Человек из пустоты

      — Ты кто?       — Человек из пустоты, — прошелестело существо.       — Зачем?       Он удивился. Всё-таки ребёнок задавал странные вопросы… ***       Когда он пришел, было неизвестно, как и то, зачем. Был лишь сам факт — он есть. Но из-за того, что никто его не ждал, то некому было радоваться. Всё же, они и не могли узнать. Ведь он и не человек даже. Разве бывают люди из пустоты? Но он был.       Когда она появилась, было ясно, что её не хотели. Было это выражение обременённости на их лицах. Но из-за того, что за неё платили деньги, они «радовались». Всё же, они понимали. Ведь она и не человек даже. Так, очередная пачка денег. Но она была живой.       Подсознательно ребёнок чувствовал это безразличие своих родителей. И неизвестно, насколько осознанно, но она мстила им тем, что была такой. Такой проблемной с самого начала. Диссоциативное расстройство личности, обсессивный синдром, галлюцинации, — словом, всё то, что в народе называли «шизофренией». Лечение, препараты — пачка денег растаяла, впиталась в этого ребёнка, как наказание для родителей. И если деньги имели особенность заканчиваться, то ребёнок — расти. Она росла вместе со своей болезнью, и траты на неё росли тоже.       А Человек оставался неизменным, как бы там врачи не кричали, что болезнь обостряется. Человеку не нравилось, что его хотели убить какими-то таблетками — ведь он-то, в сущности, и не был живой. Ему не нравилось, что они зря тратили время, а ещё, сам того не зная зачем, он хотел жить.       — У себя спроси, я пришел из твоей пустоты…       — Зачем?       — Я хочу жить.       — Зачем?..       Она была слишком пуста, чтобы понять, зачем жить Человеку, если сама она того не хотела. Она понимала, что живёт, но не могла себе объяснить сути. Но ей нравился Человек, потому что её влекла пустота. В которой не было ничего и, одновременно, всё.       Пустота слишком идеальна, потому что в ней нет ничего, что могло бы её испортить. Были, правда, мысли о том, что пустота предназначена для того, чтобы её заполнить, но тогда она исчезла бы. А вопрос был правильным от начала и до конца: «Зачем? Зачем заполнять пустоту жизнью и убивать её? Зачем называть то, что ты хочешь заполнить, пустотой? Скажи просто, что это твоя свалка ненужного мусора, который тебе некуда деть. Называй тогда всё своими именами…»       И пойми, что ты просто гора мусора, и что пустым ты быть не можешь, не отбросив свои мысли. А потому, зачем жить Человеку, если он идеален?       Она не понимала, но Человек хотел. И надо было отговорить его, пока не поздно.       А они думали, что она говорит сама с собой, ничего не зная. И пытались вылечить её от желания спасти единственное святое и прекрасное. Они не понимали сути идеализма, не хотели даже попытаться понять. Разве нужен идеализм каким-то горам мусора? Нет, увы, нет.       — Научи меня жить.       — Не умею.       — Значит, меня никто не научит дышать…       — Сожалею.       Человек обижался, временами уходил. Тогда врачи радовались, говоря, что ей становилось лучше. Но без Человека всё было другим. Она-то знала, что он будет искать жизнь, и поэтому искала его. Таблетки не помогали. Тогда к её телу подсоединяли какие-то шнурки, и оно корчилось от боли, пока белые халаты наблюдали. Пустоту пытались заполнить болью, чтобы хоть как-то осквернить её, запятнать, унизить. Видно, им было неприятно жить рядом с чистым, пустым человеком. И когда страдание тонкой струйкой переливалось через край, Человек приходил, чтобы научиться его чувствовать. Но даже сцепленная током, она говорила ему: «Уходи». Её горло надрывалось, а белые халаты мрачнели. Терапия не помогала.       А она оберегала в сердце пустоту, отказывая ему.       — Кто я?       — Пустота.       — Зачем я?       — Чтобы мне не было страшно…       Человек, казалось, что-то чувствовал, и это чувство раскрашивало его бесцветную плоть в какой-то мутный оттенок. Он уже не был так пуст. И в этом девочка видела свою ошибку. За это она себя винила.       Они всё спрашивали: «С кем ты говоришь? Что ты видишь?» А она не отвечала, потому что они были слишком глупы, чтобы понять. Но однажды она сказала: «С пустотой», — и им показалось, что они её вылечили. Им показалось.       — Ты не такая, как я.       — Во мне слишком много жизни.       — Так отдай половину мне.       — Но тогда ты перестанешь быть идеальным.       — А я уже есть?       Слишком поздно. Она ошиблась. Ведь он уже был, значит, изначально он не был пуст. Всё тщетно. Всё идеальное стиралось в порошок. Мозг не смог этого осознать, просто не выдержал. Человек из пустоты самой пустотой не был, и всё это теряло смысл. Борьба, защита…       — Ты солгал мне.       — Я хотел жить, а таблетки меня убивали… Прости.       — Кто ты?       — У себя спроси, я пришел из твоей головы.       — Но я тебя не знаю…