Выбор

С момента отъезда Стивена из Пляжного Городка не происходило ничего необычного. Самоцветы постепенно приживались среди людей, помогали им и выполняли работу, которая им нравится. Первое время Ляпис было непривычно, что Юниверс где-то далеко, нельзя просто спонтанно заскочить к нему, поболтать, рассказать о своих картинах, их дурачествах с Перидот, пересказать истории Висмут, которые та любила травить во время работы в кузнице. Поговорить о Яшме. О ней ей хотелось с ним поговорить больше всего, потому что разораться в собственных чувствах в одиночку было крайне трудно. По-началу, Лазурит со всей подозрительностью косилась на Яшму, шатающуюся в Мини Хоумворлде. Первые три дня она чуть ли ни преследовала её, прячась за зданиями, перелетая из одного укрытия в другое. Потом просто следила, когда та попадала в поле зрения, в конце концов оставив в покое, удостоверившись, что никакой опасности или разрушений от бывшего солдата Желтой ждать не стоит. Но на всякий случай расспросила Кристальных о ней. — Знаешь, в это сложно поверить, подруга, но она одинока. Мне её даже жаль, — сказала ей тогда Аметист, прежде чем запихать такос, хорошенько смазанный фисташковым мороженым, в рот. Кто-кто, а вот Ляпис поверить могла, перед глазами порой всплывали воспоминания, как большой и сильный самоцвет падает перед ней на колени и умоляет слиться. И сейчас она, живущая где-то в лесу, лишь изредка выходящая в общество самоцветов, жила без призвания, любимой работы, потому что была не нужна. Потому что видела единственным своим долгом службу самому сильному Алмазу. А для самого Алмаза было важнее не попасть в пробку на Уолсентском шоссе и к вечеру добраться до места каучсёрфинга. Лазурь создала в планах на неделю пунктик «Заглянуть к Яшме», когда будет свободное время. Появилось оно, к удивлению, через два дня, к чему морально самоцвет готова не была, но отступать не хотела. И вот они сидят молча на холме, так и не сказав ни слова. Яшма нарочито расслабленно оперлась спиной об огромный валун на самой вершине и смотрит на частично прореженный лес, торчащие из земли куски дерева и борозды. И на Ляпис. Косится, совершенно откровенно, не скрывая даже этого, но продолжает сохранять тишину. А, в прочем, что ей было ещё говорить? Ляпис и так уже давно слышала всё. Больше повторяться не было смысла после полученного отказа. А в своих решениях она такая же упёртая, как и Стивен. — Знаешь, тебе было бы неплохо выбрать работу, — начинает Кристальная, но что сказать дальше — понятия не имеет. — Единственная работа, которая мне подходит, уже не особо востребована, не находишь? — едко бросает кварц, но скрыть некоторую печаль в голосе не может. Она вся не востребована в новом мире, в новой политике, в новых укладах. Отголосок кошмарного прошлого, наполненного полным подчинением и строгой системой, она никогда не свыкнется с изменениями. — Надо просто поискать что-то, м-м-м… — Ляпис прикладывает пальчик к подбородку, задумавшись на мгновение. На самом деле она уже голову себе сломала в поисках действительно подходящей для Яшма работы, но ни она, ни Стивен до неё, никаких успехов не добились. — Что я не разрушу минуту, — и в подтверждении своих слов бьёт локтём камень за собой. От обычного, с первого взгляда, удара, валун покрывается паутинкой трещин. — Нет, что ты сама захочешь выбрать, — она так и не посмотрела на неё ни разу, продолжая изучать закат. Небо было окрашено в тёплые тона, схожие с палитрой самоцвета рядом, но Ляпис постаралась прогнать от себя такие ассоциации. Достаточно того, что она пересилила себя и пришла. Хотя, было бы наглой ложью сказать, что ей не хотелось вновь увидеть Яшму. Из чистого любопытства. — Я хочу выбрать тебя, но этого не хочешь ты, — они обе помнят их слияние, наполненное огромной силой и ненавистью. И если для Ляпис это было настоящей пыткой, то для Яшмы, видимо, пыткой было существование без Ляпис. — Тебе лучше уйти и больше не приходить. Не мучай меня, — последнее выдавливает сквозь зубы, отвернувшись от Кристальной. Сейчас она готова наплевать на гордость и снова молить её. О чём угодно, лишь бы та не уходила. Было паршиво признавать, но Лазурит в какой-то степени привыкла к своей пленнице, настолько было естественно их противостояние, перепалки, редкие минуты, наполненный негласным перемирием, чтобы восстановить силы и вновь продолжить борьбу. Ляпис смотрит на прекрасный закат и счастлива этому — она не заточена под тоннами морской воды на самом дне. Хочется зафиксировать этот итог, сохранить полуразрушенный лес и рыжеющее небо, как знак того, что она свободна. Внезапно, юркое и беспокойное чувство, что она близка к ответу, заполонило всё внутри неё. Слова мечутся на языке, но не могут сформироваться в предложения. Ей кажется, что ещё немного, и выход из ситуации будет найден. Не вечное слияние, но что-то заменяющее его. — Тут красивый вид, я хочу его нарисовать, — Ляпис встаёт и оттряхивает шаровары, разминая немного затёкшие конечности. — Я приду завтра, не рушь его, пожалуйста, — она подходит ко всё ещё сидящему кварцу, кладёт миниатюрную ладошку на массивное плечо. Яшма лишь неоднозначно хмыкает в ответ. — Ради меня. Эти слова разрядом дестабилизатора проходятся по мощному телу. Они наконец встречаются взглядами, на что синяя слабо улыбается, но искренне. Ей тяжело пока что испытывать положительные эмоции по отношению к Джаспер, но она попробует дать ей шанс. Больше никто ничего сказать не успевает, Лазурит улетает на своих водяных крыльях обратно в школу, а оставшийся на скале самоцвет не может поверить. У неё есть шанс быть выбранной.