Почему бы и нет?

      Уже больше часа наблюдает за стримом, сидя в удобном чёрном кресле рядом. Сегодня Кенма явно в настроении — показывает себя на камеру да ещё и активно общается с подписчиками в перерывах между сражениями. Хотя, назвать деятельность героя «сражением» — значит придать этому слишком много важности, ведь на деле — ничего особенного. Просто бродит по разрушенной больнице, убивает, наверное, зомбарей и собирает с них какой-то зелёный гель, но какой именно — разбираться не хочется. Кодзукен, полностью погрузившийся в рабочий процесс, — вот это важно. Жаль только, что Куроо, сидящий рядом, — сам по себе.       Ему не скучно, нет. Просто как-то завидно, что в золоте этих глаз отражается какой-то потрёпанный мужик, а сам он — некто справа и вообще «сколько раз я просил тебя не мешать мне». Но это — неотъемлемая часть жизни. Работа, с которой Куроо вынужден мириться, как и с тем, что Кенма не раскрывает подробностей о своей личной жизни. Кроме близких друзей, об их отношениях никто не знает, и в такие моменты, как сейчас, это заводит ещё больше.       Натягивает хитрую ухмылку, откидываясь на спинку кресла, и чуть пододвигается. Кенма косится в сторону Куроо, как бы намекая, что если он и правда сделает это — ему пиздец. Однако что для этого наглеца намёки? Всего лишь ещё одна причина сделать по-своему.       В голове появляется вопрос: «Подразнить или начать сразу?» Вслед за ним ответ: «Подразнить и начать сразу». Кладёт левую руку ему на колено, начиная подниматься выше медленно, изводяще поглаживая, а правую — себе на член. — Отвали… — сдавленно произносит себе под нос, тут же меняясь в лице, — отвали, сучка.       Тут же оправдывается, делая вид, что говорит это какой-то стрёмной девчушке в белом платьице, но в следующий момент, когда Куроо проводит пальчиками там, где не следует, — сдержанность сменяет сдавленный стон, который тут же пытается скрыть кашлем.       Кенма сжимает бёдра, не позволяя крепкой ладони так бесстыдно обхватывать свой член, но настойчивость Куроо — нечто настолько непробиваемое, что выносить, порой, невозможно. Единственный выход — уступить и поддаться. Да и о каком терпении вообще может идти речь, когда кое-кто очень любимый прямо сейчас дрочит на тебя и тебе?       Щёки покрывает румянец, и зрители в комментах начинают беспокоиться. «Всё хорошо, просто дома немного жарко», — отвечает, стараясь держать дыханием ровным. Однако стоит Куроо опуститься на колени и опалить горячим дыханием идеальный сочный член — Кенма промахивается по цели два раза точно. — Блять! — вскрикивает, дёрнувшись. — Чтоб тебя!       В комментах — негодование. В голове — «Пиздец репутации, Куроо, ты такой олень…». На деле — ему сосут, и как в такой обстановке продолжить?       Ответа нет, есть только сила воли, максимально серьёзный вид и выключенный микрофон, потому что чмокающие звуки срывающихся губ наверняка вызывают подозрения. А то, что одна рука под столом — точно нет.       Запускает пальцы в мягкие волосы и легонько прижимает Куроо к себе, проталкивая член глубже. Головкой скользит по языку и трётся ей об обволакивающие щёки. Возвращает руку на клавиатуру, оправдывая её отсутствие появлением кота, которого обязательно надо погладить, а Куроо на это только ухмыляется.       Изводить Кенму — одно удовольствие, и если не перестанет надрачивать себе сейчас — кончит слишком быстро. Такой расклад не устраивает. К тому же, есть ещё кое-что. Такое, скорее всего, опасное, потому что за последствия отвечать, конечно, придётся, но Куроо ко всему готов. Решителен настолько, что действует, не особо раздумывая.       Обхватывает Кенму за поясницу, пробираясь пальчиками к ягодицам. Выпускает член изо рта медленно, щекотя напоследок головку кончиком языка. Снимается только ради того, чтобы посмотреть на реакцию и тут же накидывается на его член снова. Только теперь входит одним пальчиком внутрь. — А-ах, чёрт… — выгибается ещё больше, наваливаясь грудью на стол. — Спина... затекла… Одну… м-минуту… — снова выключает микрофон, реально позволяя делать с собой подобное.       Куроо расценивает это как неоценимое согласие, поэтому входит чуть глубже, аккуратно растягивая. Скользит по простате, слегка надавливая, и тут же убирает палец, дразнясь. — Е-ещё… — дыхание сбивается и останавливается вовсе, когда Куроо вновь входит и начинает двигаться. — Вот здесь… Да-а…       Член во рту пульсирует. Куроо проталкивает его как можно дальше, продолжая ласкать языком основание. Добавляет к попке второй пальчик и двигается внутри быстро-быстро до тех пор, пока Кенма не изливается.       Тёплая жидкость стекает по горлу, и Куроо с удовольствием её проглатывает. Вылезает из-под стола, наслаждаясь своей работой и тем, как тяжело дышит Кенма, приходя в себя от оргазма. Идёт додрачивать себе в ванную, потому что понимает — пиздец близок, а вовремя дать по съёбкам — лучшее решение. — Минет во время стрима? — спрашивает вполголоса, явно раздражаясь. — Ты серьёзно? — Почему бы и нет? — беззаботно спрашивает, даже не оборачиваясь. «Почему бы и нет, почему бы и нет… Вот это любимый, блять», — думает про себя Кенма и продолжает стрим с теперь уже выключенной камерой. А на вопрос, куда он пропал, отвечает: — Да так… неполадки.