Под песнь шкатулки

      Звучит музыкальная шкатулка и она начинает свой танец. Платье вьётся за ней, волосы сверкают в лунных лучах. Она кажется такой реальной, хотя она почти прозрачна. Это призрак, ангел или всё же бред? Найтмер не знает. Она, кажется едва видит. Да и слёзы закрывают всё мутной пеленой. Оставленный на душе шрам невыносимо болит.       Война закончилась. Но это было так больно. Найтмер не понимала ничего. Где она? Где родное древо и ненавидящие её люди? Что происходит и почему вокруг так много странных людей? Где её сестра, её любимая Дрим? Фиалковые глаза горели непониманием, но никто не слушал её. В чём её винят? И о какой же войне они говорят? Она просто мечтала увидеть Дрим, чтобы сестра объяснила ей всё происходящее. Но почему же её нигде не видно? Почему невинный вопрос, заданный напуганным голосом вызвал столько шока и презрения? Она совсем ничего не понимает.       Волшебный мираж подходит ближе и на голову ложится лёгкая рука начиная гладить по серебристым волосам. Девушка только жмурится сжимая руки в кулаки. Она не может заставить себя двинуться. Тело совсем ослабело. Она и сама уже похожа если не на призрака, то на мертвеца точно.       Слёзы больно обжигали щеки. Они не могут говорить правду. Дрим не может быть мертва. Это было слишком несправедливо. Найтмер не могла развязать тысячелетнюю войну, она ведь никогда не желала никому зла, только любви. Всё тело содрогалось в рыданиях. Поверить в жертву самой близкой было слишком трудно.       Тело становится лёгким, словно и нет никаких цепей. Она осторожно поднимается и осторожно, словно боясь, что всё исчезнет, вкладывает ладонь в руку сестры и позволяет утянуть себя в танец. Фиалковое платье развевается в такт движениям. От улыбки сестры вдруг становится так тепло.       В темнице было холодно. Но за собственным горем она не замечала ничего. Ни боли от того, что ногу натирали кандалы, ни холода тёмного камня, ни голода, от того, что не принимала никакой еды. Она видела только решётку и бескрайнее небо за ней. Прутья, сплетённые в виде ловца снов. Кажется она была заточена очень высоко. Это не волновало. Ничего не волновало. Боль от утраты почти не утихала.       Танец окончен. Голова Найтмер лежала на коленях сестры, как было раньше, очень много лет назад. Глаза были закрыты, возможно она спала, возможно была без сознания. Длинные волосы были разбросаны по полу темницы. Дрим осторожно гладила её по голове тихо напевая под мелодию шкатулки. «Je t'aime, je t'aime toujour I am forever yours Sweet dreams, sweet dreams mon cher You're always in my prayer»       Всё, что у неё осталось это память о прошлой жизни, жизни до войны и музыкальная шкатулка. Небольшая, деревянная, с красивой леди на крышке и золотыми узорами. Её когда-то дарила Дрим. Это было их небольшим сокровищем. Когда было совсем трудно и больно, Найтмер заводила её и это позволяло пережить всё это. Теперь шкатулка играла всю ночь. Когда только находились силы завести её.       Дыхание становилось всё слабее и тише. Взгляд Дрим был полон сожаления, а белые крылья мягко укрывали старшую. Пение не прекращалось, как и мелодия. Она не могла оставить сестру в столь важный миг. Фиалковые глаза открылись и Найтмер мягко улыбнулась осторожно беря её за руку и переплетая пальцы. Кажется впервые за столь долгое время она улыбается. Двигаться так легко. Душа больше не болит, а ногу не сдавливают оковы. Она так свободна и, наконец то, полностью счастлива. Звучит последний куплет, за спиной расправляются прекрасные белые крылья позволяя взлететь и они вместе наконец улетают. Их больше никто не сможет удержать. «Sweet dreams, sweet dreams mon cher Always in my prayer I am forever yours Je t'aime, je t'aime toujour»       А в тёмной и холодной темнице осталось только два тела, держащихся за руки и улыбающихся в своём вечном сне, да небольшой ключик от исчезнувшей музыкальной шкатулки.