В небо посмотри и не дыши

MISSIO – Bottom Of The Deep Blue Sea

      Ушибленное плечо болело и раздражающе пульсировало. Шото мысленно порадовался, что он упал на злосчастную корягу не головой, а хотя бы рукой. Несомненно, приятного было мало, но в случае боя он предпочел бы, чтобы в первую очередь его мозг находился в полном порядке, а боль в плече можно было как-нибудь перетерпеть.       Вокруг не было слышно ни звука, и Шото пока не мог понять, почему. Мир всегда шумел, находясь в движении, – гудели машины, разговаривали люди, пищали приборы, то тут, то там активировались причуды, зачастую имеющие звуковое сопровождение. Даже в ночи, когда весь город засыпал, просыпалась другая его сущность – та, в которой потрескивали раскаленные фонари, слышались взмахи крыльев потревоженных птиц, а по отдаленным трассам ездили автомобили, рассекая ночной воздух.       Сейчас же Шото находился в абсолютной тишине, которая беспощадно давила на его мозг через уши.       Сначала он подумал, что оглох. Эта мысль действительно имела место быть – перед тем, как отключиться, Шото запомнил, что его в землю швырнуло с такой силой, что перед глазами все померкло, а в голове зашумело. Он даже не мог с точностью сказать, сколько прошло времени с момента отключки – обычно внутренние часы Шото не сбоили даже в тех случаях, когда он отрубался от усталости и просыпался через неопределенный промежуток времени. Это была способность средней полезности, но Шото к ней привык и пользовался по максимуму.       А сейчас внутренние часы Шото сбоили – он не только не мог понять, сколько времени он провел без сознания, но и понять, сколько времени в принципе. Сесть ему удалось с трудом – перед глазами все плыло, плечо, которым он рухнул на какую-то корягу, чудовищно ныло, а живот сжимался в спазмах, подталкивая ком рвоты прямо к горлу. Шото задышал глубже, стараясь расслабиться, – рецепторы защекотал странный сладковатый запах, который ему не нравился.       Шото тихо выдохнул сквозь зубы, прижимая ладонь к больному правому плечу. На пальцах растеклось ощущение чего-то липкого, и Шото даже не глядя смог сказать, что это была его кровь. Отсутствие звуков все еще волновало – это вынудило его отнять руку от плеча и попытаться щелкнуть пальцами. Не получилось – влажные от крови подушечки проскальзывали и точно не издавали нужного звука. Тогда Шото поднес руку ближе к уху и с силой потер пальцами по ладони, с облегчением прислушиваясь к тихому шуршанию.       Спиной он облокачивался на что-то твердое – возможно, это как раз было дерево, на корягу которого Шото упал, или же что-то другое, без разницы. Зрение восстанавливалось постепенно, так же неспешно исчезало ощущение, будто Шото просунули сквозь очень тонкую трубочку и вынули с другой стороны. Пока процессы организма отчаянно старались прийти в норму, Шото попытался восстановить последовательность событий.       Кажется, с самого утра он был на стажировке у отца. Последний триместр обучения в Юуэй нес за собой очень много проблем и обязательств, и Шото как умалишенный старался успеть сделать все и сразу. У всех одноклассников, он знал, были идентичные выражения лиц, полные осознание масштаба работы, которую им предстояло проделать перед выпуском, и желание отрубиться в любую свободную минуту – и учителя, и герои из агентств, предоставлявших им места для стажировки, зверствовали.       Шото патрулировал город со Старателем, и именно им повезло наткнуться на печально известный дуэт Спэйс’н’Тайм – злодеев, грабивших банки с использованием комбо своих пространственно-временных причуд. Тайм останавливал время вокруг себя в определенном радиусе, а Спэйс переносил награбленное то ли куда-то в другое место, то ли в свои пространственные карманы, доподлинно известно не было.       Старатель вступил в схватку, Шото последовал его примеру – дрались Спэйс’н’Тайм неважно, специализируясь на других областях злодейской деятельности, и победа уже была близка. Но в определенный момент над головой Тайма развернулся циферблат, а голова Спэйса отвалилась вбок, обнажая пустоту, – дуэт использовал способности, сделав своей целью Шото, оказавшегося к ним ближе всего.       Шото замер во времени и пространстве и почувствовал, как его начало куда-то затягивать. А потом наступила темнота.       Теперь он находился неизвестно где и не имел ни малейшего понятия о том, как ему можно добраться хотя бы до Юуэй.       Шото поднял руку и вяло потер глаза тыльной стороной ладони, будто это могло помочь ему сфокусировать зрение на обстановке вокруг. Как ни странно, действительно помогло – Шото прозрел и с удивлением уставился на мрачный лес, расстилавшийся перед ним. Деревья не были похожи на себя в привычном понимании этого слова – изуродованные, полусгнившие и искривленные, окруженные каким-то нехорошим темным дымом, они совершенно отличались от тех, которые Шото раньше видел.       Шото напряженно выдохнул и задрал голову вверх. Над головой сквозь паутину жутких голых ветвей проглядывало небо – ядовито-лиловое, абсолютно неестественное, оно внушало ужас одним лишь своим цветом и нависало как гильотина над беззащитной шеей.       Он снова потер глаза, желая удостовериться в том, что все это ему снится, и немигающим взглядом уставился наверх. Страшное небо не изменилось, но по нему медленно проплыл какой-то ярко-рыжий круг – Шото был готов поспорить, что это точно было не солнце.       В кладбищенской тишине под пристальным взором неба он был совсем один – это стало ясно, когда Шото медленно обвел взглядом округу и не нашел ничего, напоминавшего бы человека или даже животное.       Шото подобрал под себя ноги и принялся медленно подниматься. Его обрадовало, что, как оказалось, он был в состоянии встать и даже удерживаться в вертикальном положении. Сначала перед глазами все поплыло, и Шото пошатнулся, из-за чего был вынужден откинуться спиной на твердый ствол, восстанавливая равновесие.       Земля казалась совершенно безжизненной – она выглядела серой, будто из нее забрали все краски, а дым, окружавший деревья, сползал с них и перетекал на пепельную почву, растрескавшуюся и выцветшую. Ни травы, ни кустов, не было ровным счетом ничего – лишь валялись какие-то сероватые осколки, перемежающиеся с отвалившимися кусками веток, больше похожими на тонкие угли.       Шото потер переносицу, а после уставился на свои пальцы – на них действительно была кровь. Он перевел взгляд на разодранный рукав геройского костюма, потемневший и противно липнущий к плечу, и запоздало подумал о том, что свое лицо он точно умудрился испачкать.       Первый шаг оказалось сделать неожиданно сложно – ноги будто бы отказывались его слушаться, – но дальше дело пошло легче, и Шото, с силой зажимая кровоточащую рану, вышел на середину поляны, на которой он находился, а после потащился куда-то левее, не контролируя себя. Нависавшее над ним небо гипнотизировало, притягивая взгляд, и Шото снова задрал голову, отстраненно рассматривая ровное лиловое полотно, на котором не было ни единого облака.       Что-то мерзко чавкнуло, противно запахло каким-то гнильем, и Шото резко опустил взгляд под ноги.       И заорал.       Его крик угас в вязкой тишине, стоило ему только закрыть себе рот ладонью и ощутить металлический привкус на губах. Шото почувствовал, как кровь отхлынула от лица, а колени резко подогнулись, и только невероятным усилием воли он не рухнул обратно на землю.       С синюшного лица, покрытого крупными черными полосами вен, на него немигающе смотрели блеклые пустые глаза. Из приоткрытого рта вывалился мясистый язык, а череп был раскурочен, словно кто-то попытался разрубить его ровно посередине; в дыре влажно поблескивал сероватый мозг, который частично вытек наружу. Раздувшееся тело, покрытое такими же венами, как и на лице, выглядело так, словно разлагалось уже не первую неделю, а множество костей – это было видно сквозь открытые раны, в которых торчали осколки, – было переломано.       И самое страшное – глаза трупа были очень похожи на глаза Тсубурабы из класса 3-B, которого Шото знал лично, с которым на втором курсе работал в паре, с которым какое-то время тренировался и в одной команде, и против других команд, и…       Мерзкий ком опять подкатил к горлу, и Шото вывернуло прямо себе под ноги. Он отшатнулся, отчаянно жмурясь, и прикрыл рот ладонью, стараясь дышать как можно реже. Его глаза в панике метались туда-сюда, и он шарахнулся в сторону, попытавшись переключиться на пульсирующую боль в плече.       Шото видел трупы, но ни один не вызывал у него столь бурной реакции – да, одно дело видеть человека, который умер совсем недавно, но видеть разлагающееся тело знакомого человека было чересчур. Несмотря на то, что герои часто сталкивались со смертью, Шото еще не успел привыкнуть к подобному: он был третьегодкой и видел мертвых людей, но так близко, таких разлагающихся – никогда.       – Черт возьми, – тихо и отчаянно прошептал он себе под нос, вытирая рот рукавом куртки и ошарашенно таращась в пустоту. – Куда я попал?       Звенящая тишина резко стала напряженной, и Шото выпрямился, ощущая нешуточную угрозу. По спине пробежались крупные мурашки, заставившие все тело подготовиться к защите или же нападению – в каком бы состоянии он ни был, Шото всегда быстро переключался в так называемый боевой режим. Он круто развернулся на пятках и выпрямился, и тут же был вынужден увернуться от быстрой атаки.       Шесть пар глаз стоящего напротив существа доверия не внушали. У него не было ни носа, ни рта, зато имелись мощные лапы, гибкое туловище, покрытое пластинами, как у броненосца, и глубоко посаженная голова. Оно не дышало, под ним не хрустели ветки и не шуршала выцветшая земля – монстр не издавал ни единого звука, который мог бы намекнуть о его местонахождении. Шото повезло – если бы не интуиция, натренированная ощущать постороннее присутствие, его голова уже могла бы быть снесена с плеч длинным хвостом с подобием костяного лезвия на конце.       Мозг переключился в рабочий режим – Шото взмахнул рукой, и чудовище оказалось заковано во льдах. Впрочем, ненадолго – через мгновение глыба потрескалась без единого звука и обвалилась на землю, а смертоносный хвост снова устремился в сторону Шото, когда монстр начал сближение.       Сперва следовало избавиться от хвоста, самой опасной части тела, а потом и от головы. Шото оценил расположение пластин и тут же двинулся на ледяной волне в сторону, попутно сковывая ноги чудовища льдом, – он все еще был быстрее, и подобное преимущество очень радовало. Монстр попытался дернуться в сторону, но не преуспел – Шото сначала отсек его хвост острой льдиной, а потом вогнал в сочленение пластин крепкую сосульку. Чудовище пошатнулось, но устояло на лапах.       – Нет, – шумно выдохнул Шото, когда оно шустро освободилось от ледяных оков и прыгнуло в сторону, нависая над трупом Тсубурабы. – Пошел прочь!       Выпущенная мощная струя огня заставила монстра отшатнуться в сторону, но он тут же вернулся на исходную позицию, стоило только атаке Шото захлебнуться. На одно-единственное мгновение Шото увидел, как грудь и пузо существа раздвинулись, обнажая чудовищно огромную пасть, полную острых клыков. Мощные лапы подогнулись, когда монстр опустился на труп Тсубурабы, и распрямились, когда он встал.       На бесцветную землю упала синяя кисть без ногтей – монстр сожрал тело в один укус.       Хвост восстановился, дыра в голове зажила за считанные мгновения – чудовище повернулось к ошарашенному Шото и снова бросилось в атаку.       Теперь оно лучше справлялось с любыми ледяными атаками Шото и, кажется, обрело большую скорость – ему стало легче уклоняться от атак всей своей массивной тушей, а лезвие хвоста отражало либо на ходу пресекало все попытки задержать или поранить. От огня оно уходило так же успешно, а пластины защищали от урона, из-за чего вторая сторона Шото казалась совершенно бесполезной.       Чудовище словно… адаптировалось. Чем больше Шото сражался с ним, тем сильнее уставал, а монстр же, наоборот, – становился с каждым разом все сильнее и сильнее.       Плечо надсадно хрустнуло, когда Шото запнулся и рухнул на землю – он взвыл в голос от оглушительной боли, которой взорвалась правая часть его тела, и поспешил встать на ноги. От сокрушительного удара смертельным хвостом его спасла льдина, которую он вырастил перед собой, пригибаясь.       Шото рванул дальше в лес – бестолковые мысли шумели и толкались в черепной коробке, никак не помогая делу. «Это чудовище не может быть непобедимым. У него должны были быть слабые места, потому что не бывает абсолютной защиты, верно?» – стиснув зубы, подумал Шото. Он не оглядывался – даже не смотря назад он знал, что монстр бесшумно преследует его.       «Где? Это не может быть голова, не хвост, не лапы, не бока, наверняка что-то глубже и дальше, где больше всего защиты. Грудная клетка? Основание хвоста? Основание шеи? Ребра? Если промажу, оно станет сильнее. Мои силы не бесконечны. Но это единственный выход, единственная возможность спастись», – Шото на короткое мгновение зажмурился, а потом открыл глаза, резко развернулся и в мгновение вырастил из земли ледяное копье, которое врезалось чудовищу прямо в грудь, проламывая пластины.       – Получилось? – напряженно пробормотал Шото, высматривая признаки того, что монстр все еще был жив. Голова зашевелилась, лезвие на хвосте сломало лед, и чудовище, проигнорировав дыру в груди, снова ринулось к Шото, защита которого на этот раз не успела удержать быструю и мощную атаку. Он запнулся нога об ногу, и, наверное, это была случайность, которая спасла его от разрезания пополам, – лезвие ощутимо царапнуло по левой стороне груди, тут же налившейся дьявольски сильной болью.       Шото заорал, падая на землю, и полыхнул пламенем, стараясь отогнать чудовище, которое надвигалось как смерть – быстро и неукротимо. Он не успел ничего сообразить, потому что неожиданно помятые пластины на груди монстра отогнулись, обнажая неприглядное содержимое, а перед Шото возник силуэт, который в один момент вдарил ногой по открывшейся плоти.       Чудовище, конвульсивно подрагивая конечностями, рухнуло на землю как подкошенное, все так же без единого звука. Шото запрокинул голову назад и уставился на ядовито-лиловое небо. Дыхание вырывалось из груди со свистом, перед глазами темнело, а на неимоверно болящей груди расползалось горячее мокрое пятно.       Шото, подавляя стон, стиснул зубы, когда над ним склонилось смутно знакомое лицо в квадратных очках и противогазе.       – Эй, парень, держись, мы тебя… Э, стоп, Хадо, ты тоже это видишь? Подожди-подожди, не отключайся, эй, парень, да чтоб тебя!..       Шото обессиленно закрыл глаза. Небо над ним насмешливо растекалось тяжелым неоново-сиреневым полотном.