Призрак Юпитера

Он всегда смотрел насквозь, не заостряя внимания на интересующий его субъект целиком. Запоминал каждый атом, анализируя и просчитывая, казалось бы, хаотичные действия микрочастиц. Или так казалось мне. Для него окружающие существа, предметы, люди — набор молекул, и каждую хотелось рассмотреть, изучить и делить, делить, делить... До тех пор, пока делить уже будет нечего. И с чувствами он делал то же самое. Дробил до тех пор, пока они не оседали едкой крошкой глубоко в душе, разъедая в ней глубокие незатягивающиеся дыры. Он предпочитал отталкивать первым, я же всегда оставался отторгнутым. Пустота расползалась медленно, беспощадно вгрызаясь в плоть, оставляя после себя неприятное чувство выпотрошенности. К чёрту костюм, к чёрту сделку, к чёрту корпорацию! Важно лишь то, что теперь он смотрел на меня. С сожалением? Укором? Это больше не имеет значения. Все ценности разом потеряли свой смысл, когда выцветшие дымчатые глаза вглядывались в муть омутов напротив, надеясь там увидеть что-то своё. Сердце предательски пропустило удар. Мальчик с блистательным потенциалом так и остался верен учителю, преданно дожидаясь, когда же наконец старый дурак догадается протянуть руку тонущему. Но спасительная ладонь лишь сжалась в кулак, бессильная против импульсов головного мозга. Он разорвал зрительный контакт, зажмурившись, и обретя контроль, поднял веки. Холодная расчётливость ударила по вискам, тисками зажимая рассудок. Он больше не уговаривал, лишь ждал. Ждал, пока я спущу курок. Воздух давил на плечи, раздирал тонкие стенки сосудов, выжигал лёгкие, заставляя глаза непроизвольно слезиться. Нервы провалились куда-то вниз, пальцы с силой надавили на холодный металл и кривой, рваный выстрел вперемешку со звоном бьющегося стекла за спиной дизориентировали на мгновение. Больше не хотелось видеть. Не хотелось слышать. Не хотелось чувствовать. Все мосты с грохотом падали в бездну, обрывая канаты и утягивая за собой в никуда. А я стоял на выжженной тропе, сплошь усеянной тлеющим пеплом и вглядывался в чернь космоса до болезненного покалывания глазных яблок, зная, что за двенадцатью обрушенными жизнями отсюда, я оставил целую вселенную, частью которой я так хотел стать. Медленно пятясь к выходу со стволом в руке, теперь я лишь оттягивал момент побега, пытаясь зацепить в этой какофонии звуков и тел, туманные глаза, в которых мальчик смог когда-то отыскать призрак Юпитера.