Острова на юге

Эйс с самого начала знал, что она особенная — еще до Луффи понял. Потому что Луффи всего лишь сын революционера, а Эйс — сын короля. О таинственной женщине с голубыми глазами дьявола он слышал и от отца, и от доброго Марко — поэтому сразу узнал ее среди толпы, ведь только один человек на земле мог растить цветы среди пустыни, и это совсем не была милая пустынная принцесса или рыжая отважная навигатор. Нико Робин прошла мимо него на восточном базаре, красивая и чужая, пахнущая сотней тысяч чужих историй и рук — и уже тогда он понял, нет в не ни зла, ни добра. Ничего нет. Только история. И южные ветра, несущие в себе песок и разочарования, как она любит. — Вот ты какой… — сказала она, завернув за пыльный разрушенный пустыней настоящей и пустыней Крокодайла город. — Ты меня видела, — вырвалось у него. — Узнала сразу, но не подала виду. Странная… — У меня сотня глаз, — просто пояснила она, когда один из них расцвел в сердце ее ладони. У Эйса хватило ума понять, что она говорит сейчас совсем не о силе дьявольского фрукта. — Работаешь на шичибукая? — Временно, — сказала она, доставая узкую дамскую сигаретку — понюхала с наслаждением и выбросила. — Пока он меня терпит. — А когда перестанет? Что тогда? — Убьет, — улыбнулась она, чисто женский ответ. — Если я не улизну. — Можешь улизнуть прямо сейчас, — пояснил он. — Мой корабль отплывает через часа два. Судно утлое, но места для двоих хватит. А в команде отца мест будет больше… — Я не хочу работать на пирата, — скривилась она — ветер сдул шляпу с ее лица, и Эйс только сейчас заметил, какая она красивая. — А шичибукай? — возмутился он. — Тоже пират! — У него есть ключ к истории, — Нико Робин улыбнулась ему широко и свободно. — Если это то, что я ищу, я готова остаться тут навсегда. — Он и оставит тебя тут навсегда, — кивнул Эйс — ветер дул с востока, горячий и жестокий, в нем слышался запах гари — горящие дома, горящие животные и люди. Нико Робин хорошо знала, как пахнет смерть — и тонко чувствовала свою собственную. Двадцать с лишним лет она ходила по тонкому лезвию, и продолжала делать это дальше. По инерции, по привычке. По-другому она не умеет — словно дьявол однажды научил ее менять мир, а теперь она не желала жить по-другому. Эйс почувствовал, что больше никогда не увидит ее в этой жизни — и почувствовал одновременно и облегчение, и пустоту. — А ты что тут делаешь, сын пирата Белоуса? — спросила она, и в глазах ее загорелись крошечные искорки. — Путешествуешь? Ищешь приключений? Живешь? Улыбка ее погасла, но Эйс успел понять, о чем она говорит. Он накрыл ее тонкие изящные пальцы, запачканные в крови, своей грубой рукой и улыбнулся. Он хотел рассказать Нико Робин все на свете — поведать ей самый страшный секрет и пояснить, что он не боится ее. Что она не заслужила недоверия и страха. Что она тоже имеет право на жизнь. Словно она была его сестрой или подругой. Словно только он мог открыть для нее волшебный мир, в котором люди превращаются в животных, а морская вода становится оружием, словно он был старше, сильнее и добрее нее, словно она перестала быть дьяволом, а он стал им — и не пожалел о решении. — Мой младший брат, — сказал он счастливо — вспомнил, как сняло с языка. — Прибыл вчера. Везет местную принцессу на корабле, что-то там спасает… Ты им помогала, да? — Просто пошутила немного, — грустно улыбнулась Робин. — Крокодайл их, конечно, убьет, но вдруг?.. Я не знала, что сын Драгона твой брат, сын Гол Ди Роджера… Да и не хочу знать до сих пор. Мне проще смотреть на его шляпу и думать о другом. А как тебе шляпа? Не хочешь ее себе на память? — Луффи лучше меня, — честно сказал Эйс. — Ему эта шляпа идет больше. Если ты только позовешь, Нико Робин — он спасет тебя. И я спасу. Но ты же не будешь звать? — А зачем? — пожала она плечами и рассмеялась — под алыми губами блеснули белые, как у хищного зверя, зубы, красивые и ровные — и Эйсу стало больно думать, что, возможно, она недолго еще будет смеяться. — Я все равно однажды умру. Холостое ружье тоже стреляет один раз в год. Любая ситуация имеет два финала. И если в одном я и спасусь, то в другом… — Прощай, Нико Робин, — вырвалось у него. — Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь. — Прощай, Гол Ди Эйс, — поклонилась она низко, словно признавая его правоту. — Я тоже буду надеяться вместе с тобой. Уплывая из Арабасты, он еще долго смотрел на линию берега, пытаясь понять, кто та белая точка — паруса или Нико Робин, но так и не дождался ее призыва о помощи — или хотя бы прощания. Зато ее дождался Луффи — правда, некоторое время спустя. *** Робин откинулась назад — на палубе корабля революционеров холодно, но находиться в тесном камбузе вместе с людьми, которым она не доверяла, она не была готова. — Я не боюсь холода, — честно сказала она им. — Я боюсь замкнутого пространства. Клетки боюсь. В руках ее дрожал газетный листок, который равнодушно рассказывал ей о еще одной казни, совершенной во имя мира на земле, благое, благое, благое деяние. Любой дьявол позавидует. — Гол Ди, — тихо прошептала она, всматриваясь в последнюю улыбку Эйса, которая навсегда увозила ее сердце с собой. — Надеюсь, ты нашел то, что искал. Она заранее знала, что теперь пойдет за Луффи до самого конца — но знала не с Эниес Лобби, а намного раньше. А еще она знала, что единственный человек, который видел ее насквозь, обрел покой и больше никогда не узнает ее среди сотен тысяч лиц. Робин откинулась назад, слушая ветер волн — расстегнула воротник и размотала шарф. С юга дули теплые ветра, наполненные песком и гарью. Все, как она любила раньше.