Белые облака черного неба

      Эти годы, что они провели вместе, Сичэнь осуждал всех, кто причинил хоть малейшую боль Мэн Яо. От его отца до незнакомцев, распространяющих слухи. Но приятной нежностью по груди разливалось чувство, что все-таки в жизни А-Яо был человек, подаривший ему уважение и понимание. Тот, кому он мог доверять и с кем разделять все свои сомнения и желания.       Эта мысль грела Сичэня до самого последнего дня.       До того момента, когда Лань Сичэнь из-за необузданных эмоций и злости ударил человека, которого, как думал, любил. Сильная пощечина стерла тысячи поглаживаний и поцелуев, когда-то оставленных на нежной коже.       До того момента, когда Лань Сичэнь насквозь пронзил мечом человека, которого, как думал, любил. Лезвие умертвило не тело, а душу, искренне верящую, что это оружие никогда не причинит ей вреда.       До того момента, когда Лань Сичэнь услышал, что человек, которого, как думал, любил, считает, что он относился к нему не лучше, чем остальные. «Миньшань сделал все это для меня, лишь потому что когда-то я запомнил его имя… А ты!»       Раздирающей болью по груди отравляло чувство, что все-таки был единственный человек в жизни А-Яо, подаривший ему уважение и понимание. Тот, кому он мог доверять и с кем разделять все свои сомнения и желания. Су Шэ.       Все эти годы рядом с Мэн Яо всегда находился Су Шэ. И именно ему он мог доверять то, что не мог доверить Сичэню. Вспоминая свои слова: «Я всегда буду с тобой и за тебя. До последнего, А-Яо. Ты всегда можешь на меня рассчитывать», Хуань думал о том, какой большой ложью это являлось. И больнее становилось, оттого что для человека, которого он, как думал, любил, правдой эти слова могли быть только из уст человека, которого он терпеть не мог. Оба брата Лань так сильно ненавидели Су Шэ все эти годы, и теперь Сичэнь до конца своих дней должен был жить, осознавая, что получил по заслугам за свою ненависть. Хуань расплатился за нее.       Его мучали фантазии, где он находился на месте Су Шэ, совершал все эти ужасные вещи для А-Яо и умер за него… теперь Сичэнь чувствовал себя предателем. Теперь он мечтал о том, чтобы мог сделать все то, за что ненавидел Су Шэ.       Его пожирали мысли: последнее, что видел А-Яо — Сичэнь, уходящий и оставляющий его в этом храме. Последнее, что видел Су Шэ — А-Яо, выражающий ему признание за любовь прямо в глаза Сичэню. А последнее, что увидит Сичэнь… нет, это не будет А-Яо. Ведь он убил его. Су Шэ умер за Цзинь Гуанъяо. Сичэнь не смог даже защитить его от себя.       Его убивало осознание: Мэн Яо страдал, тлел в одиночестве. И хотя рядом был Хуань, он не мог открыться ему. В какой момент А-Яо решил, что может доверять Су Шэ больше, чем самому Сичэню? В какой момент он улыбнулся и соврал, что чувствует себя прекрасно, хотя внутри хотелось кричать от боли? Какие из своих страхов, страданий, мечтаний и желаний он не открыл, боясь быть отвергнутым? Когда он решил, что Сичэня ему недостаточно?       Словно ответом на последний вопрос всплывали в голове слова А-Яо: «Ты слишком хороший». Только теперь они звучали как: «Ты недостаточно хорош». А что хорошего вышло из того, что Лань Сичэнь был хорошим? Он хотел бы стать эгоистичным раньше. И его раздирало на куски, оттого что он так поздно понял, что мог сделать все ради А-Яо. Он был готов пожертвовать всем. Он опоздал.       Вспоминая все перечисленные Мэн Яо вещи, которые тот делал для Сичэня, он пытался найти хоть что-нибудь, совершенное им самим для А-Яо, но… не мог назвать ничего. Все, что Хуань отдавал, казалось настолько мелким по сравнению с тем, что он получал. Сичэнь считал себя самым близким человеком в жизни Цзинь Гуанъяо. Считал, что это была любовь… но теперь он даже в мыслях не смел сказать, что любил. Разве любящий человек мог причинить столько боли самому близкому? Разве Мэн Яо стал бы скрывать что-то от Хуаня, если бы чувствовал, что его любят и всегда будут любить безусловно?       Цзян Чэн вырастил ребенка вместе с А-Яо.       Не Минцзюэ вырастил самого А-Яо.       Не Хуайсан взрослел с А-Яо.       Сюэ Ян хранил секреты и решал проблемы А-Яо.       Су Шэ всегда был рядом и умер за А-Яо       Лань Сичэнь… был ли он хоть чем-то большим, чем поцелуи и прикосновения в жизни А-Яо? Неужели Хуань не оставил в ней ни следа?       И доставая из архива портрет единственного человека в жизни А-Яо, подарившего ему уважение и понимание; того, кому он мог доверять и с кем разделять все свои сомнения и желания, вместе со слезой Лань Сичэнь обронил теплое: «Спасибо, что стал для него тем, кем я не смог».