Верните мне монстров под кроватью

— Блядь, Дазай, если я сдохну, то это будет твоя вина, — я с сомнением смотрел на коктейль, который он приготовил. Шатен лишь засмеялся. — Ты проспорил, так что давай, пей это чудо-юдо, моего собственного приготовления. — От этого запаха мне блевать хочется. Что ты туда намешал? — я взял в руки стакан, с жидкостью болотного цвета. Я не знаю, как пахнут гниющие трупы, но отныне запах этого коктейля у меня будет ассоциироваться с мертвецами. — Молоко, горчица, перец, шпроты, арбуз, сливки и брокколи. Пей давай, ты предложил поспорить, а не я. Сам себе могилу вырыл. — Чертовых два балла! — теперь, я сам жалел о том, что решил поспорить с ним. Мы всегда были одними из лучших учеников в университете. И вот, перед началом теста по математике, я предложил ему заключить пари. Тот, кто наберет меньше баллов, должен будет выпить коктейль, который приготовит выигравший. И этот ублюдок обогнал меня на каких-то два балла. — Факт остаётся фактом, малыш Чу-Чу. Я получил больше баллов, чем ты. — Чёрт с тобой, — я зажмурил глаза и залпом выпил этот коктейль, если эту жидкость с омерзительным запахом, и не менее омерзительным вкусом можно назвать коктейлем. Дазай, что всё это время молча наблюдал за тем, как я пью его «чудо-юдо», лишь заливисто смеялся, с каждой секундой, желание врезать ему становилось всё больше и больше. — Твоё лицо надо было видеть! Чёрт, почему я не додумался заснять это на видео? Как на вкус? — с издёвкой спросил тот. — Словно выпил рвоту енота, который нажрался мусора с помойки. Если у меня будет пищевое отравление, то в этом будешь виноват только ты. — Лучшему другу и не такое можно простить, не думаешь? И снова повторюсь, это ты предложил поспорить. — И почему ты мой лучший друг? — Потому что никто кроме меня не горит желанием терпеть рыжую истеричку. — Ты кого истеричкой назвал, ублюдок? — Хватит дуться, Чу-Чу. На, запей мой шедевральный напиток, — он протянул мне бокал вина, параллельно отпивая из своего. И когда только успел налить? — Только идиот назовёт твой напиток шедевральным, — я выхватил у него из рук бокал на тонкой ножке и сделал глоток. Алкоголь приятно обжег горло, правда, отвратительный вкус рвоты до сих пор чётко ощущался на моём языке. — Мои кулинарные способности оскорблены. Я у тебя переночую, Чу-Чу. — С хера ли? — я выпучил глаза на этого придурка, которого явно забавляла моя реакция. Сидит на моей кухне и насмешливо улыбается прямо мне в лицо. Нет, ну реально идиот. — Ой, да брось, мы ведь и так ночуем друг у друга. Жалко что ли? — Не хочу я спать в одной квартире с вонючей скумбрией. — Эй, между прочим, все девушки университета, считают, что мой запах просто прекрасен. А я между прочим, даже одеколоном не пользуюсь. Да и к тому же, не уж-то ты позволишь своему лучшему другу, пьяному возвращаться домой в столь поздний час? — Кого ты обмануть пытаешься? Знаю я, что ты никогда не напиваешься, сколько бы алкоголя не выпил, — он снова засмеялся, поставив уже пустой бокал на стол. — Это правда, но на улице действительно темно, — он посмотрел на свои наручные часы, — уже 23:44, кто знает, вдруг меня похитят? — Если тебя похитят, то спустя пять минут они тебя отпустят из-за твоей постоянной болтовни. — Ты ранишь мои чувства всё больше и больше, — он театрально приложил руку ко лбу, — как бы там ни было, где находится твоё мягкое одеяло? Серое такое, в нём так уютно. — Это плед, а не одеяло, — я вздохнул, поскольку понял, что как бы я не препирался, он всё равно останется. Хотя, я не сказал бы, что был против. Меня скорее ошеломило то, что он сам всё решил. И почему меня это удивляет? Это ведь Осаму Дазай. Он делает всё, что ему в голову взбредет. — Плед, не плед, без разницы. Так где он находится? — он встал из-за стола и прошёл в мою комнату. Нет, ну что за нахал, ходит как у себя дома. Зная, какую дичь он может натворить, я пошел в свою комнату, не дай бог, ещё повесится на моей люстре. Зайдя в комнату, я обнаружил, как он задумчиво смотрит на полки моего шкафа. — Позволь спросить, что ты делаешь? — У тебя что, совсем одежды нет? Нижнее белье и пару шорт, — ах да, я ведь постоянно забываю постирать свои вещи. У меня уже целая куча грязных вещей сверху стиральной машинки лежит, а я никак не постираю. — Они все в стирке. Но я не пойму, какое тебе дело до моих вещей? — Нужно же мне во что-то переодеться, не собираюсь я спать в уличной одежде. Думал, у тебя что-нибудь найдется. — Не думаю, что мои вещи будут подходить тебе по размеру. — Ты, что, никогда не берешь вещи на размеры больше? — Беру, но у меня таких вещей немного. Да и вообще, с чего ты взял, что я дам тебе свои вещи? — Ой, не будь злюкой, мы ведь лучшие друзья, — он снова задумчиво оглядел мой шкаф, а затем достал мои серые, клетчатые шорты, — думаю, эти более менее сойдут. Ну, я переодеваться, — он зашел в ванную, не дав мне вставить и слова. Я уже говорил, что он — нахал? Перебинтованный нахал, который чуть ли не каждый день совершает попытки суицида. Господи упаси, из всех возможных людей, мой лучший друг — суицидальный комок бинтов. Подумав, что уже слишком поздно, я, который всё это время и так находился в пижаме, лег на свою кровать, желая заснуть. Кстати, тот самый серый плед лежал на стуле, возле кровати. Я так и не сказал об этом Дазаю. Ой ладно, не слепой, если захочет, то найдёт. Я уже находился в состоянии полудрёма, когда почувствовал, что кто-то обнимает меня за талию. Перевернувшись, я увидел полуголого Дазая. На руках и на шее, у него до сих пор находились бинты, и без одежды это смотрелось довольно странно. Он смотрел на меня, и ухмылялся, так и не убрав руки с моей талии. — Так ты не спишь. — Ты, блять, совсем охуел? Где твоя футболка, и какого чёрта ты лежишь на моей кровати?— Он снова рассмеялся. Нет, ну сколько можно ржать? — Не я виноват, что ты не стираешь свои вещи, малыш Чу-Чу. Вот и приходится спать без футболки. — А какого хрена ты здесь спать собрался? — А где мне ещё спать? Насколько мне известно, у тебя в квартире только одна кровать. — В гостиной есть диван, да ей богу, хоть на полу спи, только встань с кровати, чёртова скумбрия. — У меня же потом спина болеть будет. Не ворчи и дай поспать нормально. И так поздно ложусь, — не успел я ничего ответить, он прижал меня к себе, ещё крепче обнимая меня за талию. — Отпусти меня, придурок! — я попытался вырваться, но он, падла, крепко держит и не думает отпускать. — Спи давай, — после этих слов, он слегка поерзал на кровати, а затем закрыл глаза.       Тяжело вздохнув, я всё же перестал вырываться. А он не врал, когда говорил, что он вкусно пахнет. От него пахло кофе. Приятный запах. Очень приятный. Чёрт, это больше не похоже на обычную дружбу. Может дело в том что мы лучшие друзья, что прошли огонь и воду? Всё же, мы дружим с четырёх лет. Я впервые познакомился с ним, когда играл на улице, это было в песочнице. Моей целью было выкопать максимально глубокую яму. Я тогда верил, что если постараться, то можно и до середины земли добраться. Тогда ко мне и подошёл этот перебинтованный мальчик. Он даже в четыре года носил бинты, смешно. — У тебя не получится. Я пробовал, думал, что смогу вырыть глубокую яму, застряну в ней и умру, но дошел до дна песочницы, и мой план накрылся.       Я до сих пор помню, как он сел на край песочницы и грустно посмотрел на ямку, что я выкопал. — Я Осаму Дазай, а ты? — Чуя Накахара.       Практически каждый день, мы выходили на улицу и гуляли друг с другом. Половину времени мы, правда, то и делали, что дрались, но были и времена, когда мы спокойно играли друг с другом. Затем, оказалось, что мы попали с ним в одну школу. С младшей школы мы постоянно пытались обогнать друг друга в оценках. Ни раз нас вызывали к директору за драки и за то, что своими спорами мы срывали уроки. Во втором году средней школы мы научились ругаться и спорить друг с другом во время уроков, но так, чтобы учителя этого не замечали. А дрались мы либо за школой, либо в таких местах, как туалеты. Правда, пару раз, нас всё-таки замечали учителя, и мы получали очередную лекцию от директора и вызов родителей в школу. Со старшей школы мы перестали драться, были лишь словесные перепалки. И, несмотря на постоянные споры, мы всегда были лучшими друзьями, и все в школе об этом знали. Все поняли это после одного случая. В старшей школе, куча каких-то парней окружили меня и начали избивать меня прямо посреди коридора. Не помню, чем я им не угодил, но, если не ошибаюсь, то они решили поиздеваться надо мной, из-за моего низкого роста. Все боялись к ним подходить, потому что они и впрямь выглядели грозно. Но Дазай не побоялся и вступил в драку с ними, чтобы защитить меня. Ему досталось даже больше, чем мне. Ему сломали нос и ногу, и всё могло бы быть ещё хуже, если бы не пришли учителя. В итоге, мы оба сидели в медпункте, он из-за сломанной ноги, я из-за вывихнутого плеча, и смеялись над всей этой ситуацией. Я даже помню, как он сказал: «Зато теперь я знаю, какого это — спасать девушку от хулиганов». И что удивительно, я даже не разозлился на то, что он сравнил меня с девушкой. Потом мы поступили в один литературный институт. У нас обоих была жуткая тяга к писательству, и я даже не удивился, когда узнал, что Осаму Дазай является моим одногруппником. Сейчас, мы на втором году обучения, и мы до сих пор являемся лучшими друзьями, которые постоянно оскорбляют друг друга. Я постоянно слежу за тем, чтобы он не совершал самоубийства, он следит за тем, чтобы я не подрался с кем-нибудь. Ну, как говорится, два дебила — это сила. И сейчас, эта 20-летняя перебинтованная скумбрия, лежит полуголый со мной на одной на кровати и обнимает меня.