Его имя

      — Господин Кун.       Баам впервые позвал его: нерешительно и немного стесняясь то ли нового знакомства, то ли мелкой просьбы, из-за которой он позвал Агеро. Мечущиеся из стороны в сторону глаза, выдавали его волнение, долю нетерпения и поиск чего-то.       — Господин Кун!       Баам снова зовёт его, восхищаясь впервые увиденным искусственным небом между этажами, наполненным мириадами звёзд, свет которых мягко переливался в волосах парней, стоявших на крыше и наслаждавшихся тёплым ветерком. Агеро, неожиданно для себя, посмотрел на мерцающие огоньки с другой стороны — под звонкий смех, находящегося рядом человека, эта картина действительно впечатляла своей красотой.       — Господин Кун…       Недовольное бурчание со стороны Баама на неодобренные действия Агеро. На что последний мог только фыркнуть, не всё в этом мире делается по-честному.       — Господин Кун?       Тихий голос и осторожно положенная рука на плечо голубоволосого, выводят того из глубоких раздумий, вновь поглотивших его. Подняв голову, Агеро встречается с янтарными глазами полными волнения. Уже не первый раз случается такое, и всякий раз Баам переживает за него.       — Господин Кун…       Слова, произнесённые в пустоту. Никто не услышит этого, никто не отзовётся на тихий срывающийся голос, никто не подойдёт к тебе с дружеским жестом.       — Господин.. Кун?       Некоторое сомнение слышится в голосе Баама. Слишком неожиданное воссоединение старых товарищей. Слишком быстро всё произошло. Слишком много событий предшествовало этой встрече. Слишком много эмоций.       — Господин Кун!       Баам злится и переживает. Агеро ослабил бдительность, за это и расплачивается теперь жгучей и разрывающей сердце болью. Из последних сил поднимает голову, чтобы заглянуть в такие родные, теплые и любимые глаза, которые увидит он ой как не скоро.       — Господин Кун!!!       Звонкий голос, наполненный радостью и волнением, слышится откуда-то сверху. Баам… Агеро почти сбивают с ног, налетев с объятиями. Объятиями, которые снова готовы уложить в больничную койку: с такой силой сжимают руки шатена грудную клетку Куна. Последний какой раз отмечает, что его друг снова стал сильнее.       — Господин Кун.       Голос немного приглушённый, даже кажется, что он слегка хрипит. В обращённых к Агеро глазах читается надежда и какое-то немое послание, личное и откровенное, не понятное никому на собрании, кроме этих двоих. Обсуждение очередной безумной идеи Баама, которой Кун определенно не был рад. Но адепт света ещё ни разу не оставлял незаконного без своей помощи и не оставит, он поклялся себе.       — Господин Кун!       Баам готов к предстоящей битве: его голос дрожит при обращении к Агеро, а глаза блестят, и кажется готовы ослепить, если долго задержать свой взгляд на их сияющем цвете. Но Кун не боится и готов вечно всматриваться в радужку и находить в ней изящные узоры, однако это будет после, а сейчас ему нужно оказать поддержку проводнику.       — Господин Кун.       Вымотанный голос, доносящийся откуда-то из-за спины. Агеро без промедления идёт по направлению к звуку, сил почти нет, но ему хочется увидеть Баама и убедиться, что тот не ранен. Однако надежды адепта света не совсем оправдались: проводник оказался немножко побитым. Шатен же не обращал на это внимания: привык уже. На лице Баама виднелась непринуждённая улыбка облегчения, которая отзывалась теплом в сердце и ответной улыбкой со стороны Агеро.       — Господин Кун…       Тихий вымотанный голос заставляет Агеро вздрогнуть: не ожидал он встретить здесь посреди ночи ещё кого-то. Кун легко улыбается, когда Баам подходит к нему и садится рядом. Небольшой разговор ни о чём заставил расслабиться после напряжённых дней, чередой ворвавшихся в жизнь. Чай легко парил, наполняя комнату нежным бархатным запахом трав, чем ещё больше успокаивал уставшие головы и тела.       — Агеро…       Имя, его имя. Кун чуть ли не давится чаем, только что отпитым из кружки. Он поднимает глаза, не до конца веря в услышанное. Это ведь не могут быть галлюцинации?       — Агеро…       Снова. Теперь уже точно. Он не ослышался. Баам с осторожностью произносит его опять, но его глаза полны решимости, которая горит в лунном свете, отраженном от его радужки. А Кун словно заворожённый смотрит в них и утопает. Утопает, теперь его уже не спасти.