Любовная химия

*15 июня 1934 год. Берлин. Рейхстаг* Гитлер сидел в своём кабинете, что-то записывая в свой блокнот, вдруг гробовую тишину его кабинета прервал телефонный звонок. — Адольф Гитлер слушает! — Алло, Адик, это я, Муссолини. — О! Муссолини, дружище, чё хмурый такой? — Адольф, мне нужна твоя помощь, ты единственный человек, который может мне сейчас помочь. — Таааак! Я внимательно слушаю, — с улыбкой на лице ответил Гитлер, барабаня пальцами по столу. По голосу его союзника можно было понять, что Бенито Муссолини явно был чем-то обеспокоен. — Адольф, друг, союзник! — едва не рыдая в трубку, произносил фашист. — Ну не томи, ближе к делу! — уже свирепо рявкнул Адольф, стукнув кулаком по столу. — Нам нужна помощь в разработке химического оружия, которое поможет мне и вам в захвате всего мира. «Ага, мечтай, мечтай… Этот мир будет только моим! И не чьим больше». — Так что, Адольф, ты согласен? — Да, да. Согласен. — СПАСИБО! СПАСИБО! СПАСИБО! Я у тебя в долгу, Адольф! — Ой, да брось. Ты же мой союзник. — Адольф, я все равно в долгу перед тобой, ты слышишь! В долгу! — Ладно, ладно… — «Не радуйся раньше времени, я же могу применить это оружие и против тебя!» — хе-хе-хе! — Над чем ты там смеёшься? — спросил Муссолини. — Да так… кое-что смешное вспомнил, — с подлой улыбкой на лице ответил фюрер, кладя трубку телефона. — Муссолини подкинул мне хорошую идею. А что, если мои учёные создадут химическое оружие массового поражения, и тогда все земли будут мои, МОИ! Ух… Да что там земли. ВЕСЬ МИР БУДЕТ МОИМ! АХАХАХА! — Гитлер вышел из кабинета и направился в лабораторию Гестапо, размышляя о том, что скоро весь мир будет стоять перед ним на коленях. Тем временем в лаборатории Рейхстага сидели двое учёных, Бонифаций Фитцджеральд и Зольдер-Фридрих Мартикорн. Оба учёных были любимчиками Адольфа Гитлера, но также они часто подвергались наказаниям со стороны фюрера (когда тот был не в настроении). Мужчины молча сидели за столом, о чём-то болтая и попивая чай. — Ох, Зольдер, да вы просто гений наказаний. — С чего это вы вдруг взяли, любезный? — Новый газ, который вы изобрели для кунсткамер на той неделе, начал пользоваться большим спросом в наших концлагерях. — Ой, да бросьте! Я всего лишь выполняю свою работу, в этом нет ничего похвального, — ответил мужчина, допивая чай. — Не зря наш фюрер называет вас гением лабораторных наук. Проще говоря, вы как второй Менделеев, — сказал Бонифаций и громко засмеялся. — Ну какой же Менделеев? Я обычный учёный… Просто мне в голову пришла такая идея, и я её решил реализовать. — Этот отравленный газ просто шикарен! Говорят, что после этого ни один еврей не выжил. Так что зря вы на себя наговариваете, голубчик, зря. Вдруг в коридоре послышались чьи-то шаги, от которых доносилось громкое эхо. Учёные сразу же притихли, лишь иногда они молча кидали друг другу вопросительные взгляды, боясь произнести слово или сделать лишнее движение. В лабораторию зашёл Гитлер, он молча посмотрел на двух своих сотрудников (сидевших за столом) и произнёс следующее: — Так, так, так… Я к ним по делу пришёл, а они тут чаи гоняют! Сталина на вас нет! Ой, то есть, меня! — Мой фюрер, guten Tag. Как поживаете? — Guten, Guten! Спасибо, что спросил, Бонифаций. Так вот, я к вам пришёл, собственно говоря, по делу! — Мы вас внимательно слушаем… — Сегодня утром мне в голову пришла гениальная идея, как захватить мир без военной техники! — И как же это?! — в один голос сказали помощники. — Моя гениальная голова придумала лишь одно супер-оружие, благодаря которому я смогу захватить все страны и сделать нашу страну самой сильной на планете! В общем, я хочу, чтобы вы создали химическое оружие массового поражения, которое и поможет мне воплотить мою мечту по захвату мира в реальность. Учёные фюрера молча переглянулись. — Мой фюрер, задумка конечно не плохая, но как же вы завоюете мир одной лишь бомбой? Это невозможно! — Дорогой мой Бонифаций, если вы забыли, кто здесь глава государства, то я могу вам напомнить! — Адольф Алоизович, мне кажется, что мой коллега прав, как вы собираетесь захватить мир одной химической бомбой? — Всё очень просто, мои малообразованные друзья, во-первых, ваша задача создать ядовитый газ, который мы потом, как всегда, используем на наших заключённых концлагерей. А во-вторых, если оружие, то есть газ подействует хорошо… Значит мы создадим несколько бомб с этим оружием, и будем угрожать странам. — А если газ не сработает? — И-или сработает, но очень плохо? — Хм…*подлая улыбка* То тогда я прикажу вас расстрелять или запихну вас обоих в кунсткамеры, где вы подышите газом, который Зольдер изобрёл на прошлой неделе. Вопросы есть? — *у обоих шок на лице* Вопросов нет, мой фюрер! — Ну так чего вы сидите?! Приступайте к работе! Мир сам себя не захватит! — ТАК ТОЧНО! ПРИСТУПИМ ПРЯМО СЕЙЧАС! — хором ответили мужчины, отдавая честь своему фюреру и делая нацистский жест — Зиг Хайль! Гитлер молча покинул лабораторию, а двое учёных тут же принялись за дело.

***

С визита Адольфа Гитлера прошло две недели, у обоих учёных уже начинал кипеть мозг, они экспериментировали над новым газом, полностью позабыв про сон. Этим же днём, как обычно, за лабораторным столом стоял уже измученный Зольдер. Держа в левой руке пробирку, он трясущейся правой рукой пытался влить жидкость в другую пробирку. У Зольдера закрывались глаза, но он не мог спать, на кануне зависела его жизнь. — Вливай карбонат! — произнёс Бонифаций, подходя к своему коллеге с пустой колбой. — А чего именно карбонат?! — Это вещество ты добавлял, когда создавал смертельный газ, или ты уже забыл? — Он есть в моём составе, но по счёту он не первый! — Мы уже не спим больше двух недель! Только на одном кофе держимся, а толку? Эх… Фюрер вообще башкой поехал. Вот приспичило же ему именно сейчас мир захватывать. — Ну, а что ты хотел, это же наш фюрер… — Ну извини, Зольдер, я уже больше так не могу! *начал подготавливать колбы и растворы* Ну допустим он захватит весь мир, а что получим мы? Какую-то несчастную медаль?! Или грамоту?! Зато он получит мировое господство! Тьфу! — Бонифаций, не стоит так нервничать, и смотри аккуратней с химикатами! Они огнеопасны, мало ли что… — Фюрер такой сердитый, потому что его никто и никогда не любил. — Но ведь у него есть Ева Браун. — И? Если у него есть девушка, это ещё не значит, что он счастлив. — Чего ты так считаешь? — Того! Меньше слов, больше дела, вот смотри, что ты наделал! — Что?! — Ты зачем столько карбоната добавил?! Надо было совсем чуть-чуть, а ты чуть ли не пол-пузырька влил! Гляди, оно теперь у тебя не розовое, а фиолетовое стало! — Это потому, что ты меня отвлёк! — Я?! Да я тебе замечание сделал, а ты… Вот теперь бери и переделывай, а я пока пойду сделаю нам кофе. — Угу… иди… Когда Бонифаций удалился из комнаты, Зольдер решил схитрить и, ничего не меняя, влил содержимое в пустую колбу. «Надеюсь, Бонифаций этого не заметит — подумал мужчина, хватая пузырёк с красной жидкостью — А чтобы скрыть оттенки фиолетового цвета, я добавлю немножечко гургенового порошка…» — Зольдер добавил содержимое в колбу, и порошок стал растворяться в жидкости, а на поверхности колбы показались бледно-розовые пузыри. Взяв деревянную палочку, Зольдер помешал ею красный порошок, и тот с противным шипением начал пениться и бурлить в жидкости, приобретая ярко-пурпурный цвет. — Зольдер! Иди пить кофе, потом дохимичишь. Хе-хе-хе. — Уже иду, мой любезный коллега! — радостно воскликнул Зольдер и направился на кухню. Но Зольдер не учёл того факта, что гургеновной порошок при контактировании с карбонатом мог давать сильные пары. Спустя какое-то время из колбы начал подниматься прозрачный розовый дым. От него не несло угарным или токсичным газом. У этого дыма был скорее сладкий запах, как у только что готового торта или другой какой-то сладости. Дым начал распространяться по помещению очень быстро и в скором времени проник в шахту вентиляции. А оттуда он уже спокойно разнёсся по длинным коридорам Рейхстага.