«Blind»

Мир — лишь игрушка. Выдуманная, собранная из отрывков информации — а потому и тело всё в швах и дырах, откуда вата выглядывает, и вместо глаз пуговки, и лица у некоторых ребят в вечных улыбках застыли. Игроки — люди, которых ты видишь лишь чуть-чуть, от того не запоминаешь — улыбаются, тратят какие-то известные только им валюты, в разные костюмчики наряжают, заставляя повторять одно и то же до бесконечности, умиляясь милоте такой. Пока им не надоест. Они — управляют. Ты — подчиняешься. Не ты одна — все. Все те, кого ты звала «друзьями» и «напарниками» — не более чем такие же куколки в руках Кукловодов. Умелых и не очень — кого волнует, ведь каждый учится. Кому как не тебе, Слепой, видеть это. Мир вне зрения Управляющих пустотой наполнен — ничего не видно, не слышно, будто мир попросту пропал. Возможно, оно так и есть — ведь нет того, кто спасёт тебя из этой пустоты, он занят чем-то другим. Обычно тебе не нравится контроль — но в моменты, похожий на этот, когда за жизнь изо всех цепляешься осколком сознания, ты молишь всех-всех богов, каких знаешь — и, может, даже не знаешь — чтобы Он вернулся. Мир тебе дал. Жизнь. Смысл. Не утоплял в пустоте… Сквозь панику слышишь звон — будто стекло разбилось, совсем недалеко от тебя. Мир быстро возвращается обратно — будто не было той пустоты, что ты уже зовёшь против воли своим «домом». Нет, теперь ты видишь комнату знакомую — ведь тебе её купил твой Кукловод и домом называешь ты именно её. Не сдерживаешься, на колени падаешь, хватаясь за качели руками трясущимися — паника от пустоты отпускать из лапок цепких не желает, но неохотно отрывается, стоит тебе почувствовать нитки — знакомые, стандартные, натирающие лишь слегка. Сейчас ты, словно собачонка какая-то, хочешь с непреодолимой теплотой и верностью в глаза своему мучителю взглянуть — Он спас, и пока это важнее всего. К сожалению — или, может, к счастью — сделать этого не можешь. Возможно, и не стоит. Совершаешь привычный обход, разминая ноги. Паника почти полностью отступила, напряжение лишь осталось — к сожалению, он не приходит просто тобою полюбоваться. Нет, Игрок пришёл за конкретной целью — но медлит отчего-то, заставляя обходить всю комнату уже который раз. Будто ждёт, но неясно кого или чего. Ответ находится быстро — на секунду мир пеленой тёмной покрывается, пока ты вздрагиваешь, возвращаться не желая. Но нет — себя около книжных полок находишь, недалеко от выхода. На лестнице уже ждут — и человека этого ты хорошо знаешь. Улыбка неловкая — Счастливчик, на себя не похожий, застёжку курточки зелёной нервно теребит. Он знаком тебе — но чужд одновременно — ведь Лаки, которого хорошо знаешь ты, здесь быть не может — он там, в отражении, часа своего ждёт, когда место твоё занять сможет. Он дома, где-то за дверью старой, закрытой, которую ты не покажешь Игроку и пианино таким же старым скроешь. Они все там — доступные, уже пришедшие конкретно в твой — ибо ты, к великому сожалению, главная выжившая у этого Кукловода — особняк, на игру опасную. Вы не пересечётесь — известный факт, но оттого и грустный. Ты можешь лишь следить за ними — другими — во время игры, пока с быстро колотящимся сердцем избегаешь участи сидеть на стуле, обратно в особняк отправляющем крайне болезненным путём. Тебя залечит Эмили — куколка единственная, способная без контроля ходить — сделает всё быстро, чётко, даже безболезненно практически — и к возвращению Его ты вновь в состоянии изначальном будешь. Но это потом. Вы переговариваетесь — тихо, лишь бы вас они не слышали, но они слишком заняты болтовнёй друг с другом — ты видишь ниточки вновь, но Лаки не обладает таким зрением. Он чувствует — возможно тем же, что и удачу его держит — Его. Своего Управляющего. Но, как и ты, поперёк сказать не может ни-че-го. Он подходит к шкафу, с полки случайную книгу достаёт — и с шорохом страниц, рассказывающих чужие-ваши истории, вы за столом просыпаетесь, видя чей-то силуэт. Счастливчик тянется, но тут же руку убирает — напуган. Знает этот силуэт. Ведь, быть может, это его погибший тогда друг? Или сам он, но с времени другого? Неизвестно, но и знаний этих вам обим не желается. Вы рангов разных — ведь ты, как известно, совсем игры не любишь, поэтому всего три, а то и меньше, в день. Твой напарник невольный же, похоже, чаще всего там бывает — из-под рукавов пиджака бинты выглядывают на ране не зажившей. Тебе жаль его — но с Наёмником было бы всё сложнее чуть — он не любит слабость показывать, вот и прячет бинты, рукава сильнее натягивая и ледяным взглядом окидывая, не лезла что бы. Ребята находятся долго — трудно подобрать кого-то к мушке мелкой и оленю, какие ранги вы и носите брошками небольшими на рукавах или кофтах. Вам повезло вскоре после — присоединилось ещё двое, и ты сглотнула невольно, трость покрепче сжав и слегка постукивая ею видеть дабы новоприбывших. Ты посередине — справа Счастливчик, на углу Садовница — машет всем дужелюбно, удачи желая. Слева… В щёку что-то пушистое утыкается — словно приветствуя. Вздрагиваешь, но касаешься легонько перьев мягких, пальцы от прижатой к груди трости отрывая — сова, что с Провидцем всегда, доверяла тебе. Даже сейчас, одобрительно ухнув, посильнее к пальцам тонким прижалась — любит ласку такую. Поворачиваешь слегка голову — улыбку слабую видишь, на лице проступившую, да повязку на глазах. Он тоже знает — ведь тоже слеп. Он видит то же, что и ты — и нити легонько касается, указывая на это. Ты веришь ему даже без указки, ведь с ним спокойнее. Он может спасти, даже далеко находясь — его подруга верная поможет по единственному приказу, даже если навредит ей это. Благодарность тихо шепчешь, убирая пальцы обратно — птица отстраняется сразу же, на стол перед хозяином перелетая. Ждёт теперь. Лаки слегка покашливает, лишь взглядом указывая — ждут все. За занавеской, охотника скрывающей, видны длинные полы чего-то вроде платья. Тяжко вздыхаешь, прикрывая свои слепые глаза — иногда и вовсе не знаешь, зачем их открытыми сделали и очки даровали, ведь совсем они бесполезны при игре. Тешишь надежду слабую — в комнате всё вновь вернётся к цветам, там тебе не нужна будет трость. Нужно лишь выиграть эту игру. Это непросто будет, но ты веришь, что вы справитесь. С улыбкой киваешь, касаясь невидимой кнопки — Кукловод доволен остаётся, продолжая разговор с другом, не замечая совсем махинаций твоих с сокомандниками. Ребята рады — ты всегда игр боялась, ведь не приспособлена к ним. Эмма, шляпку соломенную поправляя, давно уже нажала на «готово», поддерживающе подмигивая. Счастливчик с Илаем за тобой следом коснулись, с новой верой в победу. Вновь раздался треск стекла, знаменующий начало игры.