Кровавые разводы под сакурой

Едва опустившиеся на городок сумерки потихоньку сгущались, а через час-второй окончательно погасили дневной свет, словно служанка свечу тихим одиноким вечером, покидая покои своей госпожи. Карма сидел в своей комнате, разговаривая по телефону со своим…парнем. Каждый раз, когда Карма задумывался об этом, то на щеках обязательно проступал румянец — у него есть человек, которого он любит и который любит его. Разве это не прекрасно? И неважно, что любовь у Эйса немного своеобразная. Разговор длился уже минут двадцать, на протяжении которых Эйс только мешал Карме, отвлекая его от учебы своими бесконечными вопросами. Мальчик ещё вначале, едва снял трубку, сказал, что занят, но мужчину это особо не остановило и он продолжал болтать с рыжиком, донимая его всякими глупостями. — Карма, малыш, как насчет сходить в казино на днях ещё разок? Тебе ведь понравилось там в прошлый раз, а? В ответ Эйс услышал затяжную тишину. Карма знал, что он такое не любит, поэтому поспешил что-нибудь ответить и попутно порадовался, что блондин в этот миг не мог увидеть, насколько он побледнел. Рыжик гнал от себя такие мысли взашей, не веря им, ведь Эйс хороший парень. Но иногда он всё же подозревал, что видеть ужас в чужих глазах приносит мужчине какое-то извращенное удовольствие и делает его куда более сговорчивым, заставляя виться вокруг смущенного юноши, любовно воркуя. — Нет, — несмело ответил мальчик, силясь отогнать неприятные воспоминания о последнем посещении игорного заведения. В его голосе скользнули нотки отчаяния. — Давай не будем об этом, пожалуйста. — М-м? — Заинтересованно промычал в ответ собеседник, перекатываясь на своей постели. Чертов бездельник не работал, а скромная лачуга, в которой он обретался, была чисто волей случая отбита в карты. Да и, откровенно говоря, остальные пожитки и остатки денег он тоже получил тем же путём. Эйс был заядлым игроком и проводил в казино дни напролет, лелея где-то глубоко в темной душе желание однажды стать владельцем такого заведения, а то и целой сети. Но сперва было бы неплохо выиграть пару миллионов, конечно. Правда дело было в том, что думал так каждый второй, в эти двери входящий, а шансы у всех были равные — нулевые, если не минусовые. В выигрыше всегда оставалось одно лишь казино, а Эйс только от случая к случаю что-то да выигрывал. И хорошо, если ему по-честному отдавали его деньги, а не падали на колени и предлагали отдать долг натурой. Ему было кого натягивать и, стоит признать, этот кое-кто был куда лучше тех потасканных шкур, которые ему предлагали себя в заведении в уплату. — Обидно, что ты не заценил это чудное местечко. Ты же знаешь, насколько это важно для меня, да? — Даже по тону его голоса было слышно, что он ухмылялся. Но делал это слишком…притягательно. Даже когда мужчина скалился, Карма не мог сказать точно — страшно ему или завораживает. — А ведь ты однажды говорил, что чужие интересы надо уважать, Карма-кун. Эйс, бессовестно игравший с чувством вины мальчишки, драматично вздохнул, прикрывая глаза. Мальчик был настолько невинным и наивным, когда они впервые пересеклись, что мужчина, сперва даже немного с презрением относящийся к этой простоте, в итоге увидел в ней особый шарм. Всегда приятно быть первым. Во всем. А особенно приятно развращать того, кто краснеет только от одного простого поцелуя в щеку. Карма в свою очередь, наученный горьким опытом, спорить со старшим не стал. Двадцатисемилетний картежник если казался порой ласковым и терпеливым, всё равно мог в следующую же секунду наброситься на собеседника с кулаками. Хоть он и не выглядел тем, кто постоянно встревает в драки, он запросто мог завязать конфликт на пустом месте. Эйс, конечно, устраивал разбор полетов чаще среди «своих». Карму он никогда не бил. Щелчки, щипки или толчки не считаются. Единственное, что всегда немного тревожило мальчика — после телефонных разговоров, при встрече, мужчина мог задать парнишке трёпку, если ему что-то не понравилось или Карма что-то не так сказал. И чаще всего мальчик не знал, за что получает в очередной раз. Но если получает, то за дело, так ведь? Рыжий неслышно вздохнул, порадовавшись во второй раз, что сейчас Эйс до него не дотянется и ничего ему не сделает. Но тут же ощутил укол стыда — да как он может так думать о нем? Разве думают так о том, кого любят и в ком души не чают? Боятся их и встречи с ними? Тьфу. Только юноша собирался сменить тему разговора, как услышал шум подъехавшей машины за окном. — Эйс, — обратился он к мужчине по ту сторону линии, поднимаясь с кровати и суетливо шагая по комнате, — мама приехала, мне пора идти. Я тебе перезвоню позже, когда получится. Мужчина хмыкнул, приоткрывая глаза и глядя в потолок. Голова чуть свисала с кровати, блондинистые волосы кончиками доставали до пола. — Ну ты ведь не бросишь меня вот так, звезда моя, — последнее было сказано с таким ехидством, что у любого побежали бы мурашки по коже. — Я могу и обидеться, а папочку обижать не стоит. Мужчина говорил с фальшивой лаской, которую его малыш всё ещё не научился отличать, хотя смутно ощущал порой неискренность. Называть себя «папочкой» Эйсу нравилось особенно сильно из-за того, что малыш Карма очень часто обращался так к своему родному отцу и когда мужчина дразнил его этим, то мальчишка краснел до невозможности. — Я знаю, милый, прости! — извинения Кармы звучали, напротив, крайне искренне. С таким рвением прощения просят разве что только те грешники, которые решили покаяться и просят отпустить им их грехи. — Ты же знаешь, я не могу разговаривать, когда мама дома. Как бы я объяснил ей, кто ты? — Как-как, — заворчал блондин, перекатываясь на скрипучей постели на живот и упираясь острым подбородком в её край. — Скажи, что я твой ебырь-террорист. Вслед раздался хриплый из-за курения смех мужчины. Он всерьёз полагал, что мальчик не посмеет бросить трубку. В прошлый раз он солгал матери, что слушает музыку, а сам слушал краснея, как Эйс в наушники шепчет ему такую похабщину, от которой уши бы завяли у любой бляди. Карме стоило бы задаться вопросом, был ли Эйс картежником всегда и где вообще нахватался…такого. Карма сию же минуту услышал хлопок двери на первом этаже и зовущую его маму. Не имеющий времени умолять парня, Карма бросил короткое «Целую! Пока!» и положил трубку. Спускаясь по лестнице буквально бегом, Карма нервно сглотнул, думая о том, как ему влетит после этого. Эйс очень уж мстительный по натуре, потому всякие неприятные фокусы выкидывать он мастер. Даже помогая маме вносить в дом привезённые сумки, разбирая их и раскладывая по местам купленное, не помогло ему не накручивать себя. Ещё немного и казалось, что множество неприятных мыслей и страхов грозились превратиться в паническую атаку. Нервы в последнее время были ни к черту. И Карме было чертовски стыдно за себя и за такое отношение к человеку, которого он любил и у которого наверняка был травмирующий опыт в жизни. Ведь иначе он бы не был таким…жестким? «Он отомстит.» — Карма достает из пакета сельдерей и на ощупь тянется снова. «Он снова захочет отыметь меня прямо на окне…» — Карма пытается ухватиться на дне пакета за что-то, но вместо этого оцарапал палец. «Он унизит меня перед друзьями!» — Карма вздрагивает, когда мама гладит его по плечу и спрашивает, как у него дела. В голове поразительно пусто, а на задворках сознания настоящий вихрь. И даже её ласковые, родные прикосновения не могут помочь прийти в себя. Он безнадёжен… Благо только то, что мама быстро нашла чем еще занять его. Спустя полчаса он все-таки освободился от домашней работы и снова поднялся к себе в комнату. Не зная, чем заняться, рыжик зашел в YouTube и бездумно смотрел одно видео за другим, пытаясь разогнать пропитанные страхом мысли. Ничего не помогло от них избавиться — ни попытки пристыдить себя, ни работа. Кое-что ещё тревожило мальчика. В личный чат после этого телефонного разговора Эйс ничего так и не написал. И эта тишина казалась страшнее любых криков. Через несколько минут к Карме вдруг постучались, а затем заглянула его обеспокоенная мама. Она предпочла не идти к отцу семейства, а сначала поговорить со своим мальчиком, чтобы не разводить панику. -Солнышко, можно тебя? — Она вошла, когда парень кивнул, а затем подошла и подала сыну свой телефон с открытой телефонной книгой и входящими звонками. Номер, красовавшийся там, Карма знал наизусть. — Я мыла посуду и мне позвонил кто-то, а я взяла. Это был какой-то мужчина, взрослый, судя по голосу. Курит, наверное. Назвался Эйсом и сказал, что ты очень провинился перед ним. Женщина помедлила, а потом нахмурилась. Ей самой казалось бредом то, что она сейчас говорит. -Малыш, скажи… Это правда, что…что он представился твоим…п-парнем? — Его мама не злилась и не кричала, но была встревожена не на шутку. Такая дикая паника, казалось, не охватывала Карму ещё никогда в жизни. Он несколько секунд так и сидел истуканом, бледным и обездвиженным, судорожно пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Не забывал он и одновременно проклинать Эйса всеми проклятьями, какие только знал. Сейчас уж точно было не стыдно. Но и тех проклятий не хватило бы, чтобы чертов шутник получил по заслугам за то, что только что натворил. Карма не придумал ничего лучше, как рассмеяться. — Не волнуйся, мам! — улыбнулся он матери, отсмеявшись. — Мы просто поспорили. Я взял его на слабо, сказал, что у него не хватит смелости так тебе наврать. Рыжик был не самым хорошим актером, но отчего-то был уверен, что его улыбка во все тридцать два сейчас выглядела как никогда естественно. Возможно потому, что это была истерика? Женщина же облегчённо вздохнула, издав негромкий смешок, явно довольная таким раскладом событий, нежели тем, о чем ей пару минут назад говорил незнакомец по телефону. Да и заливистый, заразный смех сына располагал смягчиться. — Можешь не волноваться, я ему сейчас перезвоню. — Вновь улыбнулся юноша, ощущая, как подрагивают уголки губ и встал, чтобы закрыть за матерью дверь. Не прошло и нескольких минут, как женщина покинула комнату — его телефон тут же зажужжал. Карме не везло в общем и целом, а теперь его ещё и никто не мог оставить в покое тихо поплакать, сползая по двери. Злая, злая у мальчика доля. Звонил ему его такой же рыжий, хороший дружище — Чуя Накахара. Они часто созванивались по видео, Чуя это дело любил, потому что по тону настроение собеседника никогда не умел определять. Ему было проще видеть чужое лицо, да и постоянные семейные собрания с Коё и Рандо по скайпу стали уже традицией. От которой Рандо слегка устал, к слову. Чуя все не хотел отставать, терпеливо ожидая ответа, предварительно затащив Арахабаки к себе на кровать, чтобы ткнуть его мордашку в телефон для Кармы. В последнее время мальчишка был какой-то…совсем не свой. И Чуя звонил не только из-за нечего делать. Карму же, не успевшего отойти от такого поступка Эйса, пробивала мелкая дрожь. Лицо его было бледнее мела, а губы подрагивали, предвещая скорые рыдания. Нет. Таким лучший друг не должен его видеть, иначе как он объяснит свое состояние? Ни Чуя, ни Тачихара даже не догадывались об ориентации самого младшего в своей компании. И отчего-то Карма подозревал, что те не очень-то этому обрадуются. Накахара от него отвернется, а Тачихара попросту изобьет. Нет. Он не станет разочаровывать своих друзей. Поэтому отклоняет вызов, решив написать Чуе. «Прости, я не могу сейчас по видеосвязи)) что-то срочное?» Накахара нахмурился, не поняв прикола. Друг всегда был рад видео-звонкам и практически никогда не отклонял их, особенно когда бывал дома. Даже когда малыш заседал за домашку, он всё равно с радостью делал перерыв и болтал с Чуей, который может в жизни и не особо-то болтливый, но на деле с ним было о чем поговорить. Да и на Арахабаки в его руках полюбоваться Карма всегда охотник! «Нет, просто так. У тебя все норм?» «Да :)» «Серьезно?» «Ага» «А чего трубку не берешь?» Не удавшийся лжец не нашелся, что ответить. Он отчаянно не хотел, чтобы лучший друг видел его в таком состоянии. Но пока он судорожно пытался придумать оправдание, в чате появилось новое сообщение от Чуи. «Я разбудил Баки для тебя, чтобы ты полюбовался наглой мордой ;)» Карма не смог сдержать улыбку при упоминании кота. Этот пушистый комок был высокомерным и сам по себе, как и большинство котов, но кое-кого он любил больше остальных. Карму этот черный клочок тьмы обожал, сразу мяукая при виде улыбающегося гостя и ластясь. Даже Чую он так не встречал, сразу направляясь к тарелке и выпрашивая поесть. Юноша решился. Да и вообще, не так уж и плохо он выглядел, не то, что пару минут назад. Дрожь постепенно шла на спад, щеки вновь залились румянцем, и парнишка решил ответить на следующий видео-звонок Чуи. И облегченно вздохнул, как только понял, что друг ничего не подозревает. Разговор у них всегда завязывался легко, был непринужденным и простым. И чаще всего им было весело, а порой свою лепту вносил Тачихара, подкалывая кого-то из них, или обоих сразу, начинались перебранки, в которых Карма понимающе усмехался и разнимал своих друзей-петухов. Чуя был ему благодарен за то, что помогает им настолько, насколько сам Карма даже не подозревал. Ведь они с Мичизо без башни, это точно. Разговор длился уже больше десяти минут. Чуя с небывалым воодушевлением ребёнка рассказывал ему о своих успехах на секции, а Карма интересовался вполне искренне и обещал как-нибудь прийти да посмотреть на тренировку. А ещё шутил в ответ и со смехом ласкал отображение малыша Арахабаки, когда рыжий друг подносил его ближе к камере. Так могла бы пройти целая вечность. Беззаботно, легко и радостно… С Чуей. Но в какую-то секунду вместо него на экране всплыло уведомление о поступившем звонке от Эйса. И Карма, едва забывший о случившемся, вдруг дёрнулся в панике, дрожащими, стремительно начавшими потеть руками пытаясь отклонить вызов. Но то ли пальцы заскользили по телефону, то ли сенсор не хотел слушаться, случилось так, что юноша принял его вызов, пока Чуя всё ещё оставался на связи. -Карма-кун, решил всё-таки поговорить со мной? А я-то думал, ты слишком…занят. — Тон Эйс менял умело и Карме не нужно было даже разбираться, чтобы понять, что он зол. К тому же, судя по всему, он и не подозревал о Чуе на связи. — Моя потенциальная теща весьма нелюбезно отозвалась, когда я поделился с ней о нас. — Эйс хмыкнул. Следом в голосе хорошо угадывалось злорадство. — Звезда моя, как ты думаешь, стоит ей в следующий раз рассказать, как я трахаю тебя на виду у любого прохожего или ты подумаешь тем, что в твоей крохотной черепушке, прежде чем ослушаться меня? На этих словах Карма разучился дышать, не веря, что это всё происходит взаправду. Он не чувствовал рук, не слышал слов Эйса, не видел перед собой ничего. Паника охватила его с головой, заставляя судорожно хватать ртом воздух. В голове метались тысячи мыслей, и каждая из них только ухудшала его состояние. «Что я скажу Чуе?» — эти слова заели у него в мозгах, а тело сотрясала крупная нервная дрожь. Несмотря на внезапно охватившую тело слабость, он всё же нашел в себе силы завершить звонок Эйса, после чего он снова увидел на экране Чую. И это был первый раз в жизни, когда он всей душой желал не видеть его. Особенно настолько хмурого, серьёзного… и злого. Большинства страхов юнца словно бы и не было. Он больше не боялся насмешек со стороны друзей своего любовника, не боялся умирать, не боялся избиений Тачихары за правду. Он вдруг понял, что на самом деле боялся лишь одного — дня, когда лучший друг узнает всю правду о нем. — «Трахаю на виду у любого прохожего»? — Едва ли не с омерзением выплюнул Накахара и рыжий чувствовал, как разбивается в груди сердце, когда слышал этот тон. — Карма, ты ничего не хочешь мне сказать? Юноша едва открыл рот, чтобы выдавить из себя хоть слово, как из глаз тут же полились слезы. Голос дрожал. — Чуя… Ты н-неправильно п-понял… — Карма, я не идиот, — чуть громче и с нажимом прозвучало из телефона. Что до Эйса, то он был порядком в шоке от той наглости, которую себе позволил мальчишка. Звонить ему во второй раз он не собирался, не будет он за ребёнком бегать. Детей воспитывают, учат и Эйс обязательно его научит, как следует вести себя со старшими. Слишком долго он был просто «хорошим дядей», вот пацан и распустился. В то же время Чуя ждал ответа от Кармы молча, но тишина была напряженной, тяжелой. Накахара отчетливо слышал всхлипы или что-то вроде того, но стойко молчал. От напряжения он даже случайно сжал шерсть Баки в кулаке, и недовольный стервец укусил Чую, наподдав ему задними лапами как дикий заяц, а затем сбежал. Чуя шикнул в ответ, отдёрнув руку, а затем просто не выдержал. -Кар-ма. — Сквозь зубы цедит Накахара по слогам. Он не думает ни о чем в моменты гнева, вызванного чем-либо. Он просто…зол. И неизвестно, в ком больше злости — в Чуе отчаянной или в Эйсе ехидной. Кажется, хуже быть не могло, но нет предела совершенству, так сказать. Эйс был практически молодцом да мастером на все руки в определенных видах деятельности. Сталкер он не хуже чуиного мальчишки, поэтому через несколько мгновений Чуя отвлекся на сообщение, которое не хотел открывать, но всё же на автомате нажал. Те две фото, которые он получил, заставил его распахнуть глаза в ужасе. Они, полученные с неизвестного номера, были самым ясным и самым ужасным ответом на все вопросы Чуи. Накахара скинул их Карме, сам не до конца понимая для чего. Мальчик, бывший на грани истерики, мог наблюдать в чате две фотографии. Те самые, которые Эйс сделал, когда драл его у зеркала голым и обещал удалить сразу после этого. Вот и верь ему после…такого. Что он делал с ним? За что он поступал…вот так? Разве Карма такой плохой, чтобы так наказывать его? Вопросы и стенания туманили разум не хуже, чем слезы взор. Последним контрольным в голову был громкий вскрик отца, который звал Карму вниз. Мальчишку посетила призрачная надежда, что папе он понадобился просто так. Едва ли не в полуобморочном состоянии наблюдал, как Чуя, получивший уведомление, с ужасом что-то рассматривал на экране. Конечно, что-то. Незнание и повторный крик отца с первого этажа ещё больше довели его. — Ч-чуя? — позвал он. По ту сторону экрана на него смотрели небесно-голубые глаза, полные отвращения и злости. — Карма! — тем временем в третий раз крикнул отец, уже поднимавшийся по лестнице самостоятельно, не дожидаясь, когда сын спустится вниз. — А ну иди сюда, мелкий ублюдок! Парень швырнул телефон на кровать, поспешив открыть дверь, пока отец её не выбил. Накахара слышал и частично видел всё, что происходило в комнате, ведь Карма не выключил звонок. Чуя спустя мгновения усилием воли поумерил свой пыл, стоило ему услышать разборки Кармы с отцом. Часть его ярости была вымыта уже переживаниями, когда после криков раздался шлепок и болезненный стон. Рыжий молчал, не желая привлекать внимание чужого разъяренного чужого родителя к себе и решил дождаться, пока тот уйдет. Да и не знал он, как теперь быть. Карма был ему мерзок, Карма только притворялся таким хорошим мальчиком, а на самом деле жил такой блядской, грязной жизнью… Злость захлестнула Чую с новой силой, и он сам отключился вместе с тем, как хлопнула дверь в комнату Кармы. Хорошо, что тот был сейчас со своими родителями, а не с Чуей и Тачихарой. Накахара не мог ручаться, что Мичизо был бы единственным, кто разукрасил бы лживую мордашку этого паршивца. Чуя просто не хотел ни видеть, ни слышать, ни знать Карму в тот момент. Равно как Накахара не хотел его знать, так и Карма не хотел существовать в тот момент. Он не помнил, как лег на кровать, не помнил, как схватился за телефон в надежде увидеть там Чую, всё ещё готового поговорить, но хорошо запомнил прошившую едва ли физическую боль, которую испытал, когда вместо привычной панели для ввода сообщения, с экрана на него смотрело сухое «отправка сообщений ограничена». Чуя заблокировал его. В ту ночь Карма плакал до потери памяти. Плакал так сильно, что не был уверен — его ли это голос? И действительно ли это всё происходит с ним и это не очередной жестокий сценарий изобретательного Морфея? Неужели всё действительно случилось, так, как в один день ему бархатным, низким голосом сказал какой-то брюнет, сидя с ним за одним из столов казино, куда его привел Эйс? Карма помнил его и по сей день, но в те мгновения его образ всплыл в памяти до мельчайших деталей. Его взгляд был глубокий и пронзающий насквозь, пугающий. Эйс проигрывал ему несколько раз, требуя раунд каждый день, но когда привел Карму туда, то планировал порисоваться перед мальчишкой, играя с теми, в ком был уверен, что обыграет на раз-два. Тогда этот загадочный молодой мужчина сам вызвался сыграть с Эйсом, надавив на него и тот согласился. И проиграл снова. Взамен победитель захотел посидеть с Кармой наедине, а чтобы Эйсу было нескучно, пусть сбегает и купить выпить. Тот едва не закипал, но послушно отправился по поручению — всё же этот человек был не простым завсегдатаем, раз Эйс не решался вступать с ним в конфликт. После долгой молчанки этот незнакомец с непривычным уху акцентом сказал Карме, что в жизни всё рушится как карточный домик. Даже касаться не нужно — достаточно дунуть и рассыплется всё, что ты так бережно строил долгое время. Карма тогда просто кивнул, побаиваясь странного типа и чувствуя себя не комфортно без Эйса, но сейчас он наконец понял значение его слов. И, чтоб его, он гадалкой был что ли? Или может проклял его? Черт знает. Суть была в том, что в жизни Кармы действительно пошло крахом всё и он не видел шансов что-то восстановить. Карточный домик можно построить вновь, достаточно собрать разбросанные карты. Но что делать, если твои карты угодили в пламя и сгорели? Из чего снова собирать домик?.. Мальчику предстояли очень нелегкие дни. Теперь дом был для него словно склеп — отец даже не удостаивал его взглядом, нет и речи о разговорах. Матушка у него была сердобольная и добрая, говорила с ним по делу, но с такой тоской и грустью, что больно слышать. Словно он наркоман, который скололся и убил пару своих братьев или сестер, а теперь приполз за помилованием к родителям. В школе спасения тоже ждать не приходилось. Чуя молчал, мерил взглядами исподлобья, а когда Карма попытался коснуться его, то грубо пихнул чужую руку и ушел. Тачихара всё насмехался в своей задиристой манере и был свидетелем того, как Карма со слезами убегает прочь. Чуя был утрачен и, кажется, навсегда. Тачихара был беспросветным дураком. А Эйс всегда был нетерпеливым. Это и вынудило его в один день заявиться в школу где-то перед последним уроком Кармы, который все эти дни выглядел паршиво, мягко говоря. И к тому же больше не писал своему возлюбленному по утрам и вечером, тихонько улыбаясь экрану перед собой. Мужчина знал, что находиться здесь ему не положено и прочее-прочее. Если засекут, то потом придется оправдываться. Но у него были дела и срочные, поэтому он был настроен решительно. Он владел этим мальчишкой, так с чего бы сейчас ему отступаться? Подловил он его очень удачно на улице, на территории школы, прямо под цветущей сакурой и, убедившись, что прозвенел звонок и двор был пуст, влепил Карме сильную пощечину, от которой тот мотнулся. Эйс поймал его раньше, чем он успел плюхнуться на землю. — Думаешь, можешь вот так пропадать без слов? Мелкий сукин сын, разве я тебя не научил толку? Ты настолько тупой, что не понял, чему тебя учили?! — Эйс не сдерживался. Шипел, повышал голос и в итоге пихнул мальчонку вперед, по направлению к туалетам, которые были за зданием школы, у беговых дорожек, где занимались физкультурой. — Двигай ногами, пока можешь. Сейчас я преподам тебе ещё урок, и ты его уж точно усвоишь раньше, чем сможешь сдвинуть ноги. Звёздочка. Блондин произнес эту кличку с отвращением. Со злостью. Он даже успел повалять его на земле прежде чем вновь поднять и пихнуть, чтобы шел. Но потом мужчине надоело, и он схватил мальчика за шиворот формы, едва не душа его. — Что, остался один, да? Никто не бежит за тебя заступаться, — с недовольством выплюнул высокий блондин, встряхнув мальчика. — Что у тебя за жизнь, ребёнок? Родители строят из себя святош, друзья — крысы, а ты даешь себя ебать какому-то наркоману из подворотни! Карме влетела новая звонкая пощечина. Его молчание, дрожащие губы и влажные глаза бесили. Бесило отсутствие реакции. Бесило, что он не дает отпор, такой безвольный и слабый в его руках, готовый дать себя избить или изнасиловать. Мужчина подтянул мальчика к себе вплотную, наклонился к лицу и прищурился. Издалека выглядела эта картина довольно пугающе, учитывая их разницу в росте. Да и вообще — страшный у Эйса взгляд. — Какой же ты жалкий, Карма-кун. — В сами дрожащие губы слово за словом припечатывал мужчина. *** Чуя сидел в столовой вместе с Тачихарой, делая вид, что слушает друга, а на деле пребывал в невеселых раздумьях о бывшем лучшем друге, Карме. Накахара знал, что парень порядочный, верный, стеснительный, но он бы и подумать не мог, что он окажется…геем. Полученные от незнакомца фотографии Чуя удалил в тот же день. Совесть не позволяла ему взглянуть на них дважды. С одной стороны, потому что его тошнило при взгляде на них (сам будто бы лучше!), а с другой стороны ему казалось, будто бы другу могло становиться всё хуже и хуже от каждого чужого взгляда на сокровенное. А он же не хотел, чтобы Карме было плохо… Но разве не это он делает сейчас? Разве он друг Карме, если не может банально поддержать его в трудной ситуации, когда, казалось бы, весь мир отвернулся от беззащитного и такого ранимого Кармы? Совесть не позволяла Чуе засыпать по ночам, не позволяла сконцентрироваться на подготовке к экзаменам, ведь каждый раз его мысли возвращались к другу. И если в первый день он не испытывал ничего, кроме разочарования и злости, то с последующими днями к нему постепенно пришло сочувствие. Он жалел этого дурачину. Но всё равно не мог смотреть ему в глаза, после того, что увидел… Внезапный звонок прервал монолог Тачихары и хоровод мыслей Чуи. Накахара посмотрел на экран — ему звонил Ацуши, парень учившийся с Кармой в параллельном классе. Кажется, Ацуши с Кармой неплохо ладили, но назвать их друзьями Чуя не решился бы. — Что стряслось? — Чуя-семпай! — послышался взволнованный полушепот из трубки. — Я сейчас выходил из туалета у стадиона школы. Там какой-то мужчина бьет Карму… я-я…я…побоялся вмешиваться…но мне кажется, это что-то серьёзное. Чуя моргнул. -Чего? Ацуши тараторил как испуганный кролик и Чуя понимал как-то через слово. Он и без того мучился, снедаемый совестью, да теми жалобными взглядами, полными вины, которые Карма на него бросал. Чуя отключился, молча встал и ушел. Тачихара не успел дернуть его за рукав и позвать назад, только стал возмущаться, мол, «куда это ты пошел, коротышка!». Но Накахара уже не слышал его. Ничего не слышал. У него одно было в голове — там его друга обижают. Так не вовремя перед глазами проносились картинки вроде бы такого недавнего прошлого, когда Коё учила его, что нужно быть дружелюбным с другими детьми. Как Рандо учил его, что если он такой драчун, то пусть защищает друзей и применит на благо свои сомнительные таланты. Как в его жизни появился Карма и сколько раз он выручал его, когда Чуе было паршиво и хотелось поговорить, высказать наболевшее. А он взял и плюнул Карме в душу. Может, как раз его и надо было защитить, а не винить, еб его мать! Чую ноги сами принесли куда нужно. Он ещё издалека увидел две фигуры, которые препирались. Карма барахтался в чужих руках и плакал в голос, не сдерживаясь. Рыдал, можно сказать, пока незнакомый, высокий мужчина встряхивал его и дергал за волосы. Чуе и этого было достаточно, чтобы не просто подойти или подбежать — подлететь, черт возьми. Эйс не ждал ничего такого. Эйс забыл, как дышать, когда ему с ноги в спину пришелся сильный удар с размахом. Он выпустил из рук Карму, на которого и упал. Испуганный мальчик, задыхавшийся от слез, на автомате ухватился за Эйса, одной рукой обняв за плечи, а второй за шею. Эйс хрипел, потому что удар был сильным, но он не раз участвовал в уличных драках и сейчас был готов показать тому, кто там нарывался, куда отправляются плохие мальчики после смерти. Чуя выглядел ни больше, ни меньше как буйный псих. Голубые глаза пылали ярой ненавистью, а кулаки сжимались. Раздутые ноздри и бившиеся на шее и виске венки говорили об опасности, нависшей над парочкой. — Я с тобой не закончил! — Чуя дернул Эйса за воротник, вырывая из рук дрожащего Кармы и нанес ещё один удар, прямиком в челюсть. Послышался хруст и вскрик. Чуя слишком быстро входил во вкус, когда просто тренировался, и все вокруг считали это серьёзным недостатком. Коё бранила его за то, что не умеет сдерживаться и постоянно ворчала, что она ему разрешила заниматься боями своими для того, чтобы его научили контролировать себя, а не чтобы он убил всех вокруг. Его флегматичный дядя понимал, что Чуе не вдолбить никакое «нельзя», поэтому если мальчишка начинал злиться сильнее положенного, шлёпал его по заднице, заставляя залиться краской и возмущенно кричать, что до него домогаются. Работало идеально — о яростном припадке Чуя забывал моментально, стремясь сберечь свою честь, на которую никто, в общем-то, и не посягал. Но сейчас все чужие слова были пустым звуком. Все эти «нельзя», «опасно», «держи себя в руках» вымыло из сознания, словно таких слов в человеческом языке не существует. Накахара успел наравне с жаждой крови мысленно ухмыльнуться тому, что сейчас он может себя не сдерживать. Сейчас его вечный приговор, его припадки ярости, наконец принесут пользу. Чуя вознамерился атаковать ещё раз, но он бил вслепую, не разбирая, за что ему в ответ прилетел удар в живот и Накахара дернулся, согнувшись и получив следом не хилый удар по голове. Карма бросился к Эйсу, повиснув на его руке и крича, срывая голос, чтобы он не смел трогать Чую. Он умолял едва ли не убить его самого, сдаваясь на милость, только бы мужчина не трогал Чую, который тряхнул головой, пытаясь прийти в себя. Сердце сжималось вдруг не за своего любовника и подавно не за себя — за рыжего ворчуна, которого хотелось обнять или спрятаться в его объятьях. Эйс рывком отпихнул сначала Карму, а потом сплюнул наземь рядом с Чуей, который силился встать с коленей. — Сопляк, думаешь, тебе со мной тягаться? — Зло шипел мужчина, тяжело дыша и цепляя за волосы Чую, который зашипел и, резко подняв голову, от души харкнул Эйсу в лицо, прямо в глаза, затем подорвался и набросился на мужчину. Барахтались эти двое ещё несколько минут, а Карма, которого Эйс пихнул и который с силой ударился затылком о землю, едва видел перед собой от слез и от того, что в голове закружилось. Но он не мог позволить себе отключиться — только не сейчас. Не сейчас, ради всего святого… Последний вскрик, после которого последовала чреда жалких стонов и слез, был от его бывшего любовника. Чуя плюнул на все правила разом и бил Эйса так, словно жаждал убить, попутно громко матеря. Слава богам, Тачихара не пошел за ним — вдвоем они бы убили Эйса. Чуя наносил удар за ударом, сбивая костяшки, даже не чувствуя боли. Сейчас он чувствовал только пожар: огромное горящее в груди пламя, которое распространилось по всему телу, придавало силы, застилало глаза слепой ненавистью ко всему живому и помутило рассудок. Он колошматил сильно, будто хотел и вовсе превратить чужую лисью мордашку в ошметки мяса, будто хотел умыться его кровавыми слезами, будто не было слаще в мире музыки, чем надрывные стоны и почти рыдания. Кто бы не рыдал, если бы его рвал в клочья зверь, долго и тщательно сдерживаемый цепями? Карма, бывший едва в сознании, из последних сил пополз к парням, а затем со спины вцепился в Чую, который стоял на коленях над скорченным длинным телом мужчины и бил ещё, ещё и ещё. Карма не понимал уже ничего, глаза закатывались, а ноги подкашивались, но он вцепился в Чую намертво, зарыдав с новой силой в его мокрое от пота плечо. — Хватит, Чуя! Умоляю! Т-ты убьешь его, Чуя! Бедного Карму, повисшего на разъяренном Чуе, мотнуло ещё несколько раз из-за движений Накахары. А затем он вдруг успокоился, тяжело дыша, вдыхая со свистом, словно задыхался. Рыжий растратил все силы и только сейчас ощутил, что тело осталось полностью без сил и он вот-вот свалится сам лицом вниз, в это кровавое месиво. Юноша прикрыл глаза. Легкие горели, тело трясло, Карма сзади трясся на нем и Чуя бессознательно потянулся, сжал в своей дрожащей руке мокрую и грязную ладошку Кармы, которой он держался за футболку друга. Эйс был повержен. Эйсу сломали челюсть, разбили губу и бровь, сломали нос и, скорее всего, нанесли непоправимый вред в паховой зоне, куда Чуя ударил с такой силой, с какой Тачихара однажды врезал ему по чистой случайности, с размаху и хорошенько так разбил лицо. Плюясь кровью, Эйс кашлянул, не в силах думать ни о чем, потихоньку проваливаясь во тьму, ведь цепляться за сознание сил уже не хватало. Может, этот сумасшедший школьник повредил что-то и внутри. Откуда ему знать. Теперь уже никто ничего не знал, на самом деле. Чисто интуитивно Чуя догадывался, немного покачиваясь на нетвердых ногах, упираясь коленями в землю, что разруливать всё придется ему. Что дрожащий, повисший на нем Карма тоже потеряет сознание с минуты на минуту, а Эйс может не просто вырубиться, а взять и сдохнуть. И сделать всем одолжение, разумеется. Для вопросов, для криков, для слезливых ответов время найдется позже. Нужно быть сильным, а Чуя сильный и всегда таким был. Застав однажды тётю плачущей, он принялся её утешать и пообещал побить всех, кто её обидел. Застав однажды дядю курящим на балконе, он обнял его со спины и сказал, что он вышвырнет всех тех, из-за кого он нервничает, с девятиэтажного здания. Нет, с Эйфелевой башни! Подрался однажды с какими-то незнакомцами, потому что помогал Тачихаре. И вот сейчас Карма, нуждавшийся в помощи всё это время, тихонько плакал на его крепком плече, задыхаясь от слез и сожалений. Чуя презирал геев, приучился, что так нельзя. И совершенно не думал о том, как смотрит на него Дазай, когда валяет с ним дурака или в шутку дерется. И совершенно не думал сейчас о том, как тесно прижимался к нему малыш Карма, утыкаясь лбом то в спину, то в шею, стараясь вжаться как можно теснее. Чуе вдруг не было противно или мерзко — ему было больно видеть, что он допустил это. Но он больше не будет дважды наступать на одни и те же грабли. И те, кто близок ему, больше не станут страдать, а он больше не будет таким слепым болваном, который кроме себя и своего спорта не видит ни черта. — Ал-ло? П-пиздуй…во двор. — Бессильно выдавил из себя Чуя в трубку, не глядя набрав Тачихару. А затем телефон выскользнул из рук.