Сотня куличиков

Чимин знает Юнги практически с самого рождения. Мин был его первым другом и примером для подражания, ведь тот был старше на целых два года. Когда Чимину было четыре, он постоянно тащил маму на детскую площадку, где нередко был и Юнги. Маленький Пак увлеченно строил куличики из песка, радостно лепеча себе что-то под нос, а когда заканчивал, поднимал довольный взгляд на сидящего рядом мальчишку, который в тот же миг ломал его творение. Чимин тогда заливался громким плачем и бежал жаловаться матери. Но несмотря на это он продолжал считать Юнги другом. Когда Пак стал старше и пошел в школу, они уже не ходили на площадку. Юнги считал себя слишком взрослым для игр, поэтому они проводили время дома. Чимин полюбил пазлы, и Юнги нередко заставал его за этим занятием. А потом ломал получившуюся картину. Юнги ломал все, что принадлежало Чимину. Наверное, это стало странной привычкой с детства. Пак обижался, но недолго, ведь это его хён, которого происходящее, кажется, только забавляло. Сломанные карандаши, ручки и даже хрустящие сырные палочки закончились, когда Мин поступил в университет. Тогда поменялось многое. Включая их дружественные отношения. Юнги был тем, кто научил Чимина сбегать по вечерам из дома и тусоваться всю ночь напролет. Был тем, кто научил его пить алкоголь. И самое главное, был тем, кто научил его целоваться. Сейчас Чимину 24, и они с Юнги уже полтора года живут вместе. Их квартира небольшая, но уютная. Ее стены знают множество ярких моментов, включая и не самые приятные. Они ссорились довольно часто из-за всяких мелочей, а потом долго и чувственно мирились. Чимин любил Юнги, а Юнги любил Чимина. Вот только… — Чимин-а, — Юнги сделал глоток горячего кофе, наблюдая за тем, как Пак судорожно завязывает галстук, носясь по кухне, — Выйдешь за меня? — Юнги, я опаздываю, приготовь себе завтрак сам, — ответил брюнет, вырывая из чужих рук кружку и допивая остатки ароматного напитка. Через минуту хлопнула входная дверь, и Мин остался в квартире один. Это продолжалось уже на протяжении трех дней. В первый раз Мин даже встал на одно колено, вынул коробочку с кольцом, — иными словами, все, как в романтических фильмах с кучей нежностей и соплей. Произошло это здесь же, на кухне. Чимин тогда крутился возле плиты с растрепанными после сна волосами и что-то напевал себе под нос. Ситуация, возможно, не совсем подходящая, но Юнги просто взял и сделал это. А в ответ получил: «Черт, кажется, что-то горит!» После этого Юнги начал озвучивать свое предложение по несколько раз на дню и каждый раз не получал ответа. Чимин делал вид, что не слышит. Он издевался. Вернулся Пак домой глубокой ночью, Юнги едва смог удержать себя в более менее бодром состоянии. Его рабочий день заканчивался в восемь, поэтому он оказался дома намного раньше младшего. Тот едва ли не ночевал за документацией. Чимин не стал тратить времени даже на душ, скинув с себя надоевшую за весь день одежду и тут же завалившись на кровать. Он пробурчал что-то вроде «привет, как твой день?», утыкаясь носом в подушку. Мин закатил глаза, не желая отвечать. Брюнет и не настаивал. — Чимин? — тихим шепотом позвал младшего Юнги. Тот отозвался сонным мычанием, давая понять, что слушает. — Ты выйдешь за меня? — продолжил шептать Мин, обнимая Пака со спины. Чимин снова что-то неразборчиво промычал. — Минни, я не понимаю, что ты хочешь сказать. — Юнги-я, сейчас час ночи. Я ужасно устал и хочу спать, — проговорил младший и широко зевнул в подтверждение своих слов. — А замуж не хочешь? — Хочу, но не этой ночью. В субботу на работу не нужно было никому. Тем не менее, когда блондин проснулся, Чимина в кровати уже не было. Но нашелся он быстро. Вытянув ноги и обхватив руками огромную миску с чипсами, Пак сидел на диване и увлеченно смотрел в экран телевизора. Его футболка уже была чем-то перепачкана (видимо, тот неоднократно вытер об нее свои руки). — Не рановато для таких посиделок? — Ой, хён, — Чимин испуганно дернулся от неожиданности, бросив взгляд на своего парня, — Да нет. Думаю, нормально. — Поговорим? — Юнги сел рядом с брюнетом и тут же убавил звук телевизора, тем самым давая понять, что вопрос был риторическим. — О чем? — Почему ты не хочешь отвечать на мой вопрос? — Какой вопрос? — Пак слегка нахмурился, устремив взгляд в потолок. — Пак Чимин, не прикидиывайся и не выводи меня из себя. Что, черт возьми, не так? — Мщу тебе за свое детство. — В каком смысле? — опешил Мин, растерянно захлопав ресницами. — А ты подумай. Юнги чертыхнулся, схватив Чимина за руку и потянув за собой. Он с трудом заставил младшего обуться и, как есть, потащил его на улицу. В такое время детская площадка была практически пустой. Лишь пара малышей резвилась на горке, и один сидел в песочнице. Мин уверенно двигался именно туда. Маленький мальчик в забавной кепочке поднял заинтересованный взгляд на подошедших взрослых. Юнги улыбнулся, присев перед ним на корточки, и вежливо попросил одолжить одно из пластмассовых ведерок. — Посмотри, Пак Чимин, я построю для тебя сотню куличиков и ты можешь сломать каждый. Можешь сломать все, что найдешь в нашем доме. Я готов даже руку пожертвовать. Но ответь мне на вопрос. Ты выйдешь за меня? — Я не буду ломать тебе руку, — улыбнулся Чимин, наблюдая за действиями старшего. — Пак Чимин! — терпение Юнги было на пределе, из-за чего один из куличиков оказался полуразвалившимся. — Ты делаешь мне предложение в песочнице. — Я закопаю тебя здесь же. — Я согласен. Да, я выйду за тебя. Но только после сотни куличиков. Со стороны они наверняка выглядят странно. Оба в растянутых футболках, с полным беспорядком на голове и в песочнице. Мама того самого мальчика, любезно одолжившего ведерко, осмотрела их презрительным взглядом и увела своего ребенка подальше, бормоча себе что-то под нос. Но Юнги все равно. Он облегченно выдохнул, наконец, не оставшись проигнорированным, и улыбнулся. Чимин заливисто засмеялся и присоединился к детской забаве. Им предстояло построить ещё 89 куличиков и подать заявление в ЗАГС.