Не канон

      Если день начинается с головной боли и сушняка во рту, то сразу ясно — это дерьмовый день. Особенно дерьмовым он становится, когда ты открываешь глаза и не узнаешь комнату. Но это мелочи. Самая срань в том, что ты нихера не помнишь, как тут очутился и где именно это «тут»...       Моя работа сделала меня довольно подозрительным. Поэтому неправильность происходящего я принял на полном серьезе — по ощущениям, я нахожусь в кровати. Накрыт одеялом. Голова покоится на мягкой подушке... Ну никогда я не сплю на мягких подушках! Слегка напряг мышцы — ремнями не привязан... Не открывая глаз, прислушался и, ничего не услышав, медленно приоткрыл глаза. Не шевелясь, внимательно оглядел помещение. Так как работали только глаза, то и увиденного было мало. Но мне хватило.       Белый потолок, бледно-розовые обои с геометрическим рисунком, кусок шкафа и кусок окна, через которое было видно голубое небо без единого облачка. Это все, что я увидел. Не больница — запаха лекарств нет...       Закрыв глаза, погрузился в размышления — какого хера я тут делаю, и кто в этом виноват? Вот как знал, что не стоило этот заказ брать! И заказчик мутноват, и сам объект довольно странен... Последнее, что я отчетливо помнил, — это странную улыбку объекта в прицеле за секунду до того, как его голова лопнула, разбросав мозги по парковке. А вот затем меня ослепило вспышкой…       Но то, что я не ранен и не мертв — это точно. Только странный дискомфорт слегка ощущается и все...       Вскоре мне надоело лежать и я, откинув одеяло, встал с кровати. После чего, немного охуев от увиденного, упал обратно.       Прямо напротив кровати располагался шкаф с зеркалом. И из этого зеркала на меня смотрела какая-то светловолосая лохматая девчонка в ночнушке...       — Ксо! — сквозь зубы выругался я, когда протянул руку почесать затылок, а зеркальное отражение повторило мой жест. — Пиздец!       Я медленно закрыл глаза, чтобы не видеть этого. Где-то по краю сознания промелькнула и пропала мысль — хорошо, что у меня довольно крепкая психика... Так, Дмитрий, все-таки ты умер, ибо невозможно из здоровенного мужика сделать мелкую девчонку! Но так как чертей с вилами я не наблюдаю, а на рай это место не похоже, есть вероятность, что ты спишь. А я сплю! Или брежу в реанимации после наркоза… Точно! Надо лечь, придёт врач, сделает укольчик, и я приду в себя….       Так и не открыв глаза, улегся обратно и вытянулся под одеялом. Сплю или брежу — спасительная мысль, гарантирующая скорое избавление от этого кошмара. И только на самой периферии, еле слышно билась тоненькая, прозрачная мысль — это все гребанная реальность… А сплю ли я, проверить легко — надо себя ущипнуть посильнее. Ущипнул себя за ляжку и, вздрогнув от боли, открыл глаза. Отражение в зеркале ничуть не изменилось.       — Какого хера тут происходит? — вслух спросил я, глядя на свое отражение, и поморщился от незнакомого голоса. — Чьи это блядские шуточки?       Вопрос остался без ответа. Поднявшись на ноги, я подошел практически вплотную к зеркалу и остановился, внимательно рассматривая отражение. Что я могу сказать после первичного осмотра? Мордашка не сказать суперкрасивая, но довольно симпатичная, несмотря на растрёпанную прическу. Светлые волосы чуть ниже плеч, тонкие черты лица, глаза сиреневые. Слегка удивлённо приоткрытый ротик. Среднего телосложения…       Резко захотелось садануть кулаком по отражению так, чтобы осколки разлетелись в разные стороны. Нечто темное, ледяное, поднималось откуда-то из глубины, желая разнести тут всё в мелкую пыль. Прикрыв глаза, ткнулся лбом в прохладную поверхность зеркала. Мысли вертелись бешеной каруселью — Теперь. Я. Мелкая. Девчонка! От этой последней мысли схлынули все чувства, оставив ледяное спокойствие. Это реальность. Уже ничего не изменить. Мозг заработал как бешеный, выдавая многочисленные варианты действий.       Это дурка! — возникла новая мысль. — Я просто сошел с ума, и мне всё кажется! Проверить это можно легко — отлипнув от прохлады зеркала, кинул последний взгляд на свое отражение и метнулся к окну — решёток нет, второй этаж. Окно не заперто — открылось легко, стоило только повернуть ручку. За окном тихая улочка с двухэтажными домиками. По обеим сторонам дороги через каждые десять метров растут деревья. Тишина и спокойствие. И холодок ледяным крошевом по спине — не дурка. Это реальность…       Вернулся к шкафу и, не глядя на отражение, открыл дверцу. Мда... Сплошные платьица и юбочки — ни джинсов, ни брюк вообще нет... Ночнушка полетела на кровать, а я, натянув трусы, принялся копаться в одежде. Цветочки, зайчики, котятки…       Минут через десять я с облегчением закрыл шкаф. Найти что-то без рисунка было сложно, но я справился. Желтый джемпер, черная юбка, гольфы — на данный момент это моя одежда. Поправив юбку, внимательно осмотрел комнату.       Комната не слишком большая. Кровать у стены, возле противоположной стены шкаф с одеждой, рядом пара полок с книжками и учебниками. Под ними письменный стол. В торцевой стене окно. Напротив дверь, на двери приклеен плакат с каким-то певцом: в прыжке, с микрофоном, под светом софитов. Над столом приклеено несколько картинок с котятами. На полу возле кровати — мягкий коврик. Возле шкафа несколько мягких игрушек — обычная девчачья комната.       Подошёл к двери и приложил ухо, прислушиваясь. Минут пять слушал тишину — надеюсь, и в самом деле нет никого, а не засада за дверьми. Ладно, настало время стола — может там будет что-нибудь, что прольет свет на мое появление тут... Пролило... Несколько тетрадных листков, разрисованных сердечками и котятами, пара пустых тетрадей, какие-то почерканные списки, ручки, обгрызенные карандаши и дневник...       — Дорогой дневник! — вполголоса зачитал я надпись на первой странице. — Вот и я завела тебя! Буду писать все, что со мной случилось. Ведь у всех девчонок ты есть, а у меня не было.       Кроме этой записи, все остальные страницы были чисты. Положив дневник обратно, я выдвинул последний ящик.       — Это я удачно зашел, — пробормотал я, рассматривая несколько грамот за выступление по художественной гимнастике. — Так, так, так, Эрика Айрин Гласс. 10 лет. Хоть что-то...       — Стоп! — я швырнул грамоты на стол и опять схватил дневник, открыв его на записи. — Английский? Я в Англии?       Нет, английский я немного знал. Ну как знал — пара расхожих фраз и чтение со словарем... А тут бегло прочёл не только напечатанный текст, но и написанный от руки. Или это память прошлой хозяйки помогает? Ладно, пора осмотреть остальные помещения.       Осторожно открыв дверь, я выглянул в полутемный коридор. Напротив находилась дверь в другую комнату, в торце было закрытое жалюзи окно, а в конце коридорчика лестница на первый этаж.       Комната напротив оказалась совмещенным санузлом. Так что я умылся и причесался. Заметив на полочке под зеркалом пару резинок для волос, забрал волосы в хвост, пообещав себе постричься покороче. После чего тихонько спустился на первый этаж.       Лестница привела меня в большую гостиную с парой кресел, диваном и камином. Посреди комнаты столик с журналами. Пара натюрмортов на светло-голубых стенах. Из этой комнаты вели четыре двери. За первой был коридорчик и прихожая, за второй спальня, за третьей кабинет с библиотекой и за последней, с матовым стеклом, большая кухня с обеденным столом. На столе белела записка:       "Эри, мы будем поздно, обед в холодильнике. Целую, мама."       — Это просто прекрасно! — я потер руки и принялся методично обыскивать дом.       Часа через три я уже практически всё знал об этой семье. Поэтому, разогрев в микроволновке обед, я уселся за стол и принялся раскладывать все по полочкам, поедая котлеты с макаронами.       Первое. Сегодня 7 июня 1991 года. Пятница. Это я в прошлое попал. Хорошо или плохо — решу потом.       Второе. На данный момент я нахожусь в Англии, графство Эссекс, район Эппинг-Форест. Городишко Эппинг Грин. Это однозначно хорошо, ибо в России сейчас начнется полная жопа.       Третье. В этот городишко семья переехала три дня назад — это вообще замечательно. Друзей и подруг нет, спалиться не перед кем.       Четвертое. Родители Эрики, Артур Грегори Гласс и Мелинда Гласс, работают в ветеринарной клинике в соседнем городе, полчаса на машине. Кроме этого, хоть узнал, как они выглядят, — внимательно просмотрел все обнаруженные фотографии. Ну и узнал размер заначки на черный день — около двух тысяч фунтов были спрятаны в шкафу в спальне родителей. В комнате был еще и встроенный в стену сейф, который не вскрыл бы только криворукий и тупой дегенерат. Там лежали несколько акций, различные документы, с которыми я внимательно ознакомился, и около пяти тысяч фунтов.       Да, чуть не забыл! В комнате Эрики я тоже нашел немного денег, около полусотни фунтов пятерками и монетками — банально расколотил копилку в виде толстого кота.       Ну и пятое, как вишенка на торте, эта Эрика — приемная дочь. Удочерена в возрасте года. Бывшая фамилия неизвестна. Хорошо или плохо — не знаю. Официальный день рождения — 7 мая. На данный момент мне 11 лет.       Тут меня разобрал смех. Я просто представил, что скажу родителям этой несчастной.       — Мама, папа, я не ваша любимая дочка Эрика, а сорокалетний попаданец и вдобавок русский мужик! — мелодичным голоском произнес я и загнулся от смеха. — А! Бля! Меня сразу в дурку сдадут, или нет?!       Все! Хватит! Если попал, то попал… Успокоился! Вдох… Выдох… Попаданец херов… Вдох… Выдох… Все! Я спокоен. Так, если не можешь прекратить бардак — так возглавь его! Дом я осмотрел, что нужно — узнал, теперь пора на разведку, на улицу. Посмотрим, что за городишко…       Быстро помыв посуду, накинул легкую курточку, надел кроссовки и, схватив ключи со столика у двери, остановился возле зеркала:       — Да, сэр! Нет сэр! Как пройти в библиотеку? — проговорил я своему отражению. — Ну английский вроде на отлично… Или твёрдая четверка. А что с русским?       — Литр пива и рыбку, — старательно проговорил я. — Вот блядь! Нет, это не вам…       Черт! Непривычно… Но маленькая английская девочка не может настолько хорошо знать русский язык! Только правильные слова:       — Москва, перестройка, Горбачев! Ладно, прорвемся! — с этими словами я выскочил на улицу.       Да, городишко в самом деле маленький, густо усаженный зеленью. Народа мало, и то в основном тусуется на лужайках возле своих домов. На обследование городка потратил полтора часа из конца в конец, и это не очень быстрым шагом. Школа, полицейский участок, пожарная станция, аптека, пара магазинчиков: бакалея и двухэтажный по продаже всякой всячины — от кастрюль до одежды. Парикмахерская и бар. В бар я даже не заходил, хотя пива захотел довольно сильно. Стоп! Я вернулся к парикмахерской. Если уж я теперь девчонка, то надо соответствовать — я посмотрел на обгрызенные ногти и решительно зашел внутрь.       — Здравствуйте, мэм! — обратился я к толстой тетке, которая читала журнал сидя в кресле. — А тут можно сделать маникюр?       — Здравствуйте, мисс, — она отложила журнал. — Ну, покажите свои пальчики… Что ж это вы так? — тётка укоризненно покачала головой. — Придётся поработать. У вас есть два фунта?       — Мэри! — прокричала она, увидев мой утвердительный кивок. — К тебе клиентка!       Вышедшая из другого помещения Мэри оказалась более худой копией первой тетки:       — Пойдемте, — она поманила меня. — Вот, сюда присаживайтесь.       Полтора часа! Я убил на ногти полтора часа!!! Первые десять минут я еще с любопытством наблюдал за работой. Потом потихоньку зверел — пилка такая, хуилка сякая, и языком эта Мэри чешет не переставая — весь мозг вынесла… Ведь эта блядь даже в моих ответах не нуждалась! В ванночке подержи, тут подстрижем, тут подточим… Из парикмахерской я вывалился с облегчением — все закончилось! Полюбовался на аккуратные ноготки и направился в торговый центр.       В мини-торговом центре я задержался надолго. Медленно ходил от лавочки к лавочке, внимательно рассматривая товары и цены. На втором этаже в лавке, торгующей всяким старьем, я обнаружил ИХ! Я даже подпрыгнул от восторга и удивился – раньше я был более сдержанным в проявлении эмоций… Подойдя вплотную к витрине, я впился взглядом в эти замечательные вещи — пару металлических кансаси — стилеты, оформленные как заколки для волос, исторически используемые куноичи (женщинами-ниндзя) в качестве тайного оружия. Они лежали на полукруглой кожаной полоске с цветочным орнаментом.       Металлические сужающиеся к одному концу палочки девять дюймов длинной. Потертое от времени воронение, потускневшие красные шнуры с кисточками на конце.       — Моя прелес-с-сть, — прошипел я и посмотрел на цену. — Пять фунтов?       План покупки созрел моментально. Главное, чтобы продавец не знал, что это такое на самом деле…       — Можно ли вот эти заколки, сэр? — спросил я, протягивая пять фунтов продавцу.       — Заколки? — удивился молодой парень за прилавком. — Эти стеки — заколки?       — Да, сэр, — слегка напрягшись, кивнул я. — Волосы собираются в пучок и протыкаются этими стеками… Правда, желательно бы три штуки…       — Надо же, — удивился продавец, подавая мне кансаси. — Я то думал, что это…       — Сейчас покажу! — обрадовался я и, распустив волосы, собрал их в жгут на затылке, после чего закрепил кансаси так, что кисточки свисали сзади, а острия смотрели вперед и вверх. — Вот, сэр.       — Хммм, буду знать, мисс, — улыбнулся продавец. — Видимо, старинная вещь. Сейчас такие уже не делают.       — Да, сэр! — киваю и вытаскиваю кансаси из волос, делая хвост. — До свидания!       Попрощавшись, я направился к выходу, сожалея, что комплект был неполный. Но раз он достался мне почти даром… Приятная тяжесть и холодок металла грели мне душу, теперь я вооружен, и никто об этом не догадывается. Но теперь стрижка отпадает…       Домой возвращался в отличном расположении духа. Слегка вооружился, а то без оружия как голый. Осталось разжиться огнестрелом... Бля... Мне одиннадцать лет! Какой к херам огнестрел... Заскочил в аптеку, посмотрел на ассортимент и воспрял духом — если что, ингредиенты для взрывчатки в свободной продаже есть...       Идя домой, заметил, что за мной следит какой-то странно одетый мужик. Проверил и убедился, что точно за мной. Старый педофил… Хвосты рубить умею, но пока выдавать такое умение рано. Нужно будет завести его в безлюдное место и слегка допросить… Так, задние дворы отпадают… Думай, голова… Парк! Свернул в сторону парка. Мужик все так и шел за мной, соблюдая дистанцию. В парке он стал быстро приближаться, когда я резко остановился и развернулся к нему лицом, мужик слегка затормозил, затем выхватил что-то из кармана и направил на меня:       — Ступе... — он не договорил, когда одно кансаси пронзило ему горло, а я в это время кувырком уходил с линии огня, сжимая в руке второе кансаси, готовое для броска. Тренированное гимнастикой тело не подвело.       Я вскочил на ноги и, пригнувшись и держа второй стилет на готове, стал медленно приближаться к содрогающемуся в конвульсиях телу. Когда я подошел вплотную, мужик дернул пару раз ногами и затих.       — Ну что, мир полон опасностей, грудь неудачника полна стрел, — пробормотал я, оглянулся и, никого не увидев, с трудом уволок тело за шкирку в ближайшие кусты.       Там аккуратно вытащил кансаси, стараясь не запачкаться в крови, и вытер его об одежду трупа. Затем сноровисто обыскал тело, разжившись странными монетами. После чего обратил внимание на палочку, которую он сжимал до сих пор. Вытащив её, я внимательно осмотрел изделие — фигурная деревяшка. Стоило её сжать в кулаке, как рукоятка потеплела. Взмахнув этой палкой, я ошалело смотрел на сноп искр, которые вылетели с её конца. Что-то это мне напоминает, вот только что? Так и не вспомнив, я спрятал палочку и монеты в карман, выбрался из кустов, ногами затер натекшую кровь и быстрым шагом направился к дому.