(не)компетентность и (без)различие

Подработка была простая. Дневные смены два через два в охранной фирме «Третье отделение». Единственное, что Паша понять не мог: зачем охранять двадцать лет как заброшенную больницу. Говорят, изначально её хотели отремонтировать, но, как это обычно бывает, хотели как лучше, а получилось как всегда: никакого ремонта не сделали, все отделения вывезли и разместили по другим больницам. Следующие несколько лет она так и простояла, пустуя и привлекая различные маргинальные элементы. И совсем недавно власти вновь обратили на неё внимание, решили восстановить, а пока ищут средства, обратились к охранной фирме. Конечно же, это не остановило тех, кто и прежде были там частыми гостями. Их и должен был шугать Паша с напарниками. — Привалило счастье работать с новичками, — заворчал Оболенский с переднего сидения Лады, когда Паша забрался назад. Рядом с Женей сидел парень: сначала была видна только кудрявая макушка, но при Пашином появлении он развернулся, протянув руку. — Николай, — представился он. Первое, что помимо кудрей привлекало в нём внимание, это до ужаса голубые глаза. — Павел, — он пожал протянутую руку, и Николай сразу развернулся — поза была неудобной. — Ну, перезнакомились, а теперь на объект, — не дожидаясь, пока они пристегнутся, Женя выехал со внутреннего двора фирмы. Минута — и они у ворот забора, которым не так давно обнесли здание. — И это всё? — удивлённо спросил Николай. — Радуйся, на обед близко будет ходить, — хохотнул Оболенский. Паша на это лишь фыркнул. Следующие полчаса они провели в машине: Женя травил внутрислужебные байки, Паша, устроившийся в фирму по его рекомендации и слышавший их не в первый раз, всё равно посмеивался, а Николай отмалчивался, поглядывая в окно на больницу. Вдруг за забором что-то треснуло. Паша напрягся, но ни Женя, ни Николай внимания не обратили. «Бум. Бум. Бум», — громко и отчётливо. Кажется, вначале что-то ударилось о стену здания, затем пролетело вниз до первого этажа, стукнуло по козырьку у входа, а потом упало в кучу кирпичей, осыпавшихся со стен. «Опять малолетки», — только и подумал Пестель, а Николай вытянулся, как гончая, напавшая на след, и сказал: — Надо проверить. — Надо. Ну вот вы вдвоём и пойдёте, — сказал Женя, отхлебнув кофе из бумажного стаканчика. Хлопнув дверью, Паша вышел из салона. Николай, обогнув машину, остановился рядом с ним. — Бывал там? — небрежно спросил Паша. — Нет, — коротко ответил напарник, мотнув головой. — А я бывал, проведу, если что, — он долго думал, выдавать ему эту информацию или нет, но обозначить главенство в связке было важнее его секрета. — Понял, — так же коротко обронил Николай и, противореча своим же словам, не дожидаясь Паши, пошёл к воротам. Пестель тяжело вздохнул и покачал головой, сразу направившись следом за ним. Ворота были закрыты, и Паша, конечно же, это знал. Николай остановился возле них и беспомощно оглянулся. — Ну что, постоял, и пойдём дальше, — не сдержав смешка, сказал Паша, приблизившись. — А нам не выдали ключи? — спросил напарник, проигнорировав его насмешку. — Зачем ключи? — Пестель развернулся и пошёл вдоль забора. Пока они шли, звуки ударов повторились ещё несколько раз. С большой долей вероятности, это был кто-то из пашиных знакомых, и он не знал, как к этому отнестись. Они почти полностью обошли здание, пока не подошли к мусорным бакам. Николай скептически посмотрел на Пашу, но тот, проигнорировав его взгляд, обогнул контейнеры и, согнувшись, пролез в дыру, которую один его старый знакомый проделал однажды напильником. — Ты идёшь или нет? — спросил Паша, обернувшись через плечо. — Туда, серьёзно? — А ты видишь поблизости ещё вход? Бормоча что-то невнятное, согнувшись в три погибели и одновременно задирая свои ноги-спицы, Николай пролез следом, всё-таки ударившись затылком и зашипев. — Молодец, — улыбнулся Паша и через упавшие ветки деревьев стал пробираться к входу. Он специально наступал на небольшие веточки, чтобы те с громким хрустом ломались пополам. На своей шкуре он знал, каково это — прятаться и убегать от неожиданно нагрянувших ментов, а потому хотел предупредить, неважно, знакомые это или нет. — Ты можешь быть потише? — недовольно шикнул на него Николай. — Я стараюсь, — невозмутимо произнёс Паша. Когда они наконец добрались до входа, путь к которому был завален мешками со строительным мусором, наверху вновь раздался шум, а затем камень упал на землю в паре метров от них. Паша поднял голову, но из-за веток ничего видно не было, хотя это было неважно, он и так уже понял, где находились нарушители. — Пойдём. Только ступай осторожно, тут легко упасть. Не хочу потом тебя с пола соскребать. Николай нахмурился, но ничего не ответил. Мельком глянув на лестницу, ведущую в подвал, Паша стал подниматься, под подошвами форменных ботинок хрустел мусор. Николай молча шёл следом. На уровне четвёртого этажа, снова услышав стук падающих камней, Павел предпринял последнюю попытку предупредить нарушителей. Аккуратно, будто бы ненароком носком ботинка он подвинул плитку к краю, и с грохотом она повалилась вниз. — Павел! — возмущённо зашипел Николай. — Извини, я случайно, — тихо ответил Паша, и одновременно с этим на всю заброшку раздалось: — Серёга, атас! Николай, обогнув Пашу, бросился наверх, и тот рванул следом, дав себе только секунду на осознание, кого они должны поймать. «Ну зачем, заче-е-ем сегодня вы притащились сюда», — крутилось у него в голове, когда они выбежали на крышу. Возле деревьев, которыми поросла её часть, мелькнули спины двух пацанов — теперь точно знакомых. Напарник сразу же побежал в густые заросли, Паша кинулся следом, по пути отчаянно думая о том, как спасать своих непутёвых друзей. Николай пробежал мимо широких арок, а Паша, наоборот, чуть затормозил. Они не успели бы так быстро скрыться, слишком неудобный тут путь. Он обернулся назад и увидел их стоящими на выступе позади арок за самым углом здания. Миша, сощурившись, слегка выглядывал оттуда. Его лицо удивлённо вытянулось, когда он увидел Пашу. Тот, поймав мишин взгляд, состроил гримасу, желая донести всю бурю чувств, кипящую в груди. Миша неловко улыбнулся, и Пестель, махнув рукой, побежал за Николаем. — Куда они могли деться? — остановившись на другом конце крыши и оглядевшись, спросил тот. — Спустились? — Вряд ли, завернули где-то, наверное. — Не, тут не укрыться нигде, наверняка спустились, — как можно увереннее заявил Паша. — Я точно знаю. — А там что? — махнув головой вправо, спросил Николай. — Я проверю. Обречённо Пестель потащился за ним. Главное — его акробаты побежали не туда. Многих он во время своих рейдов на заброшку повстречал и узнал, но только к Серёже и Мише, неугомонным подросткам (хотя первому прошлой осенью уже стукнуло восемнадцать, а второй достигнет совершеннолетия в следующем июне), он так привязался. Рассказал в своё время, где ступать осторожнее — не то обвалится, где прятаться, если нагрянут менты, показал, с каких точек лучшие виды на город. Передал, так сказать, знания младшему поколению. А те, в свою очередь, наслушавшись легенд о больнице, щедро делились ими, когда втроём они сидели, свесив ноги в бездну. Выйдя на середину комнаты с деревянным полом, Николай огляделся, но осматривать было нечего — комната стояла абсолютно пустая, лишь надписи наподобие «Здесь были Света и Саня 24.03.2016» украшали стены. Подойдя к краю и глянув вниз, он обернулся и обратился к Паше, стоявшему в проходе: — Там же большая дыра в заборе, можно было через неё нормально войти, а не как ты нас повёл… — Там местность открытая, менты запалить могут, — машинально отозвался Паша. Николай скептически посмотрел на него и опустил взгляд на нашивку с названием охранной фирмы. — Ну, то есть… там подход к зданию неудобный… — Ну я так и понял, да. — Всё, ты убедился, что их тут нет? — желая поскорее оборвать неловкий разговор, Паша тоже подошёл к краю. — Пойдём этажи осмотрим. Первым он направился в сторону лестницы, Николаю ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Вначале они решили проверить пятый этаж, расположенный под крышей. Не спеша они шли по одному из коридоров, а когда почти дошли до конца, снизу раздались непонятные крики. — Тут можно где-то ещё спуститься? — Нет, только обратно возвращаться, — быстро ответил Паша. Николай кивнул в ответ. Они развернулись и побежали к лестнице. Строительный мусор и пыль на ступенях мешали бежать слишком быстро, но пару минут спустя они оказались на первом этаже, откуда, по мнению Паши, раздавались крики (Николай успел возразить, что, может, это было и не с первого, но поймать нарушителей им уже не светило, а Пестелю просто нравился коридор внизу больше остальных. Атмосфера у него была мрачная, но очаровательная). Николай шёл медленно, заглядывая в каждую палату, развороченную и разворованную за много лет до. Из разбитых окон проникал свет, но заросли во внутреннем дворе загораживали солнце, поэтому в коридоре было темновато. Краска облупилась со стен, с потолка осыпалась штукатурка, смешные и не очень надписи то и дело встречались, освещённые редкими лучами. — Это ещё хорошо, что мы в подвал спускаться не стали. Там без фонарика не обойтись, — сказал Паша и резко остановился, заметив новую надпись на деревянной двери. — О, стихи. Хочешь, почитаю? — Нет, нам надо… — «Свалка памяти, разное, разное. Как сказал тот, кто умер уже, безобразное — это прекрасное, что не может вместиться в душе. Слишком много всего не вмещается». Читал медленно, с выражением — как мог. Как научили. Потому что на третьей строчке вспомнил, почему стихи были так знакомы. — Ого, а сюда и образованная публика ходит, — задумчиво сказал Николай. — Рыжего читающая. — Ну да, не одни бомжи тут бывают, — ответил Пестель и пошёл дальше. Чтобы напарник не заметил, как строки задели его. Коридор незаметно превратился в большой зал, а далее на выбор было три пути. Один из них вёл на улицу, поэтому выбрать предстояло между двумя. Николай остановился и посмотрел на Пашу, но тот и сам плохо помнил, куда отсюда лучше идти. В итоге выбор пал на левый проход. Идти по нему получилось недолго: спустя метров десять пол обвалился, и провал было никак не обойти. — И что дальше? — поинтересовался Николай. — А дальше мы пойдём выше и будем надеяться, что там пол ещё цел. А выше пола не было. Сразу после лестницы — снова провал и хлипкая дощечка, соединяющая остатки площадки с коридором. — Пройдём тут, выдержит, — уверенно сказал Паша. — Что-то мне не нравится, — у Николая его уверенности не было. — Да ладно, не боись, я первым пройду и руку тебе подам. — Сомнение с лица Николая не пропало, но он кивнул, и медленно, опершись рукой на стену, Пестель прошёл над бездной. — Мне кажется, она не очень устойчивая, — продолжил колебаться Николай. Он глянул вниз, где доски были разбросаны вперемешку с кирпичами. — Дай мне руку, — твёрдо сказал Паша. Напарник протянул — и сделал первый шаг. Доска треснула. Он не успел ничего понять, только ухватился за холодную ладонь напарника. Резко он потянул Николая на себя, спасая от падения. Сам он повалился спиной назад на грязный пол, а напарник очень удачно упал сверху. Хорошо хоть догадался выставить руку и упереться ей в твёрдую поверхность, а иначе придавил бы Пашу своим весом. — Живой? — спросил Паша, глядя прямо в лазурные глаза, которые оказались слишком близко. — Живой, — подтвердил Николай. Рука, на которую он опирался, дрожала. — Если хочешь, можешь звать меня Колей. — тихо добавил он. «Интересная форма благодарности», — пронеслось у Паши в голове. — Хорошо, Коля, — сказал он вслух. — Давай подниматься. Неуклюже опираясь на руки и колени, задевая ими пашины конечности, Коля поднялся и стал отряхиваться. Пестель встал рядом и с улыбкой поинтересовался: — А фамилия у тебя какая? — Романов, — коротко ответил он. — Ты сын директора, что ли? — не скрывая удивления, спросил Паша. Старшего Романова он видел только однажды, подписывая договор, но даже так мог сказать, что с Колей они были не сильно похожи. — Брат, — отрезал Коля. Доброжелательная атмосфера между ними сразу словно бы испарилась. — Окей, понял-принял, — Паша счёл за лучшее свернуть тему. — Пойдём проверять дальше, что ли. К счастью, дальше на их пути никаких провалов не было. Они медленно шли по второму этажу, заглядывая в комнаты, где вместо дверей зияли пустые проёмы. И вот перед ними вновь оказалась лестница и заброшенная шахта лифта. — Будем дальше бесцельно бродить по этажам? — А у тебя есть ещё какие-то варианты? — с холодным спокойствием поинтересовался Николай. — Можем спуститься в подвал, проверить, есть они там или нет, а после с чувством выполненного долга вернуться в машину. — Допустим, идём в подвал. Паша повёл Колю за собой к лестнице, и они спустились до самого низа. В подвале стояла почти полная тьма. Лишь в некоторых местах тусклый свет просачивался из узких окон под потолком, но по большей части они были завалены землёй и прочим мусором. Напарники сразу достали свои фонарики. — Иди за мной и не отставай, тут легко заблудиться, а нормальных выходов, где ты не переломаешь себе ноги, мало, — строго заявил Паша. Он двинулся вперёд по мрачному коридору, Коля пошёл следом. Здесь пахло сыростью. У одной из стен пролегали огромные ржавые трубы, которые ещё пару лет назад были тёплыми. Чем дальше они шли, тем хуже становилось, ведь проход сужался. Блики, отражавшиеся от стен коридора и палат, заставляли невольно вздрагивать и напрягаться ещё сильнее. — Это что за коллекция хлама? — хмыкнул Романов, когда они дошли до кучи всевозможного мусора. Он валялся на полу, завалив лестницу и перекрыв один из выходов отсюда. — А вот, местная достопримечательность. Пришли бы раньше, может, познакомились и с коллекционерами. — Паша ловко стал пробираться вперёд. Узкий коридор закончился огромной круглой комнатой. Здесь было несколько палат, выход наверх и лишь один путь, чтобы пройти дальше. Посередине валялся сломанный стул. Коля невольно посмотрел наверх, видимо, ожидая увидеть там петлю. Ничего такого, естественно, не обнаружилось. Пашу же привлекла надпись на стене справа. Сделанная красной краской, она гласила: «Поиграй со мной». Он специально долго светил на неё, чтобы Коля тоже заметил. — Что это значит? — Это значит, что мы приближаемся к очень интересному месту, коллега. Надписи здесь не просто так, — вначале Паша хотел так и оставить свою реплику без пояснения. Но затем подумал, а почему бы не сделать прогулку по коридору ещё интереснее. Коля переводил взгляд то на надпись, подсвеченную фонарём, то на Пашу, и тот начал рассказывать: — Говорят, на заброшке водятся призраки, и самый известный и настырный из них — призрак маленькой девочки, отравившейся угарным газом. Она встречает забредших сюда людей, представляется Юлей и просит плюшевого мишку, которого она потеряла. Некоторые видят её у лифтов, но чаще её можно встретить в подвале, где она оставила надписи, заманивающие особо отчаянных. Если проследуешь за ними, то в конце коридора увидишь её и, может, из подвала уже не выйдешь, — выдержав мрачный и таинственный тон на протяжение всей истории, Паша не удержался и закончил её с улыбкой. Коля поёжился и ответил: — Легенда красивая, но спать я, кажется, сегодня не буду. — Могу поделиться снотворным, — рассмеялся Паша и двинулся дальше. Метров через пятнадцать он высветил следующую надпись: «Не ходи туда». На лице Коли явно отразилось «Может, и правда не пойдём?», но вслух он ничего не сказал. Следующая надпись — «Не делай так». Паша представил, как веселились те, кто писал надписи в полутьме, и хмыкнул про себя. Коля молча и упорно шёл дальше. Фонари, свет от которых по неясной причине вдруг стал тускнеть, выхватили новую надпись: «Остановись». «Пожалуйста» — эта надпись даже заставила Колю притормозить. Но Паша уверенно шагал дальше, словно ничего не заметил. Почерк последней надписи был более размашистым, как будто бы человек, писавший это, очень спешил. «Я предупреждала». В конце коридора, в десятке метров от них виднелась массивная железная дверь. На двери красовался чёрный силуэт, который до чёртиков пугал, если впервые случайно выхватить его фонариком, но был всего лишь примитивным рисунком. Коля медленно пошёл туда, чтобы проверить. Паша, который от всей ситуации получал явное удовольствие, отстал от него на три шага. Напарник дошёл до двери и дёрнул её на себя. Та, как и следовало ожидать, не поддалась. Коля вздохнул с облегчением. Прежде, чем он успел развернуться, Паша резко схватил его за плечи. — Почему ты не слушаешь предупреждений? — замогильным голосом провыл он. — Блядь! — впервые за время их знакомства громко выругался Романов. Повернувшись, он схватил Пашу за руки: — Ты ебанулся? Паша уже начал понимать, что сделал что-то не то, но от вида ошарашенного напарника ему было так смешно, что он почти задыхался. Запрокинув голову и закрыв глаза, он стал смеяться так сильно и искренне, как не смеялся давно. — Нихуя это не смешно, — зло прошипел Коля, не выпуская его рук, только сдавив их сильнее. Паша взглянул на него. Фонари, сжатые в руках обоих, выхватывали его перекошенное от злости и испуга лицо: брови были сведены к переносице, глаза прищурены, а кожа — бледная-бледная даже в жёлтом свете. — ...Извини. — Пашу отпустил запал, азарт, овладевший им, пока они пробирались по коридору, сошёл на нет. Теперь он посмотрел на себя со стороны и увидел просто мудака, разыгравшего новенького в первый день их знакомства. — Хуйню сделал, честное слово. — Коля молчал. — Мне… правда не стоило, — он опустил взгляд в пол, чтобы не видеть разочарованного взгляда напарника. — Хорошо. Извинения приняты, — отрывисто ответил Коля, и наконец разжал его руки. — Ну… это конец подвала, можно теперь наружу, — потирая запястья, пробормотал Пестель. Синяки останутся, будто бы его привязывали куда-то. Обратно они шли молча, но молчание не было неуютным — они, скорее, обдумывали произошедшее и приходили к своим выводам. Солнечный свет сперва показался слишком ярким, но постепенно глаза привыкли к нему. Напарники убрали свои фонарики обратно. Когда они уже почти подошли к дыре в заборе (в этот раз Паша повёл их к более удобному выходу и не через заросли), в кармане у Паши звякнул телефон. Он достал его и бегло посмотрел на текст пришедшего сообщения. Оно было от Миши и гласило: «Спасибо за помощь, с Серёжи пиво». Паша хмыкнул и убрал телефон обратно в карман. Оболенский лениво достал наушники из ушей, когда они забрались в машину. — Ну что, охота прошла успешно? — с хитрой улыбкой спросил он. — Не очень, — ответил Паша, но он не смог бы даже притвориться, что расстроен. — Всё равно с боевым крещением. — Женя хлопнул по плечу сначала Колю, а затем дотянулся и до Паши. — Будем отмечать? — Я всегда за, — ответил Пестель и вопросительно посмотрел на Романова. — Ну, я тоже не против, — неуверенно отозвался тот, но затем добавил: — Надеюсь, мы будем отмечать всю ночь, потому что сон мне точно не светит. Женя непонимающе посмотрел на него, а затем на Пашу. Тот захихикал, и чем дальше, тем громче становились смешки, пока не переросли в хохот. Коля, задержавшись на несколько секунд, присоединился к нему, и оба они не могли перестать, даже когда недоумение на лице Оболенского превратилось в молчаливое осуждение.

—

Александр любил свою работу. В целом. По большей части. Где-то треть из неё. Когда он только стал директором охранного предприятия, он не знал, что бумажная работа отнимает так много времени. Искренне, всей душой он возненавидел бюрократию, но поделать ничего не мог: самую важную документацию на чужие плечи переложить бы не вышло, потому и сегодня он корпел над деталями договора об охране детского сада неподалёку. А ведь ещё надо было отыскать время, чтобы отдать распоряжения о подготовке праздничного ужина: нужно было отметить год, как Николай работает в «Третьем отделении». За окном раздался звон колоколов от церкви в квартале от офиса. «О, ровно час, время обеда», — подумал Александр. Отложив документы на край стола, он потянулся и по привычке посмотрел в окно. Из его кабинета открывался вид прямо на больницу, до сих пор находившуюся под их протекцией. До сих пор заброшенную. Кажется, власти всё ещё искали деньги на восстановление, и непонятно было, на сколько это затянется. Александру мало нравился вид из окна, разбитое и утонувшее в зарослях здание наводило на него тоску, но он уже почти потерял надежду на то, что хоть что-то изменится. На крыше кто-то был. Александр увидел две фигуры и вздохнул. Несмотря на охрану, в больницу то и дело кто-нибудь пробирался. Охранники шугали их, иногда ловили и выпроваживали, но облюбовавших больницу подростков и не только это не останавливало. Александр достал из верхнего ящика стола морской бинокль, который хранился там с момента основания фирмы. Наведя бинокль на крышу, он стал медленно приближать, и в первую очередь заметил, что двое парней, стоящих у самого края крыши, целовались, прижавшись друг к другу. «Да какую романтику эти спермотоксикозные подростки находят среди развалин и мусора?», — пронеслось у него в голове. В следующий момент он понял: нет, это не подростки. По крайней мере, его младшему брату месяц назад исполнилось двадцать три. А рядом (слишком рядом) с Николаем был его напарник, Павел, кажется, о котором тот на семейных трапезах порой говорил, но скупо. «Служебный роман», — вздохнул Александр. Взял со стола телефон, открыл контакты и подошёл к окну. Десять секунд дозвона, и одна из фигур на крыше дёрнулась и полезла в карман. — Да? — раздался в трубке запыхавшийся голос. — Привет, Коль. Если хочешь, можешь позвать своего друга на сегодняшний ужин. — На той стороне повисло молчание. — …Хорошо, — наконец отозвался Николай. — А сейчас вернитесь, пожалуйста, к исполнению служебных обязанностей, — сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, добавил Александр. Фигуры заозирались, поняли, наконец, что смотреть нужно на окна офиса, и тогда он помахал им рукой. Неловкость ситуации того стоила.