Кто-то Близка неизбежность Так мало любви, так много слов Совершенная нежность Превращается в совершенное зло Отвергая законы природы Стоит у перил моста Безумно глядя на воду Совершенная красота
Она очнулась в светлом месте, где пахло лекарствами и хлоркой. Также было слышно, как говорили люди, но не удалось узнать, что именно. Кто-то всё время сжимал её руку, шепча что-то на ухо. Девушка была будто во сне, из которого невозможно вырваться. Сколько бы раз она ни пыталась распахнуть глаза – не получалось. Веки будто были налиты свинцом. Так же было и с телом, которое не желало слушаться. Но так было не всегда. В некоторые промежутки времени она всё-таки могла разлепить глаза и оглядеть помещение. Но это было недолго: вскоре она вновь проваливалась в сон. Когда же это прекратилось, то вся слабость исчезла, вместо неё пришла боль, особенно она чувствовалась в руках. Пару раз моргнув, Олеся увидела рядом медсестру, которая убирала капельницу. Девушка улыбнулась больной, а затем вышла за дверь. Через несколько минут пришёл врач, спросил про самочувствие, приказал вколоть ей лекарство, у которого было трудновыговариваемое название. После этого боль в теле уменьшилась, и она могла уже спокойно сидеть на кровати и разглядывать порезы на руках. Врач сообщил ей, что её скоро придёт навестить старшая сестра, которая за неё очень волнуется. Равнодушно кивнув, Олеся продолжила смотреть на порезы. Ей было всё равно, кто её придёт навестить. Она даже не думала о родителях, тем более о Веронике. Впервые девушке не хотелось жить даже после спасения. Зачем жить, если совершила такое, после чего самой от себя противно и возникает чувство презрения к своей же личности? Олеся не винила сестру ни в чём. Она считала, что сама виновата, сама не сдержалась и теперь всё это заслужила как должное. Дверь в палату открылась, и вошла бледная Вероника. Её тёмные волосы были растрёпаны, тёмные круги под глазами свидетельствовали о недосыпе и усталости. Даже руки подрагивали. Увидев Олесю, та бросилась к ней и крепко прижала к себе, зарываясь руками в её мягкие волосы. Девочка молчала, выжидая, когда сестра отцепится от неё. Эти объятья не вызывали никаких чувств, кроме боли. Не физической, а скорее душевной. Как Ника может обнимать её, прижимать к себе после того, что произошло? Почему не винит её в этом? Наконец, ей надоело это, и она оттолкнула Веронику от себя. - Что случилось? – обеспокоенно спросила брюнетка, смотря в глаза Олесе. - Оставь меня. Я не хочу тебя видеть, - заявила младшая. - Но…почему? – растерялась Вероника, опустив руки. - Просто не хочу. Уходи! – уже более нетерпеливо сказала Олеся. Брюнетка хотела остаться, но, увидев отчаянный взгляд сестры, не решилась ей перечить. Подойдя к двери палаты и ещё раз посмотрев на Лесю, которая откинулась на подушку и прикрыла глаза, она вышла. А Олеся, дождавшись, когда Ника уйдёт, всхлипнула и заплакала, закрыв лицо руками, которые все были перевязаны бинтами. Как же она не хотела отталкивать от себя Веронику! Ей так приятны были её объятья, хотелось пробыть в них вечно. Но нет. Нельзя привязываться к ней, иначе она опять совершит ту же ошибку. Нужно перестать видеть сестру, общаться с ней, чтобы подавить свои чувства как можно раньше. И пусть она будет несчастной, но Вероника будет счастлива и никогда не узнает о её любви к ней. Через два дня её уже выписали из больницы, и она, собрав все свои вещи, отправилась к родителям. Сколько бы ни пыталась Ника её остановить или поговорить с ней, Олеся оставалась непреклонной и, попрощавшись, покинула квартиру сестры. На душе было тоскливо и грустно. Ей казалось, что она совершила ещё одну ошибку, более серьёзную. Хотя, что может быть страшнее, чем любовь к собственной сестре? Правильно, ничего. Родители встретили девочку с удивлением. Они не понимали причину возвращения Олеси обратно. Спросив, не поругались ли они случайно, отец и мать получили лишь кивок. А после этого школьница заперлась в своей небольшой комнатке и не выходила до вечера. Мария Александровна переживала и даже звонила Веронике, но та почему-то не брала трубку. А если отвечала, то вместо неё слышался другой женский голос, а затем сбрасывали. Что творилось с этими двумя, никто не знал, наверное, даже они сами не знали, что между ними произошло. Вероника, конечно же, после ухода сестры вновь отправилась в клуб заливать своё горе алкоголем и случайными связями. Кристину она больше не видела после того случая, да и не хотела видеть. Эта рыжая бестия только всё портила. Да, она была привлекательной, сексуальной, её хотели как мужчины, так и женщины. Но что-то всё равно не нравилось Нике в ней. Она не ощущала рядом с ней себя в тепле, как с Олесей. От этой девушки исходила какая-то печаль. Вроде бы всё время острит и шутит, а взгляд остаётся таким же холодным. Вместо неё в постели побывала какая-то миниатюрная блондиночка с такими же ясными голубыми глазами, с тонкими розоватыми губами, бледной кожей. И звали её тоже Олесей. В общем, было очевидно, что просто так забыть то, что было между ними, брюнетке не удалось. Целыми днями Олеся сидела в своей комнате, слушая музыку в плеере, читая книги. Лишь бы отвлечься от посторонних мыслей и погрузиться в другой мир. Но не думать о брюнетке было сложно. То и дело вспоминался её голос, внешность, касания, поцелуи. От этого становилось невыносимо, и она ещё больше замыкалась в себе. Не было того, кто смог бы утешить её, понять. Андрей куда-то пропал, не звонил, не писал. Будто и не было его вовсе в её жизни. Рассказывать родителям она не то чтобы боялась, просто не хотела их волновать. Они вряд ли обрадуются тому, что обе дочери совершили такое. Мать наверняка не выдержит, ведь у неё слабое сердце. А отец разочаруется в ней. Да и не хотелось подставлять сестру. Однажды, когда она проходила ночью мимо спальни родителей, чтобы попить воды, то услышала странный разговор. Родители говорили приглушённо, но некоторые фразы всё равно можно было различить. - Сколько ещё нам надо от неё это скрывать? - Не знаю, но думаю ещё не время… видел, как она переживает…за… - Ты думаешь, что когда она узнает…то простит нам то…что мы не сказали о том, что она не родная… Замерев на месте, Олеся прислушалась. Но родители уже закончили говорить и легли спать. Выдохнув, девушка вернулась к себе в комнату, обдумывая слова родителей. Она не очень хорошо поняла, о чём они говорили, но эта фраза о том, что «она не родная…» прочно засела в ее мысли. Утром, когда родители ушли на работу, и она осталась в доме одна, Олеся зашла в комнату родителей и, оглянувшись по сторонам, подошла к небольшому комоду, к которому мать и отец никогда не разрешали прикасаться. Именно его она открыла и начала рыться в их вещах, внимательно оглядывая все документы, что там были. Но ничего подозрительного не находилось. И Олеся уже хотела сдаться, но вдруг заметила один из документов. Взяв его, она прочла содержание и от шока выронила его из рук. Это был документ об удочерении Майской Олеси Алексеевны… *** - Проваливай, - приказала Вероника, увидев на пороге Кристину. Та была какой-то поникшей, не ухмылялась уже, а просто стояла, облокотившись о дверной косяк. На приказ Нечаевой она ответила слабой улыбкой. - Может, всё-таки пустишь? У меня коньяк есть, - проговорила она, демонстрируя бутылку с напитком, которую держала в руках. - Что ты опять задумала? – с подозрением спросила Ника, глядя в глаза Кристины. - Ничего. Просто…Мне плохо, понимаешь? Да и тебе, я вижу, не лучше, - заметила Волкова, горько усмехнувшись. Вздохнув, брюнетка пропустила её и закрыла дверь. Благодарно кивнув, Кристина прошла на кухню и, достав два бокала, налила коньяк. Усевшись за стол, девушки молча выпили по одной, а затем Волкова произнесла: - Хочу, чтобы всё наладилось и у меня, и у тебя! - Да будет так, - сказала Вероника, выпивая ещё. Она, правда, надеялась, что вскоре всё действительно станет лучше… *** На следующий день Веронику разбудила громкая трель телефона на тумбочке. С трудом поднявшись, она схватила его и приняла вызов. Рядом с ней лежала Кристина, но в этот раз они не переспали, а просто легли рядом и уснули. - Да? – сонно ответила Ника, морщась от своего же хриплого голоса. Да ещё и голова после вчерашнего болела… - Алло, - раздался до боли знакомый голос, отчего Вероника сильнее сжала трубку. - Олеся? – ей казалось, что это сон. Или просто ошиблись номером, или голос просто похожий. - Да. Нам надо встретиться и кое о чём поговорить, - сказала она, а затем замолчала. Значит, не сон, а это действительно Леся. - Где встречаемся? – только и ответила брюнетка. - В парке, который рядом с твоим домом. Жду тебя к десяти часам, - произнесла младшая и сбросила вызов. Раздались короткие гудки, и Вероника тяжело вздохнула. Посмотрев на мирно спящую Кристину, она поднялась с постели и направилась одеваться. Ведь часы показывали уже полдесятого. - Привет, - поздоровалась Ника, увидев школьницу. - Привет, - равнодушно бросила она. Хотя ей с трудом удалось сдержать себя, чтобы не броситься на шею сестре и не обнять. Сильно-сильно. - О чём ты хотела поговорить? – спросила Ника, оглядывая девочку. За две недели та очень изменилась. Осунулась, стала ещё бледнее, глаза потускнели, будто стеклянные. Голос уставший, какой-то обречённый, что ли. - Это правда, что я приёмная в семье? – сразу перешла к делу Олеся, внутренне надеясь на отрицательный ответ. Сначала, брюнетка широко распахнула глаза, а затем, успокоившись, кивнула. - Почему вы от меня это скрывали? – дрожащим голосом произнесла девочка, вытирая рукавом куртки слёзы. - Извини. Так хотели родители, - выдохнула Вероника, притягивая плачущую сестрёнку к себе. На этот раз не родную. - А меня вы спросить забыли? – от отчаяния закричала девушка, отталкивая брюнетку вновь. - Извини, - повторила Ника, чувствуя, как в душе образуется какая-то пустота. Вместо ответа школьница всхлипнула и отвернулась от неё, собираясь уйти обратно. Вероника хотела её остановить, но Леся вырвалась и убежала в неизвестном направлении. И почему у неё такое ощущение, что всё разрушилось окончательно?Кто-то мчался, падая с ног, плыл против течения, ехал на красный Просто чтобы сказать, что всё будет хорошо, что всё не напрасно Но ошибся дорогой, и не рассчитал траекторий полёта И мне снова приходится быть для тебя этим "кто-то"*
Флёр - Кто-то.