***
По необычному стечению обстоятельств ей везёт, что друзья подсказывают, где искать книги. Гермиона и Невилл одинаково, по мнению Поттер, озабочены этими бумажными носителями информации. Ребята переглядываются, улыбаются не предвещающей ничего хорошего акульей улыбкой, и отпивают сливочное пиво. — Ты не поверишь! — заявляет Грейнджер сердито. — Не могу поверить… — одновременно с ней стонет Лонгботтом. — Ты идиотка, Поттер. Как будто она не знает! — Что?.. — Седрик Диггори! — Гермиона отодвигает в сторону бокал, перегибаясь через стол и слизывая языком оставшуюся над губой пенку. Её волосы пушатся от прошедшего полчаса назад дождя, а вельветовый пиджак, накинутый на плечи, сползает на сиденье позади. — Он основал общественную библиотеку сразу после школы, дубина! Я тебе говорила… — А ещё… он до сих пор одинок. Поттер чувствует, как по щекам и шее расползается румянец, а от смущения перехватывает горло. Очевидно, её школьная влюблённость не была ни для кого секретом. Чувства Гарри понимает плохо, в особенности свои, а подчас могла и в принципе путать их, размывая границы, но в случае с Диггори… Всё было ясно. Благо, даже Малфою хватало ума молчать. Не дождавшись ответа, Грейнджер усаживается на стул. — Какой чудной день. — Меня Драко на свидание звал. Гарриэт дёргается так резко, что в глазах темнеет. Зря она столько выпила. Но день, и правда, выдался такой, что и в цирк ходить не надо. — А ты?.. — теперь уже она поддаётся через стол. Невилл пожимает плечами, взгляд отводит в сторону. За три года гриффиндорец знатно похорошел: скинул лишние килограммы, потерял детскую припухлость на лице, занялся семейным бизнесом и фитнесом. — А я сказал, что жду с цветами… — А он?.. — заинтересовалась девушка. — Прислал букет. Тысяча роз. — А ты?! — надрывно протянула та. — А я мёртвые цветы не люблю. И отвернулся. За столом мгновенно стихло, настрой как корова слизала. Гермиона вздохнула, допила сливочное пиво. — И всё же какой чудной день… Адрес записали на салфетке.***
Бурое, в ореоле седых волос, лицо женщины, поджидающей у входа в библиотеку, не внушает хоть сколечко позитивных эмоций. Она напоминает почившую матушку Сириуса, а это не прибавляет ей баллов. В край оробев, Гарри постоянно запинается и поправляет очки, когда заполняет читальный лист. Библиотека находится под протекцией Малфоев, Фоули, Гринграсс, Паркинсон, Забини, Ноттов… Девушка не стал дочитывать почётный список спонсоров, висящий в длинном светлом коридоре. Наконец, её запускают в читальный зал. Размеры библиотеки далеки от скромных, но на все квадратные метры Гарри, кажется, одна. Ряды стеллажей, расположенных у стен, уходят далеко вдаль комнаты, второй этаж со скромных размеров выступом, имеет как ряды стеллажей, так и столы. В центре первого этажа расположены кресла и диваны, парочка журнальных столиков. Эльфы совершенно не прячутся. Их головы едва видны из-за низкого роста, и они забавно шагают с пипидастрами, протирая полки, сортируя книги и оберегая те от солнца. Свет рассеянный, и потолочный купол украшен фресками. Гарриэт не разбирается в искусстве, но работа кажется серьёзной, и сама она мгновенно расслабляется от тишины и безмятежности, настраиваясь на рабочий лад. — Мисс, вам помочь?.. О! Гарри? Привет! Тысячу лет не виделись! — Седрик всегда врывался в разговор мягко, но так, что внимание неисправно переключалось на него. Он неловко перетупил с ноги на ногу, прочистил горло, вглядываясь в глаза Поттер. — Чего не писала? — Ты тоже не писал, — протянула Гарри лишь потому, что имела натренированную реакцию. Седрик хрипло рассмеялся, протирая глаза, и вдруг разразился восклицанием. — Ты права! Поттер не удавалось встречать Диггори вне школы и единственной поездки на турнир, а потому стиль одежды парня был ей не знаком. Хафлпаффец, очевидно, ценил комфорт: хлопковая белая рубашка с закатанными рукавами открывала вид на руки и ключицы; костюм-тройка тёмно-синего цвета, пиджак от которого повис на его плече, придавал образу солидности. Гарри решила, что стоит действовать. В конце концов, она никогда не сдавалась перед достижением поставленных целей. — Мне нужны вот эти книги… — Давай посмотрим, — принимает Седрик список, подмигивая. Надо признать, цель у Гарри слегка преобразилась.***
Привыкать жить после войны было невыносимо. Ещё целых два года её преследовали репортёры и взгляды, прожигающие тяжестью взглядов насквозь. Всё выглядело так, будто её пытаются оценить, рассматривая со всех сторон. Гарри сумела сдать экзамены на высокие оценки лишь потому, что полностью погрузилась в книги, убегая от внешнего мира и неприятного внимания. Они преследовали её с детства, с камерами и самопишущими перьями. Это выматывало не хуже тренировок на поле, но от физической нагрузки Гарри могла хотя бы отдохнуть. Последний год выдался тихим: удалось поступить на стажёрство в Отдел Тайн, восстановить отношения с бывшими одногруппниками и ребятами с других факультетов. Без сомнения, самым причудливым событием стала дружба с Драко. Не то чтобы они к ней стремились, но постоянные столкновения по работе и в компании общих друзей сделали своё дело. Они уже давно не были детьми, а потому всё было и легче, и сложнее одновременно. Извинений ни одна сторона не принесла: и Гарри, и Драко считали свои слова, — почти все, — правдивыми. Вполне вероятно, ни один из них не понял бы, начни вторая сторона извиняться. Драко ввёл её в курс дела, просветив насчёт семьи Блэк и того, как заботиться о доме. Это было полезно. Гарри давала ему советы, подсказывая любимые блюда Невилла. Отчаянно нелегко было свыкнуться с проживанием на Гриммо, 12. Гарри подозревала, что все фразы про лечащее время были придуманы людьми, не прошедшими через ад потери близкого человека. Сириус был ей не дядей и не крестным, почти — отцом. С посещением библиотеки к Поттер вернулись и воспоминания о школе. Это глупо и смешно, но на четвёртом курсе, влюбившись в Диггори, Гарри таскала ему книги. Её никто не просил, но Седрик всегда с такой нежностью трепал её волосы и приобнимал за плечи, что ей не нужны были просьбы. Седрик сиял, словно солнечный лучик, и Гарри никак не могла ему сопротивляться, стараясь стать ближе к согревающему теплу. Как жаль, что тот выпустился из школы гораздо раньше неё. — Ты задумалась, — произнесли шепотом у неё над ухом. — О чём книга? Седрик перегнулся через неё, оперевшись одной рукой о стол, а второй переворачивая книгу, чтобы увидеть обложку. Гарри замерла, чувствуя жар, исходящий от чужой груди, и вздохнула цитрусовый аромат, туманящий взгляд. — Проклятья? Что у вас в отделе происходит? — парень рассмеялся, и вибрация от его груди прошлась по телу Поттер, как удар тока. — Ну… в любом случае, книга не та, что мне нужна. Чужие глаза смотрели с мягким прищуром. Диггори никогда её не осуждал. Может, потому что хороший парень, может, потому что знал, как Гарри этого боится. Наверное, поэтому тёплый литый вихрь в её животе не утихал со школьной поры, преодолел года и в одно мгновение превратился в летний ветерок, согревающий в особо непогожие дни. Гарри не была романтиком, и всё же не могла отрицать, что в её животе жили явно не органы, а кто-то пострашнее: кто-то, заключающий лёгкие в тугие железные решётки и заставляющий сердце танцевать танго. — Думаю, пока у нас нет других клиентов, я могу побыть твоим личным протеже в поиске книг. Эльфы хороши, но… Я лучше. Расскажешь мне, как сейчас живёт большой мир. И протянул руку, отодвигаясь от стены. Гарри едва сдержала себя от желания податься следом, к ощущению тепла и покоя. Мысли всё никак не устаканивались, врезаясь в череп, и это вовсе не способствовало процессам мышления. Девушка почувствовала, как губы против воли растягиваются в улыбке, и пробормотала: — Раз так… я… хорошо.***
Это ужасная идея, решила Гарриэт двумя неделями позже, сбежав в уборную, чтобы умыться прохладной водой. Щёки жарило краснотой, и она буквально чувствовала, как дрожат от напряжения ноги. Общение с Седриком затягивало, как зыбучие пески, и не отпускало. Гарри чувствовала, что с каждым днём, каждой украденной минутой увязает в чужих глазах, голосе и прикосновениях, словно в тине. Диггори смешной, и хрипотца, появляющаяся при смехе или шепоте на ухо, — нас услышат эльфы, Гарри! — вытворяла с контролем Поттер нечто невообразимое. Её лихорадило от дружеских похлопываний по плечу и ослепительных улыбок. Руки хаффлпаффца, незатейливо лежащие на талии Гарри, нестерпимо хотелось почувствовать всюду. Седрик двигался, как пантера, плавно и грациозно, и это — слишком. Гарри не помнила, чтобы тот ходил так в школе. Седрик флиртовал, и будто бы считал это чем-то обыденным. Поттер приходилось скрывать разочарование. Седрик её хвалил. Седрик внимательно слушал. Седрик сокрушительно качал головой, когда Гарри рассказывала, как начальство давит с ежемесячной отчётностью. Седрик не покидал её мыслей даже во сне, и Гарриэт не имеет понятия, что с этим делать. Им осталось найти лишь один фолиант, чтобы сделать копию, и у неё больше не будет причин наведываться в книжный домик, — именно так Диггори говорил о библиотеке. Поттер с отчаянием осознавала, что подсела, как на наркотик, и ей срочно нужна консультация. В тот день она сбегает из библиотеки через окно уборной. И вечером этого же дня пишет Малфою. Драко соглашается с ней встретиться лишь потому, что ему вотпрямсейчас надо заполучить Невилла. Они усаживаются за барную стойку, и начинают игру. Взаимовыгодные отношения, никакой фальши. — Не дари ему мёртвые цветы. Лучше — редкие виды волшебных растений или их семена. — Седрик ненавидит ложь. Промолчи, но не ври. — Лонгботтом обожает мёд. Пригласи его на пасеку. — Игнорируй Диггори. — Неви… Погоди, что?.. Малфой криво усмехнулся. — Что слышала, гриф. Он любит охотиться. Клянусь, на хаффлпаффе одни извращенцы, но для тебя так, наверное, даже лучше… Боюсь, Седрик первым сорвётся и зажмёт тебя где-нибудь между книг, если ты поиграешь в недоступную принцессу. Не забудь надеть бельишко для затравки, но не давай всего разом. Уши её горели, а сердце стучало в глотке. Размышления о белье не вызывали отвращения, и эту пугало гораздо серьёзнее, чем охота, которую ведёт Диггори. Гарри умела играть.***
Вполне вероятно, что играть Поттер умеет только в квиддич. В копировальной комнате сухо и слегка грузно. Её освещает одно скромное окошко с мозаикой и лампа с зачарованными свечами. — Мы ещё не успели разобрать эти фолианты, — как бы извиняясь произносит Седрик, почёсывая заднюю сторону шеи, — поэтому они занимают место тут. Нам присылают новые копии каждый день все, с кем мы имеем честь сотрудничать, мы попросту не успеваем их отсортировать, зарегистрировать и убрать. Для копирования книг использовался простенький ритуал. Пара ингредиентов, — бумага, чернила и нитки, — располагались в центре одного из кругов, по краям которого имелись вырезанные руны. Процесс завершался за пятнадцать минут, и они текли безумно медленно. Может, давали Поттер шанс, а может, время хотело посмеяться над ней. Гарри трусливо желала, чтобы Седрик вдруг сам обо всём догадался и начал действовать. Да, не по-взрослому, да, ей стоит научиться действовать самой, а не ждать. Другое дело, что напасть на ПСов было гораздо легче, чем оголить чувства, натянутые поперёк груди, и позволить играть по струнам голыми пальцами. Какими будут ноты? Резкими или нежными? Чистыми или неумелыми? Будет ли Гарри больно? Ей до чёртиков и зуда в руках осточертело её терпеть. — Ты всегда такая задумчивая? — Седрик стоял совсем рядом, и в глазах его плескалось… беспокойство. Девушка вдруг задумалась о том, что ещё не раздумывала как следует, а совпадают ли их желания. Весьма правдивым выглядел вариант, в котором Диггори заявит, что ничего, помимо дружбы, ему не надо. По крайней мере, Гарри точно знала, что тот не только с Чжоу целовался. Не то чтобы она имела право ревновать, но дело было перед окончанием Диггори Хогвартса, и она смертельно мужалась признаться в своих чувствах… Конечно, она сбежала. Гарриэт развернулась, распрямившись и подняв повыше голову. Поравнявшись с Седриком, она ткнула пальцем в его грудь. От стыда слезились глаза, но это было неважно. Прямо под её рукой билось сердце, мешающее связывать слова в предложения. Она хотела крикнуть ему: «я люблю тебя так, что мой патронус начинает менять форму». И ещё: «почему ты не меня целовал в тот вечер». Но сказала почему-то: — Ты, — ткнула она ещё раз в то же самое место, — ты просто невыносим. Почему я, — Гарри сжала пальцы в кулак, легонько ударив Седрика в грудь, — выбрала тебя. От того, как нежно и легко Седрик схватил её за запястье, стало обидно. От того, как непоколебимо он усаживает её на стол, — мучительно страшно. Гарри едва ли не видела, как в груди её зарастает дыра. У неё не было сил сопротивляться. — Ага. А может, ей и не хотелось. Глаза у Диггори блестели, как две далёкие звёздочки, или Гарри попросту безнадёжно влюблена. Руки старшего почти незаметно пробежались по бёдрам Поттер: как раз там, где под натянувшейся тканью находились завязочки от чулок, — Гермиона заказала их без вопросов. Дыхания не хватало, и Гарри стоило бы задуматься, — вдруг к Седрику у неё вовсе не любовь, а аллергия? Она уже готовилась заключить, что следует держаться от хаффлпаффца на расстоянии, когда тот оставил на щеке Поттер мокрый поцелуй. Гарри не умела играть. Но Седрик играл сразу за двоих.