***
Казалось бы, в самый обычный вечер среды, я шёл по улицам города ничем не привлекая к себе внимания. Я был просто парнем. Просто прохожим, которого мало кто запомнит из мелькающих мимо лиц, а тем более, заинтересуется тем, что происходит у него внутри? Жив ли он ещё? Или медленно, но уверенно увядает? Что происходило со мной в последние месяцы, сложно было объяснить. Мне казалось, что я делаю только то, что хочу, поступаю только так, как мне велит сердце, но на самом деле. Тихий голосок всё чаще твердил, что я превращаюсь в марионетку. И мне хотелось рвать и метать от этого, но в итоге, я снова просто молча шёл, куда глаза глядят. Вот так просто вышел из дома и пошёл. Не совсем был уверен как долго бродил по улицам Манхеттена, но каким-то образом оказался у стен библиотеки с теми самыми львами у входа, что каждый раз встречали меня, пока я тут работал. Но перестал. Софи попросила… Да-да, именно попросила меня уволиться. Зачем? Не знаю. Но я сделал так, как она того хотела. Ведь правда, зачем мне там было продолжать работать? Какой смысл? Именно так я себя уговаривал, что принял тогда правильное решение, что прислушался к мнению Софи. Будто у меня был выбор? Или всё же был? Медленно опустившись на холодные широкие ступени, я запустил пальцы в тёмные, слегка влажные от нависшей в воздухе влаги, волосы. Я запутался в собственной жизни. Чертовски. Бесповоротно. Из всего этого я видел только один выход. Но Софи не давала мне и его. Софи. Софи. Софи. Софи… Всё только вокруг неё. О ней. Для неё. Я начинал ненавидеть себя за то, насколько глубоко она сидела у меня под кожей, но в тот же момент злился, что пытаюсь свалить на неё свою слабость, обвинить в том, что люблю её слишком сильно. Ну что за бред? — Гарри? — я услышал за спиной слишком знакомый девичий голос и тут же обернулся. — Лили? — слегка охрипнув от долгого молчания и своих шумных мыслей, отозвался, выпрямляясь во весь рост, потому что девушка спешила мне на встречу. Лили Ньюэлл была дочерью того самого друга моего отца, который гостеприимно до поры до времени предоставлял мне кров в Нью-Йорке, да и с работой в библиотеке тоже помог, там же работала и его младшая дочь Лили. — Ты остригла волосы, — едва она приблизилась, как я зачем-то коснулся шелковистых кончиков светло-русых волос со слегка рыжеватым отливом, которые в местах, откуда мы были родом, звали клубничным блондом. — Это, вроде как, сейчас в моде, — пожала она плечами, заправляя за ухо короткие пряди, едва ли доходившие до плеча и отчётливо подчёркивающие и без того выразительную линию скул. — Наверное, — перед глазами тут же встал образ Софи с её пышными длинными локонами, которые так контрастно рассыпаются по её бледной коже оголённой спины, когда она закидывает голову назад в экстазе. Слегка сдавив переносицу большим и указательным пальцами, попытался переключиться обратно на Лили и изгнать из своих мыслей девушку, которая никак не хотела оттуда уходить. — Ты ждал меня? — голос Лили звучал тихо и робко, а я не решился разбить её ожиданий, поэтому просто продолжал молчать и пялиться на девушку. — Я уже и не надеялась тебя увидеть. Ты совсем пропал. — Знаю, малышка, но так уж складывается жизнь, — она следила за каждым моим движением, то и дело отводя глаза в сторону, стоило мне только по привычке коснуться своих губ. — Но это всё для твоего же блага. — Ну да, конечно. Она даже понятия не имела насколько я прав. — В библиотеке пусто без тебя. И дома тоже, — на последних словах её щёки залились густым румянцем и Лили стала натягивать шерстяной шарф повыше, желая укрыть следы своего смущения. — Твой отец так явно не считает, — фыркнув, хотел сунуть руки в карманы пальто, но вместо этого обхватил Лили за талию, удерживая её от падения. Мы успели спуститься со ступеней и просто шли. На улице снова резко похолодало, напоминая нам, что зима ещё не позади, а вчерашний проливной дождь превратил некоторые участки тротуара в каток. — Спасибо, — затаив дыхание, и глядя прямо в мои хмурые глаза, поблагодарила девушка. — Но не стоило, я в полном порядке. — Теперь да, — удостоверившись, что она вполне устойчиво стоит на ногах, двинулся дальше вдоль Брайант парка в сторону Таймс сквер. Лили следовала за мной ненавязчивым спутником. Под тон моему настроению, всё вокруг казалось таким серым и гнетущим, что только рекламные щиты и отвлекали от темноты, которая нависла надо мной грозовой тучей. Глядя себе под ноги, я старался сконцентрироваться на том как забавно хрустит тонкая корка льда, как громко умеют разговаривать прохожие или же шуршать по мостовой проносящиеся мимо автомобили. Всё это было жалкими попытками вспомнить, каково это замечать такие обычные житейские мелочи, которым раньше я умел радоваться. — Можно я скажу тебе что-то немного странное? — прерывая повисшее между нами минутное молчание, Лили вернула нас к разговору. — Конечно, почему нет? — не думаю, что она способна удивить меня чем-то странным. Да и что в моей жизни может считаться более странным чем то, как я уже живу. — Ты очень изменился, — проговаривая слова куда-то вперёд, но никак не ко мне, Лили всё же решилась признаться. — Это ведь всё из-за неё? — её голос немного сорвался и Лили затихла. — Возможно. Не знаю, — я тоже говорил глядя прямо перед собой, не желая до конца признавать в кого превращался день за днём. Как быстро терял себя, наслаждался всем тем, к чему меня подталкивала Софи. И я, чёрт возьми, каждый раз поступал так, как она того хотела. И нет. Не против своей воли. Какого-то чёрта мне всё это было по душе. — Гарри, ты ведь не такой, — с надеждой в голосе, что меня всё ещё можно исправить, как какой-то сломанный механизм, проговорила она. — Я больше не знаю какой я, Лили. И прошу не стоит возлагать на мою персону больших надежд. Я ужасный. Просто отвратительный. Если бы ты знала на что я способен, то даже рядом не стала бы идти. — Не правда. Я всегда. Всегда готова идти рядом, — на этот раз я чувствовал её взгляд прямо на своей щеке. Лили никогда не удавалось скрывать своей симпатии ко мне. Мы были знакомы с ней чуть ли не с самого рождения, и нас разделяли всего пару лет, но всё больше мне казалось, что она чистый юный ангел, а я превращался в старика с чемоданом скелетов в шкафу. — Дорогая, моя милая Лили, как же ты невинна. Поверь, тебе не нужны такие друзья, как я. Моя жизнь — это мерзкое зрелище для твоих глаз. Просто пока мне удаётся перед тобой всё ещё держать своё прежнее лицо. — Тогда зачем ты вообще пришёл и искал со мной встречи? Я думала… Не важно, — важно, Лили. Важно. Знаю, что ты подумала, но на самом деле, даже тут сам того не понимая, я преследовал свою собственную выгоду, что становилось для меня нормой. Кажется, я не с проста пришёл на ступени библиотеки в то самое время, когда под конец рабочего дня там должна была показаться Лили. Мне нужно было пообщаться с кем-то из моего прошлого. Это была жизненная необходимость. Я терял себя. Всё сложнее и сложнее мог определить кто такой Гарри? Какие у него дальнейшие цели? Какие планы на будущее? В какую сторону ему идти? — Ты права. Я хотел видеть тебя, — не знаю зачем это ей сказал? Ведь понимал последствия своих слов, что для неё они значат больше. Намного больше, чем для меня. — Я ждала тебя, — тихо проговорила Лили. — Каждый день. Ничего больше не произнося, я опустил руку ей на плечо и притянув к себе, прижался губами к её тёплому пульсирующему виску. В ней бурлила хрупкая, полная надежд и ожиданий жизнь. Мне хотелось её оградить от всего, и в тот же момент забрать тот свет, что она в себе таила. Но в итоге, мы просто шли обнявшись по широкому тротуару Таймс Сквер, словно парочка влюблённых, которой без труда могли бы быть, но никогда не станем.*** Наши дни
И вот я снова здесь. Снова Таймс Сквер. Столетие спустя. Только он расцвёл и заиграл миллионами огней, устремляющихся в небо, ослепляющих своим блеском даже в самую темную ночь, а я? Я погас. Превратился в ледяную глыбу. Безжизненную. Безжалостную. Бесчувственную. Стал именно тем, чего тогда боялся больше всего. Рядом со мной в машине была снова невинная душа, жизнь которой я медленно, но уверенно, с каждой новой секундой своего нахождения рядом с ней, отравлял, растекаясь тягучим ядом по изгибам и хитросплетениям её судьбы. Самое страшное во всём этом было то, что моя совесть по-прежнему спала. Скорее, она была мертва. Слишком давно. С тех самых пор, когда сердце нежной Лили перестало биться на моих глазах... и виной тому был я. Только я. И моя слепая любовь.