***
Хосок заранее сообщил, что приведёт с собой друга, объяснив это тем, что тот уже завтра уезжает в Америку. Но он обещает вернуться. Что ж, Тэхен не против новых знакомых, особенно в богатый воспоминаниями день. Он вообще любит новых знакомых, чего не скажешь о каждом из них. Многие привыкли к человеческим стандартам современного общества. Либо серая офисная мышь, что по ночам дрочит на светлый лик секретарши, а то и не дай бог, на образ на образ айдола в открытом костюме. Либо же та самая секретарша, что мечтает добиться чего-то большего, нежели таскать кофе к боссу в кабинет и передавать ему звонки от других важных шишек. Ему нравятся люди, которые независимо от возраста могут заниматься экстремальным спортом, на что самому никогда не хватало смелости. Люди, которые умеют высказывать в музыке чувства, настроение, события сегодняшнего дня. Да даже если человек не побоится искупаться в общественном фонтане, в этой самой июльской жаре, Тэхен будет светиться весь день, вспоминая этот случай. Ким носит береты, не зависимо от времени года. Тратит деньги, честно заработанные продажей своих картин, на новые плюшки в любимой ММОРПГ игре, а также на карамельные конфеты. Никто не верит в его серьёзность, называют балаболом и «бедным художником». Девушки, с которыми он встречался, убегали от него уже на второй неделе отношений, толком не объясняя причину разрыва. А Тэхен и не расстраивался. Все равно она не интересовалась новой частью Стражей Галактики. С Хосоком они знакомы со времён старшей школы. Точнее, они не учились вместе, просто как-то раз они чуть не поссорились в магазине комиксов за последний выпуск манги. Девушка консультант спасла магазин, найдя ещё один экземпляр у себя под кружкой чая. Неловкость прошла как только они вышли из магазина, стоило Тэ споткнуться на ступеньках, а Хосоку заржать во все горло, свернувшись в три погибели. Лежавший в паре сантиметров от лужи Ким быстро подхватил смех. И Хосока. В лужу. С тех времен изменилось только то, что Тэхен, возможно, стал реже спотыкаться. А ещё, он начинает терять счёт времени, рассматривая паучка в углу туалета. Только когда на его телефон поступает восьмой входящий от «хосок-и (должен мне триста грамм конфет)», а из динамика слышится громкий ор должника, сопровождаемый «хен, не кричи, люди смотрят», Киму становится жутко интересно, а кто это там пытается успокоить гневного Чона. — Да, Хоба, я уже выхожу, — покидая туалет, на плитке которого нарисованы уточки (им самим, между прочим), говорит Тэ, — вы долго стоите? — Мы с Чонгуком уже минут 20, а Намджун, зараза такая, еще не подошел. Чонгуком? Ага, видимо, это тот самый друг, который уезжает в Америку, но обещает вернуться. Едва не споткнувшись о кучу белья возле комнаты, Тэхен бормочет что-то вроде «передай Чонгуку мои искренние извинения, а ты все еще должен мне». Начавший свою важную речь Хосок был прерван красной кнопкой на экране Кима. Он надевает те же брюки, что и сегодня днем, но уже заправляет в них белую футболку, измазанную масляными красками. Эта футболка должна была отправиться в интересное путешествие по миру мусорных баков, но заметив её на краю кровати, Ким решил, что она его личного дизайна. Разве можно такую уникальную вещь выбрасывать? А вместо массивного кулона он цепляет на волосы удачно найденную в мамином чемоданчике заколку, которая так хорошо подходит к этой футболке. Заколка, кстати, в форме подсолнуха, картина с которыми несколько месяцев висит у него на стене. Он планировал продать ее, но так уж она ему понравилась, что стало просто жалко отдавать свое творение кому-то другому. Карамельные духи остаются неизменно важным элементом. Туфли, ждущие этого полгода, выползают из коробки. Тэхен спешит очаровать нового знакомого.***
— Чонгук-а, ради бога, прости моих дебильных друзей за то, что у них отсутствует понятие времени, — Хосок уже весь вспотел, успел пять раз залиться краской от стыда и чуть не залить шары, но юный друг его остановил. Открывшего рот Чонгука прерывает из ниоткуда взявшийся парень, что повисает на руке Хосока (бесстрашный что-ли), а ещё от него так сильно пахнет карамелью, что Гук невольно морщится, а во рту скапливается слюна от сладкого запаха. — Я так соскучился, дружище, — всё ещё повисая и показывая широченную улыбку говорит неизвестный, — я так спешил к вам, что чуть не наступил на кота около подъезда. Что ж, надеемся, что кот впорядке. — Тэхен, мать твою, в следующий раз я назначу время на час раньше положенного, чтобы ты пришел вовремя, дебильная ты башка. — Да ладно тебе, я же пришёл, — он наконец отлипает от Хосока. — Привет. Чонгук решает сам подать голос, раз его присутствие активно игнорируют. Впервые он видит такого человека. Нет, не подумайте плохого, он ведь такой особенный, не от мира сего, сверкает своей заколкой (похожая есть у его маленькой сестрёнки), смотрит на Чонгука, а глаза отражают солнышко. Ну не чудо ли. Гук твердо решил узнать сегодня, как эти двое познакомились. Потому что он уверен, это было до безумия нестандартное знакомство. А Тэ глазками моргает, немного щурится от солнца и его разглядывает. — Тэхен, я говорил, что приведу кое-кого. Это Чонгук. Будь ему благодарен за то, что он дождался тебя. Да Тэхен бы и сам дождался Гука, будь он девушкой солдата. Это что за сокровище стоит перед ним? — Оу, приятно познакомиться, — быстренько реагирует, снова улыбается и лезет обниматься. Нет, ну, а что? Он любит обниматься. А ещё больше он любит обнимать красивых людей. Чонгук не успевает и глазом моргнуть, а его уже крепко сжимают в охапку. Не самое приятное занятие в жару, ведь от парня идёт не меньше тепла. — Тэ у нас немножко пристукнутый, так что странности в его стиле, — видя как глаза Гука ещё больше расширяются, Хосок спешит добавить, — не, ты не пугайся, он славный парень. Ещё никто не пострадал, кроме моей психики. А Тэхену хорошо. Чон несколько крупнее его, не одни кожа да кости, как у самого Кима. Его приятно сжимать в руках. Чёрная футболка приятная на ощупь, видно, что не самая дешёвая. А ещё пахнет так. Не карамелью конечно, а то был бы перебор со сладким, но чем-то, из-за чего ещё больше хочется прижимать к себе. — Ребят, не поверите, машина сломалась на половине доро...ги. О, Намджун пришёл. — Опа, ещё один объявился. Эти уже успели познакомиться, давай, тоже не стой в стороне. У нас целый вечер впереди. Хотя, было бы больше, если бы не кто-то. Хосок может выдохнуть спокойно. Вся компания на месте, все живы, а что будет дальше — не его заботы. Тэ отлипает от нового знакомого и улыбается так довольно, даже не как кот, объевшийся сметаны, а как медведь, нализавшийся мёда. Ох, как хорошо обниматься с хорошими людьми. С чего Чонгук хороший? А Киму эти, из космоса, сигналы послали. — Что ж, в ресторан мы уже не успеем, можем сходить в наш любимый паб, познакомить Чонгука со здешней культурой, так сказать. — Хен, я всего лишь часто переезжаю, но большую часть жизни пробыл в Корее. — Ну, значит, вспомним истоки. А ну, не отставать, кто придёт последний — тот платит. Кто бы сомневался, что Тэхен полетит торпедой вперёд паровоза.***
Ким надеется, что он сможет назвать этот день официально лучшим. Ведь неизвестно какая по счету бутылка соджу опустела, паб уже как несколько часов наполнен смехом их компании и ещё нескольких других, которые ещё не ушли. Думая, что Чонгук хороший человек, он явно не ошибся. Он оказался тем самым человеком, который всегда был за пьяные задания Хосока. Кажется, кто-то отнимает у Кима его позицию. Чон слишком громко смеётся, но от этого не болит голова и не хочется его заткнуть, а хочется подливать ещё, чтобы безумные истории, сопровождаемые смехом, продолжались. — Никогда бы не подумал, что Тэхен смог развести препода на отсос за зачет, а потом обломать его, сказав, что ему 17 и пригрозить сроком, — куда же без пьяных историй из жизни — я хочу узнать подробности, — ну, а что пьяному Чону, который ещё ближайшие полгода не посидит с ними так. Кто знает, может они вообще не увидятся. — Прям… Всё? — Тэ и сам уже не помнит детально, но помнит, что тогда безумно гордился собой, а препод уволился в следующем месяце. — А есть больше, чем позволено узнать? — улыбается пьяно, игриво, заглядывая в глаза. Тэхен мнется, ещё никто не вспоминал ту историю, а тем более, не заставлял Кима смутиться. — Ну, это была моя единственная тройка в аттестате, а родители грозились перестать давать мне карманные деньги, — пока все начинается довольно скучно и стандартно, — но что ещё хуже — запрет на карамель и конфискация манги. Кстати, там была и та самая, из-за которой мы с Хоби познакомились, — да, это уже больше похоже на правду. — Я тогда чуть не заплакал вместе с ним, — наигранно всхлипывая сказал Хо. — Я видел, как такое делали в сериалах и всегда работало. А блеснуть знаниями уже не было времени. Почему Чонгук действительно так серьёзно слушает, будто он ему про заговор вселенной рассказывает? — Преподу было за сорок, не знаю, была ли у него жена. Если бы была, то мне бы было ужасно жаль её, а за себя стыдно. Но, как говорится, для доброго дела мозг не нужен, — никто не понял, с чего так говорится, ведь, вроде, была совсем другая поговорка. — И что ты сделал? — ему правда интересно. — Дождался конца пары, ведь она была последней. Ну, подошёл там… че ещё… Он не понимает, как можно объяснить то, что его мозг сам не обрабатывал в тот момент. Он вспомнил все сцены из сериалов, включил актера и… — Черт, давай я покажу, — так, буднично. Будто собрался показывать упражнение для растяжки мышц… Смотря каких мышц. Так, стоп. Ближе всего сидел, как бы иронично не было, Чонгук. Он действительно собрался воспроизвести эпизод трехлетней давности. Сначала просто повернулся к Чону, что бы удобней смотреть на того. Говорят, что под другими взглядами теряется вся уверенность, а Гук смотрел и ждал. А Тэхен принялся действовать. — Профессор Пак, — голосок такой невинный, глазками хлопает, — вы знаете, что по вашему предмету у меня выходит единственная тройка, так ведь? — губу поджимает и брови сдвигает. А Чон даже поверил, подумал, что он и есть этот профессор. — Ну же, подыграй. — Э… Это действительно так, Ким Тэхен? — абсолютно не зная, что мог тогда сказать преподаватель, вымолвил он. — Ну, мне бы совсем чуть-чуть поднять оценочку, до четверочки, — двигается ближе и рукой «случайно» касается бедра. Где-то сбоку слышится свист Хосока. — И как вы собрались это делать? — похоже, Чон начал входить в роль. — Я знаю, что блеснуть знаниями уже не успею, но, — а вот тут у Кима вылетел эпизод, но надо же опозориться ещё больше? Он совершенно легко садится на бедра младшего. Да так, будто тот ему руку для рукопожатия протягивает. Снова Хосок со своими у-лю-люканиями, а ещё, тот мужчина за соседним столом, кажется, подавился пивом. — Пожалуйста, позвольте мне поработать ротиком, но не пересказывая все билеты, — он помнит, что тогда у профессора был галстук, а у Чона есть лишь футболка и красивые такие скулы, по которым он и проводит рукой. Намджуново «А там точно было так?», ни капли не разбавляет обстановку. Чонгук ничего не понимает, он сидит и хлопает глазами, получая грозный взгляд Тэхена, который так и говорит, мол, не выходи из роли. Какая в жопу роль, когда он пьяный, а у него на бедрах сидит мальчик-подсолнух (тоже под градусом, конечно), скулу гладит и смотрит так. Ещё и что-то про ротик говорит. Тьфу, пошлятина. А тот мужик-сосед, кстати, до сих пор увлечен представлением, глаза свои выкатывая. Тэхену не нравится, что его шикарное представление приостановлено, ведь актеры забыли текст. Поэтому он наклоняется, будто так и было в контексте, а потом на ушко шепчет нежно, — скажи «да», ради бога, пока мне не пришлось схватить тебя за что-нибудь, ведь я зол, — и проводит языком по ушной раковине, зализывая свои слова. И спокойно возвращается в позицию. Ту-дум. Чону хочется. Хочется раствориться к черту. Или сейчас же оказаться в Америке. Но только не терпеть это и смущаться перед хенами. Ким понятия не имеет, насколько это абсурдно и возбуждающе. Или он просто хороший актер? Надеемся на второй вариант, иначе разум Гука улетит в дальние края. Не обещая вернуться. — Д-да, я думаю, если вы п-постараетесь. — Мне семнадцать, я могу спокойно написать заявление на вас, да даже если вы будете отрицать, то сделаете себе ещё хуже, — резко меняется в лице и отодвигается, показывая телефон с диктофоном. Черт возьми, когда он успел его включить? Все больше загадок от Тэхена. Кажется, в глазах яснеет и мозг светлеет. Чонгук моргает пару раз. Случайно глубоко вдыхает, а тут всё пропитано духами. Карамельными. Ну вашу ж машу.***
Очередное завывающее «Чонгук-аа» разносится по ночному переулку. — Да, Тэ? — уже десятое подряд. Что же он выдаст на этот раз, интересно. Дойдя до кондиции, когда Намджун начал вырубаться, а Хосок начал подкатывать к официантке, которая вежливо выпроводила их из заведения, которое, по сути, закрылось полчаса назад, парни забыли про услуги такси и пошли пешком по оживленному району. Намджун слился раньше всех, по привычке запрыгивая в свой автобус. Ну и ладно, у них ещё остался хохочущий Хосок, который не упускал возможности показать акробатические трюки со скамейкой. А так же Тэхен, который в пьяном… Нет, в стельку пьяном состоянии стал ну слишком уж ласковым и всю дорогу виснет у Чона на руке. Младший же был самым трезвым, относительно компаньонов, ибо после тэхенова представления Чонгуку уже не хотелось пить. Ему хотелось плакать, смеяться и ещё хотелось Тэ- — Как ты думаешь, как русалки занимаются сексом? — рубрика вопросов от пьяного Кима продолжается. — Ну, может они как-то телепатически это делают? Или, быть может, у них есть другой способ… — А у тебя есть телепачит… телепетиче… короче, ты умеешь трахать мыслями? — кажется, Тэхен уже точно затрахал Гука своими мыслями. Чонгуку хочется выть. Ну за что ему это? Он планировал немного выпить с друзьями, поесть корейской еды перед отъездом, дома спокойно принять душ и лечь спать, чтобы к рейсу быть свеженьким. Но сейчас он какого-то хрена тащит на себе полуживую тушку, которая ластится к нему и пахнет карамелью. Кстати, Чонгук обожает карамель, за что Тэ лично поставил ему галочку на +100 к уважению. Он бы мог спокойно сбросить Кима на Хосока, ведь те же лучшие друзья, и по быстрому слиться домой, так как это сделал Нам. Но не может. С чего-то вдруг он чувствует, что потом будет переживать, дошли ли эти двое до кроватей, или хотя бы до порога квартиры. Хосок-то ладно, с ним он выпивал не раз, и тот даже в никакашку доберется домой. Знаем, проходили. А с Кимом хрен пойми, что может случиться. Поэтому он продолжает крепче держать его и отвечать на вопросы. — Не знаю, пока не приходилось, — будто в будущем он собирается, ага. — А давай попробуем? — кажется, он перестал фильтровать речь ещё на первом вопросе. — Тэхен, ты пьян, давай я доведу тебя до дома, а там посмотрим, — пытается успокоить***
Конечно, никто не гарантировал, что за эти пятьсот метров всё будет спокойно. Но что б настолько. Тэхен пытался погладить кота (наверное, тот самый, на которого он сегодня чуть не наступил), но животное было категорически против, и, громко шикнув, убежало в подвал. Ким чуть было не полез за ним. Еще он начал жаловаться Гуку на главного героя аниме, которое посмотрел вчера. Гук благодарен тому, что ему хотя бы не нужно отвечать на каверзные вопросы. А потом Ким попросился на ручки. Мол, он не чувствует ног, мир кружится, в глазах темнет и «если я умру прямо здесь, это будет на твоей совести». Ну, а Чонгук что? Он взял его на ручки. Подхватил одной рукой под колени, второй за спину, прижимая к себе, что бы тот ненароком не упал. А нельзя было так сразу? Тэ тут же замолк, закрыл глаза и начал засыпать, обнимая руку младшего. Что ж, это были самые спокойные триста метров за эту прогулку. Консьержка оказалось бабушкой за шестьдесят, а еще и подружкой Кима. Кто бы сомневался. Она сразу подсказала номер квартиры и этаж, сказав Гуку быть осторожным и пожелала им хорошей ночи. Да, Гук надеется, что еще успеет выспаться. Или что она имела ввиду? Уже в лифте Чонгук задумался, а как же ему открыть дверь? Будить и спрашивать Кима, где его ключи, было бы бесполезно. А шарить в чужих карманах ему было бы слишком неловко. И все же, ключ оказался под ковриком. Как же банально. Но Гук оценил входную дверь Кима, на которой были брызги эмульсии, с покраски стен, но выглядело это как ночное небо. У Тэхена ещё был дверной глазок с оформлением в виде какой-то планеты. Зайдя в квартиру, первое что привлекло внимание — это чертов запах карамели. Он что, поливает все вокруг карамелью? Ну, а потом уже безумный бардак, в котором читались нотки стиля. Он скинул кроссовки, ибо приличный мальчик, и понес спящего по квартире. Все же нашарив выключатель он дотянулся до него ногой. Ну руки заняты, что делать. А тут было еще интересней. Желтые, выцветшие стены, темные шторы, заляпанные краской, критически мало свободного места и огромная кровать. Еще в углу, кажется, стояло что-то похожее на мольберт, а возле тумба с красками. И картина на стене. Подсолнух. Аккуратно уложив Кима на кровать, Гук решил ещё немного изучить это чудесное помещение. На столике лежал ноутбук, а рядом вазочка… С карамелью. Нет, да он издевается. Он подошел к окну и отодвинул шторину, за которой оказался балкон. И большой холст. На холсте было что-то вроде солнца, но нарисовано так, будто сделанно из чего-то липкого, тягучего… Нет, только не карамель. Вокруг солнца снова космос, какие-то космические туманности и брызги краски, словно это солнце настолько горячее и взрывоопасное, что его частички просто разлетаются. Этот парень дарит ему все больше загадок. С чего Гуку хочется их разгадать? — Гук-и, — кровать издала звук. А, нет, это Тэхен проснулся. — Да, я здесь, — он обратно задвигает шторы и подходит к кровати. — Полежи со мной, — щурит глаза от света (как же он прекрасен, когда это делает), шмыгает носом и смотрит жалостливым взглядом. — Но я собирался идти домой, у меня утром самолёт, — Чону уже и самому не хочется никуда идти. — Пожалуйста, пару минут, — немного привстает на локтях и опять смотрит. — Ладно, — медленно ложится на край, а его притягивают к себе и ногу закидывают, — какого черта? — Мне так понравилось тебя обнимать, — вот за что он Гуку нравится, так это за то, что Ким совершенно честен в своих словах и ни капли не стесняется, — Чонгук? — М? — позволяет себе слабость и заводит чужую прядку волос за ухо. Тэхен опять смотрит, медленно дышит и моргает так невинно и пьяно. Двигается ещё ближе и накрывает чужие губы в поцелуе. Чон пытается отстраниться, но сзади подушка не дает ему этого сделать, а сверху еще больше прижимают, почти ложась на него. Старший целует медленно, с нежностью посасывая верхнюю и нижнюю губу, лишь слегка проводит языком по губам, но большего не позволяет. Чонгук чувствует карамель. Она буквально везде. В носу, на губах и языке, кажется, даже мозг уже затуманен этой карамелью. Кончики пальцев покалывает, ресницы дрожат не меньше и он плюет на все, полностью отдаваясь в плен карамельного мальчика.***
Шторы Ким почти никогда не раздвигает, только лишь когда пишет картины. Поэтому рассвет они благополучно просыпают. Открывая глаза, пару раз моргая и вдыхая тот самый аромат сладкой конфеты, Чонгук чувствует себя самым счастливым во вселенной. Он заметил, что потолок в спальне не белый, а темно-синий, даже, наверное, черный. А на этом полотне, похоже, что флуоресцентной краской хаотично мерцают «звезды». Он лежит, разглядывая каждый сантиметр этого полотна, в голове тишина, а в глазах счастье. Оказывается, за ним не нужно ехать на край света. Нужно лишь довериться жизни, у которой для нас уже все уготовлено. Он по привычке ищет телефон, из-за чего ему приходится привстать, ведь телефон находится в кармане джинс, брошенных на пол. Он снимает блокировку. Секунда на загрузку. Ещё пара на осознание. А потом из горла рвется громкое «твою ж мать!». Со всем этим счастьем, он напрочь забыл про свой рейс. Его самолет, должно быть, уже вылетел за пределы Кореи. Ночью с Тэхеном они целовались. Много целовались. И никто ни о чем тогда не думал. Им просто было хорошо. Никто не подумал о будильнике, царство Морфея поглотило их слишком быстро, что бы успеть опомниться. — Чонгук? Ты чего орешь с утра пораньше? — шуршание с левой стороны кровати, — У меня дома тонкие стены. А у Чона тонкие нервы. — А то, что мой самолет уже отправился в далекое путешествие, забыв самого важного пассажира! — всем же хочется почувствовать себя таковым, согласитесь, — плакало мое путешествие, все, улетела птичка. Тэхен ничего не говорит. Он смотрит молча, лениво моргая глазами, видимо, пытаясь разобрать всю ругань. Садится на кровати и ластится к Чону, когда его тут же одергивают и покидают гнездо, а матрас выпрямляется из-за пропажи. — Гук-и, ты чего? — искренне не понимает хозяин, наблюдая, как другой в гневе натягивает на себя вещи. — Тэхен, я вроде все понятно объяснил, ты должен был понять причину моего гнева, не настолько же ты тупой, — да уж, в таком состоянии и Гук перестает фильтровать свою речь, — все, что происходило в этой квартире — тут и останется. Он хватает телефон, натягивая футболку (кажется, задом-наперед), вылетает из спальни, а следом и из квартиры. Теперь пришло время Кима осознавать. Во-первых его голова нещадно трещит, что затрудняет процесс. Во-вторых, он только проснулся, его мозг не готов к запуску. Все, что крутится в его голове — Чонгук. Его слова и движения. Минуту погодя, он пытается вспомнить прошлый день. Так, тут он ищет пропавшую заколку, тут скачет по квартире, зная угрозы Хосока, тут случайно роняет бутылек с духами, который разбивается, наполняя пространство приторно сладким запахом, попадая на самого Кима, бежит до места встречи, они идут в паб, выпивают… А Тэхен показывает мастер-класс по соблазнению***
Одиннадцать утра-дня, солнце ещё не выжигает, но пока приятно греет. Чонгуку срочно нужно было проветриться, побыть наедине, иначе бог знает, что бы стало с уютным пристанищем Кима. Что ожидало его в Америке? По крайней мере, никто. У него не было там знакомых, лишь только одна подруга по переписке, с которой они познакомились когда Гук был в Китае. Тогда они и пообщались вживую один раз, ведь на следующий день подружка улетела. Зачем он должен был лететь в Америку? Чонгук любит путешествия. Он не нашел себя ни в одном из дел, а посему решил разбавить жизнь хотя бы так. Классика, повезло с родителями. Они не были в особо близких отношениях, но сына обеспечивали. Вот он и катался на волнах жизни. Хотел посетить Америку, как мечтал ещё с детства. Но сейчас он подумал, что это же не последний день жизни? Он точно туда еще слетает. Может даже с Тэ- нет. Кто такой Тэхен? Мальчик-подсолнух, который меньше чем за день подарил ему больше счастья, чем месяц жизни в Португалии (даже такой опыт у него имеется). За один вечер он успел Чона удивить (ох, как удивить), испугать, возбудить, обрадовать, застыдить, захотеть исчезнуть, захотеть никуда не исчезать и помочь стать счастливым. Дарили ли ему это все путешествия, да в таком роскошном букете? Он не припомнит. И разве может он считать, что из-за Кима он упустил возможность жить так, что бы не жалеть потом? Нет. Он ни разу не жалеет о вчерашнем вечере. Он не позволит кому-то еще пользоваться его личным счастьем. Поэтому он заворачивает в магазин сладостей.***
Киснуть — не в стиле Тэхена. После небольшого мозгового штурма, он вспоминает, что, вообще-то, любит чистоту и ароматы. По пути в душ замечает тот самый пакет из секс-шопа на кресле. Позже распакует, ставит себе пометочку. Гель для душа, не поверите — с запахом полевых цветов. Он всегда долго стоит под струями горячей воды, думая о вечном. Например, сейчас он думает о том, хочет ли, что бы младший еще раз обнял его. Возможно, даже хочет, что бы тот снова дотащил его до дома, спася при этом от городской преступности (котиков и таких же пьяных как он, ага). Чонгук не прыгает в фонтаны, не танцует на скамейках так, как это делает Хосок, не пытается завести разговор с мистером полицейским, который безобидно выписывает ему штраф за парковку в неположенном месте. Полная противоположность тем, кого Ким считает интересными людьми. Но он не может назвать Гука скучным. Так или иначе, кто спас его пьяную тушку? Уложил спать, при этом не обчистив квартиру? Кто любит карамель так же, как Тэхен? Спорит с ним о том, что старый актер человека паука сыграл лучше? Чем больше он думает, тем больше хочет снова увидеть Чонгука. Тот без проблем мог взять новый билет и улететь в Америку, как и мечтал. Тэ тоже хочет в Америку. Но не один. Тут, в Корее, а точнее — в Сеуле, он знает почти каждую улочку, во сколько выходит эта девушка на работу, когда открывается почти каждый магазин, как часто ходит его автобус, где купить вкусное мороженое и карамель по скидке. А что в Америке? Он более чем уверен, что будет чувствовать себя там не в своей тарелке, уже не будет того чувства тэхеновости. А вот если с правильным человеком… Из душа он выходит в розовой футболке, заканчивающейся на середине бедра, и свежих боксерах. Берёт пакет с кресла и идёт в комнату. В пакете находит визитку и аккуратно упакованный бежевый чокер, который больше походит на ошейник, если честно. А Киму нравится. Единственное, что выбивается — кружевная окантовка, благодаря чему, изделие приятно сидит на шее. Он думает, что потом, возможно, добавит какой-нибудь бисер или вышьет узор. Тэхен специально взял такой простенький, что бы такая вещица могла стать полностью его, после того, как тот добавит своей изюминки. Подходя к балкону, Тэ отодвигает плотную ткань штор, глядя на солнце, которое греет лицо, но выжигает глаза. Дзынь-дзынь. Дверной звонок. Чего? Ким человек гостеприимный, поэтому впустить посетителя является делом первостепенной важности, а остальное уже дальше. После того, как дверь открывается, в нос бросается уже знакомый слабый запах, но уже сливающийся с ароматом карамели. Хах, уже пропахся. Стоп, что? Почему Чонгук стоит тут, в руке держа фирменный пакет, а глазами не моргает и дышит через раз. Потом хозяин вспоминает, в чем он открыл дверь. Взгляд Чона устремлен на шею, прямиком на этот дурацкий ошейник. — Ч-Чонгук? — ошарашен не меньше его, неловко тянет футболку ниже, а глазами хлопает, как всегда, — я думал, ты не собираешься тут появляться, учитывая, как ты вылетел утром… — Я… Да, прости меня. Я не посмотрел тогда на ситуацию со всех сторон, — кажется, стал нормально дышать и смотрит глаза в глаза, — еще я вот, принес тебе, — протягивает пакет, видя, как глаза Кима загораются. — Я хотел купить их карамель уже давно, черт подери, откуда ты узнал? — улыбается, как ребенок, глаза щуря и пакет аккуратно перехватывая. — Хех, я телепат, похоже. А. Через пару секунд он быстро теряет весь настрой, вспоминая вчерашние диалоги. — Как ты думаешь, как русалки занимаются сексом? — рубрика вопросов от пьяного Кима продолжается. — Ну, может они как-то телепатически это делают? Или, быть может, у них есть другой способ… — А у тебя есть телепачит… телепетиче… короче, ты умеешь трахать мыслями? — кажется, Тэхен уже точно затрахал Гука своими мыслями. — Да ты чтоо? — смеется, и, боже правый, Чон очень сильно надеется, что он не помнит. — Впустишь? — куда уже деваться, горит сарай, гори и хата. — Ой, у меня тут немножко бардак, — ага, а младший не успел заметить, пока нёс спящего и пьяного Кима к кровати. — Да чего я там не видел… — Хорошо, проходи, — уходит вглубь квартиры, футболка так и норовит задраться. Черт. Снова кроссовки на том же месте, заглядывает в зеркало в прихожей, поправляет выбившиеся пряди. — Так… С чего ты решил вернуться? — уже разворачивает упаковку карамели, восседая на кровати. Чонгук позволяет себе присесть рядом, скользнув взглядом по худым ногам. — Мне полезно думать, знаешь, — неловко усмехается, наблюдая, как старший закидывает карамель на язык, — мы вчера впервые встретились, а толком и не познакомились. Я не хочу терять эту возможность, — Ким поднимает бровь, — ну, в смысле, мне хочется узнать тебя лучше. За один вечер ты дал слишком много загадок, а я не успокоюсь, пока не разгадаю их, — Тэхен замедляет движения языком, рассасывая сладость, глазами бегает по лицу Чонгука, — так что… чёрт, ты позволишь мне? Снова хлопает глазами. Как в их первую встречу, лезет обниматься. Только теперь младший не стоит истуканом, а обвивает тонкую талию и смеётся так счастливо. Футболка всё таки задирается, открывая доступ к нежным изгибам Кима, давая проскользить руками по бархатной коже. Тэхен вжимается в младшего крепче, будто бы желая слиться в одно целое и никогда не отпускать. Действительно, быть счастливым не так уж и тяжело. Нужно просто быть честным с собой и со своими желаниями. Его счастье — самая сладкая сладость из всех. Тэхен накрывает чужие губы и скользит по ним языком, на котором разливается любимая вещь обоих — карамель. Снова она везде. В голове, на языке, в носу, мешает спокойно дышать, а пальцы скользят в мягкие волосы, оттягивая концы, на что старший испускает довольный всхлип. Оба заваливаются на кровать, тяжело дышат и в глаза друг другу смотрят. – К чёрту эту Америку, у меня есть своя собственная вселенная, – медленно проводя по щекам и губам старшего говорит Чон. Тэхен краснеет, затем снова тянет сильное и крепкое тело на себя. Чонгук сделал правильный выбор. Счастливы оба, счастлив мир.