Их «сегодня»

Мир богов не собирался прощать Хабэку его ошибку. Боги притворились, что забыли, притворились, что ни в чем его не винят, но раз за разом он видел их глаза. В них был немой укор, сочувствие и недоверие. В мире людей это назвали бы странным словом «облажался». Хабэк до конца не понял его значение, но понял, что его ситуации это слово подходит как нельзя лучше. Он облажался, доверившись смертной. Облажался, отдав ей свое сердце и едва не поплатившись за это жизнью. Но если в первый раз ему это спустили с рук, то теперь, Хабэк знал, к нему и его женщине отнесутся со всей строгостью. Утешало одно: самая суровая из богинь, которая не намеревалась давать ему послабление, если и не дала свое благословение, то хотя бы позволила «совершить самую большую в его жизни ошибку». Хабэк не назвал бы это ошибкой. Однажды он и правда обманулся, после чего его сердце разлетелось на тысячи осколков, но нынешние свои чувства он ошибкой не считал. От женщины, которую он любил, взял начало весь род слуг. На женщине, которую он любит, это род оборвался. Хабэк не сожалел. Пересекая черту между мирами рука об руку с Соа, он ни секунды не сомневался в правильности происходящего. Он привел сметную в мир богов — конечно, это вызвало волнения. Конечно, сразу же все те, кто «забыл» его прежние ошибки и простил их, тотчас о них напомнили. Это он был способен пережить. Что бы кто ни говорил, каждый новый день его существования доказывал — он поступил так не зря. Пока в мире богов солнце одного дня катилось к горизонту, в мире людей проходили годы и десятилетия. Соа, которая давно должна была раствориться в истории, стать просто одним из некогда живших людей, продолжала находиться рядом. Хабэку не под силу было победить смерть, но обмануть ее он мог. У них была их маленькая вечность. Незначительная с точки зрения богов, но такая нереально огромная со стороны людей. У них были закаты и рассветы, изумрудная зелень садов, бесконечная прохлада рек и величественность гор. У них были киты, плавающие над головами, были бабочки, размером с ладонь и переливы птиц, более похожие на песни Фейри. У Хабэка была Соа. У Соа было время. Из нее бы вышла отличная богиня. Понимающая, сочувствующая, чуткая. Глядя на нее, Хабэк не мог отделаться от мысли, что хотел бы этого. Хотел бы видеть ее рядом с собой всегда. Видеть равной. Он даже хотел бы служить ей. Он благословил ее своим поцелуем, тем самым сняв с нее проклятие слуги, но чувствовал, что ему самому этого мало. Он хотел бы не просто освободить ее, ему хотелось бы одарить ее чем-то большим, чем мог бы дать ей любой из богов. Но все, что он мог отдать ей — лишь свою любовь и себя самого. Хабэк отдал себя без остатка. Мир богов не собирался прощать Хабэку его ошибку, но признал, что Соа ошибкой не являлась. Ему доверились. В него поверили. А он… А он предпочел просто жить, не думая о завтрашнем дне. У них еще оставались сотни лет их «сегодня». Этого было достаточно.