Dynamite

      —Алло, хён? — Голос омеги дрогнул и он тяжело вздохнул.       —Да, Чонгуки? В чём дело? Что с голосом? — Тэхён ехал за рулём автомобиля и поглядывал на время, если он не поторопится, то опоздает везде.       —Юнги странно себя ведёт, мы с ним переспали, и ну..       —Не тяни резину, вы переспали и что?       —Он ушёл в ванную..я не знаю, что с ним, я постучал к нему, спросить, можно ли мне с ним, но он назвал меня каким-то странным именем..       —Каким именем? Может тебе послышалось? — Ким изогнул бровь и посмотрел в зеркало заднего вида, заметив лёгкую нервозность с момента начала течки Чонгука.       —Нет, я отчётливо услышал «отъебись, Чимин». Я это ни с чем не спутал бы, хён. — Твёрдо заявил Чонгук, после снова вздохнул. Было слышно, что Чон был весьма удручён всей возникшей ситуацией. — что мне делать, хён?       —Я понял, постарайся делать то, что он тебе говорит, и не зли его ещё хуже. У него такое, иногда бывает. — Бэта мысленно пожелал Юнги умереть раза четыре за весь разговор.       —Хён, я не уверен, что..извини, мне надо идти, меня Юнги-хён ищет.       —Не беспокойся, Чонгуки, он не обидит тебя.              Звонок был сброшен, а следом тут же набран новый абонент.       —Марк, ты уже в городе? Нам нужно сегодня встретиться. *** Сеул, кафе «Коралин», после звонка Чонгука, день поездки Юнги и Чонгука на море.       Тэхён вошёл со звоном колокольчика. Тихая музыка доносилась из скрытых колонок. Влажный воздух сразу же проникал в лёгкие, окутывая их лёгкостью и желанием заглотнуть как можно больше. Двухэтажная, но относительно небольшая, уютная кофейня в лофт-стиле. Всюду висят геометрические полки, на которых расположены цветы, книги, статуэтки и пустые вазы.       Это кафе было судьбоносным в жизни альфы и бэты, так как именно здесь они и познакомились. Бэта снял с себя кашемировое пальто, поправил берет и осмотрелся: не смотря на то, что был час-пик для всех кофеен в округе — эта оставалась тихим уголком. О ней мало кто знал, а те, кто знали не спешили делиться этой находкой.       Ким подошёл к бармену, который являлся и владельцем этого чудесного заведения, улыбнулся своей фирменной квадратной улыбкой и осмотрелся:       —Приветствую, Марк уже на месте?       —Привет, Тэ, — на пухлых губах Чимина засияла улыбка. Он поднял взгляд, отложил книгу на столик у кресла и посмотрел на Кима, — Марк пришёл 5 минут назад и занял ваше место на втором этаже. Вам как всегда?       —Да, пожалуйста.       Тэхён каждый раз рассматривал этого парня. Он был омегой, 23-х лет. Его волосы были равномерно выкрашены в стальной цвет. Сразу видно, что Чимин следит за собой, и выкидывает немалые деньги на свою внешность и гардероб. Одет парень был с иголочки: чёрный пуловер в полоску, чёрные прямые штаны с полоской по центру штанин. Сверху накинуто цвета мокрого асфальта пальто, из-под которого видны рукава кофты. На ногах кожаные чёрные ботинки на небольшой массивной подошве. Довершали весь образ украшения в виде двух круглых серьг в ушах, тонких колец на указательном, большом и среднем пальцах, которые держали книгу в мягком переплёте, и серебряная цепочка с квадратным кулоном на шее. Если бы Тэхён когда-то захотел заполучить этого омегу к себе в постель, то он с уверенностью бы сказал, что это был бы лучший экземпляр в его коллекции.       Поднявшись по деревянной лестнице на второй этаж, едва слышно ступая туфлями, Тэхён осмотрелся. Марк сидел около окна с чашкой кофе и листал свой неизменно чёрный ежедневник. Правда спустя четыре года, после их последней встречи он значительно изменился: от буйного громкого альфы не осталось и следа. Теперь на его месте восседал элегантный, одетый с иголочки мужчина 26-ти лет. Из байкерской куртки Туан переоделся в кофейный пиджак в полоску, а вместо чёрных, скрывающих от солнца, очков, на носу висели светлые с тонкой золотистой цепочкой, которая спускалась к шее и обвивала её на затылке. Тэхён спустился взглядом ниже, и увидел в левом ухе старшего массивную золотую серьгу с чёрными вставками. Под пиджаком младший заприметил тёмную джинсовую рубашку из новой коллекции их любимого бренда и базовую белую футболку.       Сосредоточенный взгляд Марка медленно шёл по строкам ежедневника и упрямо игнорировал Кима, который подошёл к их столику. И, если бы, как и в первый раз, Тэхён не взъерошил крашенные туановы волосы, он бы и не обратил внимания. Ежедневник с тихим хлопком закрылся и внимательный взгляд альфы теперь был сосредоточен на бэте. Изучающе глаза спускались вдоль всего Кима, из-за чего второму хотелось либо надеть ещё несколько слоёв одежды, либо вообще развернуться и бежать прочь отсюда.       —Если ты не перестанешь меня исследовать, я ткну своим пальцем тебе в глаз, — Бэта закатил глаза и упал в кресло рядом с Марком, — и так каждый раз. Я тебе не подопытный кролик.       —Да, ты гораздо интереснее, — английский акцент альфы в корейском языке с потрохами выдавал то, что он приезжий, — привет, Тэ-Тэ.       —Привет, Марк. — Тэхён улыбнулся и закинул ногу на ногу, складывая руки на груди и впиваясь взглядом в глаза напротив. — У меня к тебе есть просьба.       —У нас хотя бы когда-то может пройти дружеская встреча? — Марк закатил глаза и скривился, — что там у тебя?       —Начну с того, что я не влюблён в него и мы с ним друзья.       —Ты хоть сам себе веришь? — Язвительный тон альфы стёр улыбку с лица бэты и он цокнул языком.       —Отвали.       —Никакого уважения к старшим, — закатил глаза Туан и сцепил пальцы в замок, уложив их на колено, изучающе наблюдая за реакцией младшего. — Продолжай.       —Я тебе о нём рассказывал несколько раз. Мы с ним познакомились на курсах. Так вот, — Ким вздохнул и опустил взгляд в пол, перебирая и сплетая пальцы между собой, — в последнее время, он ведёт себя крайне странно.       —Ты себя тоже странно ведёшь, но тебя ведь никто не повёл к психологу, Тэхён. — Тон Марка сменился на более серьёзный и деловой.       —Я понимаю, что..Эй! Ты вообще на чьей стороне? — Взвизгнул громче обычного бэта и нахмурился, сверля взглядом лицо напротив.       —Не отходи от темы, Тэ-Тэ, в чём проявляется эта странность? — Туан наклонился к столику и взял чашку с остывшим кофе, — что-то в его поведении не так?       —Да, он часто ни с чего раздражается, резко останавливается посреди дороги, словно перед ним стена вырастает, бывает отвечает невпопад, оправдываясь тем, что задумался, может шугануться резко, когда оборачивается и чихает, хотя у него никогда не было аллергии. — Сумбурный рассказ Кима подошёл к концу и он тяжело вздохнул, с силой зажмуривая, — помоги ему, Марк-хён, я не знаю, что с ним, но с ним что-то происходит. Он говорит, что он нарисовал персонажа и он как-то ожил. Называет его Чимином. Говорит, что у него есть запах, и он любит зелёный..       —Запах? Он ведь не реальный. Как у него может быть запах? — Психолог опешил от такого заявления.       —Не знаю, хён. Сегодня опять. Мне позвонил его омега и сказал, что он вышел с душа дёрганный и злой, хотя до похода в душ они траха...       —Оставь, — Туан резко вскинул руку вверх, к лицу младшего, — меня без этих подробностей.       —Да, прости, — бэта с пониманием несколько раз кивнул и посмотрел альфе в глаза, — я не знаю, что у него происходило в прошлом, он мне не рассказывает никогда, сторониться любого проникновения в прошлое.       —Судя по твоим словам, у него мания преследования с последующей за этим шизофренией. Где он работает и как много? — Марк допил кофе и откинулся на спинку кресла, раскрывая ежедневник.       —Он фрилансер, дизайнер, работает, как и я дома, только в разы больше, хён, — голос бэты звучал слегка надломлено и приглушённо на фоне музыки кафе.       —А что с его омегой то произошло? Может ему показалось и он опять просто взболтнул что-то не то? — Марк наблюдал за тем, как к ним подходит Чимин с подносом.       —Нет, он отчётливо слышал, как Юнги сказал «отъебись, Чимин», — чётко произнёс Тэхён, и альфа заметил, как дрогнула рука омеги, когда он подошёл к их столику.       —А вот и ваш заказ, молодые и красивые, — Тэхён машинально поднял взгляд на подошедшего Чимина. Он своей улыбкой заставил слегка забыть то, о чём секундой ранее говорили старшие, — вы такие нагруженные, я могу чем-то помочь?       —Нет, Чимин, благодарю за заказ.       —Если что, зовите, я буду внизу. — Пак покинул второй этаж незамедлительно.       —Ты ужасно с ним грубо обошёлся, — закатил глаза Тэхён и придвинул к себе красиво оформленный чизкейк.       —Я тебе уже говорил, что он мне не нравится. Он мутный, и я не могу понять, в чём подвох, — брови Марка сдвинулись к переносице, образуя вертикальную складку между.       —Для тебя все мутные.       —Ты ещё себе альфу или омегу не нашёл? — Альфа взял новую чашку с кофе и отпил, — или так и таскаешься по разным омегам?       Туан принюхался и едва видно поморщился от того, какой сборник ароматов на себе носил бэта.       —Не таскаюсь, а выбираю, Марк, — Тэхён поднял тонкий длинный палец вверх. — А сам-то небось скоро свою работу в жёны возьмёшь.       —Я от неё хотя бы ничего не подхвачу.       —Я тебе уже говорил, что ты противный? *** Следующий день Юнги и Чонгука на море, до звонка.       Солнечные лучи мягко пробираются по паркету, поднимаются по кровати, зайчиком прыгают по водной глади бассейна. Пробираются сквозь небольшие щёлочки меж штор, медленно ползут по одеялу и греют медовую кожу омеги. Чонгук прикрыл лишь бёдра и часть поясницы. Жар прошедшей ночи до сих пор согревал младшего, так ещё и горячее тело старшего плотно прижато сзади. Альфа всю ночь не выпускал из плена Гуки, ласкал его и без того заласканное тело, целовал каждый сантиметр желанного тела и втрахивал в кровать, после такого заветного «хён, возьми меня». Эти слова были, словно красная тряпка для быка. Юнги сорвало все тормоза, когда он услышал этот шёпот на грани слышимости, смешавшийся со сдавленным стоном и глубоким вздохом.       Практически под утро, разгоряченные и измотанные ласками и сексом, оба уснули, но даже во сне альфа сжимал в объятьях омегу так, словно он был центром его спокойствия и центром вообще всей его вселенной. И даже сейчас, когда солнце жарило затылок, шею и лопатку старшего, он по прежнему отказывался двигаться, плотно удерживая младшего. Нос приятно щекотали короткостриженые волоски на загривке Чонгука, а ладонь младшего покоилась на руке альфы.       —Юнги-хён, нам уже стоит вставать, — хрипло произнёс омега и приоткрыл заспанные глаза, — ну, хён..       В ответ он услышал лишь шум волн.       —Хён, если ты не отпустишь меня, я замочу всю кровать, — вымученно застонал парень и заёрзал ногами.       —Ты и так её всю намочил вчера своей смазкой, — шепеляво, едва слышно прошептал Мин, и поцеловал чонов затылок, — у тебя там кран сорвало?       Омега возмущённо запыхтел и весь покрылся красными пятнышками от смущения. Старший всегда смущал брюнета, и что более смешно, то что он намеренно это делал, дабы увидеть реакцию. Повернувшись кое как к альфе лицом, Чонгук с вызовом посмотрел на мужчину и вскинул голову вверх.       —Могу позвать сантехника, чтобы мне там всё перекрыл, — фыркнул младший и отвёл взгляд, продолжая выпутываться из цепких рук Юнги.       —Зачем тебе сантехник, когда есть я? — Мин ухмыльнулся и в одно движение уложил младшего на лопатки, нависая сверху и разглядывая, истерзанное им же, тело, — думаю тебе стоит напомнить, что там имею право быть только я.       Мин развёл шире колени Чонгука и лёг между них, сразу же впиваясь в искусанные губы своими, врываясь в приоткрытые в полустоне лепестки уст языком. Поцелуй жадный, требовательный, полон отдачи омеги. Руки блуждающие по истерзанной ногтями спине старшего, снова и снова впиваются в неповреждённые участки кожи, оставляя красные пятна. Юнгиевы руки оглаживают исцелованное и такое желанное тело кофейного, спускаются ниже, сжимают талию и притягивают ближе к себе так, чтобы ни единого сантиметра воздуха меж ними не осталось. Чонгук задушено стонет в губы, сжимает в объятьях старшего и жмётся ближе, вскидывая бёдра и своим членом касаясь чужого.       Альфа несдержанно рычит и спускается ниже, оставляя на медовой коже влажную дорожку. Омега голову свою откидывает на подушки, волосы разметая по ней. Припухшие алые губы округляются и выдыхают букву «о», как только Юнги касается языком бусины соска и обхватывает его влажными устами. В комнате снова становится нечем дышать, воздух накаляется до предела. Два человека до невозможности желают ощутить друг друга.       Мин отстранился от омеги и перевернул его на живот, поднимая бёдра к верху так, чтобы лицом он упирался в кровать. В нос тут же ударяет пьянящий аромат латте — вкусно пахнущая смазка, что выделяется из ануса и стекает по внутренней стороне бедра Чонгука. Мужчина тонкими длинными пальцами проводит по ложбинке меж ягодиц и слегка надавливает, когда пальцы касаются ануса Чона. Младший же стонет в кровать, выгибаясь и прикусывая свои искусанные и без того губы.       —Ты очень вкусно пахнешь, Гуки, — на выдохе произнёс альфа и поднёс два пальца к губам, слизывая кофейную смазку юрким языком.       —В-возьми меня, х-хён, — шепчет омега и прогибается ещё больше, утыкаясь ягодицами прямиком в член старшего.       Мина дважды просить не нужно, он обхватывает ладонью орган и проводит головкой по колечку мышц, собирая влагу, после чего сразу же толкается вовнутрь, до упора проникая и утыкаясь лобком в мягкие ягодицы. С губ младшего срывается громкий стон с выдохом, как только Юнги начинает двигать бёдрами и плавно входить в растянутый анус Гуки. Смазка вязкими каплями стекает по бёдрам и яйцам омеги, капает на постель, а сам Чон выстанывает имя старшего и утыкается носом в подушку.       Утро Мина в какой-то момент перестало быть однотипным, начиная хотя бы с того, что он ежедневно начал просыпаться в объятьях Чонгука, есть на завтрак не только сигареты с кофе, и кончать не только от дрочки в душе. Бёдра на автомате двигаются в одном и том же темпе, загоняя член по самые яйца в хлюпающую омежью дырочку. Под ним стонет один из с красивейших омег, которых он встречал, его персиковые волосы разметались по подушке, а с губ срываются новые громкие стоны.       «Чимин?»       —Ты меня звал, Юни? — ухо обдало жаркое дыхание фиалкового омеги, а в носу ужасно засвербело от запаха, — ты так соскучился, что тебе уже показалось, что у малыша Чонгуки персиковые волосы?       Альфа несдержанно зарычал и сжал округлые медовые бёдра младшего, сорвавшись на более резкие и грубые толчки. Прикрыв глаза, Юнги откинул голову назад и постарался выместить образ Чимина из головы и занять место Чонгуком, но касания фиалкового выбили воздух из лёгких.       Пухлые влажные губы прошлись по горячей коже на шее, оставляя влажную дорожку поцелуев. С губ альфы сорвался стон, эрогенная точка была задета. Грубые толчки сопровождались несдержанными громкими стонами Чонгука. Он прижимал к груди подушку и морщился при каждом новом толчке.       —Х-хён, остановись..п-помедленнее, пожалуйста..—умоляющий тон омеги пробивался Мину в уши, словно через толщу воды.       Но Чимин и не думал останавливать свои ласки. Обе руки легли на живот альфы и медленно начали подниматься вверх, оставляя после себя обжигающие дорожки, которые ощущал, словно наяву, Юнги. Открыв снова глаза, Мин замедлился, но продолжил резкие толчки, глядя на персиковую макушку и слыша мелодичные стоны Чонгука.       Фиалковый добрался до второй эрогенного места альфы и сжал пальцами оба соска старшего, заставляя того зарычать и сжать до мелких синяков бёдра Гуки. Ласки персикововолосого сводили с ума, игрались с подсознанием брюнета и подкидывали ему различные картинки. Наклонившись к младшему, Мин сжал крепко у корней волосы и потянул на себя, заставляя прогнуться кофейного и опрокинуть голову назад. Несмотря на все убеждения, в кулаке были персиковые волосы, но стонал под ним его малыш, который сводил с ума лишь одними своими просьбами или кроличьей улыбкой.       —Да, Юни, трахни меня как следует, ты ведь знаешь, что мне это нравится, — тягучий сладкий шёпот Чимина сбивал Юнги и все просьбы младшего уходили от него, а вот просьбы фиалкового беспрекословно выполнялись.       Стоны Чимина смешались со стонами Чонгука и Юнги перестал различать их, видя перед собой смесь двух омег. Натягивая анус Гуки на член, Мин опрокинул голову назад, и персикововолосый тут же впился зубами в шею, покусывая и посасывая пульсирующую, вздувшуюся от возбуждения, вену.       —Юн-нги, х-хён, п-прошу..п-пожалуйста..ах, — всхлипы, стоны и хлюпающие звуки из анала, заполнили комнату.       Омега был одной ногой в обрыве, балансируя на грани, и прогибаясь под сильным и властным альфой. Брюнет никогда с ним не был груб, даже не смотря на просьбы, Юн отказывал Гуки, аргументируя тем, что это не то, чего хотел бы старший для младшего. Но сейчас этот темп заставлял омегу извиваться и молить остановиться, но все просьбы не доходили до ушей заласканного Чимином, до помутнения рассудка, Юнги.       Фиалковый омега тёрся членом о бедро альфы, ласкал оба эрогенных места старшего и вил из него верёвки, заставляя буквально насиловать младшего.       —Юни, пожалуйста, не останавливайся, я сейчас кончу..— сладкие чиминовы стоны на ухо делали своё дело и брюнет потянул за волосы Гуки к себе, заставляя его подняться на ровные руки.       —Кончай, малыш..— хрипло произнёс Мин и обхватил второй рукой омежий член, вогнав по самые яйца и двигаясь внутри.       Омега надрывно вскрикнул и обмяк, едва держась на руках и обильно кончая в кулак альфы. Старший вытащил вовремя член и кончил на бёдра и спину кофейного.       Шатен вздрагивал и морщился, немного толкаясь членом и ощущая вселенскую усталость. Хватка на его волосах ослабла, и младший тяжело выдохнул, утыкаясь носом во влажную от пота подушку.       Глаза альфы медленно раскрылись. Шумно дыша ртом и через раз сглатывая вязкую слюну во рту, Юнги опустил взгляд и увидел перед собой затраханного Гуки, который боялся пошевелиться под брюнетом. В глазах Мина застыл немой шок от осознания происходящего. Он молча поднялся с кровати, взял чистые вещи, и также молча ушёл в ванную, закрывая за собой дверь на щеколду.       Прохладная вода должна была смыть с альфы всё, что произошло в спальне. Юнги до последнего надеялся, что это всё ему померещилось, что Чонгук не лежит едва дыша, и что его бёдра не в синяках. Но, как на зло, перед глазами всплывали картинки секса, жалобные просьбы и надрывные стоны младшего заставляли сильно жмуриться Мина и бить кулаком по влажному от воды кафелю.       —Юни, ну, ты чего, тебе ведь понравилось, — за спиной, и без того злого, Юнги возник Чимин и провёл кончиками пальцев по плечам альфы. — Мне между прочим тоже.       Фиалковый омега прижался к влажной спине Юна, а мужчину словно током прошибло от этого прикосновения. Брюнет резко обернулся и оттолкнул от себя персикововолосого, заставив его чуть ли не упасть на кафель. Глаза альфы застилала злость на Чимина, руки сжались в кулаки до такой степени, что костяшки побелели.       —Чимин, я тебе в последний раз говорю, заканчивай свои игры и исчезни с глаз моих, — ледяной, пробирающий до костей, тон Юна заставил Чимина отступить назад.       —Юн-ни, успокойся, это ведь несчастный мелкий омежка, — омега слишком поздно понял, что взболтнул совершенно не то, что следовало и прикусил губу, дрожащими пальцами сжимая свои предплечья. — Юни, я..я не то им-мел введу, я..       Мин никогда не думал, что его рефлексы будут работать быстрее его головы. Раздражение достигло той точки невозврата, когда альфа переставал себя контролировать. Зверь внутри срывал все оковы с себя и теперь рвал всё, что видел на своём пути. А именно сейчас он видел надоедливого, раздражающе-пахнущего омегу. Хотелось его придушить, утопить. Что угодно, лишь бы не видеть это лицо и эту блядскую ухмылочку на пухлых губах, не видеть его вовсе. Юнги сжал шею Чимина и прижал его к стене. Капли воды стекали по щекам, плечам, капали на пол, образуя небольшие лужицы. Злой до невозможного Мин сжимал шею фиалкового всё сильнее, желая его задушить, тряс его и бил затылком о стену около двери.       —Когда ты уже исчезнешь из моей жизни, — альфа рычал и снова встряхнул омегу, ударив о стену лопатками, — что мне сделать, чтобы ты исчез из моей жизни.       —Убей себя или брось Чонгука, Юни, — выплёвывая каждое слово, словно яд, произнёс персикововолосый и сжал плотно челюсть, глядя старшему в глаза, — я ненавижу твоего Чонгука, я ненавижу тебя за то, что ты возишься с ним. Ненавижу!       —Отъебись от меня, Чимин, — зарычал громко зверь внутри альфы и сжал шею так, что младший захрипел.       Если бы злость имела какую-то грань, то эту грань сейчас достиг Юнги. Глаза застилал гнев на фиалкового, руки дрожали. Мина трясло так, словно он сейчас взорвётся. Замахнувшись, альфа со всей силы ударил прямиком по челюсти омеги, но он, как и в любой другой момент, когда ему было страшно — исчез, и брюнет ударил по стене, застонав от болезненного ощущения в кисти. Альфа услышал удаляющиеся шаги и поднял голову, понимая, что он совершенно позабыл про маленького Гуки, который находился с ним в доме.       Наспех обматывая руку эластичным бинтом, Юнги обтёрся полотенцем, надел чистое бельё и одежду, которую ему заботливо у порога оставил, исчезнувший внезапно омега. Видимо он услышал часть разговора и испугался.       —Чёртов дурак, — выругался вслух Мин, и пошёл на кухню, в надежде увидеть там младшего.       Но по иронии судьбы или по простому невезению, Чонгука не было ни в их спальне, ни на кухне, ни в гостиной, ни около бассейна, где они планировали отдохнуть сегодняшним вечером.       —Гуки! — Альфа приоткрыл дверь на улицу и позвал шатена, запуская влажный морской воздух, а сам пошёл к шкафу, начав собираться.       Если сказать, что Юнги чувствовал себя прекрасно, то это означало бы то, что он хочет наебать или себя, или всех вокруг, ведь на душе скребли кошки. Он точно не хочет поднимать этот разговор с Чонгуком, и уж точно не хочет объяснять, почему, находясь в ванной, он кричал чужое имя, хотя ни телефона, ни ноутбука с собой старший не брал. С каждой брошенной вещью в сумку, альфа загружал себя ещё больше мыслями, если бы не лёгкое касание Чона о плечо брюнета.       —Ты меня звал, хён? — Оленьи глаза с интересом смотрят на альфу, а у второго сердце заходится в бешеном ритме.       —Да, Гуки, собирайся. Мы едем обратно.