Стратегии

Генджи его запомнил. На крыше Хосена в заплывшие глаза било солнце, пот пополам с кровью тек со лба, заставлял щуриться, Наруми маячил главной целью, не позволяя отвлекаться ни на что, — но Генджи его запомнил. Аккуратный, как на манекене, гакуран, высветленные пряди и внимательный взгляд. Такой взгляд Генджи видел у рыси в зоопарке, куда отец водил его, когда еще пытался как-то воспитывать. В вольерах томилось множество любопытных созданий, одни пронзительно кричали, другие хлопали пестрыми крыльями, третьи вообще казались ночным кошмаром, но Генджи впечатлила рысь. Она лежала, темно-серая на сером стволе сухого дерева, кисточки ушей порой лениво подрагивали, а немигающий взгляд наблюдал и выжидал. Генджи даже пятилетним умом тогда понял: когда этот зверь бросится на добычу, промаха не будет. У светловолосого пацана на крыше был такой же взгляд. Генджи пересекся с ним всего на секунду, но ее хватило, чтобы понять: перед ним будущий лидер Хосена. Если Киришиме после их ухода придется выдирать право на Судзуран зубами, и еще неизвестно, выйдет ли, то тут сомнений не было. «Бито Тацуя, — пояснил Идзаки накануне, — держит младшие классы вот так», — и с хрустом смял в кулаке пустую жестянку из-под пива. И вот сейчас этот Бито стоял в нескольких шагах, чистенький, невозмутимый, и ждал. Генджи криво усмехнулся и как танк попер на Наруми. Он оценил удар с ноги в челюсть Вашио, но позже и думать забыл о Бито, пока не увидел в одном из баров знакомую светловолосую макушку. А потом еще и еще раз. То ли раньше они действительно не пересекались, то ли Генджи его просто не замечал, — но теперь Бито-младший попадался на пути два-три раза в неделю. По вечерам в баре Генджи машинально оглядывался и, обнаружив светлые пряди, которые софиты делали то синими, то малиновыми, отводил глаза и заказывал виски. Обычно они сидели в разных концах бара, но со временем, будто увлекаемые невидимым течением, стали выбирать места поближе к центру и однажды очутились совсем рядом, за соседними столиками. С Генджи были Чута и Макисе, Бито пришел один — он чаще всего появлялся в одиночку и, похоже, отнюдь не скучал сам с собой. Он сидел лицом к Генджи, и за вечер тот несколько раз поймал на себе внимательный немигающий взгляд. Можно было подойти и залупиться, но Генджи не мог придумать, зачем. Судзуран и так наверху, а лидер школы, при поддержке друзей наехавший на мирно сидящего левого младшеклассника, рискует репутацией. И все-таки кулаки чесались узнать, каков Бито Тацуя в открытой драке. Своих Генджи уже всех знал как облупленных, про хосеновцев тоже много чего мог рассказать, а вот Бито оставался неизвестным иксом в задачке. Генджи и задачки не любил, и неизвестные иксы, и чувствовал, как эта его нелюбовь переползает и на хосеновца. Попробовать бы, понять и успокоиться. Он даже про Риндамана уже все понял и не сомневался, что в конце концов победит. В том пряталась мощная, медвежья сила, исходившая будто от самих стен покоренного Генджи Судзурана. Что скрывалось за девичьим лицом и рысьими глазами Бито, Генджи понятия не имел. Чем он держит своих людей? Почему Наруми, по рассказам всеведущего Идзаки, спускает ему с рук такое, что любому другому обошлось бы неделей на больничной койке? Вопросы без ответов Генджи ненавидел едва ли не больше задачек по алгебре. В следующий раз он тоже был один, поэтому без разговоров подсел за столик к Бито, сгорбился над своим пивом, закурил, но тут же передумал и потыкал сигаретой в жестяную пепельницу. Перед Бито тоже стояло пиво — блестящая, просто сияющая банка. У Генджи даже в глазах зарябило от ее блеска. И от светлых, почти белых волос, несуразно ухоженных для этого не претендующего на высокие стандарты заведения. И от ровных лацканов серого пиджака. Под ним на Бито была знакомая темная майка. Рисунок и надпись закрывали пиджачные борта, и Генджи вдруг до ужаса зачесалось увидеть, что же там такое изображено. — Выйдем? — предложил он, поднимая голову и ловя чужой немигающий взгляд. Бито секунду обдумывал предложение. — Выйдем, — спокойно кивнул он и поднялся, на ходу прополоскав рот последним глотком пива. Генджи зашагал следом небрежной походкой, глубоко сунув руки в карманы. Со стороны никто бы не подумал, что они собираются бить друг другу морды. Да и неудивительно: цель была не в этом, поэтому от них и не фонило ни злостью, ни ненавистью. Генджи знал, что его ведет простое любопытство, и подозревал нечто подобное со стороны противника. Хотя мотивы Бито вряд ли лежали на поверхности. Человек-загадка, что тут скажешь. Когда за углом бара, на пятачке грязного асфальта Бито остановился и повернулся к нему, Генджи, извиняясь, прижал ладонь к сердцу, а потом обеими руками развел в стороны полы серого хосеновского пиджака. Надпись он читать не стал — что-то там на английском, сразу прикипев взглядом к рисунку. На темном фоне хлопали крыльями белые вороны. Бито позволил ему потаращиться с полминуты, потом шагнул назад, стряхивая с себя чужие руки. Генджи перевел взгляд на его лицо, поймал невозмутимую полуулыбку и следом — короткий удар в челюсть. Он радостно усмехнулся и ответил хуком справа. Разговор начался. Через несколько минут загадка Бито Тацуи перестала существовать. Он был очень быстрым — почти как Урушибара, знал, куда следует бить, и умел соразмерять силу удара. Года через два он станет отличным бойцом, лучшим в Хосене, — в этом Генджи не сомневался. Бито и сегодня мог бы выйти против многих, но до уровня лидеров Судзурана, конечно, не дотягивал. Генджи было даже жаль ронять его, такого аккуратного, на замызганный асфальт, несмотря на то, что поднимался тот мгновенно, передышки и пощады не просил, и тут же снова начинал кружить вокруг Генджи, выбирая момент для новой атаки. И в дальнем бою был очень неплох. Вот в близком контакте проигрывал — не хватало сил, мощи, обычной массы. Ничего, дело наживное, думал Генджи, засаживая кулак под выступающие ребра и тут же перехватывая чужой, летящий ему в нос. Пора было и честь знать. Он свое получил, прощупал Бито, убедился, что нет в нем ничего необычного, — крепкий лидер, драться умеет, головы не теряет, да и мозгами не обижен. Самое время разойтись к обоюдному удовлетворению. Это ведь не битва за школу, класть одному другого им нахер не сдалось. В очередную передышку, пока Бито следил за ним этим своим невыразительным взглядом, Генджи примирительно вскинул ладони. — Как насчет остановиться? Я на победу не претендую, просто было интересно. Неплохо вышло. Вышло и вправду неплохо, Генджи был очень доволен и собой, и младшим Бито. Размялись на славу, что еще надо тихим безмятежным вечером? Бито опустил руки, выпрямился, снова обретая облик приличного мальчика. Он даже не слишком-то и испачкался, повалявшись на земле: ну, волосы растрепались, гакуран кое-где в грязи да свежая ссадина во всю щеку темно-красным наливается, только и всего. Подошел почти вплотную, поднял голову: — А теперь? — Что теперь? — не понял Генджи. — Ну, пойдем пиво пить. Я угощаю. Бито качнул головой. — Ты сказал, было интересно. А теперь? Уже неинтересно? — Наверно, нет, — честно сказал Генджи. Врать он не любил. И не умел к тому же. Бито склонил голову набок — Генджи успел заметить за ним эту привычку, — уставился неподвижным взглядом. Думал. Генджи в жизни не встречал человека, который бы столько думал, да еще и без сигареты в зубах. — А если так? — наконец озвучил результат размышлений Бито. Потом шагнул вперед, вытянулся всем телом и аккуратно прижался губами к его губам. Приятно теплыми, сухими, плотно сжатыми губами. Руки легли на плечо, на шею, удерживая и прижимая. Потом губы отстранились. Руки — нет. Бито совершенно спокойно заглянул в глаза и уточнил: — Так тоже неинтересно? — Я не… — С каждой секундой упуская шанс оперативно сломать придурку челюсть, Генджи тонул в попытках придумать достойный словесный ответ. Не знаю? Не понимаю? Не хочу? Охуительно тупо. — Не могу решить, — наконец высказался он. — Тут говорить не о чем. Сойдет. Нейтрально, отстраненно и охуительно вежливо. Даже Идзаки не прикопался бы. Ладонь Бито соскользнула с шеи, проехавшись по щеке. Кожа загорелась огнем, как от удара. Кажется, Генджи поторопился решить, что все понял насчет Бито Тацуи. Теперь тот костяшками пальцев легко гладил лицо Генджи, обводил линию подбородка, забирался выше, к виску, и обратно, к губам. Щекочущие, дразнящие касания. — Здесь можно снять комнату на час-другой, — если слушать не слова, а только интонации, можно было подумать, что Бито рассуждает о покупке пива. Или, хуже того, сладкой ваты. — Хватит тебе для решения? Кровь уже стучала в висках, давила на глаза, на мозг. Пульс странным образом отдавался в яйцах. Чертов Хосен. Где их только таких делают? Генджи пальцами причесал растрепавшиеся волосы и понял, что до смерти хочет запустить их в волосы Бито, сжать короткие пряди в кулаке, открыть горло… — Хуй с тобой, — сказал он, слыша, как просел голос. — Пошли. Бито шагнул внутрь первым, направился к бармену, но у самой стойки Генджи обогнал его, оттер плечом. — Я сам, — сказал он. Бито мягко усмехнулся. По его лицу можно было подумать, что он все понял. Но даже если так, Генджи было плевать. Не мог же он позволить кому-либо думать, что это его ведут в одну из крохотных комнат, сдающихся по часам за умеренную плату. Генджи привык выглядеть хозяином положения. Он отдал деньги, получил ключ и первым направился к узкому коридору в дальнем от сцены углу. Судзурановцев в баре не имелось — это он знал точно, а если их вдруг заметят хосеновцы, то пусть с ними Бито объясняется. Тот шагал рядом, плечом к плечу, ни дать ни взять подающий надежды выпускник на воскресной экскурсии в музей. Генджи открыл дверь, пропустил Бито вперед и захлопнул, для надежности сунув ключ в замок. Дальше он не знал, что делать, но решительно накрыл ладонями плечи Бито и повел вниз. Светлая макушка оказалась прямо под носом. От коротких волос пахло теплом, сухостью и чем-то солоноватым, как от моря. Генджи понравилось. Он вдохнул поглубже, прижался всем телом к спине Бито. В конце концов, какая разница? С девчонками же он время от времени имел дело, и это было приятно. И никто не жаловался, так что Генджи имел право считать себя… — Я в душ, — сказал Бито, выскользнул из рук, молниеносно разделся и исчез, не успел Генджи глазом моргнуть. Вернулся он через какие-то пять минут, в небрежно намотанном на бедра полотенце, наполнив комнату запахом свежести и цитрусовой химии, указал жестом — мол, твоя очередь. Генджи не стал возражать, втиснулся в душевую, которую и помещением-то можно было назвать только в насмешку, быстро смыл с себя грязь и пот, ополоснул заодно и всклокоченные волосы — за час-то высохнут. Правда, он понятия не имел, что они будут здесь делать столько времени. Это же занимает минут десять. Ну от силы пятнадцать. Но Бито говорил минимум про час. Когда он вышел, вытирая голову, — второго полотенца, чтобы прикрыться, не нашлось, да и нахуя, чего там Бито не видел? — тот валялся на кровати, гоняя какую-то игрушку в телефоне. Обернулся, оглядел Генджи с головы до ног, отложил гаджет. — Как я понимаю, обсуждать, кто кого, смысла нет? — Само собой. — Генджи ведь старше и сильнее, какие тут могут быть обсуждения? И Бито вроде бы соглашался с этим, но выражение лица, глаз, улыбка, напрямую говорившая — кто бы сомневался? — цепляли, царапали, требовали возражать, идти наперекор из чистой вредности. Но наперекор в этой ситуации означало оказаться снизу, а это никуда не годилось. Приходилось против собственной воли соглашаться с Бито. Генджи хмыкнул. Вот ведь сука. Хитрый. Не зря Наруми его так ценит. Но переспать Бито решил с ним, Генджи. Мстит проигравшему? Подмазывается к победителю? Зачем ему это? — Ок. — Бито перевернулся, так что полотенце почти совсем сползло, и принялся рыться в карманах висящего на спинке стула пиджака. Походу, ему реально было пофиг, он будет трахать или его. Генджи присел на край кровати. Такое отношение к происходящему не укладывалось в голове. Бито ведь тоже лидер, хоть и поменьше калибром. Как ему не зазорно ложиться под кого-то? А если узнают? Эти мысли, несильный, но казавшийся чересчур ярким свет единственной лампы под потолком, общая неловкость положения смущали. Генджи не привык к таким ситуациям. Обычно все случалось просто: ебемся и расходимся. Сейчас Генджи не был уверен, что им вообще стоит ебаться. Может, Бито это зачем-то и нужно, но ему-то нахуя такое попадалово? Надо встать и уйти, прямо сейчас. Но он не мог заставить себя встать. Долбаное любопытство. И привычка идти до конца. И светлые волосы, кукольное лицо, закрытые изнутри глаза. Не попробуешь сейчас — и никогда не поймешь, не узнаешь. Наверное. Не хотел он уже отпускать Бито, просто не хотел. — Резинка с тебя, — Бито помахал в воздухе каким-то тюбиком. Генджи, конечно, догадался, что это. Представил, как использует по назначению. И понял, что точно никуда не уйдет. — Есть? Генджи кивнул и полез в задний карман брошенных на пол брюк. Как любой судзурановец, он всегда носил с собой презервативы — на всякий случай. Правда, вот именно такого случая он не предвидел… — Отлично. — Бито сбросил свое полотенце на пол, замолчал, что-то прикидывая. — Тогда так. У тебя это первый раз? Ну, с… — Да, — поспешил ответить Генджи, не дожидаясь уточнений. — Ну почти. Не считать же взаимную дрочку с Токио по пьяни. — Тогда я сам все сделаю. — Бито даже не порозовел. Выдавил на пальцы прозрачную смазку, отвел ногу, согнув в колене, и принялся методично готовить себя. Это вообще не выглядело возбуждающим, скорее смахивало на медицинскую процедуру, если бы не взгляд Бито. Контраст между этим невозмутимым взглядом и тем, что делали пальцы Бито с его же телом, внезапно завел Генджи, как ни одна порнуха. Он раскатал по каменно вставшему члену розовый латекс и лег на бок рядом с Бито. Подумал, погладил пальцами выступающую ключицу, шею, собрался было поцеловать, но почему-то не стал. Все-таки драться с Бито было гораздо проще, там думать вообще не приходилось. — Давай, — сказал тот, вынимая из себя пальцы и вытягиваясь на кровати. — Все как обычно, только поаккуратнее поначалу. — Угу, — буркнул Генджи, наваливаясь на него и ощущая теперь уже всего, кожа к коже. Бито оказался предсказуемо тощим, угловатым, горячим, как темпура с огня. Он обхватил Генджи сразу и руками, и ногами, поцеловал — не как на улице, а на самом деле, раскрывая его губы, протискиваясь языком внутрь, гладя десны, нёбо, будто знакомясь с новой территорией. Генджи тяжело задышал. Крыша уехала мгновенно, как в драке. Он протянул руку вниз, направил член, надавил, потом еще немного и еще. Потом вспомнил, что надо аккуратнее, стиснул зубы и замер. Подождал, потом продолжил втискиваться — очень медленно, игнорируя мысль рывком войти до конца, а там будь что будет. Он умел держать себя в руках, что бы о нем ни говорили. Генджи прижал подбородок к груди, уходя от губ Бито, закрыл глаза и сосредоточился на том, чтобы действовать неспешно и размеренно. Вроде получилось, яйца плотно прижались к прохладным ягодицам. Генджи осторожно подался назад и опять вперед. На второй раз член вошел уже легче, а через пару толчков и вовсе как домой. Довольный собой, Генджи поднял голову и наткнулся на ясный, оценивающий и совершенно незаинтересованный взгляд. — Такия. — Голос соответствовал взгляду — ровный, как на уроке. — Тебе со мной драться было интересно? — Ага, — выдавил Генджи — ему было как-то не до разговоров. Не сорваться бы, выдержать темп. — А вот мне с тобой сейчас нихуя неинтересно. — Что? — Генджи даже остановился, хотя секунду назад это казалось невозможным. — То. Я думал, с тобой в постели, как в драке, — опомниться не успеваешь. А тут… Да у Наруми на тренировке веселее. — Блядь. — Генджи задохнулся от несправедливости. — Ты же сам просил — поаккуратнее! — Я сказал — вначале. Я ведь думал, ты вломишься со всей дури, а ты… терпеливый. Не ожидал от тебя, Такия. Ладно, сам виноват. Да что уж, Генджи сам от себя не ожидал. В кои-то веки повел себя как нормальный человек, и опять не то. Долбаный Бито Тацуя. — Давай все сначала, — сказал долбаный Бито под ним. — И забудь, о чем я просил. — Точно? — на всякий случай переспросил Генджи. Бито приподнялся на локтях и сильно прикусил ему нижнюю губу. Сука, взвыл про себя Генджи, размажу. И принялся размазывать, вбиваться, прижимая Бито к кровати за плечи, больше не сдерживая себя. Тело под ним было податливым, гибким и при этом жестким, жилистым. С ним можно было вот так — наотмашь, с размаху, не боясь повредить, не смущаясь звуком, с которым яйца шлепаются о вспотевшую кожу. Зрение резко ограничилось, теперь в фокусе было только запрокинутое лицо Бито, прилипшие ко лбу светлые пряди и закушенная губа. Глаз Генджи не видел — Бито наконец-то закрыл их, зато белое пульсирующее горло обрисовалось, как на экране с высоким разрешением. Генджи наклонился, впился в светлую кожу сначала губами, а потом цапнул зубами, сдавил без раздумий и услышал высокий, протяжный стон-хрип. Не переставая двигать бедрами, Генджи приподнялся, глянул на глубокие вмятины полукругом, лизнул мокрым языком, потом еще щеку, едва подсохшую ссадину. Отодвинулся, почти вытащив член, забросил длинные, кости да мышцы, ноги себе на плечи и засадил так, что легкий Бито скользнул по кровати вверх. — Бля-я-ядь… — выдохнул тот, до треска вцепляясь в простыню. — Давай, Генджи, я видел, как ты можешь. Генджи уже не надо было просить. Он почти лег на Бито, сложив того пополам, опираясь на локти, и ебал от души, засаживал, казалось, до горла. Свет в комнате стал тусклей, будто они вытягивали мощность из лампочки. Генджи бы не удивился, если б из глаз посыпались искры или вокруг хуя возникла электрическая дуга. Он зачастил, уже почти не вынимая, чувствуя, что вот-вот кончит, и парадоксально жалея, что на нем резинка и он не может выплеснуться в Бито. Будто чего-то не хватало, не до конца… Кончить это не помешало, да так, что отозвалось во всем теле, словно нахлынувший отходняк после большой драки. Из головы разом вылетело все — где, с кем, в ком он находится. Из него словно вытащили позвоночник. Генджи рухнул на Бито, переводя дыхание, стянул презерватив и почти отрубился, но Бито неуловимым движением сбросил его с себя. — Теперь-то интересно? — язык едва ворочался. — Интересно, — согласился Бито. Испарина поблескивала на его коже, на горле краснели следы зубов, и дышал он часто и неглубоко, но взгляд остался прежним — ясным и внимательным. Генджи на мгновение захотелось его придушить. Просто чтоб узнать: если Бито придется бороться за глоток воздуха, появится ли в его глазах паника, растерянность, злость? Хоть что-то, показывающее, что ему не все равно. Взгляд Генджи опустился ниже. Напряженный член Бито чуть покачивался, такой же аккуратный, как все остальное, хоть сейчас на разворот порножурнала. Он так и не кончил. Сука. Генджи не мог объяснить, почему, но так было нечестно. Бито, разумеется, не упустил ни направление его взгляда, ни внезапную задумчивость. — Рискнешь довести дело до конца или это тебе тоже не по статусу? — спросил он, откидываясь на спину. Член едва слышно шлепнулся о живот, закачался с вызовом. Здравый смысл подсказывал, что пора валить. Генджи заткнул его без труда, сел, провел ладонью по бедру Бито — ощущение оказалось приятным, склонился и неуклюже взял головку губами. Он ни о чем не думал, поэтому и передумать шансов не было. Просто фиксировал ощущения: теплая, почти безвкусная плоть, незнакомая, но приятная тяжесть на языке. Генджи подвигал головой туда-сюда. Бито подтянул подушку, устроился удобнее, так, чтобы видеть происходящее. Наблюдатель, мать его. Как тогда, на крыше. Генджи взглянул в глаза Бито из-под влажной лохматой челки и атаковал — не раздумывая наделся ртом на его член насколько смог. Было не неприятно, но непривычно. Генджи попытался взять еще немного глубже, расслабил горло, сглотнул вокруг члена. Если уж он решился сделать это, то сделает как следует, не наполовину. В лице Бито что-то дрогнуло. Костяшки вцепившихся в покрывало пальцев побелели. Генджи снова усмехнулся. Наверное, это смотрелось глупо — с хуем-то во рту, но кто его видит, кроме Бито? Он приподнял голову и опять опустил, втягивая член в рот, словно пил коктейль через очень странную соломинку. Бито молчал, даже будто не дышал. На скулах появился чуть заметный румянец. Пальцы не разжимались, на тыльной стороне ладоней прорисовались синеватые вены. Генджи ни с того ни с сего протянул руку и погладил один из напряженных кулаков. Бито вздрогнул. Генджи, смутившись, убрал ладонь и продолжил сосать, по ходу дела приспосабливаясь и даже входя во вкус. Будто так было и надо – безликая комната, практически незнакомый хосеновец и лидер Судзурана, берущий в рот его член. Не то они оказались в другой вселенной, не то многочисленные удары по голове в совокупности все-таки повредили Генджи мозги. Впрочем, сейчас это не имело значения. Бито вел себя так же, как полчаса, час назад, но у Генджи — может, из-за внезапных пидорских утех — будто открылся третий глаз. Что-то изменилось: не то в отношении Бито к нему, не то в самом Бито. Но сил на новую загадку уже не оставалось. Он сосал от души, облизывал, заглатывал, сжимал губами — будто, блядь, вовсе не в первый раз этим занимался. И где-то на периферии маячило смутное желание снова сложить гибкое тело пополам и оказаться в нем, услышать стон, кончить в него, заглянуть в глаза, где наконец прояснится хоть что-нибудь… Бито вдруг вскинул бедра. Генджи, не ожидавший этого, поперхнулся, бросил на него возмущенный взгляд — и залип, не смог отвести глаза. Бито мелко вздрагивал под его руками и кончал ему в рот с совершенно потерянным выражением лица, а Генджи бездумно глотал и даже не пытался отстраниться. Похоже, проблемы с самоконтролем возникли не только у Бито. Когда тот обмяк и разжал кулаки, Генджи выпустил его член и выпрямился, облизываясь. — Без понятия, че там со статусом, но мне понравилось, — без малейшего сомнения признался он, укладываясь рядом. — Даже без резинки. — Бито уже снова был Бито — невозмутимым мудаком из Хосена. Быстро это у него. — Не страшно? — После того, как я вышел против вас один на один? — усмехнулся Генджи. Вообще-то дело было не в этом. Генджи не сомневался, что от Бито ничего не подцепит. Черт его знает, почему. Может, потому, что Бито слишком любил себя, чтобы допустить болезнь. Генджи совсем не знал его, но в некоторых моментах будто видел насквозь. Если бы у него так получалось всегда и со всеми, возглавить Судзуран было бы гораздо проще. Да и жить… проще. — Ты не похож на Наруми, — неожиданно выдал Бито. — И на Серидзаву тоже не похож. — И что? — не понял Генджи. — И хорошо. — Бито склонился над ним, вгляделся, будто что-то искал в лице, потом вдруг скатился с кровати, на ходу сообщив: — Я в душ. Генджи подумал и полез за сигаретой. Он, конечно, не успел докурить, когда Бито вернулся и, как вначале, отправил его мыться. Генджи никогда не приходило в голову мыться после секса; собственно, и мытье до траха не входило в список обязательных дел. Никакими комплексами Генджи не страдал, но рядом с Бито ему вдруг захотелось выглядеть цивилизованным человеком. Он ведь все равно победил, так что лишний душ ни на что не влияет. Да и постоять под горячей водой, расслабить мышцы оказалось чертовски приятно. Конечно, трахаться с мужиком в Судзуране не рекомендовалось, но Генджи все понравилось, так что не о чем было и голову ломать. Все равно не узнают, а если что — Генджи лично каждому объяснит, как это правильно понимать. И никаких проблем. Когда он вышел, в комнате не осталось никаких следов присутствия Бито. Даже еле уловимый запах рассеялся. Пахло табаком, застоявшимся воздухом и немного сексом. Генджи покружил по пятачку между кроватью и наглухо зашторенным окном, оделся, пятерней зачесал назад толком не высохшие волосы и вышел. И тут же наткнулся на Серидзаву. У бывшего лидера школы имелся невыносимый талант оказываться в ненужное время в ненужном месте. — Ты че тут делаешь? — спросил Генджи. Он помнил, что захват инициативы — первое дело. — А ты? — прямолинейно отбил удар Серидзава. На нем была пестрая гавайка, но пидором его никто не считал. Даже при наличии Тацукавы. Генджи положил этот факт в общую коробку с надписью «Подумать». — Да я так. — Он вытащил очередную сигарету, щелкнул зажигалкой и обыденно добавил: — С Бито трахался. Пусть Генджи не собирался этого говорить, и последствия могли быть непредсказуемы, но видеть ошеломление на лице Серидзавы было охуительно приятно. — Че? — переспросил тот. — Генджи, блядь, да ты ебанутый на всю голову. — Я думал, ты это в первый же день понял. — Генджи расплылся в улыбке, как Тацукава при виде лучшего друга. — Пойдем выпьем. — Так зачем ты это сделал? — спросил Серидзава, когда они расположились за столиком с пивом и пачкой чипсов. От чипсов пахло солью, и Генджи мгновенно решил, что они напоминают волосы Бито. — Просто так. — А мне зачем рассказал? — Тоже просто так. — Генджи задумался. — Все-таки в первый раз. — И в последний, надо полагать? Вот тут Генджи вообще завис. — Не знаю. — Он зарылся пальцами в еще влажные на затылке волосы. — Он свалил, даже слова не сказал. Я не понял, что это было. — Но взял, что предлагали? — Глаза Серидзавы блестели. Явно наслаждался разговором, что уж. — Конечно, — хмыкнул Генджи. — Я всегда беру, когда дают. И когда не дают — тоже. Если очень хочется. Как думаешь, есть способ схлестнуться с младшим Хосеном? Так, чтобы это выглядело нормальным. И пакт не нарушало. — Зачем? — не понял Серидзава. — Ну, он меня после драки в постель потащил. — Думаешь, снова потащит? — Не отпускать же его. — Генджи вспомнил, как это было, и ему снова захотелось. — Он какой-то… не такой. — Парень он. А ты, Генджи, пидор. — Серидзава напрашивался, но Генджи решил отложить разборки до лучших времен. Сейчас у него оставались нерешенные вопросы. — И как действовать, чтоб выебать парня? У меня с опытом плохо. — А никак, — неожиданно серьезно сказал Серидзава. — Либо он захочет прийти снова, либо не захочет. — А если не захочет? Не, я так не могу. Надо что-то делать. — Да уймись ты. — Серидзава увлеченно складывал сложную пирамиду из вытряхнутых на стол зубочисток. — Бито тебе не Судзуран. — В смысле не завалю? — В смысле другое дело. — Он вдруг смешал зубочистки, разломав к чертям всю постройку. — Хуй знает, Генджи. Ты не из тех, кто сидит на берегу в ожидании трупа. Ты идешь, делаешь из врага труп и бросаешь в реку. И может, для тебя так правильно. Может, тебе действительно достаточно сломать Бито челюсть, чтобы он решил, что трахаться с тобой — мечта его жизни. — Но может и послать, да? — уточнил Генджи. — Может и послать. — И что делать? — вернулся Генджи к главному вопросу. — Давай еще выпьем. Потом придумаешь. Тебе ведь просто хочется понять, зачем он это сделал. — Ну да, — согласился Генджи. — И ебаться с ним мне понравилось. — Точно пидор! — заржал Серидзава. — А еще лидер Судзурана! Будут проблемы — приходи, поговорим. Кто же тебя еще так поймет, как я! — Это потому, что у тебя Тацукава? — спросил Генджи, рискуя нарваться на неприятности. Но Серидзава, как весенний ветер, уже опять сменил направление. — И поэтому тоже. Ты в это не лезь, Генджи. Убью. Генджи и не сомневался. — Как-то сложно все, — сказал он. — Люди. Жизнь. — Да нормально. — Серидзава открыл еще банку, протянул ему. — Давай выпьем. За нас, за пидарасов. Генджи ухмыльнулся от уха до уха. Пидарасом он себя еще не считал, но разве это повод отказываться от выпивки? — За нас, — сказал он, смывая пивом слабый вкус спермы Бито во рту. И то, и другое было одинаково неплохо.