимают мое лицо. Я исчезаю. - Oui. Bon sommeil, Michelle. Юг восстал 31 декабря 1825 года. Сил было достаточно для успеха. Войска возглавляли Павел Пестель, Сергей Муравьев-Апостол и Михаил Бестужев-Рюмин. Однако, уже 3 января восстание было подавлено. Сергей Муравьев был убит сразу на поле боя. Михаил Бестужев был смертельно ранен и скончался на руках у Пестеля. Арестованные повстанцы ожидали отправления в Трилесы, сидя прямо на снегу, на поле, где произошла битва, где навсегда останется слава о них.