Эхо треснувшей тишины

      Первые солнечные лучи осторожно прокрадывались в сонный лофт и мелкими перебежками стараясь не разрушить хрупкий момент тишины, прокрадывался к рабочему столу за которым находились двое. Один из них все время тихо нашёптывал рядом сидящему парню. С каждым брошенным словом в его кофейных глазах зарождалось все больше тревоги, он неряшливо взъерошивал волосы, от чего они все больше походили на гнездо. Парень, что сидел рядом с ним казался непробиваемой статуей в его голубых глазах отражался холодный, колкий лёд. Казалось будто он выстраивает стену вокруг себя. Но каждое его движение, каждый жест выдавал в нем раздражение, а из его горла то и дело вырывался приглушённый рык. Недалеко от них на широкой двухспальной кровати разложились трое: девушка с медно рыжими волосами она выделялась ярким пятном среди черных простыней, рядом с ней сладко посапывала девушка, её шоколадно коричневые волосы вихрем раскинулись на подушках, а на самом краю едва ли не падая спал парень. -Черт возьми, Стайлз, почему ты никогда не затыкаешься?! -Прорычал Дерек, до боли сжимая горло Стилински.- Твоя бесполезная болтовня меня убивает. Во всем мире нет человека способного выслушать всю твою нескончаемую болтовню и не сдохнуть от бессмысленного потока твоих слов -Был. Когда то был такой человек, правда она все же умерла, удивительно правда? -Хрипло ответил парень в его кофейных глазах отразилась боль, которая медленно сползла к губам и расплылась в улыбку.- Нет, ну и ладно. -Что? -Разжимая руку и делая шаг назад переспросил Дерек На что парень лишь пожал плечами и направился в сторону выхода. Дверь со скрипом захлопнулась и через некоторое время послышался звук глухого удара и неразборчивая ругань. -Что? Уже утро, а где Стайлз? — Спросил парень потирая ушибленный бок, он все же свалился с кровати. — Дерек, где Стайлз? — с нажимом переспросил парнишка, вся его волчья сущность ощущала беду, а в голову закрадывались болезненные воспоминания, они словно мыши скребли по памяти, тем самым еще сильнее распаляя панику -Я не знаю Скот, он только что ушел… Скажи мне, как ты вообще терпишь его болтовню, это же просто невозможно! — С раздражением прорычал Хейл, взъерошивая и без того находящиеся в беспорядке волосы, его глаза неотрывно следили за Макколом. — Поверь мне Дерек, лучше слышать его болтовню, чем не слышать от него ничего. — Скот расправил безбожно скомканное одеяло и заботливо укрыл им девчонок — Знаешь он однажды замолчал на целых пол года. Это случилось сразу после смерти Клаудии — Мамы Стайлза- пояснил Маккол Бровь младшего Хейла взметнулась в верх, а на губах едва вырисовывалась мечтательная улыбка -Не стоит так ухмыляться Дерек, эти пол года были похожи на безумие- укоризненно сказал Скотт, его сильные руки сложились в защитный жест, а кисти рук до побеления впились в бицепсы.

***

Стайлз, ты готов? — Заглядывая в комнату спросил Ноа, перед его взором предстал маленький ураган, сметающий все на своем пути… -Да, пап, почти готов, как думаешь маме понравится эта книга? — семилетний мальчик сжимал в руках томик любимых сказок, но тут же отбрасывая его в сторону, так как его взгляд зацепился за новый предмет. Малыш бережно взял в руки рисунок. — Я думаю он ей понравится.- с вымученной улыбкой ответил Стилински старший -Да. Мне тоже так кажется- Не отрывая взгляда от рисунка ответил Стайлз Стайлзу девять и он беспрерывно болтает обо всем что с ним сегодня происходило в школе и в каком чудесном платье сегодня была одна девочка, и как сильно ей шла коса в которую были заплетены её рыжие волосы… Стилински говорит и говорит, потому что его мама. Любит его слушать, и маленькому Стайлзу кажется, что они справятся, ему хочется верить, что маме становится легче и, что она обязательно выздоровит, а Стайлз всегда-всегда будет с ней болтать о том как было в школе и как прекрасна девочка с рыжими волосами. Ведь он обещал. Стайлзу десять и он все так же мечтает, что его любимая мамочка выздоровит и они справятся, он все так же продолжает болтать о новых фильмах, комиксах и конечно же о девочке с янтарными волосами… Стайлз правда старается говорить, хоть это очень больно ведь его мама, теперь не хочет его слышать, она все время говорит, что это его вина, что это он её убивает своей бесконечной болтовней. Он продолжает говорить, не замечая как теплый дождь обжигает его лицо, как струящаяся вода из глаз оставляет все новые дорожки "шрамы" на его лице "душе". Ведь он обещал Стайлзу одиннадцать и его мамочка больше не улыбнется ему, не взъерошит его волосы и даже не скажет, как сильно она его ненавидит. Потому что его мамы больше нет. Он не справился, Стайлз не справился! Может ему действительно стоило замолчать, может это именно он убивал её своей болтовней. Может ему вообще больше не стоит говорить Стайлз крепко сжимал такую теплую руку отца и наблюдал за тем как его такая любимая и родная мамочка спит, как на её бескровных губах застыла безмятежная улыбка, мальчик наблюдал, как окончательно разбился его мир, как его осколки остались где-то под землей на глубине двух метров, там где безмятежная улыбка и теплые объятия и такой родной голос. Все это осталось где-то на глубине двух метров… Стайлз принял решение, больше никогда не говорить, он не произнесет ни единого слова. После похорон дни полетели с невероятно быстрой скоростью, незаметно обращаясь в месяца, которые были наполнены бесконечной войной. Его личная война длилась два года, безликие психологи с невероятным упорством вбивали под ребра утешительные слова и пытались вывернуть его душу на изнанку, как и его лучший друг Скотт всеми силами старался вытащить из него хоть слово, даже самое маленькое. Стайлз видел, как было тяжело его отцу каждый день натыкаться на безмолвную стену и как от безысходности зарывался в кипу бумаг, но все чаще прикладываясь к стакану с виски, он видел как стаканы переходили в бутылки, а бутылки в едва ли не громкое увольнение и бессмысленные обещания, что это в последний раз. - Знаешь я скучаю по разговорам с тобой... Правда, очень скучаю, а ещё по твоей маме. - тихо проговорил Ноа, заполняя стакан коричневой жидкостью и немного расплескивая её на стол. - Я тоже - хриплые, едва слышные слова слетают с потрескавшихся губ. Безжалостно разламывая тишину с металлическим звоном, выбивая гвозди из досок и вытаскивая наружу, то что было в громком молчании обещано, то что было так бережно захоронено рядом с тёплыми объятиями и едва слышным привкусом счастья.