Lights, camera, action!

Риз работал моделью, и это была одна из трёх вещей, которые он умел делать в совершенстве. Второе место в списке занимало его умение находить саркастичные ответы на любые реплики собеседника, а третье — способность съесть целую тонну мороженого за час. Впрочем, первым пунктом он гордился гораздо, гораздо сильнее всего остального — и в первую очередь потому, что модельная работа приносила ему просто неслыханное количество денег. А деньги Риз любил очень, очень сильно — и, если бы ему удалось монетизировать и свой сарказм, и любовь к мороженому, то он был бы абсолютно и непередаваемо счастлив. В модельном бизнесе Риз работал не только из-за денег: ему правда нравились съемки, нравилась причастность к искусству, нравилось перевоплощаться. Так, впрочем, было не всегда: фото в своё первое агентство Риз отправил ещё в восемнадцать лет — скорее в шутку, чем из искреннего желания работать в моделинге. Произошло это летом после окончания старшей школы, в одну из посиделок с его лучшим другом Воном. Вон, хрустя чипсами, навис у Риза над плечом и уставился в экран ноутбука. — Зачем ты эту фотку прикрепляешь? Думаешь, увидев футболку со Стартреком они тут же предложат тебе многомиллионный контракт? — Это моя лучшая фотка, вообще-то, — буркнул Риз, покосившись на Вона. — И перестань повсюду чипсы разбрасывать, ты мне и так весь диван колой облил. — Купишь новый на свои будущие ослепительные заработки, — фыркнул Вон. — Ой, да заткнись ты, — сказал Риз и нажал на кнопку «отправить». Ему ответили уже на следующий день: сказали, что у него очень интересная внешность, и пригласили на живую встречу в головном офисе агентства. Риз тут же переслал письмо Вону с припиской «Выкуси, придурок, футболка со Стартреком — огонь». С этим агентством Риз проработал два года, затем перешёл в другое, одно из самых известных по всему миру — тогда-то его карьера и начала свой стремительный подъём вверх. Через полгода Риз попал в хотлист влиятельнейшего модного сайта, решавшего, кто достоин внимания, а кто окажется за бортом, а ещё через полгода он уже был в списке пятидесяти моделей-мужчин, носивших звание «топ». Риз много путешествовал и не пропускал ни одной недели моды, и это отсекло возможность заводить долгосрочные отношения — да что там говорить, даже дружба с Воном переживала сейчас не самые лёгкие времена. В родной город Риз возвращался в лучшем случае раз в несколько месяцев и, едва переодевшись и как попало бросив чемодан, сразу же отправлялся к Вону. Друг снимал крохотную квартирку, в которой за последние несколько лет не поменялось ничего, кроме холодильника да парочки кресел, и это странным образом успокаивало Риза. Он находил в дружбе с Воном то, чего не было в его суматошной жизни, полной новых впечатлений и знакомств — он находил в ней спокойствие и неизменность. А Джек, с которым Риз познакомился накануне своего двадцать пятого Дня рождения, привносил в его жизнь лишь сумбур и неразбериху — не то чтобы Риз особенно жаловался, конечно. Случилось это на одном из вечерних показов на неделе моды; Ризу выпала честь закрывать его, и сразу же после того, как нырнуть за кулисы, он вновь встал в шеренгу моделей, быстро выходящих обратно на подиум для финальной проходки. Когда показ подошёл к концу, Риз переоделся, едва найдя свои вещи среди вороха чужих, и пулей бросился к выходу. Он знал, что папарацци стерегут снаружи как коршуны, и приготовился проскочить мимо них, по возможности отделавшись малой кровью. Тем временем Вон, приехавший в Нью-Йорк исключительно ради празднования Дня рождения друга, уже ждал его в баре и слал сообщения. «Ну что, звезда, во сколько тебя ждать? Приготовить красную ковровую дорожку?» «Лучше закажи мне пиво, — одной рукой набрал Риз, лавируя в толпе потянувшихся к выходу зрителей. — Я скоро буду». До выхода оставалось каких-то пять шагов, когда рукава Риза кто-то требовательно коснулся — нехотя остановившись и обернувшись, Риз увидел мужчину средних лет с разноцветными и с любопытством прищуренными глазами. — Да? — Спешишь? — спросил мужчина, нахально оглядывая Риза с ног до головы. — Э-э… да, очень. — Жаль. — Он помолчал, склонив голову набок, затем улыбнулся, и в этой улыбке застывшему от недоумения и неловкости Ризу почудилось что-то хищное. — Меня зовут Джек. Риз не ответил, лишь вскинул бровь и переступил с ноги на ногу. Джек коротко рассмеялся, и от этого хриплого, грудного смеха по спине у Риза побежали мурашки. — Ладно, можешь не представляться, если не хочешь. Так даже лучше. Чем планируешь заниматься сегодня ночью? — Я буду спать, — отрезал Риз, начиная раздражаться. — Завтра у меня сложный день, так что, если позволите… — Как насчёт провести эту ночь со мной? — напрямик спросил Джек, и Риз делано фыркнул. — Нет. — Деньги вовсе не проблема, кексик. — Деньги? С чего вы взяли, что мне нужны деньги? — Риз достал наушники и демонстративно вложил их в уши. — Советую вам обратиться в эскорт-услуги, а не подкатывать ко всем подряд. — Ко всем подряд? — переспросил Джек, ни капли не смутившись. — Не будь таким скромным, я подкатил только к тебе. Риз закатил глаза. — Да как угодно. Он резко развернулся и двинулся к выходу — Джек не окликнул его, и Риз с облегчением выдохнул, оказавшись наконец на улице. Папарацци бешено защёлкали затворами фотоаппаратов, но Риз, едва ли заметив их присутствие, прошёл мимо: на экране телефона появилось новое сообщение от Вона. «Пиво уже здесь. Поторопись, или я выпью его сам». «Только попробуй, бро». * * * Джек понятия не имел, какого чёрта забыл на том показе. Предприниматель, с которым Джек хотел вести дела и планировал заключить контракт, предложил сперва посмотреть показ, а затем вместе отправиться на афтерпати — и, если первое Джеку было абсолютно не интересно, то второе сулило возможную выгоду в будущем. Джек приобрёл билеты в первый ряд (неоправданно дорогие, к слову), и уже за пару минут до начала шоу ему сообщили, что деловой партнёр на показ приехать не успевает, но на афтерпати явится. Джек предпочёл остаться — во всяком случае, это уж точно проще, чем пытаться пробраться к выходу через толпу оголтелых модников и совершенно слетевшей с катушек прессы. Показ закрывал парень, лицо которого показалось Джеку смутно знакомым — но, как тот ни силился, его имени припомнить так и не удалось. Короткий разговор в дверях этого тоже не прояснил: парень лишь закатывал глаза, фыркал и всячески выражал своё неудовольствие от общения. Когда он стремительно ушёл, споро перебирая длинными ногами, Джек не мог перестать усмехаться ему вслед. Парниша оказался с норовом — и благодаря этому переспать с ним хотелось ещё сильнее. И не раз, если повезёт: чтобы стереть с его лица спесь и пренебрежение — и чтобы заставить стонать и умолять о большем, разумеется. Спустя пару дней в приёмной своего офиса Джек наткнулся на журнал, на обложке которого красовался тот самый парень с показа; он поднял журнал и пролистал несколько страниц. — Так вот где я тебя видел, — пробормотал Джек себе под нос. После этого он приказал своему ассистенту раздобыть контакты парня. Его личный номер узнать не удалось, зато теперь у Джека была поистине бесценная информация о том, что в следующую пятницу Риз будет сниматься для разворота того же самого журнала — чтобы это выяснить, ассистенту всеми правдами и неправдами пришлось разговорить одного из стилистов. В пятницу Джек приехал к окончанию сьёмки и припарковался прямо возле входа в студию — её дверь то и дело открывалась, выпуская на улицу разношёрстный творческий люд. Риз появился через десять минут в компании человека, несущего в руках тяжёлый даже на вид фотоаппарат, и, помахав ему рукой на прощание, уставился в свой телефон. Ухмыляясь, Джек посигналил ему, и Риз, вздрогнув от неожиданности, поднял взгляд. — Привет, Риз, — протянул Джек. — Видишь, кексик, я всё же узнал твоё имя. — А, это вы, — бросил Риз, хмуро осматривая машину Джека. — Пристрастие к эскорт-услугам, кабриолет — да вы просто ходячая реклама кризиса среднего возраста. — А ты — просто ходячая реклама, — ответил Джек, пожимая плечами. — Вот видишь, у нас уже есть что-то общее. — Предпочту, чтобы на этом список общего у нас с вами и закончился. — Прекрати обращаться ко мне на «вы», кексик. Я не настолько стар. — Прекратите звать меня «кексиком», — парировал Риз, прищурившись. — По рукам, — широко улыбнулся Джек — настолько обезоруживающе, насколько мог. Риз, впрочем, обезоруженным вовсе не выглядел. — Так зачем ты приехал? — Чтобы увидеть тебя, конечно. — Джек перегнулся через коробку передач и открыл переднюю пассажирскую дверь. — Запрыгивай. — Я никуда с тобой не поеду, — заявил Риз. — Ты ведёшь себя как маньяк. Джек вновь улыбнулся. — О, ты себе даже и не представляешь. У тебя есть два варианта: либо ты прекращаешь спорить и едешь со мной, чтобы мы весело провели время, либо я начну преследовать тебя повсюду до тех пор, пока не доведу до белого каления. Ну так что — согласишься сейчас или потом, когда мы как следует наиграемся в кошки-мышки? Кусая губы, Риз испытующе посмотрел на Джека, и тот ответил ему невиннейшим из своих взглядов. — Хорошо, — сдался Риз наконец. — У меня есть час, не больше. В тот день Риз и впрямь провёл с Джеком всего лишь час, несмотря на все возражения последнего: как только час подошёл к концу, он кинул на стол деньги за кофе и, едва попрощавшись, был таков. Впрочем, этого времени Джеку оказалось достаточно для самого главного: он узнал, что нравится Ризу. Разумеется, парень скорее съел бы собственные джинсы, чем признался в этом вслух, но признание Джеку было вовсе и не нужно — ему с лихвой хватило любопытных, исподволь брошенных взглядов Риза, и его смущённых улыбок, когда Джек отпускал очередную многозначительную шутку. Риз оказался простым и открытым человеком — что было вдвойне удивительно, учитывая, что он буквально не сходил с подиумов и страниц журналов, — и это странным образом бодрило и освежало Джека, успевшего заранее решить про Риза всё лишь по тому, кем тот работал и с каким лоском одевался. Даже того, что парень и впрямь уйдёт с первой встречи спустя час, как и обещал, Джек не ожидал — если честно, к концу вечера он рассчитывал на горячий секс на заднем сиденье своего автомобиля. Джек разыскал Риза в Инстаграме и принялся писать ему в личку с упорством, достойным сумасшедшей фанатки со стажем; Риз ответил лишь спустя несколько дней. «Если ты не прекратишь слать мне дурацкие картинки, я тебя забаню». Когда его сообщение высветилось на экране, Джек заулыбался и принялся листать галерею телефона. Отправив Ризу одну из своих лучших фоток, он написал: «Так лучше?» Ответ пришёл незамедлительно: «Да». Будь я проклят, если это не флирт. «Ты свободен на следующих выходных? Я хочу показать тебе одно красивое место». Следующего ответа вновь пришлось подождать: Риз пропал на полчаса, заставив Джека понервничать, что рыба сорвалась с крючка. «Если это не эвфемизм, то я согласен». «Ты связываешь мне руки, Риззи. Пиши адрес, заеду за тобой в субботу». * * * Когда Джек подъехал к дому Риза, на горизонте уже алел закат. Риз не заставил себя долго ждать, спустившись минута в минуту; сев в машину, он неуверенно взглянул на Джека. — Куда мы едем? — Тебе понравится, поверь, — заявил Джек вместо ответа и, едва Риз успел пристегнуться, нажал на педаль газа. До места они добирались с добрых полчаса. Риз говорил мало, больше слушал, и Джек воспользовался возможностью рассказать о себе — он говорил о работе, о хобби, о путешествиях. Джеку не нужно было смотреть на Риза, чтобы заметить, что он постепенно оттаивает и расслабляется — на это и был расчёт. Сложно считать человека маньяком, когда знаешь, что в детстве у него было пять золотых рыбок, а в двадцать лет он отправился путешествовать автостопом и потерял кроссовок где-то в окрестностях Техаса. Джек остановил машину неподалёку от обрыва, с которого открывался потрясающий вид на раскинувшийся внизу город с мельтешащими, будто светлячки, огоньками. Риз выбрался из машины и подошёл к краю, зачарованно глянул вдаль; Джек довольно ухмыльнулся и выключил мотор. В этот момент Риз обернулся — на его лице играла несмелая, восхищённая улыбка. — Здесь очень красиво, ты был прав. — Я всегда прав, тыковка. — Не порти момент, Джек, — беззлобно и легко сказал Риз. — И «тыковка», к слову, ничем не лучше «кексика». Если ты ещё раз так меня назовёшь, я скину тебя с обрыва. — Для этого тебе придётся до меня дотронуться, — заметил Джек, приблизившись. — Рискнёшь? Риз, осёкшись, стиснул зубы, и Джек заметил румянец, разлившийся по его щекам. — Ради такого — да. — А ради чего ещё? — вкрадчиво начал Джек, не отрывая взгляда от покрасневшего лица Риза. — Чтобы получить удовольствие, например? Риз с негодованием уставился на Джека, вмиг позабыв о смущении. — Ты привёз меня сюда, чтобы отпускать пошлые намёки? — Ну, не только, — осклабился Джек. — Ещё и для того, чтобы претворять их в жизнь. Риз, развернувшись на каблуках, направился обратно к машине. — Не дождёшься. Джек был уверен, что Риз сейчас сядет в машину и, пылая праведным гневом, потребует отвезти его назад, но он лишь обошёл кабриолет сбоку и прислонился к багажнику, запрокинув голову вверх. Джек медленно приблизился к нему и остановился рядом, отчего-то не решаясь нарушить тишину. Закат медленно догорал вдали, а воздух был свежим и почти звенящим; полумрак лёг на лицо Риза, очертил скулы, и Джеку нестерпимо захотелось его поцеловать. — Ты часто знакомишься так, как со мной? — внезапно спросил Риз, и Джек поморгал, сбрасывая оцепенение. — В смысле? А, ты об этом. — Он покачал головой и упёрся ладонями в по-прежнему тёплый от вечернего солнца багажник машины. — Редко. Почти никогда. — Почему думал, что со мной прокатит? — По правде говоря, я не самого хорошего мнения о моделях, — признался Джек, помедлив с мгновение. Риз, коротко взглянув на него, пожал плечами. — Ну, это хотя бы честно. — Какое-то время он молчал, барабаня пальцами по колену, затем поднял голову и неловко кашлянул. — Ты… что ты от меня хочешь? — Тебя, — немедленно ответил Джек. — Разве не понятно? Риз поморщился. — К сожалению, понятно. — К сожалению? Ты говоришь так, будто к тебе клеится по меньшей мере Квазимодо, кексик. — Дело не в твоей внешности, — буркнул Риз, бросая на Джека уничтожающий взгляд. — Строить длительные отношения я сейчас не могу, а те отношения, которые предлагаешь ты… ну, полная хрень. Джек рассмеялся, и в густых сумерках его смех прозвучал слишком громко и оттого неуместно. — Я предлагаю тебе жаркий и необременительный секс во всех позах, которые мы только сумеем придумать. Страстное, полное оргазмов приключение? Да. Хрень? Уж точно нет. — Отношения, которые закончатся катастрофой? Да, — передразнил Риз язвительно. — Нет, Джек, это не по мне. — Тогда зачем ты здесь? — спросил Джек, и Риз, медленно повернув голову, долго-долго смотрел ему в глаза. — Я не знаю. Прежде чем Джек успел ответить хоть что-то, в его кармане требовательно зазвонил телефон, и Риз отвернулся и опустил взгляд на собственные ботинки. — Привет, Ангел, — сказал Джек бодрым тоном. — Я сейчас слегка занят, если честно. Да, я наберу тебе завтра, когда закончу на работе. Хорошо, до скорого, милая. Когда Джек убрал телефон обратно в карман и взглянул на Риза, тот выглядел так, будто вот-вот выпустит иголки, обратившись в ежа или дикобраза; Джек открыл было рот, чтобы объясниться, но Риз опередил его: — Только не говори, что ты ещё и женат. — Нет, я не женат. — Это твоя девушка? — Нет, — пресно возразил Джек. — Это моя дочь. Риз, вскинув брови, поражённо уставился на него. — Дочь? Ты умудрился рассказать мне о том, что предпочитаешь апельсиновый сок яблочному, а о дочери упомянуть забыл? — Джек молчал, плотно сжав губы, и Риз, не отрывая взгляда от его лица, медленно покивал собственным мыслям. — Хотя нет, не забыл, ты просто не рассказываешь о ней тем, на кого тебе плевать. — Мне на тебя не плевать, — немедленно отозвался Джек. Он почти не врал, когда говорил это. — Если бы я тебе поверил, мне сейчас было бы очень страшно. — Риз посмеялся, покручивая на запястье часы. — Тебе не нужно оправдываться, Джек, я всё равно не хочу с тобой отношений. Джек придвинулся к нему так внезапно, что Риз дёрнулся и едва не свалился на землю — его удержала лишь рука Джека, плотно обхватившая поперёк спины. Риз замер, будто птичка, запутавшаяся в силке — широко распахнутые глаза, трепещущие крылья носа, — и Джек склонился к нему, чувствуя, как забурлила и заискрила электричеством кровь в жилах. — Пытаясь избавиться от меня, ты добиваешься совершенно противоположного результата, — сказал он тихо и затем поцеловал Риза. Риз ахнул ему в губы, но не отстранился, и тогда Джек обхватил его лицо обеими ладонями и углубил поцелуй — покусывая, сминая, сокрушая. Через пару минут у него стоял уже до боли, ему отчаянно хотелось ощущить на своём члене пальцы этого спесивого засранца, хотелось, чтобы Риз опустился на колени и взял в рот — это было бы так потрясающе, восхитительно, волшебно… Когда Джек решил, что они должны переместиться на заднее сиденье машины, Риз резко отстранился и вытер припухшие губы тыльной стороной руки. — Отвези меня домой, Джек, — надтреснуто сказал он. — Я хочу закончить на этом. Не дожидаясь ответа, Риз сел на пассажирское сиденье, и несколько мгновений Джек осоловело пялился на его макушку. Затем, с трудом переставляя ноги, он забрался в машину и молча крутанул ключ зажигания — мотор взревел, будто разъярённое животное. До самого конца поездки они не проронили ни слова — и, уже возвращаясь домой, Джек решил, что хватит с него Риза. На свете есть сотни — да что там, тысячи! — привлекательных людей, по первому зову готовых прыгнуть к Джеку в койку, зачем же зацикливаться на одном лишь Ризе? Как оказалось, перестать зацикливаться было легко лишь в теории — и в первую очередь потому, что Риз был повсюду. Джек видел его фото чаще, чем в зеркале — своё собственное лицо, и это бесило до невозможности. Закончилось всё тем, что Джек приказал своему ассистенту избавиться от всех модных журналов и больше никогда не раскладывать их даже в приёмной; а тот экземпляр, на обложке которого был Риз, Джек выкинул самолично с превеликим удовольствием. Джек честно продержался где-то пару недель. В один из вечеров он, приложившись к бутылке дорогого виски, плюнул на собственное решение держаться от Риза как можно дальше и открыл его Инстаграм. Просмотрев каждую чёртову фотку, Джек залпом осушил третий по счёту стакан. Хотелось сломать что-нибудь или подрочить — и, если первое грозило муторной заменой вещей в доме, то второе было абсолютно безвредно. Джек рывком стянул с себя брюки и откинул голову на спинку дивана, стараясь представить что угодно и кого угодно, кроме Риза. Грёбаный паршивец, как назло, проникал во все фантазии, которые только могли прийти Джеку на ум: вот здесь Риз отсасывает, принимая по самое горло, вот здесь — умоляет трахать его ещё, ещё сильнее; зарычав, Джек лишь быстрее задвигал рукой. К чёрту всё, он может позволить себе подумать о Ризе, пока дрочит, в этом нет ничего такого, блажь уйдет, оставив после себя блаженное безразличие и пустоту. Во всём этом был лишь один просчёт: безразличие так и не пришло. Позволив себе думать о Ризе во время дрочки, Джек настежь распахнул двери в своей голове для мыслей о нём и в обычной жизни, и это оказалось самым хреновым открытием за последнее время. Теперь Джек думал ещё и о том, чем сейчас занимается Риз, в какую страну ему нравится путешествовать больше всего, какой чай он любит. Это пиздец, — думал Джек, пытаясь сосредоточиться на работе. — Это полный пиздец. Ещё через пару недель Джек окончательно сдался: разыскав контакты личного агента Риза, он написал ему длинное и, вроде бы, ни разу не подозрительное послание. В письме Джек сообщил, что он — тонкий ценитель искусства и фотограф, жаждущий получить в портфолио несколько снимков Риза и готовый заплатить за персональную съёмку любую сумму. Агент ему, к сожалению, ничего не ответил, зато вскоре написал Риз: «Джек, ты придурок, прекрати донимать моего агента. И неужели ты думаешь, что я таскаюсь на сьёмки к каждому извращенцу, который меня об этом просит?» Сердце Джека заколотилось так, что, казалось, едва не пробило рёбра. «Не к каждому, — торопливо набрал он. — Притащись только ко мне, пожалуйста». «Ладно, чёрт с тобой, только ненадолго», — ответил Риз, и Джек, шокированный его согласием, перечитал это сообщение ещё несколько раз. Риз вскоре приехал на такси и, когда Джек открыл ему дверь, прошёл в гостиную и неуверенно замер посередине комнаты, явно не зная, куда деть руки. До сих пор они обменялись лишь скупыми приветствиями и теперь стояли, молча глядя друг на друга. Джек нарушил тишину первым: — Здорово выглядишь. — Спасибо, ты тоже. Он сказал это ровным, безразличным тоном, без малейшей тени флирта, но внутри у Джека всё равно потеплело. — Я рад, что ты приехал. Риз коротко кивнул. — Ага, — сказал он, и его губы тронула блуждающая, мимолётная улыбка. — Я подумал, что в противном случае ты завалишь почту моего агента своими дурацкими письмами и сведёшь его с ума. А искать себе нового агента я не хочу. — Это было прекрасное, составленное по всем правилам деловой переписки письмо, — возмутился Джек. — Особенно та часть, где ты называешь себя вольным художником и ценителем прекрасного, — подначил Риз, приподняв бровь. — Ну, здесь я не соврал. — Да что ты? — Да, — отозвался Джек, подходя ближе; Риз замер так напряжённо, будто в любой момент намеревался броситься наутёк. — Я и в самом деле собирался тебя поснимать. Риз ошалело заморгал. — Что? Ты собирался что? Вместо ответа Джек полез в карман и невозмутимо выудил наружу свой айфон. Риз наблюдал за этим так оторопело, что в груди у Джека запузырилось веселье, будто только что разлитое по бокалам шампанское. — Джек, — начал Риз севшим голосом, — это полный бред. — Ну почему же? Я фотографирую просто мастерски. Губы Риза задрожали от едва сдерживаемого смеха. — Кто тебе это сказал? — К тому же, — продолжал Джек, будто его и не слыша, — профессиональная модель обязана получаться хорошо при любых обстоятельствах, ведь так? Риз бросил на него колкий взгляд. — Это очень спорный вопрос. Джек помолчал, опустив руку с зажатым в ней телефоном к бедру. — А ещё, — сказал он легко, — должно же у меня остаться хоть что-то на память, когда ты в четвёртый раз поспешишь от меня удрать. Риз замер и несколько долгих, растянувшихся на целую вечность мгновений внимательно смотрел на Джека — Джек вызов принял и смотрел на него в ответ, не мигая. В конце концов Риз вздохнул и принялся стягивать с плеч тяжёлую кожаную куртку. — Хорошо, давай начнём. Джек победоносно улыбнулся и принялся деловито озираться, подыскивая подходящее место. — Встань здесь, — скомандовал он, указывая на белую стену, и Риз послушно отправился туда. — Позируй, как считаешь нужным. Готов? Риз молча кивнул, и Джек направил на него свой телефон — в этот момент Риза будто бы подменили. Он коротко выдохнул через губы, сбрасывая неловкость, и посмотрел прямо в камеру уверенным, острым взглядом, расправил плечи — от скованного парня, смущённого присутствием Джека, не осталось и следа. Риз двигался почти по-кошачьи плавными, выверенными годами опыта движениями, и то прислонялся к стене, приподняв подбородок, то вновь делал шаг ближе к Джеку. Вся работа Джека, в общем-то, сводилась сейчас лишь к тому, чтобы постараться не выронить телефон и не забывать нажимать на кнопку, когда Риз в очередной раз менял позу или выражение лица. — Я впервые в жизни понял, за что моделям платят деньги, — заявил Джек, не отрывая взгляда от экрана, и Риз рассмеялся, вмиг растеряв всю нарочитость. Джек успел сделать снимок — естественный, живой, настоящий; открыв галерею, он пролистал все получившиеся фотографии и довольно хмыкнул. — Я хочу задать тебе тот же самый вопрос, что и раньше, — тихо и внезапно сказал Риз. — Что ты от меня хочешь? — И ответ будет тем же самым, — произнёс Джек, нимало не удивившись вопросу. — Тебя. И я сейчас не только о сексе. Я говорю ещё и об этом, — добавил он, приподняв телефон на уровень глаз. Риз смеющийся. Высокомерно глядящий в камеру Риз. Риз с насмешливо изогнутыми бровями. — Если ты имеешь в виду… отношения, то я ничего не смогу тебе дать. По крайней мере, не сейчас. — Тогда тебе крупно повезло, парниша, — ослепительно улыбнулся Джек. — Я ничего и не хочу у тебя забирать. Риз покачал головой, и отчего-то этот жест вышел больше похожим на согласие, нежели на неверие. — Ты придумываешь самые идиотские на свете клички, — нежно сказал Риз, и эта нежность в его голосе была именно тем, чего так долго дожидался Джек. Протянув руку, он коснулся руки Риза. — Пойдём наверх. Отчего-то казалось важным добраться до спальни, до самого сердца дома, и Риз, кажется, тоже понял это — он поднялся по лестнице вслед за Джеком, вместе с ним зашёл в спальню. Только тогда Джек позволил себе поцеловать его, прижать крепче, стиснуть в кулаке футболку; Риз плавился в его руках, поддавался, притирался ближе. Уже один этот глубокий, чувственный, неторопливый поцелуй снёс Джеку крышу — нехотя выпустив Риза из рук, он принялся расстёгивать джинсы. — Снимай свои, — попросил Джек нетерпеливо и, когда Риз выполнил просьбу, коснулся рукой чужого члена, медленно провёл вверх-вниз. Они дрочили друг другу, целуясь и задыхаясь от тягучего удовольствия, горевшего внизу живота. Было так хорошо, что Джек едва не кончил, сорвавшись в бездну — но для этого было рано, слишком рано, ему хотелось оттянуть момент, побалансировать на грани, хотелось заставить Риза дрожать и всхлипывать. — Подожди здесь, — сказал Джек, поднимаясь на непослушные ноги. Риз улыбнулся, и улыбка эта, порочная и вместе с тем невинная, навсегда отпечаталась у Джека на подкорке — он знал это наверняка. — Я никуда не уйду. Вернувшись в спальню, Джек торопливо и щедро смазал пальцы и принялся растягивать Риза, ни на секунду не прекращая терзать его рот жадными, голодными до близости поцелуями. Риз стонал ему в рот и цеплялся за плечи так, будто на этой земле его удерживала сейчас вовсе не гравитация, а Джек — и Джек наслаждался этим, наслаждался до дрожи в руках и ноющей пульсации в члене. — Уже можно, — выдохнул Риз, и Джек, не в силах больше терпеть, скользнул внутрь и качнул бёдрами, привыкая к ощущениям. Риз зашипел и задрожал под ним, зажмуриваясь, и с полминуты Джек не двигался, уперевшись руками в кровать. Наконец Риз распахнул глаза, рвано кивнул — лишь тогда Джек плавно толкнулся впёред, прикусив губу. Внутри было горячо и тесно, и Джеку лихорадочно подумалось, что он долго не продержится, с позором кончит, как какой-то юнец, но он так долго ждал этого, так давно хотел взять этого несносного, несговорчивого парня. Риз никак не помогал его хладнокровию: он двигался навстречу и выстанывал такие развратные вещи, что Джека вело, будто в лихорадке. Джек ускорился, с каждым толчком стараясь попадать по простате, и Риз окончательно потерял контроль над собой. Он обхватил ногами поясницу Джека и прогнулся в спине, неразборчиво что-то бормоча на выдохах; Джек склонился ниже и поймал своими губами его рот. Когда Риз кончил, ухватившись за простыни, Джек уткнулся лбом ему в лоб, прошёлся губами по закрытым глазам, по порозовевшим скулам и тоже кончил — удовольствие было такое сильное и всепоглощающее, что загудело в ушах. Потом он скатился с Риза и лёг, устало раскинув руки и ноги; кожа была влажной от пота, и хотелось в душ, но Джек не мог пошевелить и пальцем. Он лежал, покачиваясь на волнах неги и наслаждаясь разлившимся по телу удовлетворением, и глупо ухмылялся в потолок. Спустя пару минут ему удалось повернуть голову и как следует рассмотреть Риза — тот выглядел, как гордо подметил Джек, хорошенько оттраханным. — Риз? — вяло позвал Джек. — Да? — Как насчёт повторной фотосессии? Или, может, ты не против сняться в моей короткометражке? Риз непонимающе взглянул на хитро улыбавшегося от уха до уха Джека, затем закатил глаза и даже, кажется, покраснел. — Интересно, ты можешь быть ещё бо́льшим придурком? — Могу, — серьёзно и честно ответил Джек.