Клоун-мученик

-Дамы и господа! – звонкий голос конферансье в микрофон огласил зал под куполом шатра – Сегодняшнее шоу – только для вас! Представление началось. Голодной и дикой кажется эта толпа людей. Они кричат что-то, хохочут. Через миг на алой арене вырос мир. Мир цирка, на утеху зала. Арена ожила. Гимнасты сменяли коней, кони – фокусников, фокусники – акробатов. Жонглеры следовали за укротителем львов. Вот и наездница – в шкуре барса, венке и гирлянде роз. Она, мчась с силой ветра, разыграла мимическую сцену балетного и акробатического характера, затем скрылась. После нее, предшествуемые звуком трубы, вышли и расселись львы, ревом заглушая оркестр. Человек в черном фраке, стреляя бичом, унижал их как хотел. Те, продолжая реветь с каждой минутой все громче, прыгали в обруч. Три гимнаста, раскачиваясь под самым куполом, перебрасывались с одной трапеции на другую. Я устало затряс головой. В животе крутило от волнения. Мне предстояло выйти на эту арену. Ради этого пьяно-жгучего смеха издеваться над собой. Унижаться и опускаться ниже плинтуса. Только ради этих аплодисментов. -Я знаю, ты волнуешься, - послышался голос сзади. Обернувшись, я увидел Арахну. В этот день ее кожа казалась даже еще бледнее, чем обычно, а черное кружевное платье струилось до пола – Боишься слез. Боишься, что кто-то заплачет. -Я всего лишь пьеро, - я вздохнул, опуская голову и разглядывая свои черные ботинки, начищенные до блеска – Не принимай меня всерьез. -Не волнуйся. Все будет в порядке. Арахна не стала меня утешать. Она все правильно сделала. Жалость здесь неуместна. За что меня жалеть?.. -А вот и гвоздь нашей программы! Дамы и господа! Печальный клоун! Пьеро! И вот я уже на арене. Тысячи глаз, жаждущих представления, смотрят на меня. Да, я ничтожество. Да, я так низок. Вот я вновь запутался в декорациях и упал лицом в грязный песок. Этот гадкий смех вновь раздается в моих ушах. Я широко улыбаюсь и смеюсь, слыша этот хохот. Я рискую жизнью, лишь ради того, чтобы вы смеялись. Смешить вас – это моя работа. А смысл моей жизни – ваши гадкие улыбки. И хотя от них у меня холодеет сердце, и все вокруг будто замирает. Унижение – вот то, из-за чего я еще жив. Я уже растоптан, и выброшен, как ненужная кукла. Сердце разорвано на части, а мое тело холодно. Я не дышу. Моя душа умерла. Но проеденный безумием мозг желает этого хохота зрителей, этих нечеловеческих мучений. Ведь унижение – вот то, из-за чего я еще жив. Какая все-таки странная эта игра – моя жизнь. Я заставляю вас смеяться, а вы в ответ разбиваете мою душу на мелкие осколки. А я не произнесу ни слова. У меня немая роль. В моем деле нет таких понятий, как справедливость и жалость. Моя боль смешна, а мои ужимки – дешевый, пустой балаган. Никто уже не может предотвратить этого. Просто хлопайте в ладоши и смейтесь, когда я упаду снова. Пускай мне будет хуже. Вам этого никогда не узнать. Ведь я живу ради этого. Ради вашего смеха и уничтожения себя. Унижение – вот то, из-за чего я еще жив.