Скайрим не любит Хоуков

Заслышав цокот копыт, он подозревал, что едут к нему. Оказался прав. Спешившись, посыльный представился и передал письмо. Дорогая бумага, строчки почти каллиграфическим почерком. Себастьян долго и очень сочувственно оповестил друга о гибели Мариан Хоук. Как мило. Надо будет кинуть письмо в костер на следующем привале. Потому что Мариан не погибла. Нет, Себастьян не врал преднамеренно, он просто истолковал все так, как и мог истолковать произошедшее истово верующий человек, убежденный в том, что Вторым детям Создателя в Тени не место. Получи Фенрис его письмо дня два назад, страшно скорбел бы. Но посланца Старкхевена опередили пташки Варрика, который все видел своими глазами и описал, как Хоук вместе с каким-то Стражем, Инквизитором и его компанией провалились в Тень живьем, и Мариан осталась прикрывать отход остальных, спасающихся от гигантского демона. И, как верил Фенрис, вполне еще могла быть жива. Надолго ли? Он спешил в Скайхолд. В крепость его пускать не хотели, и хотя он готов был снести караульных, дело разрешилось миром: помог старый языкастый знакомый. Варрик заметно перетрухнул от одного только вида Эльфа, еще до того, как воин потянулся к мечу. И посоветовал сбить не в меру боевой настрой, иначе к Инквизитору, с которым так желал поболтать, его бы не пропустили. — Где он? — не унимался мечник. — Может, в конюшне, может, в лазарете, а может в таком уголке, что и не найдешь. Слушай, приятель, пошли лучше в таверну, я угощаю. И уже на подходе в корчму Фенрис приметил другого давнего знакомого. Карвер Хоук в полосатой броне Серых Стражей. Давно не виделись! — Ого, ну теперь точно надо выпить за встречу! — Конечно, вот только переговорим с Инквизитором, так и опрокинем по стаканчику! — Младший хоть и уважал власти и обычно старался на рожон не лезть, тоже был настроен решительно. Сдержать их гном был не в силах, оставалось только скакать за ними вприпрыжку. Ох, и почему у людей такие длинные ноги… Впрочем, он уже давно привык. Тревельян опять о чем-то спорил с Морриган. Забавно было на это смотреть, по крайней мере издалека: по виду как ссора родственников, занудного старшего брата и капризной младшей сестры. Оба маги, оба какие-то дикие, да еще и внешне похожи: худые, бледные, темноволосые. Ну, вернее, Тревельян еще не так давно был брюнетом, пока от всех инквизиционных дел не поседел раньше времени. Отвлекшись на секунду от оппонентки, он приметил Фенриса и обзавелся еще парой белых волос. — Ваше Инквизиторство, позвольте представить вам… — подоспел гном. — Карвер Хоук, Серый Страж, — и слегка поклонился. — Фенрис, — процедил эльф. Ну да, он к церемониям склонности не имел, — а вы — тот, кто оставил Хоук на погибель! — И мне правда очень жаль вашу подругу. Однако она вызвалась сама. Эльф ничего не сказал в ответ, только еле слышно зарычал и татуировки засветились. Карвер положил ему на плечо руку в латной рукавице. Не хватало еще, чтобы он на Вестника Андрасте напал. — Очень в ее духе, — согласно кивнул Младший. Фенрис не сказал ни слова, просто стоял и тяжело дышал. — Полагаю, вам уже известны некоторые подробности. Леди Хоук вызвалась задержать демона Кошмара, чтобы остальные смогли спастись, чтобы я смог закрыть этот разрыв с другой стороны и тем самым изгнать демона. — Жаль, что ты не оставил там кого из своих! — сплюнул Фенрис. Инквизитор нахмурился. Интересно, кто бы пришел мстить, скажем, за Варрика. — Вы были ее другом, соратником. Как думаете — пожертвовала ли бы она кем из своих, если бы в то же время кто-то едва вам знакомый настойчиво вызывался добровольцем? — Нет. Даже проклятым одержимым — нет, — Фенрис, наконец, выдохнул и потух. Вспомнил, как он и Ваэль хотели сдать компаньонов-магов храмовникам, Андерса в первую очередь. Но не сделали этого только из уважения к Хоук. А тут речь даже не о том, чтобы пристроить в Круг с трехразовой кормежкой, а оставить надолго, если не навечно, в сырой мрачной Тени, кишащей демонами. Он был все еще зол, но винить Тревельяна за его решение сложно. — Поедем в Адамант. Ты, он, я, сам бери кого сочтешь нужным. Откроешь нам этот разрыв, за мной закроешь. Но Хоук я там не брошу, — эльф выдал план. Надо ли говорить, что понимания он не встретил. Карверу не очень-то улыбалось лезть в Тень живьем, пусть даже ради сестры, а Тревельян аж руки скрестил в протесте. — Он больше не откроется, я его надежно запер. — Тогда неподалеку новый проделаешь, я не привередливый. — Открывать разрывы — это не ко мне, я только закрывать умею. Не говоря уж о том, что география Тени с нашей совсем не соотносится. Можете попытаться запрыгнуть в первый попавшийся, и шансов на успех у вас будет столько же. — Где здесь ближайший? — Фенрис воспринял все совершенно серьезно и настроен был так же решительно. — Думаю, я смогу помочь вам в этом деле больше, чем его милость, — вмещалась, наконец, Морриган. Ни Фенрис, ни Карвер ее прежде не видели, но напряглись. Эльф — потому что дама очевидно была ведьмой, и могущественной, Карвер — потому что женщина весьма напоминала Флемет, с которой шутки были плохи. — Слушаю, — эльф, похоже, был открыт любым союзам. — С помощью элювиана я смогу отправить вас туда, где… скажем так, где она недавно была. Поверьте, это ваш лучший шанс. Но мне кое-что понадобится. — Плата? — вздохнул Карвер. — Кровь? — Фенрис понял, куда ветер дует. — Плату я возьму с лорда Инквизитора, у него закрома побольше, и, как мне кажется, он совсем не прочь избавиться от вашего общества. Но с вас, да, мне потребуется кровь. И раз крови самой Защитницы нет… — У Хоуков нет традиции хранить кровь родичей в склянках, —съязвил Карвер. — Тогда придется пустить ее вам, Страж. Вы с ней разного пола, у вас нет магии, зато полно скверны, так что придется пролить чуть побольше. Не умрете, тут самое большее стакан потребуется. Точность может пострадать, но других вариантов нет. — Ну уж какой я есть, оскверненный, обезмаженный и со шлангом между ног, — вздохнул Младший. — А как можно повысить точность? — Помогли бы вещи пропавшей. Особенно памятные, любимые. Любые, хоть мантия, хоть туфли, хоть зеркальце. — Жаль, ее мабари в Киркволле остался, — вздохнул Варрик. Гном уже давно слушал беседу в темном углу, — но где-то тут еще лежит помада. Я ей подарил, просто увидел на прилавке, а это всегда был ее любимый оттенок. Фенрис же молча снял с руки красный платок. — И вот только у меня на память о сестренке только память и есть. Чувствую себя мудаком, — посетовал Карвер.