Океан

В тату-салоне с поэтичным и загадочным названием «Океан» царила тишь да благодать, разбавленная жизнеутверждающими роковыми композициями, негромко звучащими из колонок, развешанных по углам креативно оформленного помещения. Катерина скучала за стойкой, лениво разрисовывая листок в блокноте одной ей понятной абстракцией. Олег возился в шкафчиках, перебирая краски и расставляя их по какому-то своему личному Фэн-шую. А по факту, они который день откровенно бездельничали. В летний период особого наплыва клиентов не наблюдалось. Многие горожане разъехались поближе к морю, солнцу и пальмам. Хотя и у них на Волге царила удушающе-тропическая жара, а красоты родного края всегда могли легко соперничать с заморскими курортами, многие все равно в сезон отпусков предпочитали покидать родной город. И даже редкие туристы, гуляющие по живописной пешеходной улочке в историческом центре, где и располагался салон художественной татуировки, не забредали охладиться океанским кондиционированным воздухом. — Что ж скукота-то такая, — страдальчески простонал Пашка, развалившийся на мягком диване для клиентов, и отшвырнул в сторону журнал с элитными автомобилями, который от нечего делать листал последние полчаса. — Я сейчас даже бабочек каким-нибудь студенткам понабивать бы согласился. — Последняя стадия, — усмехнулся Олег, выглядывая из-за дверцы шкафа. — Паша и бабочки — это же из разряда фантастики. Катя засмеялась, оценив шутку. Пашка позиционировал себя крутым биомехаником и презирал «девчоночьи» простецкие заказы. Клиентура у него была соответствующая — сплошь байкеры, рокеры и их боевые подруги. Традиционными тату занималась Катерина, и восторженные нимфы-студентки как раз были ее клиентками. Олегу, по сути, было все равно, что наносить на тела клиентов, он получал удовольствие от самого процесса. Но предпочтения, все же, имелись: с детства увлекаясь каллиграфией, в леттеринге он был профессионалом. И еще у него была одна пламенная страсть, но, казалось бы, совершенно, неподходящая высокому широкоплечему викингу, бывшему пожарному, татуированному по самое небалуйся брутальному медведю. Олег очень любил морских обитателей — всяких рыбок, дельфинчиков, китов и осьминожек. Клиенты, которые просили набить им что-либо подобное, были его несомненными любимчиками. Именно из-за его неординарной страсти салон носил такое красивое, но такое неподходящее ему название. Олегу было пофиг — он всю жизнь мечтал о собственном океане и исполнил свою мечту, совместив с другим хобби в виде искусства татуировки. — Да хоть кто-нибудь бы уже пришел, — прикрыв рот ладонью, Катя зевнула. — Я сама готова бить розовых слоников, резвящихся на маковом поле. Заржали все трое, представив подобную картину на спине какого-нибудь ночного волка. Тут, словно услышав их мольбы, колокольчик над дверью мелодично звякнул два раза, сигнализируя о явившемся госте. Катя подняла голову и приветливо улыбнулась, сверкая колечком пирсинга в губе. Пашка поднялся с дивана. — Привет, — жизнерадостно улыбаясь во все тридцать два зуба, поздоровался с ними высокий белобрысый парень, нарисовавшийся на пороге. — Возьмете меня в свою песочницу? — Э-э-э… привет, — растерялась Катя от такого неожиданного заявления. — Вам нужна татуировка? Пирсинг? — Не-а, — парень подошел к стойке и, нагло облокотившись на нее, наклонился ближе к Катерине. — Хочу у вас работать. Можно я буду стажером? Я хорошо рисую, быстро все схватываю, внимательный и целеустремленный, вы не пожалеете. Катя не нашлась с ответом, и Пашка уже открыл рот, чтобы доходчиво и по возможности вежливо объяснить навязчивому пацану, что он ошибся дверью, но Олег не дал. Он подошел к ним, вытирая руки какой-то тряпкой от неведомо откуда взявшейся на них краски, и внимательно оглядел визитера. — С машинкой обращаться умеешь? — уточнил он у продолжавшего висеть на стойке блондина. — Ну-у-у… — протянул тот, повернув голову к Олегу. — В теории..? — то ли спросил, то ли уточнил, растягивая губы в мальчишеской задорной улыбке. — Вы же меня научите? — Наглость — второе счастье, — усмехнулся Олег, протягивая ему руку для рукопожатия. — Как зовут-то тебя, чудо чудное? — Василь! — гордо ответило чудо, отлипая от стойки и крепко сжимая Олегову ладонь. — Это по паспорту, а так все Васькой кличут. — Очень приятно. Я Олег, а это Катерина и Павел, — Олег кивнул на застывших в недоумении сотрудников. — Могу взять тебя своим личным помощником, в процессе всему обучишься. Приступаешь с завтрашнего дня, а пока можешь осмотреться, Катерина тебе все покажет, — он отступил ближе к Пашке и обратился уже к Кате. — Устрой парню экскурсию. Все еще находясь в заторможенном состоянии от неожиданной выходки Олега, Катя повела Ваську по салону, показывая и рассказывая, как и где они работают. Олег с Пашкой остались в клиентской зоне. — Зачем?.. — практически одними губами спросил ошарашенный Пашка, устав ломать голову над мотивами спонтанного поступка босса. — Ску-у-учно, — шепотом протянул викинг, лукаво улыбаясь. — А тут такой экземпляр и сам к нам пришел. Развлечемся. — Дитя великовозрастное, — фыркнул Пашка. — Смотри, как бы это развлечение тебе боком не вышло. Насчет развлечения Олег попал в точку. Скучно им точно больше не было. С появлением Васьки жизнь в салоне забила ключом. Он оказался настолько энергичным, жизнерадостным и неуемным, что кличка «Солнышко» мгновенно прилипла к нему, как среди ребят, так и среди клиентов. Хотя, как по Олегу, Васька был скорее ураганом, стремительно ворвавшимся в его жизнь и сметающим все на своем пути. Он крутился возле него восторженным щенком, ловил каждое слово, преданно заглядывая в глаза, подавал инструменты, заправлял краски, развлекал клиентов болтовней и помогал с эскизами. Васька действительно был талантлив, недаром учился на худфаке в архитектурно-строительном. Лето подходило к концу, и клиентура подтянулась, образовывая привычный наплыв. Летняя расслабуха осталась позади. В один прекрасный день Васька, все же, дождался своего дебюта в качестве разработчика эскизов непосредственно под клиента. Правда потом Олег триста пятьдесят раз проклял свою лень и нежелание общаться со вздорной клиенткой. А началось все вполне невинно… — Олежек! — Васька вихрем ворвался в закуток, где Олег заканчивал с ретушью своей старой татуировки на плече у давнего клиента. — Там мадам пришла, ей на ж… — Василь! — Олег сверкнул на него взглядом, аки Зевс молнией. — Я сколько раз говорил?.. — … ну, это… на филейную часть нанести надо, — тут же исправился Васька, правильно распознав недовольные сигналы босса. Клиент в кресле прыснул, стараясь удержать смех, а Олег, мысленно досчитав до семи, чтобы не выругаться, встал и выглянул за занавеску. На диване в клиентской зоне вальяжно закинув ногу на ногу, сидела Настя Зорькина — самая скандальная их клиентка. Полгода назад Олег делал ей тату на лопатке, и нервов она ему повыдергала на миллион лет вперед. Он буквально перекрестился, когда они закончили, и тайно надеялся, что их дорожки в будущем больше не пересекутся, потому как Настя покинула салон весьма недовольная результатом. Ан нет же, смотри, сидит тут снова, словно и не было ничего. Олега передернуло. Развернувшись к Солнышку, он малодушно прикрылся занятостью, хотя почти уже закончил, и велел ему пойти и выяснить, чего, собственно, дамочка желает. Васька радостный ускакал окучивать своего первого в жизни клиента самостоятельно. Не желая попадаться на глаза Насте, Олег наблюдал за их оживленной беседой из своего закутка и не мог нарадоваться на своего солнечного стажера. О чем конкретно они говорили, расслышать не удавалось, но Васька так внимательно слушал активно жестикулирующую дамочку, кивал, что-то втолковывал, вырисовывая на листке бумаги какие-то наброски, уточнял. Настя важно кивала, указывая наманикюренным пальчиком то в одну, то в другую закорючку. Наконец, они распрощались, и Настя выпорхнула из салона, оставив за собой шлейф приторных духов, а Васька удалился со своими листками к рабочему столу, который они использовали для создания эскизов. Признаться, после Олег закрутился — вечером и в первой половине следующего дня у него была плотная запись — и оценить, а так же проконтролировать Васькино боевое крещение до прихода клиентки просто не успел. Он появился у стойки в момент, когда Солнышко протягивал Насте готовый рисунок и имел сомнительное удовольствие наблюдать за ее первой реакцией. Держа двумя пальцами листок с рисунком, Настя вращала своими глазищами с густо нанесенными на них сиреневыми тенями, не в силах подобрать слов, чтобы выразить свое восхищение Васькиным творчеством. На диване от беззвучного смеха скорчился Пашка. Солнышко стоял рядом и сиял от гордости за свое творение. — Что… это..? — голос у дамочки, все же, прорезался, а вот словарный запас так и не восстановился. Она развернула лист к Олегу передом, а к себе задом. Олег, надо отдать ему должное, смог совладать с выражением лица, хотя губы предательски дрогнули. В голове, кроме матерных слов, ничего больше не осталось. Ебучее Солнышко нарисовал ей мужской детородный орган, грамотно замаскировав его под абстракционизм. Самая лучшая татуировка на жопу. Олег еле сдерживался, чтоб не заржать. Пашка же, не вынеся действия в лицах, сполз с дивана и рванул в туалет, громко захлопнув за собой дверь, и оттуда донесся его гомерический хохот, тут же заглушенный шумом воды, пущенной из крана. Пашкин побег послужил спусковым механизмом, и вот уже через минуту в салоне стоял оглушающий Настин ор. Олег вяло отбивался, обещая к завтрашнему дню все исправить и предоставить дорогой клиентке именно то, что она хотела. Васька непонимающе хлопал глазами. Когда за Настей с оглушающим грохотом закрылась дверь, Олег напустился на Солнышко. — Что ты ей нарисовал? — спросил он почти спокойно, злость в нем непостижимым образом мешалась с восхищением. Васька вызывал весьма противоречивые чувства. Его безбашенность, прямолинейность и оптимистично-реалистичный взгляд на жизнь одновременно и бесили, и притягивали Олега, как свет — мотылька. Абсолютно все, за что бы ни брался, он делал от души, на полную катушку. Для Солнышка не существовало полутонов — либо все, либо ничего. Это подкупало, но и определенные неудобства, все же, присутствовали. Как вот сейчас, например. — Что она просила, то и сделал, — в огромных васильковых глазах плескался океан обиды. — Я что, виноват, что у дамочки конкретный недотрах. Она целый час в завуалированных выражениях толковала мне о мужских членах. Мы как раз на курсах по психологии недавно эту тему проходили, про сексуальный подтекст в беседе, — Васька надул свои и без того пухлые губы. У Олега что-то переклинило в мозгах, и внезапно возникла потребность самому обратиться к психологу. Глядя на Васькину смазливую физиономию, он подумал, что недотрах походу у него самого, раз он уже ловит себя на желании целоваться. Не с кем-нибудь, а с Солнышком, чтоб его. Встряхнувшись, как собака, Олег вернул мыслительный процесс из опасного русла в текущую обстановку и потряс листком с Васькиным художеством. — Может, тебя поучить члены рисовать? — произнес Олег сурово, стараясь скрыть смятение от собственных пошлых мыслей. — У тебя явно по анатомическому рисунку неуд в зачетке. Иди, тренируйся. Завтра отчитаешься, — крикнул он уже вдогонку Ваське, который развернулся, обиженно засопев, и пошел к столу с эскизами. — Ну зачем ты так с пацаном, — упрекнул вернувшийся Пашка, который слышал окончание их перепалки. — Девица реально не знает, чего хочет, а Васька старался. Олег вздохнул. Он и сам понял, что погорячился. Васька совсем не при чем, это все мысли его непонятно откуда взявшиеся, лезущие в голову, словно тараканы, и шурующие там со скоростью света. Не выгонишь. — Ладно, завтра разберемся, — сказал он скорее для самого себя, чем для Пашки. — Я на сегодня закончил, поеду домой. Закроете все сами. Олег гнал своего верного железного коня по вечернему городу, желая, чтобы ветром из непутевой головы выдуло все неудобные мысли. Это надо было придумать засматриваться на Ваську, как на девчонку. Дожил до тридцати семи и на тебе, решил ориентацию сменить? Нет, нужно точно все забыть, как страшный сон. Так Олег уговаривал себя, прибавляя скорости, призраком проносясь по малолюдным улочкам. Завтра он встанет пораньше, сядет на веранде с мольбертом, нарисует очередной рассвет, и все вернется на круги своя. Это был его своеобразный способ расслабиться. Сколько он уже нарисовал этих рассветов на берегу Волги с веранды своего дома, оставшегося ему от бабки, — не счесть. Зато за рисованием проблемы исчезали, растворяясь легкой утренней дымкой, и Олег всегда после этого чувствовал себя гораздо лучше. Сегодняшнее утро не стало исключением, но лишь до тех пор, пока он не открыл дверь в родной салон. Оставив мотоцикл на парковке, на крыльце он столкнулся с Пашкой, у которого тоже с утра была запись. Войдя внутрь, они на минуту застыли на пороге, не в силах вымолвить ни слова. — Что это за херня? — очнулся Олег, взревев раненым гризли. Весь утренний релакс улетучился, словно его и не было. — Мда… — задумчиво протянул Пашка, разглядывая галерею мужских пиписек, развешанных по всей студии. — Это, мой друг, океан Васькиного творчества… Ты же сам его вчера тренироваться отправил. Он, наверное, их всю ночь рисовал, когда мы с Катей уходили, он еще сидел. Олег не нашелся, что сказать. Он молча бродил по студии, разглядывая реалистичные изображения мужского органа. Все рисунки были выполнены анатомически правильно, с детальной прорисовкой каждой венки, словно Васька рисовал с натуры. И воображение тут же подкинуло картинки одна красочнее другой: вот Солнышко стоит со спущенными штанами возле зеркала, разглядывая себя с разных ракурсов, вот сидит в кресле, водя рукой по члену, добиваясь идеальной эрекции. Он чуть не застонал в голос — насколько яркими были образы. Его собственное тело отозвалось такой мощной реакцией, что он поспешил скрыться в туалете, крикнув Пашке, чтобы тот все поснимал, пока клиенты не явились. Побрызгав в лицо водой, Олег смотрел на свое отражение в зеркале над раковиной и чуть не плакал. Ну за что это все ему? Чем он провинился в жизни, что на излете четвертого десятка вдруг решил заделаться геем? У него же даже внешность самого натурального натурала — типичная скандинавская. Эдакий норвежский моряк. Белый полярный медведь. Ну да, любил он длинные волосы, но от этого же геями в одночасье не становятся. Он треснулся лбом в лоб своего двойника в отражении и прикрыл глаза. — Что делать-то, — прошептал, словно ожидая, что отражение ему сейчас ответит и махом решит нарисовавшуюся проблему. Чуда не произошло. Подходящими идеями его никто не наделил. Оставалось только взять себя в руки и вернуться к работе, уповая на то, что все само собой как-нибудь разрулится. Васька пришел на работу к обеду, выспавшийся после ночных членозарисовок. Все так же пышущий энтузиазмом, словно и не было вчерашнего разбора полетов. Пока Олег заканчивал свою объемную работу, растянувшуюся на несколько сеансов, он снова крутился рядом, все так же напоминая щенка, выпрашивающего ласку. Олегу хотелось запустить пальцы в его пребывающие в вечном беспорядке волосы цвета спелой пшеницы и потрепать, как дворового пса. Вообще Солнышко каждый божий день рвался в бой. Очень уж ему не терпелось поработать машинкой и запечатлеть собственный нетленный шедевр на чьем-нибудь теле. Но Олег, наученный горьким опытом, не торопился доверять ему драгоценных клиентов. — Ну дай мне хоть резиновую жопу, я на ней потренируюсь, — канючил Васька под руку, ни секунды не сидя на месте. Клиент привычно заржал, вынуждая Олега отдернуть руку с машинкой от его груди, чтобы не пустить коту под хвост месяц кропотливой работы. — Сгинь с глаз моих, — добродушно пробасил Олег. — Резиновые задницы для тебя обходятся мне дороже, чем чьи-нибудь натуральные. Завтра Миша придет, он согласился быть подопытным кроликом, на нем потренируешься. — Ура-а-а! — завопил неугомонный так, что Катя в соседнем закутке чертыхнулась и громко пожелала Солнышку провалиться, видать тоже рука дрогнула. На минуту прижав голову Олега к своей груди — благо тот предусмотрительно держал машинку подальше от клиента — Васька вымелся из Олеговой кабинки. Из приемной донесся его радостный возбужденный голос — Солнышко делился с Пашкой, ну и со всеми остальными, кто невольно его слышал, перспективой своего скорого посвящения. Олег постарался не зацикливаться на ощущениях от неловкого спонтанного объятия. Но Васькино сердцебиение, мягкий и четкий ритм которого удалось уловить за это короткое мгновение, все еще звучало в висках. От вспыхнувшего по телу жара смущения футболка с напечатанными на ней Мановарами прилипла к груди. Пришлось встать и открыть окно, иначе он просто бы задохнулся от нахлынувших эмоций. С трудом заставив себя снова поймать рабочий настрой, Олег вернулся к клиенту. На следующий день Васька с утра светился как новенький пенни и подпрыгивал от нетерпения, поджидая своего первого клиента. Миша приехал к двенадцати. Это был высокий бородатый мужик. Такой классический байкер в кожаных потертых штанах, разрисованной косухе и красной бандане, повязанной на лысой голове. Но при ближайшем знакомстве оказался весьма добродушным и даже чуть застенчивым. Васька очаровал его совершенно. Так, что в итоге Миша разрешил ему делать со своим телом все, что угодно, и не стесняться реализовывать свой творческий потенциал. Олег, наблюдая за их беседой, еле удерживал себя, чтобы не скрипеть зубами. Неуместная ревность, нахлынувшая как-то вдруг, сбивала с толку и выводила из себя. Причем он прекрасно осознавал, что, по большей части, она беспочвенна. Он доподлинно знал, что Миша уж точно не по мальчикам — у него была красавица жена и пятилетний сын, но справиться со своими реакциями Олег никак не мог. Солнышко совсем свел его с ума. На ровном месте, блин. Ведь никаких особых знаков внимания он Олегу не оказывал, не считая общего восхищения и какой-то милой восторженности. Проводив их в свободную рабочую зону, Олег ретировался в свой угол, дабы не дергать и так расшатанные нервы. Время текло вяло. Не думать о том, что творится в соседней комнате, Олег не мог и постоянно выпадал из реальности, невольно прислушиваясь. Слух улавливал отдельные Васькины восклицания, прерываемые Мишиным раскатистым смехом, и все это заглушало жужжание непрекращающих работу машинок. Его собственная клиентка, которой он на бедре набивал огромную розу, всячески пыталась привлечь внимание сурового викинга, к которому ей посчастливилось попасть в руки. Лежа на боку, она кокетливо подогнула под себя вторую ногу и выпячивала подкаченные губы, забрасывая Олега глупыми вопросами. В другое время он, возможно, и пофлиртовал бы с ней. Случалось, что и на работе вспыхивали короткие романчики, заканчивавшиеся ни к чему не обязывающим сексом. Но сегодня дамочка вызывала в нем лишь раздражение. Как назло Олег замечал в ее внешности все изъяны — проступающий целлюлит на бедрах, увядающую кожу предплечий и слишком много ботокса на лице. А перед мысленным взором воцарился образ Васьки — всего такого свежего, искрящегося, энергичного и притягательно-родного. Хотелось его до дрожи. Олег судорожно вздохнул, удобнее перехватывая машинку. Нет, нельзя об этом думать! Но мысли никуда не уходили. Ближе к вечеру, когда Олег уже совсем извелся, раздался радостный возглас Васьки: — Олежек, я закончил! Больно стукнувшись локтем о дверцу шкафа, в который складывал инструменты после последнего клиента, Олег, поморщившись, поспешил посмотреть, что наваял его Солнышко. В течение процесса он запретил себе приходить к Ваське и контролировать его работу. С машинкой тот управлялся неплохо, о чем свидетельствовали от и до забитые им специальные тренировочные куски кожи, поэтому за качество Олег не особо переживал. — Бля… — войдя в комнату, произнес он одними губами, уставившись диким взглядом на радужного пони, весело резвящегося на Мишиной лопатке, и растерянно повернулся к довольному Ваське. — Он же вроде пегаса хотел?.. — Так это он и есть! — отрезал Солнышко, сверкая васильковыми искрами в глазах так, что у Олега ноги подкосились. — Миша разрешил его в цвете сделать. — Ну что там? — Миша поерзал на стуле, желая тоже рассмотреть шедевр. — Дайте посмотреть. Олег подавил желание отобрать у Васьки зеркало, которое тот уже протягивал своему пока еще ничего не подозревающему клиенту. В конце концов, Миша сам на это подписался, дав в руки Солнышку полную власть, теперь пусть ходит с поняшкой, олицетворяющим собой наикрутейшую поддержку ЛГБТ сообщества. Олег с трудом сдержал улыбку. Или закрасим потом, подумал он, глядя на слегка ошалевшую Мишину физиономию, когда тот разглядывал Васькин шедевр у себя на спине. — А, слушай, мне нравится, — задумчиво пробасил Миша, крутясь и так и сяк с двумя зеркалами. — Прям настроение создает. Спасибо, мастер, — повернувшись к Солнышку, он сгреб его в медвежьи объятия. Васька пищал, барахтаясь в огромных Мишиных руках, Мишка хохотал, а Олег снова разрывался от ревности и просто дикого острейшего желания. Ринувшись в кучу-малу, он выпутал Ваську из цепкой хватки своего друга и потащил ничего не понимающее Солнышко к подсобке, крикнув Мише на ходу: — Рассчитаешься с Катериной. Захлопнув дверь и прижав Ваську к стене в тесном темном помещении, где они хранили уборочный инвентарь и другие неиспользуемые предметы интерьера, Олег, поддавшись своей долго сдерживаемой страсти, впился в его губы. Он целовал Солнышко с какой-то звериной одержимостью, дурея от того, что ему отвечают, не вырываются, а наоборот поддаются, раскрываясь. — Олежка… — простонал Васька ему в губы, наматывая на кулак его длинные волосы, которые непостижимым образом уже освободил от резинки, стягивавшей их в хвост. — Я так долго ждал… Наконец-то! Его бессвязные бормотания довели Олега почти до предела. Так значит, не у него одного башню сорвало. Солнышко, оказывается, тоже хотел, ждал первого шага. Все-таки, на пустом месте не рождаются такие страсти, Олег уловил эти флюиды, безмолвно летящие в его сторону. Он весь дрожал, руками ощупывая стройное расслабленное тело. Васька будто таял от его прикосновений. Развязные мокрые поцелуи туманили голову. Шаловливые руки потянулись к ремню, но Олег опередил, развернул обжигающее Солнышко к себе спиной и прижался разрывающим штаны членом к упругим, с ума сводящим ягодицам. Ведя губами по линии волос, возился с болтами на Васькиных джинсах, про себя проклиная того, кто придумал использовать их вместо молнии. Он вообще с трудом отдавал себе отчет о собственных действиях. Никогда же не был с парнем, а тут само все как-то получалось. Васька стонал, негромко, правда, заглушая себя ладонью, и терся об него, не давая сосредоточиться на чем-либо. Наконец, джинсы вместе с бельем упали к коленям, и Олег сжал в ладони крепкий Васькин член. Второй рукой расстегнул свою ширинку и, освободив собственный стояк, с хрипом прижался к гладким половинкам Солнышкиной задницы. Васька застонал громче, уже не в силах себя контролировать, заерзал, забился, зажатый крупным Олеговым телом. — Да трахни ты меня уже! — как-то жалобно воскликнул он, колотясь крупной дрожью. Такой резкий поворот событий мигом привел Олега в чувство. Он замер, пронзенный мыслью о том, что нихрена не знает о гейском сексе. — А… как? Васька медленно повернул голову, и Олег всей кожей почувствовал его недоумение. — Скажи, что ты сейчас пошутил. Ты что, никогда не трахался? — Тьфу… — Олег и сам понял, что сморозил фигню. — Трахался, конечно, но… только с женщинами. Ты что-то не очень с ними схож анатомически. Васька захихикал, сотрясаясь всем телом в руках у Олега, чем вызвал новую порцию мурашек и желания. Олег двинул бедрами, скользнув членом в манящую ложбинку. — Да, — снова застонал Васька, прогибаясь. — Вот именно сюда! Ты схватываешь на лету… — Больно тебе будет, — Олег прикусил его за шею, зализывая следом. — Может, пока обойдемся? — Нет, я хочу! Пожалуйста… — прохныкал Солнышко. Он весь покрылся испариной, дрожал от бешеного желания. Протянув руку назад, он ухватился за член Олега, пытаясь сам направить в нужное русло, но был остановлен. — У нас нет ничего, — Олег пытался образумить горящего в огне парня, хотя сам держался из последних сил — так хотелось с ним слиться. — В кармане… презерватив, — прохрипел Васька, упираясь руками в стену и шире расставляя ноги. — Слюны чуть добавишь, нормально будет. Олег понял, что переубедить Солнышко не удастся, тот всегда шел к своей цели танком. Это в нем и нравилось, подкупало с потрохами. Полнейшая реализация всего, за что бы не взялся, — было его персональным кредо. Опустившись на колени, Олег зашарил по карманам Васькиных джинсов, пытаясь наощупь отыскать злополучную резинку. Когда миссия увенчалась успехом, он, зубами разорвав шелестящий пакетик, быстро раскатал ее по ноющему члену. В темноте скорее угадал, чем увидел маячащие перед ним очертания соблазнительных Васькиных ягодиц. Поддавшись порыву, он накрыл их ладонями, сжал и зарылся лицом, покрывая суматошными поцелуями. — Ну, давай же, Олежек, милый… — Васька еле удерживался на ногах. — Я больше не могу… Олег поднялся поцелуями по гибкой спине, снова прижимая к себе свое Солнышко. Что-то он там говорил про слюну? Где б ее еще найти… В горле пересохло от судорожного дыхания. — Тебя не надо как-то… э-э-э… подготовить? — влажными пальцами Олег прикоснулся к нежным складкам, размазывая с трудом добытую слюну. — Я… — Васька замешкался, на секунду застывая. — Готовился… каждый день, — признался он, наконец, и по полыхнувшему от его тела жару Олег понял, что Васька крайне смущен. — Надеялся, каждый раз… Развернув его голову к себе, Олег окунул их в глубокий поцелуй, не дав Солнышку договорить, и погасил губами невольный вскрик от первого неглубокого толчка. Хоть и готовился, но стенки все равно неохотно расступались под натиском немаленького Олегова члена. Васька задрожал. Не разрывая поцелуй, опустил руку на свой член, отрывистыми движениями отвлекая себя от дискомфорта в заднице. Олег же плыл. Было до безумия хорошо. Жарко. Узко. Крышесносно. Он двигал бедрами, вцепившись Ваське в волосы, кусал губы, чтобы не заорать от накатывающего кайфа. У него никогда не было такого секса. Да за это и геем стать не жалко. Васька изогнулся, прикусывая ребро ладони зубами, и стукнулся лбом в стену, потеряв равновесие. Оргазменные судороги прошибли его тело, вырывая истеричные всхлипы, которые не удавалось заглушить, как ни старался. Олег потерялся в его удовольствии и, парой сильных толчков догоняя свое Солнышко, сам разлетелся на радужные осколки, искрами взметнувшиеся в темной комнате. Через двадцать минут они, как ни в чем не бывало, вышли из подсобки, наспех приведя себя в порядок. За стойкой Катерина с порозовевшим лицом смущенно отводила глаза, а Пашка, сидя на диване и закинув ноги в тяжелых армейских ботинках на низкий стеклянный столик, нагло ухмылялся. — Ну вы, блин, даете, — ехидно протянул он, разглядывая весьма помятый вид двух голубков. — До дома потерпеть не могли? Кате пришлось двух клиентов отвадить, чтобы они не дай бог не услышали вашей возни и томных стонов. Я задолбался музыку погромче делать. — Так шли бы домой, — огрызнулся Олег, заливаясь краской смущения. Как-то в мареве вспыхнувшей страсти он вообще забыл, где находится и что они, вообще-то, не одни. — Или вам нравится подслушивать под дверью? Одни извращенцы в Океане работают. — Ну, учитывая, кто их предводитель… — съязвила Катя, и все трое засмеялись. А Солнышко стоял рядом с Олегом и будто бы светился изнутри. Эх, не зря он случайно забрел в этот салон и спонтанно напросился на работу. Кто бы что ни говорил, а судьба — она, все-таки, есть. И в этот раз она щедро предоставила Ваське возможность одним махом убить сразу двух зайцев. Он и место нашел, куда можно приложить свою неуемную жажду творчества, и человека, которому можно подарить такую же неуемную любовь и нежность. Васька был счастлив по всем фронтам. Нижний Новгород — Москва 19.08.2020 — 22.08.2020