Одна встреча

Hans Zimmer — A Man's Destiny

В тот день Коноху впервые за долгие годы засыпал пушистый, рыхлый снег, сокрывший под белоснежной пеленой всю черноту и грязь, которую мы носим у себя под сердцем. Я помню, как тогда брела по лесу, он был красив. Ветви деревьев прогибались под тяжестью зимних шапок. Снежная пыль забивала глаза, теряясь в волосах, она приятно холодила кожу. Мне всегда нравился дождь — я находила в нем что-то особенное. Его шелест по ночам убаюкивал, возвращал в те дни, по-своему счастливые, когда Яхико еще был жив, а Нагато не погряз в пучине ядовитой ненависти. Как сейчас помню вечера, проведенные на крыльце. Тогда мы втроем заползали под тонкий, драный плед, прижимались друг к дружке, грелись в улыбках другого — и начинали грезить о невозможном. Те дни прошли, и мы уже не дети. Но иногда я позволяю себе мечтать, подставив мертвые глаза холодным каплям и отпуская всё, что копится и копится внутри, из года в год, ежесекундно отравляя душу сироты. Я плачу. Я грущу по прошлому, которое уже никогда не вернешь. И самое ужасное приходит с мыслью, что слез становится всё меньше и всякое сочувствие к этой жизни пропадает — оно меркнет на фоне зверств, к которым нас подталкивает ненависть. Нагато болен этим страшным чувством, а я уже устала бороться, устала цепляться за увядающие воспоминания, где только и способна быть живой. Мир для меня давно померк, он тонет в серости, унынии, и я даже не пытаюсь отыскать хоть какой-то свет для себя. Его нет… Но так я думала до того, как встретила тебя. Мой путь лежал в Страну Железа, поэтому я тихой тенью пробиралась неподалеку от ненавистной Лидером деревни. Внутри царила пустота, мной двигало желание поскорее закончить миссию, чтобы затем снова оказаться подле своего бога. За тобой из тени приглядывали Анбу Листа, поэтому я затаилась за деревом, не желая привлекать лишнее внимание. На вид тебе тогда шел пятый год. Укутанная в тонкую куртежку, со сбитой шапкой на голове, ты прыгала в глубокие сугробы, веселилась, кричала, когда за шиворот попадали комья снега. Столь бурное веселье мне было непонятно — и я посмотрела на белый ковер под ногами. Тогда в голове зародилось множество вопросов, кажется, я даже попыталась вспомнить, какие вещи радовали меня в детстве. Чтобы также смеяться, чтобы не думать ни о чем, кроме подобной глупости, как катание в снегу. Знаешь, Наруто, я не смогла. Не смогла припомнить, каково это быть ребенком… Ведь эту часть души уже давно разъела ненависть. Внутри не осталось ничего светлого. Я разучилась быть живой. Но ты помогла мне. После этой встречи я стала наблюдать за тобой. Приходилось усыплять Анбу, чтобы они мне не мешали. Я хотела оказаться к тебе чуть ближе, ближе к улыбке и звонкому смеху. А еще глазам. — Кто здесь? Однажды я решилась подойти к тебе, и это стало тем импульсом, искрой, что распалила жизнь во мне. Ты замерла. Мой обостренный слух улавливал участившееся сердцебиение, а твое дыхание стало тяжелее. Бедная девочка, ты так сильно испугалась, тобой овладел неистовый страх, что я причиню тебе боль, из-за чего ноги сами понесли тебя к дереву. В последний момент ты ударилась в мягкую преграду. Мне хватило секунды, чтобы защитить такого ангела от новой шишки. — Тебе не стоит бояться, — сказала я и тотчас поразилась, как же мой голос потеплел. В нем появилось больше нежности, он ожил. Возможно ли такое после всего пережитого? Может ли потерянный человек отыскать свой свет, может ли он выбраться из тьмы, чтобы снова тянуться к солнцу? Мне всегда казалось подобное нереальным, это просто глупые сказки, которыми нас когда-то кормил Джирайя. Но в тот день во мне что-то надломилось. Ты осторожно разлепила веки, обрамленные пушистыми ресницами, и меня пробрала давно забытая дрожь. На твоих глазах лежала пелена. Ты оказалась слепой. С самого рождения ты была лишена возможности видеть наш мир. Твой разум не был очернен той жестокостью, что я встречаю каждый день. Нагато всегда называл ангелом меня… Только это было неправдой, это ложь, в которую нам было проще верить, чтобы оправдывать собственные грехи. Ведь лик истинной невинности оказался совершенно другим. — Кто ты? — твой голос больше не дрожал. Страх оставил твою душу, сменившись детским любопытством. Я опустилась на уровень больших, прекрасных глаз, обхватила замерзшие ладошки пальцами и без раздумий нашептала: — Твой ангел-хранитель. Твой защитник. Твоя опора и поддержка, на которую ты всегда полагалась, пока росла. С годами маленькая девочка превратилась в настоящую красавицу, и я не могла нарадоваться твоим успехам. Мы часто проводили время вместе. У нас было тайное место, где я спешила оказаться до тебя. В стенах небольшой хибары, отдаленной от цивилизации и остального мира, моя душа оживала. Ты заново учила меня улыбаться, взамен я дарила тебе ощущение нужности. Мы стали семьей, о которой каждый из нас так мечтал. По вечерам, когда в камине догорали угли, ты часто спрашивала меня, куда я постоянно ухожу. Мои объятия мгновенно становились крепче, и взгляд бежал к тому плащу, что стал мне ненавистен. Я больше не хотела быть преступницей, мне опротивела такая жизнь… Один раз я заговорила с Лидером о возможности поменять что-то в нашей жизнь. Невозможно. Единственное слово сорвалось с пересохших губ, к которым я поднесла стакан с водой. Такой ответ был ожидаем, но мне пришлось бежать к дождю. Мне всегда нравился дождь. Ему можно доверить всю боль, что разрывает бьющееся сердце матери. С появлением Наруто я ощутила жгучее желание стать для нее всем. Но единственное, что она получила — это страдания… Холодная маска трещала, пока я прожигала взглядом бессознательное тело своего ребенка. Извлечение биджу давалось мне с трудом. Колени подкашивались, и душа вопила о том, какая же я предательница. Я недостойна жизни — я недостойна дышать, раз отдала Наруто организации. Любить — значит делать больно, и в первую очередь себе. Я любила Наруто, поэтому и решилась на столь опрометчивый, опасный шаг. Нагато уже давно догадался, куда постоянно пропадает его ангел. Когда он воскресил последнего Джинчурики, во мне сломалась последняя преграда к маленькой, забитой женщине — и я позорно разрыдалась у бога на груди. — Ты была достойна лучшей жизни, Конан, — нашептал ты, обнимая меня и нежно целуя в макушку. — Прости меня и… прощай. С этими словами оборвалась и моя история, которая была полна жестокости и боли. Но с твоим появлением, Наруто, я обрела шанс познать, каково это быть матерью. Ты стала моим лучом, моим воздухом, которого мне так не хватало все эти годы. Смерть Яхико уничтожила во мне человека, однако ты смогла спасти мою душу, выведя нас к свету. Тот день, когда мы встретились, наверное, самое счастливое, что происходило со мной. Спасибо тебе. И прощай… — Конан? Дверь с грохотом ударяется о стену, и в домик врывается молодая девушка, обеспокоенная, взъерошенная. Внутри темно и холодно. Она пробирается на ощупь к центру комнаты, проводит руками по дивану — и чуть дрожащими пальцами хватает плотную ткань плаща. Уже вечером Наруто узнает. Ей принесут окровавленную бумажную розу, что плавала на поверхности озера. На следующий день начнется Мировая война. Альянс проиграет, и во всем мире настанет эпоха вечного мира и спокойствия. Но Наруто так и останется одна — она неподвластна иллюзии. Она больше никогда не увидит света. И ангел уже никогда не придет к ней, ведь она улетела на небеса. — Ка-сан…