Неизвестный номер:
— Приятных снов, диско шар. Пусть тебе приснятся сны такие же блестящие, как и твой макияж сегодня.
Луна Валенте: — Спи спокойно, гробовщик. Может быть, хоть во сне ты увидишь мир не чёрно-белым.Гробовщик: — Ты даже не спросишь, откуда у меня твой блестящий номерок?
Луна Валенте: — Неа.Гробовщик: — Рыжая готова продать тебя, лишь бы взять интервью у звезды.
***
Итак, сегодня состоится следующий этап соревнований! На этот раз команда J&R приложила больше усилий, чтобы обойти ползунков хоть на этом этапе. Тема нашей хореографии — любовь, что, надеюсь, поможет нам перекрыть чернь культа яркими цветами этого прекрасного чувства! Вся команда очень долго думала над тем, что нам нужен какой-то финальный элемент, способный потрясти зал. Мы-то его придумали, но мне, если честно, он не очень понравился. На одной из тренировок, когда ведущая пара, которой, к слову стали мы с Рамиро, была выбрана, вся хореография, кроме, естественно, финала, была поставлена и отточена, Хулиану осенило. — Опа, опа, опа! Вы должны поцеловать друг друга! — неожиданно воскликнула тренер, пока мы с Рамиро стояли и поглядывали на неё. — Нееееет, — не веря, протянул чилиец, обратив свой взгляд к Ям. С ней проблем он точно не хотел. Да и меня не особо радует перспектива целоваться с парнем подруги.— Мы не будем этого делать. — Рамиро, солнце моё, нет незаменимых людей. — указав рукой на выход с катка, женщина продолжила: — А ты? — Я?..— немного растерялась, но тут же взяла себя в руки: — Ну, если Вы уверены, что это поможет нам победить. — Уверена. Мы с Понсе перекинулись взглядами и одновременно кивнули. И сейчас, когда мы катаем эту хореографию перед тысячей зрителей, я замечаю лишь один взгляд. Один чёртов взгляд, который, ей Богу, прожжет во мне дыру, размером с его эго. О да, это мой любимый гробовщик из культа. Маттео Бальсано. Раздобыв у Хасмин мой номер, дальтоник не переставал мне писать, а я в минуты тяготящей скуки отвечала. Но в последнее время скучать мне было некогда, поэтому наше недообщение сошло на нет, превратившись в один огромный монолог гробовщика, состоящий, по сути, из одних «как спалось диско шару?», «не ослепла ли ты от своих блёсток», «научи своих любителей радуги на квадах стоять» и «приятных снов, рождественская ёлочка». И теперь, когда чёртов раб, который, верное, продал душу дьяволу, смотрит на меня, в моей голове зарождается желание показать ему, что в моей жизни всё и так прекрасно. Без него. — Ям, прости, — негромко шепчу я. Но Рамиро слышит. И, да, ему это жутко не нравится. — Хулиана просила больше страсти? — незаметно вздыхаю, и, как было отточено на репетициях, целую Понсе. С чёртовой страстью. Трибуны разрываются в радостных воплях, что было довольно предсказуемо, но не менее приятно. Счастливая я спешу покинуть каток, как и, собственно, вся команда, но не тут-то было. Выехав за барьер, я встречаюсь с небольшим препятствием, а именно — Маттео Бальсано, схватившим меня за запястье. — Диско шарик, ты меня разочаровала.— наигранно вздыхает, осуждающе пялясь на меня.— Кто так целуется? Тебе определённо стоит этому поучиться. — Да? — невольная усмешка слетает с моих уст вместе со словами: — И что ты предлагаешь? — Ну, ты бы могла попросить меня научить тебя этому. Я, как никак, профессионал в поцелуях. — Ах да? — принимаю игру культиста, не представляя, чем это может обернуться. Но я — Луна Валенте, не в моих принципах думать о последствиях.— Извини, но мне кажется, что твой культ будет против такой подработки.— культ. Чёрт, я это сказала. — О, не переживай, мой культ, — Маттео рассмеялся. Серьезно? Он не обиделся, не оскорбился, а просто рассмеялся? — В последнее время слишком занят тем, что насылает порчи на команды противников и варит всякие зелья. Тут не улыбнуться не смогла и я. Но, даже не знаю, к сожалению или к счастью, наши неловкие недопереговоры прервала крашенная блондинка. Подойдя к гробовщику как можно ближе, она схватила его за руку, не обратив на меня никакого внимания: — Маттео, пошли! Культист слабо ей улыбнулся и, немного наклонившись ко мне, прошептал: — Jam&Losers привет от культа! После чего он, как и блонди, направился к катку. — Эй, ползунок. — крикнула я, когда они почти преодолели барьер. И он обернулся.— Удачи. — Спасибо.***
— Погоди, повтори ещё раз, пожалуйста, — моему удивлению не было предела. Я шокировано блымала глазами, в попытках переварить всё, что сейчас вывалил на меня Симон. — Мы с Амбар встречаемся.— как ни в чём не бывало повторил Альварес. Он и Амбар из ползунков встречаются? Но… Как? Не могу понять одного — каким образом Симон влюбился в одну из культа Бальсано? Они же все такие чёрные и самовлюблённые! — Почему ты так смотришь? — Альварес усмехнулся, поставив передо мною стакан гранатового сока.— Сама, к слову, флиртуешь с одним, а мне нельзя? — Я? — удивлённо вскидываю брови. — Ты, Луна. Не прикидывайся, Окей? Он тебе нравится, а ты нравишься ему. Госпади, да он смотрит на тебя, словно не ел сладкого месяц, а ты — печенье. Шоколадное.— желаю возразить и тут же вскриваю от того, что чья-то рука ложится на моё плечо. — У любительницы пляжных мячиков появился ухажёр? — А, это ты…— облегчённо выдыхаю, приглашая Маттео присесть рядом. И, о Боги, он пришёл в синих, на секундочку не черных, джинсах. — Ну, может быть, и появился.— что за бред? Нет у меня никакого ухажёра. Давай, Валенте, скажи это ему… — Теперь мне точно придётся дать тебя пару уроков.— отпив моего сока, он мгновенно получает по макушке. Его пытливый взгляд начинает изучать меня, поэтому приходится отвертеться чем-то вроде «извини, я должна была проверить: не видение ли ты. Культист и не в черном. Странно звучит, не находишь?». — Так о каких именно уроках ты говорил? — Ох, блестяшка, — тяжело вздыхает культист, лукаво улыбаясь, — ты такая невнимательная! Разве не ты буквально на коленях умоляла меня научить тебя целоваться? — Точно! Я же всегда мечтала о поцелуе с дементором. И ты, между прочим, подходишь: тоже весь в чёрном, противный, да и, почти уверена, что после поцелуя с тобой вся радость куда-то улетучится.— во время своего монолога я развернулась к Бальсано корпусом, кокетливо играя с каштановым локоном.— А теперь, гробовщик, серьёзно: как ты нашел J&R? — Знаешь, он светится так же ярко, как ты, ёлочка, когда катаешься.— он неспеша присел за соседний стул, как бы невзначай касаясь моей руки.— А от тебя, поверь на слово, можно ослепнуть. — Подлизываешься? — продвинувшись чуть ближе к нему, дабы гробовщик расслышал мой вопрос, прошептала я. — Неа, это чистейшая правда. Глаза Маттео блестели, выражая что-то новое, то, что никто раньше не видел. Аккуратные пухлые губы растянулись в полуулыбке, а руки накрыли мою ладонь, крепко удерживая её. — Вернёмся к уроку? — шепчет дальтоник, когда расстояния между нашими лицами едва пересекает границу дозволенного. А, может, Симон прав? Как говорится, кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Подушечки пальцев свободной руки едва касаются края его острой скулы. Глаза плавно закрываются, а губы находят его. Да, в поцелуях он действительно хорош.***
Финал конкурса. Сегодня две команды встретятся лицом друг к другу, два врага вступят в финальную дуэль. И, если честно, то я чувствую себя какой-то Джульеттой, Маттео — мой Ромео-гробовщик. Роллеры из двух соперничающих команд, не взирая на всеобщую ненависть, влюбляются друг в друга. Эх, звучит слишком нереально… Я, уже облачённая в наряд куклы для нашей хореографии, кладу руки на колючую от костюма грудь Бальсано, вырядившегося в перья, слово ощипал двадцать черных курочек. Маттео обнимал меня за талию, удерживая от падения, попутно прижимая к себе. — Я б пожелал тебе удачи, но вы всё равно проиграете.— в своей дурацкой высокомерной манере произносит культист, потянувшись к моей щеке, дабы оставить на ней лёгкий поцелуй. — Да? — лукаво морщусь, отталкнув его личико рукой.— С чего ты это взял, ползунок? — Дальтоник недовольно поморщился, надув свои губки и плавно подступая к стенке. — Да хоть с того, что в этой команде я, куколка.— с талии его рука плавно подступает к моему лицу, скользя по пайеткам платья, и нежно касается кончика носа. — Не думай на свой счёт много, гробовщик. Куколка тебе ещё покажет. — Ах да? — служитель культа наигранно удивляется, всё-таки целуя меня в щёку. Я специально морщусь, «стирая» поцелуй рукой, дабы немного поддразнить парня. Но он, к сожалению, не обращает своего внимания на мои махинации.— А твои любители пляжных мячиков не будет против? — А твой культ? — ухмыляясь, я оказываюсь прижатой к теплой стенке, прошу обратить внимания, персональной гримерной Бальсано. — Я их Божество, — его тёплое дыхание колышет мои волосы, вынуждая их щекотать шею, — мне можно всё. — Божество? — я негромко усмехаюсь, заливаясь настоящим смехом. Чувствую, как воздух в лёгких заканчивается, поэтому неудержный поток веселья, прущий из недр моей души, приходится прекратить. — Хочешь я заставлю твои коленки дрожать, Апполон? — Ну попробуй, Афродита, — Маттео, видимо, не верит в то, что я действительно могу его напугать. Ну и зря! Обвиваю его шею своими руками, слегка притягивая к себе. Гробовщик довольно усмехнулся, ожидая, что я поцелую его, но не тут то было. Мои губы перемещаются к его уху, легко шепча: — Моё фото стоит на главном экране твоего телефона. И реакция дальтоника того стоила. Сначала он отстранился, недоверчиво оглядывая моё лицо. Подумал, что я блефую? Потом его рука потянулась к карману, где лежал навороченный и, скорее всего, мега дорогой телефон моего гробовщика. Всё, сдал себя с потрохами. Идиот. Если честно, то до этого момента я никогда не видела растерянного Маттео. И сейчас, когда он снова принял свой самоуверенный вид, я жалею, что плохо запомнила этот момент. — Съел, ползунок? — С чего ты взяла? — он, плюнув на мои слова, снова придвинулся ближе, расплывшись в своей наигранной и ненатуральной самодовольной и нарциссической улыбке. Но я же знаю, что это блеф. — С того, — приподнимаясь на квадах, я целую его в щеку, — что я — твоя ненаглядная рождественская ёлочка.— ему тяжело чувствовать себя слабым, поэтому не хочу мучать Бальсано этим. — Да что ты говоришь? — увлекая меня к столу, дальтоник «незаметно» потянулся к сумочке, где лежали мои вещички. Мелочь, по типу телефона, блеска для губ, пары резинок, небольшого количества денег (в основном, за меня платит Маттео. Мне жутко неловко, но он на этом настаивает) и жвачки.— Знаешь, я тут подумал…— Со своей лукавой улыбкой он достаёт мой гаджет и пытается его разблокировать.— Чёрт, Луна, как ты им вообще пользуешься? — Как-то пользуюсь.— каверкаю его слова и, вырвав свою руку плюхаюсь на диван. У него даже диван в гримерной есть! А девочкам из J&R дали одну комнатушку с тремя креслами, тумбой и зеркалом (спасибо гробовщику, что забрал меня оттуда), что, на мой взгляд, несправедливо. — Напомни мне подарить тебе новый на Рождество.— культист всё ещё химичит что-то на моём бедном телефоне. — Не нужны мне твои подачки.— фыркнув, я нахмурилась и, резко встав, направилась к выходу. — А это и не подачки, — черная и колючая тушка закрыла мне проход, всучив в руки телефон, — а подарок от любящего парня. Не имея никакого желания снова поднимать эту тему (соревнования, как никак, не ахти портить себе настроение перед выступлением, а заряд негатива из этой словесной перепалки выйдет обязательно), пребываю в объятиях гробовщика. Вроде, жутко, но прикольно. — Фу, — езраю, ибо его идиотский костюм из перьев колит и неприятно натирает мою кожу. — Ты колишься. — Ой, Вы такая неженка, диско шарик.— нехотя, он всё же выпустил меня из своих лап или перьев? — Маттео, — поднимаю голову, дабы посмотреть ему в глаза, и замечаю одну интересную вещицу: — а ты уверен, что диско шар тут я? — парень начал осматривать свой костюм, проводя по нему руками. — Я, конечно, понимаю, что тебе хочется быть похожим на меня, но Культу это явно не понравится. Развернув своего молодого человека лицом к зеркалу, я провела по его немного щетинистой щеке. Тогда-то его взгляд и нашел розовый отпечаток моих блестящих губ. — Буэ, — проскулил дальтоник, — убери это с моего лица, пожалуйста. — Нет уж, тут ты сам справишься.— целую его в уголок губ и, слегка оттолкнувшись от него, покатилась, наконец, к выходу из обители Сатаны. — Эй, Jam&Loser's, — самодовольно прорычал парниша, — недотелефон свой разблокируй. Останавливаюсь в дверях и, потянув телефон к лицу, нажимаю на кнопку включения. Фото гробовщика. К щёчкам подступает румянец, ибо снимок он установил очень уж… Милый? Да, скорее всего, это слово подойдёт отлично. И, если подумать, сама ситуация была милой. Тогда культист первый раз пришёл ко мне домой, ведь ему забожалось позвать меня на встречу. Всеми силами пыталась ему отказать, но, по всей видимости, демон, которому он продал душу, подарил ему отпадное умение уговаривать людей. На фото он в своей чёрной, как и розы, которые гробовщик, вероятно, стащил с кладбища, рубашечке и с лёгким румянцем на лице. — Ты улыбаешься, потому что смотришь на такое совершенство, как я? Не снимая, вероятно, глупой улыбки, закатываю глаза и, развернувшись, покидаю комнату. Да, конкуренция сегодня будет жестокой.