Midnight Blue

POV Гарри 1922г. Сидя в мягком широком кресле, усеянном вышивкой райских птиц с самыми разными переливами перьев, я делал вид, что внимательно читаю строки книги, которую мне предложила Софи. «Колдовство Бабочки» Федерико Гарсия Лорка, — гласили витиеватые золотистые буквы на переплёте, выдавая имя автора таких необычных и тёмных стихов о любви, которых ранее мне не приходилось держать в руках. Да что я вообще знал раньше о любви? Любви к девушке? Женщине? Софи не раз подшучивала надо мной, что она слишком стара для такого чистого листа, как я. Только я никогда не считал ни её старой, ведь очевидно, что выглядела она фантастически, притягивая взгляды всех проходящих мимо мужчин, ни себя каким-то праведником. А ещё чертовски раздражало то, как сильно мне хотелось быть круче, отвязнее, иметь бОльший опыт ради неё. Оторвать от себя образ этого «милого Гарри», как она любила меня называть. Потому что стоило нам выйти с ней вдвоём в свет, и я начинал себя чувствовать жалко на фоне тех мужчин, что пытались заполучить её внимания. Мне просто хотелось рвать на себе волосы от ревности! Но в конце концов, я снова оставался «милым Гарри». И не важно сколько раз мы занимались любовью чуть ли не на глазах у всего нью-йорского бомонда, который ничего не подозревая, потягивал шампанское из широких мелких чаш своих хрустальных бокалов, так напоминающих кубки, пока мы уединялись в какой-нибудь укромной комнате, что непременно находилась во всех самых популярных заведениях. В конце она всегда поправляла свои изящные платья, которые я каждый раз намеревался разорвать прямо на ней, поправляла мои воротники и волосы, и я снова превращался в «милого Гарри». В Чёртового. Милого. Гарри. И вот сейчас я сижу в её кресле. В её квартире. С её книжкой в руках. Переведя взгляд на серость окна, свет которого был сегодня слишком блеклым, не обещая ничего хорошего, я улыбнулся. Впервые за сегодняшний день, а может и неделю. Потому что шёл снег. Первый, сказочно пушистый снег, что своими хлопьями в одночасье превратил этот день в нечто особенное. Дарящее надежду. Отложив книгу в сторону на небольшой круглый столик на высоких тонких ножках, шаг за шагом, я приближался к такой живой картине, что разворачивалась на улице. Сильные порывы ветра кружили белые хлопья, бросая их то вправо, то влево, не оставляя времени разобраться в своём предназначении. Количество людей на тротуаре сократилось буквально до пары человек, что практически бегом пытались поскорее добраться в своё тёплое укрытие, кутаясь по дороге в шарфы и поднимая воротники. Мне же повезло сегодня больше. Был выходной, ещё утром я развёл камин, монотонное потрескивание которого успокаивало не меньше ярких языков пламени. Софи тоже была дома. В отличие от меня, на работу она не ходила никогда, уверяя, что и мне это ни к чему, ведь у неё полно своих сбережений, которые ей удалось накопить способами, о которых мне определённо не полагалось знать. От этого, моя уверенность в том, что работа мне нужна, только усиливалась. Да и стоит признать честно, я не собирался её бросать, потому что по-прежнему ждал. Ждал ответа из Йельского университета. Хотя заверил Софи, что отступлю, и что она для меня важнее этого поступления, но маленький червячок внутри выедал меня заживо, желая знать: а что если? Только по всей видимости, мне так и не суждено это узнать, ведь роскошное золото листвы под ногами сменилось замерзшими лужами по утрам и первым снежным штормом в этом сезоне, а письма я так и не получил. — «Ведь за маской любви всегда прячется смерть», — ласковой нежностью шелка меня вернул в реальность голос. — Не слышал, как ты вошла, — резко обернувшись, заметил, что в руках Софи держала ту самую книгу, что утром дала мне сама, а только что цитировала. — Не хотела нарушать твоё умиротворение и восторг погодой, — огибая моё любимое широкое кресло, она точно скользила по льду, так плавно шла ко мне. — Зрелище и правда завораживающее, — ответил, на этот раз взятый в плен её красотой, которая затмевала всё на своём пути, даже первый снег. Только она была неправа в том, что я чувствовал себя умиротворённо. Внутри меня происходило что угодно, кроме умиротворения. — Как ты находишь творчество Лорка? — её тонкие прохладные пальцы уже теребили небольшой завиток моих волос. — Не скажу, что в диком восторге, ведь она о любви таракана к бабочке, где предполагаю в роли таракана выступаю именно я? — Нет, глупыш. Это я твой таракан. А ты, — своей ладонью Софи разогнала мурашек по всему телу, касаясь меня прямо в районе солнечного сплетения. — Ты бабочка. — Я не хочу ей быть, — мне хотелось, чтобы она ощущала меня иначе. — Ты говоришь глупости. Все любят бабочек, — склоняя голову набок Софи точно старалась прочитать мои мысли, залезть прямо в голову, настолько пристальным был её взгляд. — Не хочу, чтобы меня любили все. Только ты, — запуская пальцы в её распущенные волосы, с силой сдавил их на затылке, в надежде звучать, как можно убедительнее. — Мой милый Гарри, — приторно сладкой карамелью в меня снова впрыснулись её слова, отправляя импульс прямиком в сердце. — Это всё, что ты во мне видишь? — челюсти так сильно сжались, что кажется, я заскрежетал зубами. Я не знал природу этих волн ревности и агрессии, не свойственные мне ранее, но с ними слишком сложно становилось совладать. Изменения были необратимы. Я чувствовал это. — Ми… — она тут же осеклась, начиная фразу иначе. — Гарри, я не думала, что мои слова могут иметь на тебя такой эффект. — Мне больше не достаточно быть просто твоим милым мальчиком и наблюдать со стороны, как другие не ставя меня ни во что, пытаются тобою завладеть, — ещё сильнее сдавливая её волосы в кулаке, наконец сказал то, что хотел. Уверен, будь передо мной простая смертная, она бы уже изнывала от боли моих резких прикосновений, но это была Софи, и ей такое воздействие приносило только удовольствие. — Ты ревнуешь, — её губы растянулись в широкой улыбке, а затем слишком быстро притянув к себе, она впилась в меня поцелуем, напрочь выбивая воздух из лёгких. — Я хочу быть ровней тебе. Чтобы ни у кого не возникало вопросов, вроде: а что этот милый парень делает рядом с такой роскошной девушкой? Чтобы я мог постоять за тебя, а не наоборот, в случае чего. Чувства к тебе испепеляют изнутри. И если у меня больше нет шансов продолжать свою никчемную человеческую жизнь, я хочу, чтобы она стала твоей. Хочу, чтобы ты меня обратила. И мы навсегда. Навечно были вместе, — шёпотом безумца, или грешника, молящего Бога о прощении, я выдохнул каждое слово прямо ей в уста, в перерывах наслаждаясь ими с полна. — Ты не знаешь что говоришь. Не ведаешь, что такое вечность, — Софи медленно покачала головой и отступила назад. — Я понял, — потупив взгляд, тяжело выдохнул, избегая её взгляда. — Ты сомневаешься. Сомневаешься нужен ли я тебе. — Это глупости, — разворачиваясь ко мне спиной, она зашагала прочь. — Тогда обрати меня. Сделай вампиром, — выкрикнул ей вслед. — Ты не готов, — задержавшись на мгновение, бросила мне через плечо. — А когда, я чёрт возьми буду готов? Мне больше нечего терять! — выкрикнул глядя ей прямо в глаза. — А если бы из твоего драгоценного университета получил письмо о зачислении, тоже так умолял бы тебя обратить? Вампирство и медицина — дела слабо сопоставимые, Гарольд, — я ненавидел, когда меня так зовут, и она это прекрасно знала. — А с чего ты взяла, что они не ответили? — гнев плескался из меня через верх, не думаю, что я когда-то так сильно на кого-то мог злился. На неё тем более. Но не дав ответа на мой вопрос, Софи только пожала плечами и отвернувшись, пошла дальше. — Я ванну нам набрала, присоединяйся, пока не остыла, — вот и всё, что она сказала, прежде чем окончательно оставить меня наедине с вихрем, который разрывал изнутри. — Дьявол! — зарычал от безысходности и не понимания что делать дальше? Не придумав ничего лучше, схватил бутылку бурбона, что стояла у камина, и стал заливать в себя янтарную жидкость с такой скоростью, что едва справлялся с её потоком, от чего отвратительным фонтаном она ударила мне прямо в нос, отбирая напрочь весь кислород. Интересно, кто-то уже умирал, утонув в бурбоне? Кажется, я буду первым. POV Холи — Аааа, — делая глубокий вдох, я широко открыла глаза, в полном непонимании того, где сейчас нахожусь, да и вообще кто я? — Страшный сон? — резко обернувшись, я уставилась на Стайлса, который только что был хозяином моего сна. Вернее, я словно стала свидетелем того, что ни коим образом не предназначалось для моих глаз. Но я это увидела. И пока что не до конца понимала где закончилась моя фантазия, а где наступила реальность. Потому что этот Гарри слишком отличался от того парня, что явился мне. Лицо того было мягче, будто моложе. Черты не такими точено-скульптурными, а завитки волос однозначно короче. И кожа… Что-то с ней точно было не так. Татуировки. Их не было. Ни на руках, ни на оголённой груди. Откуда тот парень взялся в моей голове? Настоящий ли был он? Или просто иллюзия того, каким бы моему мозгу хотелось его видеть? — Где мы? — наконец выдавила, откашлявшись и выдыхая стойкий привкус бурбона. — Ну, наконец. Заговорила. Я уж думал, потеряла дар речи, — он говорил, а я не могла оторвать от него глаз, точно стараясь разгадать какую-то вселенскую головоломку. — Едем в Бостон, не забыла? — Я, кажется, уснула? — потирая лоб, которым, по всей видимости, упиралась в стекло, нахмурила брови. — Видимо, терапия, что я устроил тебе на той стоянке, слишком тебя утомила. Как только мы вернулись в машину и тронулись с места, ты уснула сном младенца. Кажется, за такие сеансы мне стоит брать деньги, потому что на человека, изнывающего от уколов совести, после измены своему парню, ты не походила, — каждое его слово было сказано ровно и уверенно, от чего мне тут же захотелось наброситься на Стайлса с кулаками и отмолотить за такое хладнокровие. Только как бы мне не хотелось признавать, но он был прав. Я ужасное подобие человека. Не Гарри Стайлс. Нет. Именно я. — Мы можем развернуться обратно? В Нью-Йорк? — уставившись в темноту дороги, которую разрезали только красные огни впереди идущих машин, и крупные хлопья снега, что щедро сыпались на нас сверху, будто мука через сито пекаря. — О, нет. Мы уже почти у цели. Ты слишком долго спала, — я прикрыла глаза, покрепче обнимая себя руками. — Прошу тебя, — мой голос звучал довольно жалко, только я не могла закончить этот путь так, как намеревалась ещё несколько часов назад. — Ты не решишь меня удовольствия лицезреть, как разбивается маленькое сердечко твоего бойфренда, — зелёные глаза были прикованы ко мне, и я мгновенно уставилась на них тоже. — Тебя там не будет. И близко, — я покачала головой. — Буду, — это был не вопрос, и не предположение. Это была истина, которую он для себя решил. — Ты больной извращенец! — Приятно познакомиться, — его хохот залил собой салон авто, заставляя меня вздрогнуть. — Да и таким образом, я просто сделаю тебе одолжение. Чтобы не было соблазна снова ему врать. Так что, не благодари, — Гарри коснулся указательным пальцем моего подбородка, заставляя приподнять его вверх. Я это всё заслужила. Сама прыгнула в ловушку. И он снова прав. Я не могу больше так поступать с Луи. Мне нет прощения. Луи меня не простит. Я бы сама себя не простила. — Позволь мне расстаться с ним наедине. Не делай ещё больнее, — слишком тихо произнесла, потому что силы остались по всей видимости где-то вместе с моей порядочностью. — А ты не лишай меня удовольствия. — Чёрт, мы о моей жизни тут говорим, а не о спектакле каком-то! — собрав последние крохи своего отчаяния, выкрикнула в ответ. — Ладно, я подумаю, — театрально закатив глаза, сказал Гарри. — Но даже не думай о каких-то выходках. В противном случае я просто убью его, — пожимая плечами, будничным тоном обронил Стайлс. Этого я точно не допущу. Самое страшное было не то, что Гарри бросал мне такие угрозы, а то, что я спокойно к ним относилась и соглашалась на его условия. Откидывая голову назад на подголовник удобного сидения, словно слайды на проекторе перед глазами тут же поплыли образы, которые без приглашения навестили меня во сне. Понятия не имела зачем они мне прямо сейчас, ведь я пыталась понять как мне глядя в глаза Луи, рассказать правду и то, какой паршивой гадюкой я оказалась. Но факт оставался фактом. События прошлого, при чём не моего, опустились на меня дополнительным грузом. Интересно, Гарри специально внедрил в меня этот фрагмент, пока я спала? Такое вообще возможно? Судя по всему да. Или я как-то проникла в его память в бессознательном состоянии? Пока мне оставалось только гадать. — Давно у тебя тату Бабочки? — из всех вопросов, что кружились на кончике языка, я задала именно этот. — Это не Бабочка, а Бражник. Бабочки, они милые. Я — нет, — хм, кажется что-то подобное я уже слышала. Гарри снова сделал музыку погромче, и судя по навигатору, мы прибывали к месту назначения, уже через тридцать шесть минут. Кто такой Бражник? Вопрос, что крутился в моей голове, но который я так и не решилась задать. На улице шёл снег, и мы уезжали всё дальше и дальше на север, встречая белые хлопья, что разбивались в дребезги о лобовое окно. Как и я. В дребезги. Что будет со мной дальше? Я не знала.