Р-в

Евгений сидел за столом, откинувшись на спинку стула, и смотрел счастливыми глазами на пламя свечей у окна. Он улыбался едва заметно, словно и в пустой комнате наедине с собой опасался раскрыть перед кем-то свои чувства, но когда переводил взгляд на бумаги, лежащие перед ним, не мог сдерживать радостный, по-детски искренний смех. Письмо было обнаружено им по возвращении в дом, в котором он проживал, под дверью его комнаты. Еще по дороге домой Евгений чувствовал усталость и был рад, что на этот вечер визиты были закончены. Он даже думал, что если настолько загонять себя, то переворот совершать будет некому. Но, получив письмо, он снова был готов бежать куда угодно для того, чтобы оказаться в объятиях своего самого любимого человека и забыть с ним, с Рылеевым, на несколько часов все заботы. Содержание письма было пылким. Откровенными фразами, заставляющими Евгения краснеть, автор сообщал о своих чувствах к нему, окружал признаниями в любви, штурмовал нежностью и восхвалениями всех богов за то, что он, Евгений, есть в этом мире. И, наконец, брал в плен несколькими рифмованными строками, завершающими послание. Оболенский в очередной раз коснулся скромной подписи, выраженной в паре букв. За день они пересекались с Рылеевым три раза и расстались всего час назад. Кондратий вел себя обычно, ничем не выказывал желания встретиться с Оболенским вновь, но наедине, в тайне от всего мира и посвятить время не исполнению долга перед отечеством, но исключительно друг другу. Между тем, письмо сулило счастливое свидание. В смятении мыслей Рылеев не указал место, в котором они должны встретиться. Немного подумав об этом, Оболенский решил сам направиться к Рылееву домой, туда, где они в последний раз попрощались. Сложив бумаги в ящик стола, запирающийся на ключ и на ходу схватив шинель, Евгений почти бегом покинул комнату и на лестнице едва не сбил с ног Якова Ростовцева. Юный друг тепло и смущенно улыбнулся и начал что-то говорить, но Евгений, пробежав еще пару ступеней, ответил, что очень торопится. Яков стал догонять его, продолжая взволнованно обращаться к другу: - Постой, Евгений, куда ты? Мне ведь нужно поговорить с тобой! Оболенский остановился и сделал несколько шагов вверх. Положив руку на плечо юноше, он улыбнулся и сказал: - Яков, дорогой мой, мне очень нужно сейчас уйти. Я обязательно поговорю с тобой позже. Хорошо? - Я думал, что ты уже вернулся совсем... На сегодня. - Я тоже думал так, - усмехнулся Евгений, опуская счастливые глаза, - но мне требуется уйти снова... На какое-то время. Ростовцев смотрел на него серьезно и печально: - Ты вернешься скоро? Пожалуйста, зайди ко мне, когда вернешься. - Я зайду. Евгений обнял друга и выбежал из дома. На следующий день у Оболенского собралось более десятка членов тайного общества. Заговорщики спорили, вели подсчеты, разрабатывали методы привлечения как можно большего количества солдат, определяли новые задачи для тех, кто преуспевал в подготовке вверенных частей. В суете никто не услышал стук в дверь, но когда Яков вошел в комнату, все быстро замолчали. Ростовцев сделал вид, что не замечает остальных, лишь остановился на секунду взглядом на Рылееве, находящемся очень близко к Оболенскому, и обратился к хозяину комнаты: - Евгений, мне надо сообщить тебе некоторые важные вещи. Конечно, говори, - Оболенский сделал шаг к нему, - Что-то случилось, Яков? Сейчас я занят. - Удели мне, пожалуйста, несколько минут. - Хорошо, но позже. Я скоро освобожусь. Выйди пожалуйста, Яков. Оболенский пришел к другу после собрания, и, едва войдя в комнату, сразу спросил, добродушно смотря на Якова: - Ты хотел что-то рассказать мне, дорогой Яков? Ростовцев нахмурился: - Вчера я просил тебя зайти ко мне. Но ты не пришел. Евгений вздохнул: - Я сказал, что приду, это правда. Прошу тебя простить мне это, милый мой друг. Я виноват. Но у меня были серьезные дела, и я вернулся глубокой ночью. - - Или ранним утром? - усмешка Якова на миг показалась князю недоброй. - Что ты говоришь? Ростовцев посмотрел ему в глаза: - Зачем ты врешь? Ты не возвращался ночью. Я приходил к тебе и знаю, что тебя не было дома. Оболенский растерялся: - Понимаешь... - Не очень! Но хочу понять все до конца. Где ты был, Евгений? - У меня были дела. - У тебя была встреча? Князь задумался на минуту. - Встреча... С товарищами. - У тебя должна была быть встреча. Ты вчера получил письмо об этом. - Откуда ты знаешь про письмо? - Оболенский удивленно посмотрел на него. - Ты видел, кто его принес? - Я?.. Да, видел. Пожалуйста, скажи мне, к кому ты так торопился? Я должен знать. Оболенский тепло улыбнулся и взял Ростовцева за руки: - Яков, это тебя не касается. Ростовцев высвободил свои руки: - Это касается меня, Евгений. Потому что письмо написал я. Оболенский посмотрел на него с ужасом. Яков криво улыбнулся: - Да, Евгений, Я написал и доставил. А сейчас я прошу тебя рассказать, к кому ты ушел, вместо меня? Оболенский слегка наклонил голову на бок и тихо спросил: - Яков... Это правда? - В письме или сейчас? Оболенский промолчал. Они оба молчали около минуты. - Теперь я знаю, что ты, Евгений, кого-то сильно любишь. А ты теперь знаешь, что я сильно люблю тебя. Молю тебя, скажи мне, кто оказался более достоин твоей любви. - Яков, мой дорогой, мой прекрасный друг! - Оболенский начал сбивчиво и нервно говорить. - Я виноват перед тобой еще сильнее, но откуда же я мог знать? Как я мог догадаться, что ты написал мне письмо? Пожалуйста, давай сядем и обсудим эту ситуацию. - Откуда ты мог знать? Я ведь подписался, не так ли? - Яков почти кричал. Оболенский закрыл глаза и сказал упавшим голосом: - Ох, Яков...Ты лишь указал первую и последнюю буквы фамилии. Я виноват, что не догадался, но я не мог и подумать, что это ты... - А что ты подумал? Что? - Яков внезапно замолчал, посмотрел на Оболенского взглядом, полным боли и упал в кресло, закрывая голову руками. - Неужели... Не может быть!