Wonderwall

      Драко на парту прилетела записка, чуть не угодив в котёл с зельем, над которым он сейчас усиленно трудился. Он огляделся вокруг, ища возможный источник. На ближайших к нему партах располагались все его однокурсники — по левую руку Забини, который вообще забил на задание и болтает с Дафной Гринграсс. По правую — Паркинсон, она умудряется выполнять всё, что написано на доске, мило улыбаться профессору Снейпу и одними глазами флиртовать со своей новой пассией — Лавандой Браун.       — Панс, у твоей этой Лав-Лав в голове шаром покати. Неужели у тебя не наступает атрофия мозга когда ты с ней целуешься? — невзначай хмыкает Драко, возвращаясь к нарезанию корня ночного пустырника, пока решив отложить записку.       — Дорогуша, ты не по-ни-ма-ешь! В девчонках главное что? Сиськи! — с выражением неподдельного удовольствия выдыхает Панси, щедро посыпая своё зелье толченым скалистым кристаллом.       — Именно, я тебя не понимаю. Ты же была влюблена в Грейнджер! Или в эту мелкую, как её, с Когтеврана… Ты когда-нибудь будешь постоянной? — он приподнимает бровь, аккуратно взвешивая нарезанный ингредиент.       — Во-первых, Малфой, не понимаешь ты меня потому что тебе главное в человеке наличие члена, — назидательно чревовещала Паркинсон сквозь зубы, шинкуя сумеречный гриб на тончайшие лепесточки.       — А тебе — сисек, смотри правде в глаза. А вообще, и снова мы издеваемся над ориентацией, как оригинально, Пиздолизка! — Драко скривил губы.       — Тогда один-один, Хуесос! — в тон ему прошипела Панси. — А во-вторых, насчёт Грейнджер, той мелкой и постоянства… — продолжила она обычным тоном, затем перейдя в драму. — Грейнджер разбила мне сердце, втюхавшись в Виктора. Да и не нравятся ей девчонки вроде, я проверяла… мелкая с Когтеврана оказалась слишком мелкой — мне что, её учить всем прелестям лесбийских однодневных отношений? Увольте. А постоянство… Малфой, мы же аристократы. Нам бы сидеть в кожаном кресле, попивать красное полусухое, и драматично вздыхать о влюблённости. Ну какая тут любовь на всю жизнь, м-м? Придёт — и хорошо, а сейчас у меня все мысли направлены на блузку Браун, так что я воздержусь от дальнейшей дискуссии.       — Всё с тобой понятно, — Драко вернулся к зелью, капнув туда отвара сон-травы.       О записке Драко вспомнил к концу урока, когда он, перелив получившуюся жидкость в колбу и отдав её профессору, нащупал в кармане записку.       Малфой медленно развернул ее, предварительно оглядевшись.       В записке были написаны какие-то стихи. Странноватого содержания — как будто любовные. «Backbeat, the word was on the street, That the fire in your heart is out… I'm sure you've heard it all before, But you never really had a doubt. I don't believe that anybody Feels the way I do about you now…» [ходят слухи, что огонь в твоём сердце погас… я знаю, ты уже слышал об этом, но ты ведь никогда не ставил это под сомнение. не верю, что кто-то способен чувствовать то же, что я чувствую к тебе сейчас…]       Слизеринец еще раз оглядел кабинет. Кучка гриффиндорцев, кучка слизеринцев. И подкинуть мог кто угодно. Но хотелось верить, что «кто угодно» это… что это Поттер. Да, влюбился. Да, стыдно. Нет, ничего не поделать, хоть Драко и пытался.       Поттер. Нет, не так…       Гарри. Просто Гарри. Такой милый. Всегда милый. Когда зло и даже по-детски обиженно провожает взглядом. Когда лохматит и без того лохматые волосы. Когда поправляет очки изящным движением пальца.       А если… если это и правда он, то у Малфоя просто остановка сердца наступит, ведь чувства просто переполняют. Как будто в тебя стрельнули Ступефаем — ничего сказать не можешь, ни пошевелиться — а столько хочется. Невыносимо порой.       Драко ещё раз перечитал записку, сердце сладко ёкнуло и скатилось куда-то в желудок. Он попытался состроить самое независимое и самое непроницаемое лицо. Поднял глаза, нашёл Поттера с компашкой в толпе. Кудри у Гарри так забавно топорщатся, ни у кого таких нет на факультете. Да что на факультете, во всём Хогвартсе. Хотя… Драко не уверен, что и во всем мире такие сыщешь.       Они на секунду встретились глазами с Поттером. Тот сразу же отвел глаза. От презрения? Или смутился? Или вообще не заметил?..       Драко вздохнул, скомкал записку и решил просто ждать следующего урока зельеварения. Он будет в пятницу.       Школу потихоньку захватывало безумие насчёт Святочного Бала. Все остервенело искали себе пару. Драко приглашали пятеро разновозрастных девчонок (все со Слизерина, конечно), но тот прямо отказал им, заявив, что гей. Третьекурсница округлила глаза и скривилась, но остальным сразу стало всё равно. Эта девчонка, видимо, полукровка — ведь в волшебном мире ориентацию принимали всегда. Все знали, что сам Салазар Слизерин был геем, так что в узких кругах факультет славился тем, что все, кто попадал туда — не натуралы. Неправда, на самом деле. Наверное. После этих девчонок к нему стали лепиться мальчики (друзья их, что ли?), Малфой еле отбился. Ведь мечтал он только о том, чтобы пригласить Гарри. Конечно, ему это не светило.       — Ну так иди и пригласи его! — ругалась Панси в пятницу по пути в подземелья. — Сегодня — твой последний шанс, потому что бал уже завтра. Пригласи уже и радуйся жизни!       — Как?! — возмутился Драко. — То есть ты хочешь, чтобы я подошёл к нему и его друзьям, и просто: «Здравствуй, Поттер, мы с тобой не очень-то ладим в последнее все время, но я по тебе теку как первокурсница, поэтому пойдём-ка со мной на бал»?! Панс, он меня пошлёт! Еще и заклятие какое наложит, он же умный!       — Во-первых, тупой он, дорогуша, Поттер тупой, — Малфой возмущенно открыл рот, но Паркинсон повысила голос. — А во-вторых, ты подойдёшь к нему, когда он будет в одиночестве. Покажешь ему эту записку — а она его, ты мне уж поверь, я видела как он краснел тогда! И скажешь так: «Гарри Поттер, я прошу прощения за всю ту боль, которую причинял тебе четыре года подряд. Я тебя люблю, и, как я понимаю, чувства взаимны. Приглашаю тебя на Святочный Бал. И нет, я не шучу, ты очень красивый в этой мантии. Мечтаю увидеть тебя в парадной». И — о моя богиня, да просто поцелуй его! Он же об этом мечтает! — пожала плечом Панси.       — Поцеловать?! Я его спугну. Я не смогу, — зашептал Малфой, закусывая губу.       — Я не узнаю Драко Люциуса Малфоя, которого я знаю с четырёх лет! А ну, острый носик и подбородок вверх, лицо уверенное! — скомандовала подруга. — Вон там стоит твой Поттер с Уизелом. Подожди, когда Уизел уйдёт — тогда действуй. Встань напротив, будто тебе всё равно. Лицо попроще. Еще проще. Нет, посложнее… Идеально! Всё, удачи, а мне пора, — и Паркинсон умчалась в другой конец коридора, заметив там характерную копну осветленных, почти жёлтых брауновских волос.       Драко залез в глубокую оконную нишу и сделал вид, что углубился в учебник по зельеварению. На деле же он навострил уши и внимательно вслушивался в разговор Уизли и Поттера, стоящих совсем неподалёку.       — Рон, я всё решил, — донеслось до чуткого Малфоя. — На Бал с тобой идёт Падма Патил, а со мной — Парвати. Вопрос с девчонками решён, ха-ха, — Гарри счастливо улыбнулся, затем случайно столкнувшись глазами с прожигающим насквозь взглядом Драко.       Грёбанный Поттер, грёбанные шлюхи-Патил, грёбанный он сам, жалкий трус! Если бы только он пригласил Гарри раньше…       На зельеварении была контрольная, так что Драко с Панси могли спокойно поговорить, быстро сделав все задания.       — Этого идиота уже пригласили, Панс! Что мне делать?! — зарылся пальцами в свою неприкосновенную шевелюру Малфой — невиданное дело! Хотя ладно, походит он сегодня лохматым. А вдруг Поттеру понравится, мало ли.       — Снимать штаны перед ним и бегать, что-что! — огрызнулась Паркинсон. — Эта сучка меня кинула, представь! А я за один день девчонку не закадрю, хотя я над этим работаю. «Ты не хочешь серьёзных отношений» — конечно, заюш, я ж в серьезных отношениях только с твоей грудью!..       — О, Мерлин… — закатил глаза Драко. — Получается, мы оба с тобой одинокие волки. Кого приглашать будем? Есть идеи?       — Я ж тебе сказала, я физически девчонку за день не закадрю — их же всех сейчас разобрали! Даже француженок! — вздохнула Панси.       Малфой молчаливо согласился.       — Ладно, дорогуша, ситуация безвыходная. Нам всем нужно обязательно быть там, да? К сожалению, это так. Словом, нам ничего не остаётся, как составить милую парочку гея и лесбиянки на этом чёртовом балу, — внесла рацпредложение подруга.       — Ну что ж, я… — Драко хотел уже сказать «согласен», но тут ему на стол шлепнулась записка.       Они с Панси переглянулись, а потом синхронно посмотрели в сторону гриффиндорцев. Драко уставился прямо Поттеру в глаза. Какие же они яркие… просто два изумруда, ох… Стоп. Он что, прямо и не отворачиваясь смотрит в глаза? Малфой чуть нахмурился и показал Поттеру записку, вопросительно моргнув. Губы брюнета тронула улыбка, щёки вспыхнули. Он кивнул, пряча глаза от несомненного смущения. «Разверни» — прочитал Драко по губам.       Этот стих был длиннее, чем предыдущий. «Today was gonna be the day, But they'll never throw it back to you. By now you should've somehow Realized what you're gonna do. I don't believe that anybody Feels the way I do, about you now…» [сегодня я должен был тебе признаться, но ты уже никогда не узнаешь об этом. сейчас тебе как-то нужно решить, что делать дальше. не верю, что кто-то способен чувствовать то же, что я чувствую к тебе сейчас…] «And all the roads we have to walk are winding. And all the lights that lead us there, are blinding. There are many things that I Would like to say to you, but I don't know how…» [а все дороги, которыми мы должны идти друг к другу — петляют. и весь тот свет, каким мы ведомы — ослепляет. хочу тебе столько сказать, но не знаю, как…] «Because maybe, You're gonna be the one that saves me… And after all, You're my wonderwall.» [потому что возможно, ты станешь тем, кто спасёт меня… и, в конце концов, ты — моё чудо, и ты же — преграда на пути к нему.] «I said maybe, I'm gonna be the one that saves you… And after all, I'm your wonderwall.» [я говорю, возможно, я стану тем, кто спасёт тебя… и, в конце концов, я — твоё чудо, и я же — преграда на пути к нему.]       Панси скосила глаза в сторону записки. Они с Драко закончили читать примерно в одно и то же время.       ― Драко, ты покраснел, ― тихо ухмыльнулась она. ― теперь я видела всё.       ― Панси, что мне делать?.. ― Малфой места себе не находил от растерянности. ― Что он… А если…       ― Я тебя поздравляю. Поттер ― придурок, официально, ― Панси подняла брови. ― Он пишет тебе такое, а завтра с какой-то девчулей идет на Бал. Придурок. И ты придурок. Оба два ― придурки.       ― Панс, не надо так. Он стеснялся, я глупил… тоже стеснялся. А теперь все потеряно, ― блондин опустил голову.       ― Потеряно?! Ты издеваешься надо мной? ― это Панси сказала слишком громко. Драко заметил, что Гарри, оживленно о чем-то перешептывающийся с Грейнджер, синхронно с ней вдруг подняли головы и посмотрели в сторону слизеринцев, конкретно ― на них с Панси.       ― Ты тише можешь?! ― прошипел Малфой.       ― Богиня! Ты только посмотри, какая Грейнджер милая когда серьезная! Может, к ней подкатить?.. ― Паркинсон одним движением поправила идеально уложенное каре и обворожительно улыбнулась гриффиндорке. Та, поймав ее взгляд, покраснела, но тут же скрыла это за волосами.       ― Мне Забини сказал, что Грейнджер идет на Бал с Крамом. Так что ты говорила до этого?       ― Вот же ведь! Надеялась, прокатит… Ладно, герой-любовник. Ничего у тебя не потеряно. Если он написал практически признание в любви тебе, то он просто… Просто запутался, поспешил, застеснялся ― поэтому и пригласил Патил. Ты ему нравишься ― он тебе нравится. Что вам мешает, не пойму. А у меня с Грейнджер…       ― Теперь у тебя Грейнджер? Опять? Еще два часа назад была Браун! ― возмущенно прищурился Малфой.       ― Чувства возвращаются, Малфой, ― вздохнула подруга. ― к сожалению. Так что пусть я буду вечной страдалицей, а ты после этого галимого Бала лучше поговори нормально с Поттером. Вы же еще лет с тринадцати друг на друга в открытую посматриваете.       ― Мне правда стоит это сделать? А вдруг… ― Малфой не отрывал взгляда от кудрявой поттеровской макушки.       ― Драко, без «вдруг». У тебя все получится, ― улыбнулась Панси.       ― Спасибо. Надеюсь, у тебя тоже, ― он сжал ее руку.

***

      ― Нормально выгляжу?       ― Да.       ― А прическа?       ― Да. Малфой, это я тут женщина, это мне тут положено дольше всех собираться, ― съязвила Панси, но тут же толкнула друга, втиснувшись в отражение. ― У меня тушь не течет? Платье нормальное? Или нужно было надевать розовое?..       ― Грейнджер понравится. Наверное. А в розовом ты выглядишь как младенец, ― Драко сделал губы «уточкой», заставив Панси фыркнуть.       ― Мы с тобой ― самые гейские геи в Хогвартсе, ― она высунула язык. ― и до сих пор без пары. Успокойся, не дергай себя за бабочку, Поттеру обязательно понравится. Ладно, пошли. Время сражать девчонок и мальчишек своими красотами, ― она решительно взяла Драко под локоть, и они вышли из Слизеринской гостиной.       Большой Зал был украшен в рождественско-романтическом стиле: с потолка свисали невиданной красоты огромные снежинки, десятки елок были украшены сердечками, звездами и прочей дребеденью. Как будто День св. Валентина взяли и перенесли на Рождество.       Преподаватели расставили всех по периметру Зала, наказав ожидать Чемпионов и их партнеров. Панси разговорилась с какой-то девчонкой из Шармбатона, а Драко нервно посматривал на главную лестницу, по которой с минуты на минуту должны были спуститься практически виновники торжества. Включая Гарри. Гарри в паре с какой-то шалавой. Воротник на шее стал невозможно тугим, а где-то внутри закопошилось противное чувство ревности.       Заиграла музыка и пары стали грациозно спускаться вниз по лестнице. Делакур с темноволосой миловидной девушкой («Так она лесби!» ― удивленно прошептала Панси, забыв про свою собеседницу), Диггори с когтевранкой, Крам с Грейнджер (Панси выдавила из себя тихое «Ва-а-ау», увидев Грейнджер в нежно-голубой мантии), и, наконец, Гарри с Патил. Драко показалось, что Гарри задержал на нем взгляд дольше, чем на других. Пришедшие пары стали кружиться в вальсе.       «Он же совсем не умеет танцевать, дурачок,» ― подумал Драко, почему-то чувствуя себя еще более влюбленным.       Панси глядела на Грейнджер, не отрывая взгляда. Она тоже казалась влюбленной по уши.       Вскоре Бал вошел в свое русло. На быстрых песнях Драко с Панси танцевали, на медленных Драко сидел, пытаясь выловить Поттера взглядом, а подруга подцепляла девочек из Шармбатона, чтобы разводить их на танцы. В конце концов она, взлохмаченная и с чуть смазанной помадой, опустилась рядом с Малфоем.       ― Эта Валери Ришар меня поцеловала! Шлюха, но целуется охеренно, ― констатировала она, поправляя волосы. ― Лучше я тут с тобой посижу, а то я уже с половиной Шармбатона переобнималась. С радостью обменяла бы их на одну Гермиону… А ты всё Поттером любуешься?       ― Нет, мне просто скучно, ― нагло соврал Драко. ― А у тебя, вижу, великий прорыв в отношениях. Уже не «Грейнджер», а «Гермиона». Еще пару лет, и ты с ней заговоришь, гарантирую.       ― Очень смешно, мистер «Я-Стесняюсь-Гарри-Поттера», ― закатила глаза Панси.       ― Ладно, ладно. Может, мне сходить, принести попить?       ― Я с тобой, а то Валери снова меня настигнет, ― Паркинсон схватила его за руку и потащила к столику с напитками.       Пока Панси выбирала между тыквенным коктейлем и сливочным пивом, Драко огляделся вокруг, тут же заметив стоящих в нескольких метрах от них Гарри с компанией. Слизеринец уже хотел было утащить Панси подальше от причины их страданий, но тут он понял, что тут назревает сцена. Он толкнул Панси в бок.       ― Смотри, там Грейнджер орет.       ― Что-о? ― Паркинсон перехватила взгляд Драко, забыв про напитки.       ― Ты все испортил, Рональд! ― истерично кричала Грейнджер. ― Из-за тебя Виктор больше не хочет со мной общаться! Из-за тебя я лишаюсь всех, кто мне нравится! Меня никто никогда не полюбит!..       ― Я убью этого Уизела, ― процедила сквозь зубы Панси.       Драко перевел взгляд на Гарри и Уизли. Последний стоял густо покрасневший, опустив взгляд, выглядя донельзя смехотворно в своей ветхой мантии. Гарри же не знал, куда деть глаза.       ― Тебе лучше идти спать, пока ты не сломал чьи-нибудь еще отношения! И ты тоже хорош, Гарри! Разбиваешь сердце ни в чем не повинному… человеку своим молчанием. Трус! Ненавижу вас обоих! ― из ее глаз хлынули слезы, она закрыла лицо руками и унеслась в сторону выхода из Зала. Рон бросился было за ней, но, потом, скривившись и передернув плечами, пошел в обратную сторону. Гарри тоже направился к выходу.       ― Пошли! Пошли, кому я сказала! ― Панси взяла Драко за край мантии и потащила его к выходу.       ― Панс?..       ― Заткнись и слушай, ― она остановилась у выхода, где музыка была не такой громкой. ― нам с тобой сейчас выпал офигенный шанс. Поттер пошел на улицу, а Гермиона сейчас прямо за моей спиной рыдает на ступеньках, бедная моя девочка. Если мы просрем этот шанс, то мы с тобой оба придурки, понял? ― Паркинсон еще раз оглянулась на Гермиону.       ― То есть ты хочешь…       ― Драко, ты слышал что сказала Гермиона. Ты нужен Гарри. Гарри нужен тебе. Продолжишь молчать ― разобьешь ему сердце. И себе. Сделаем это вместе ― может, и мне повезет, ― она слабо улыбнулась.       ― Ты права, Панс. Права… Спасибо тебе. За все. У тебя получится, я уверен. И… хотя я так никогда не говорил, я тебя люблю, подруга, ― он улыбнулся в ответ.       ― Я тебя тоже. Иди, пока Поттер не нашел себе второго белобрысого слизеринца. Я думаю, Гарри на школьном дворе.       ― Спасибо еще раз, Панси, ты самая мудрая из всех, кого я встречал! ― крикнул Малфой почти что на несвойственном ему бегу.       ― Если я такая мудрая, то почему я такая дура?.. ― пробормотала она, поворачиваясь к главной лестнице, несмело подходя ближе…

***

      На улице было ощутимо холоднее, чем в замке. Декабрь, все-таки. С неба падали маленькие полупрозрачные снежинки, но они, не долетая до чисто по-ноябрьски голой земли, таяли прямо в воздухе. Отсюда можно было четко слышать музыку из Большого Зала. Странно, это же на другом конце замка. Видимо, учителя везде поставили усилительные заклинания.       Драко прищурился, в темноте он увидел фигуру Гарри. Он стоял около оконной ниши, почти незаметный ― фонари, поставленные в честь Бала, его не освещали.       ― Поттер?.. ― Малфой вздохнул, собрался с силами и уверенно подошел к Поттеру.       ― М-малфой? ― гриффиндорец от неожиданности прикусил губу, чем чуть не ввел Драко в обморочное состояние.       ― Да… Это я, ― серьезно, ничего умнее из себя он не может выдавить?! Это все поттеровские глаза, это все они…       ― Зачем ты пришел? ― совсем тихо поинтересовался Гарри.       ― Я читал твои записки.       Поттер опустил голову. Словно бы сдался.       ― Ну давай, говори, насколько это все для тебя противно и насколько ты меня… ненавидишь за мои… ― прошептал он.       ― Ты чего, Поттер, с дуба рухнул? ― возмущенно прищурился Драко. ― Ты что, считаешь меня настолько бесчувственной скотиной? Научись принимать во внимание мнение других людей!       ― То есть ты…? ― Поттер приподнял голову, всем своим видом выражая надежду. ― Малфой… Я…       ― Точно, совсем мозгов нет, ― с какой-то невиданной до этого нежностью в голосе произнес Малфой, протягивая свою руку к руке Гарри, аккуратно касаясь. ― Ты совсем, что ли? Ты же замерз совсем, кто на улицу в такие морозы без согревающего заклинания выходит?!       Гарри молчал. Драко заколдовал их обоих, и ветер сразу перестал так сильно их беспокоить. Куда больше их беспокоило то, что происходило между ними.       ― Вот так. Теперь тебе должно быть теплее.       ― Спасибо…       Они молчали еще несколько минут, честно желая провалиться сквозь землю.       ― Потт… Гарри. Мне ведь можно так тебя звать? ― изогнул бровь блондин.       ― Да… если тебе хочется, Малфой, ― пробормотал Гарри, заливаясь краской.       ― Драко.       Брюнет поднял глаза только для того, чтобы вопросительно взглянуть на слизеринца.       ― Зови меня Драко. Слушай, в этих твоих записках ты был смелее, ― хмыкнул он. ― Так вот, Гарри, насчет того, что в них написано. Я тоже чувствую к тебе… что-то. Что-то отличное от того, что я раньше чувствовал. Я знаю, это странно, учитывая что мы вот уже почти четыре года огрызаемся друг на друга. Все эти наши… выпады с ссорами были чем-то слишком детским, не находишь? Пора это перерасти. Прости меня. Прости за то, что был таким… глупым. Да, именно. Мне правда жаль. Прости меня.       ― Оу… ― Гарри казался крайне растерянным. ― Я… конечно же, я тебя прощаю. Я тоже временами вел себя отвратительно. Я помню, как ты на третьем курсе пытался обратить на себя мое внимание…       ― И действовал как придурок, ― вздохнул Драко.       ― Это не твоя вина… Ты просто… наверное, не знал, как сделать это правильно. А я тогда отреагировал очень плохо. Я надеюсь, тебе не приходилось рыдать из-за меня по ночам, потому что я… ну, не важно…       ― Малфой не рыдает! ― включил гордость Драко, но тут же взволнованно посмотрел Гарри в глаза. ― А ты, получается… Мерлин… Я все-таки тот еще козел. Прости еще раз…       ― Ну, это уже прошлое, ― слабо улыбнулся Гарри. ― и… мы уже другие, верно?       ― Да, ― Малфою безумно хотелось быть еще ближе к Гарри, обнять его, но он боялся его спугнуть, поэтому он просто сделал еще один неуверенный шаг навстречу Поттеру.       Они молчали еще с минуту.       ― Гарри… ― наконец нарушил тишину Драко. ― Скажи, что ты имел в виду в тех записках. Мне нужно знать. Ты ничего не говоришь напрямую сейчас, и… я боюсь, что окажется, что ты просто надо мной издевался или… я не знаю. Посмотри на меня, пожалуйста. Мне правда нужно знать, ― тихо сказал он.       Гарри поднял голову.       ― Что ж, ― его голос сорвался. ― кхм, я… Это очень сложно. Мы с тобой воевали на протяжении четырех лет. Но… но в прошлом году я стал чувствовать… нечто очень странное. По отношению к тебе. После того, как тебя полоснул гиппогриф, эти чувства особенно усилились. Я за тебя волновался, но я гнал эти чувства, думал, что по отношению к тебе они не должны присутствовать. А ты на меня огрызался. Даже если я тебе ничего такого не говорил. И я… я правда плакал ночами. Потому что не понимал… не понимал, зачем ты это делал.       ― Гарри, мы ведь только что с тобой об этом говорили, и…       ― Да, ты прав, теперь я все понял… ― вздохнул гриффиндорец. ― Драко. Я знаю, что я уже очень долго тяну с этим чертовым признанием, но вот, сейчас я точно все скажу. Драко, ты мне нравишься. Очень. Я хочу быть ближе к тебе, неважно кто и что скажет. Ты такой красивый… Ты…       Он покраснел и опустил голову, смущенно морща нос, поправляя очки пальцем.       ― Ты тоже мне нравишься, Гарри… я могу сказать абсолютно то же, что и ты сказал мне сейчас, ― выдохнул Драко, млея от такого умильно-смущенного Поттера, абсолютно не веря в только что произнесенные ими обоими слова.       Молчание затягивалось, но никто не обращал на это внимания. Они всматривались друг другу в лица, словно впервые встретились. Казалось, будто в эти тихие минуты они оба пытаются перепрограммировать себя, за короткое время сломать все барьеры и предрассудки к человеку напротив. Внезапно очень любимому.       Музыка, доносящаяся издали, затихла. Один из участников той популярной группы, что сейчас играли в зале, начал что-то говорить через Сонорус.       ―…А сейчас мы сыграем песню, которой порадуются все полукровки и магглорожденные, да и просто меломаны-ценители маггловской музыки! Специально по просьбе одного из наших сегодняшних Чемпионов, Гарри Поттера, песня группы Oasis, Wonderwall! ― донеслось из Зала.       ― Серьезно? ― удивленно хмыкнул Драко. ― И как ты это все подстроил?       ― Парочка десятков галеонов и автограф Мальчика-Который-Выжил делают свое дело, знаешь ли, ― хитро улыбнулся Гарри.       ― Ох-хо-хо, «Известные музыканты берут автограф у четырнадцатилетки», завтра на первой полосе в Пророке! ― съехидничал Драко.       ― Заткнись! ― внезапно застеснявшись, буркнул Гарри.       ― Я имею в виду, как ты подстроил то, что песня зазвучит именно тогда, когда мы тут будем стоять?       ― Я ничего не подстраивал, просто понадеялся на удачу. Я подумал: из всей тысячи вариантов, которые могут произойти, в одном из них будешь… будешь ты. И я не мог упустить даже такой крохотный шанс, ― тихо сказал Гарри.       ― Что же, раз так, то… Потанцуешь со мной? ― Драко уверенно протянул Гарри руку.       ― Да, давай, ― брюнет взял его за руку и придвинулся ближе.       От такой близости было крайне непривычно, движения Гарри были скованные. Когда песня добралась до второго куплета, Драко сильнее прижал Поттера к себе, прошептав:       ― Так вот что ты мне в записках писал!.. «You’re gonna be the one that saves me… You’re gonna be the one that saves me… Saves me…»       Они оба на секунду остановились, их лица были совсем рядом. И Драко решился. В который раз за этот вечер. Первый поцелуй вышел до ужаса неловким. Второй был куда лучше… Да и третий…       И даже какая-то противная букашка, что жужжала над ними почти весь вечер, не портила всей малины. Откуда вообще букашки в Рождество, они же должны быть в спячке! Хотя, это ― не самые подходящие вещи, о которых можно думать, целуясь с Гарри Поттером, все-таки…

***

      ― Но я, если честно, так и не понял, что мне делать с тем золотым яйцом. Оно где-то в моем чемодане валяется…       Драко улыбаясь слушал Гарри. Он, конечно, говорил о какой-то чепухе, но это было не главное. Главное ― это видеть, как он доверчиво улыбается, чувствовать тепло его руки, осознавать что да, наконец-то он провожает его до гостиной Гриффиндора не с целью поиздеваться над ним, а с совершенно противоположной.       Около портрета Полной Дамы оказались ― вот так сюрприз! ― Панси и Гермиона. У последней было заплаканное лицо, но она улыбалась, благодарно глядя на Панси. Девочки смотрели друг на друга и совсем не замечали подошедших к ним Гарри с Драко.       ― Спасибо, Панси, никогда не подумала бы, что ты можешь быть такой хорошей подругой, ― шмыгнула носом она.       ― Обращайся, Гермиона. Не стоит считать слизеринцев такими придурками ― мы и помочь можем, или… в общем, обращайся, ― Паркинсон улыбнулась, прикусив губу.       Гермиона словно бы застеснялась и повернула голову, заметив парней.       ― Гарри! Драко?! Так вы… ― она прикрыла рот руками и обернулась к Панси.       ― Да! Драко, ты сделал это! Красавчик! ― хлопнула в ладоши та.       Гарри с Малфоем смущенно посмотрели друг на друга.       ― Значит, вы теперь встречаетесь? ― пока Паркинсон выражала свои восторги путем отнюдь не аристократичных радостных прыжков, Гермиона перешла к сути.       Гриффиндорец пожал плечами и открыл рот, чтобы что-то сказать, но его опередил блондин:       ― Да. Да, теперь мы встречаемся, ― Драко крепко сжал поттеровские пальцы своими.       Гарри покраснел и взглянул на своего теперь-уже-наконец-то-парня.       ― О моя богиня, Миона, какие же они милые! ― обернулась Панси к Грейнджер.       ― Соглашусь, пожалуй, ― хихикнула та, пока парни мысленно награждали обеих девочек Непростительными.       ― Что ж, уже поздно… ― робко подал голос Гарри.       ― Да, да, ты прав, ― Гермиона перехватила его взгляд, поняв, что если он с ней не обсудит произошедшее прямо сейчас, то случится что-то непоправимое. ― Мы с Гарри, пожалуй, пойдем спать. До свидания, Драко. Панси… спасибо. Спасибо тебе еще раз.       ― До завтра. Гарри, я тебя буду ждать тут перед завтраком, хорошо? ― Драко чмокнул Гарри в щеку, приобняв за талию.       ― Договорились, ― улыбнулся Поттер, смущенно взлохмачивая в кои-то веки по-человечески уложенные кудри.       ― Я тоже приду, ― подмигнула Панси вроде бы всем, но смотрела она конкретно на Гермиону.       ― Спокойной ночи, ребята, до завтра! ― сказав это, гриффиндорцы скрылись за картиной.       ― Миона? ― изогнул бровь Малфой, когда они остались с подругой наедине.       ― Чего «Миона»?       ― Грейнджер. Ты назвала Грейнджер «Мионой». Тебе все-таки повезло? Вы тоже теперь встречаетесь? ― прищурился Драко.       ― Я… над этим работаю, ― серьезно покачав головой, ответила Панси.