Ведьмино сердце

Вода с шумом залила грядки. — Что тут у нас? — наклонившись, буркнула себе под нос женщина. Её ловкие пальцы оборвали сухие листочки с недовольно пожухшей смородины. В этом году лето выдалось особенно жарким, и за огородом приходилось следить тщательнее. Над головой тихонько играл ветер; где-то недалеко бухтела кукушка. Об ногу терся Улисс. Брюхо-то набить он всегда рад, рыжий прохвост. Хозяйка кинула на него притворно-недовольный взгляд, но ушла и вскоре вынесла из дома шматок вяленого мяса, на ходу бросив его лису. Тот подпрыгнул, поймал лакомый кусок и, оттащив в тенек ближайшего куста, с наслаждением вгрызся в него зубами. Женщина услышала шум приближающейся машины. Черный джип, лихо вырулив из-за поворота, подъехал к её дому. Дверца автомобиля резко распахнулась и из него вышел худощавый мужчина лет тридцати пяти; за ним беременная. Она была гораздо ниже его, светловолосая, полноватая, и двигалась немного неуклюже. Увидев хозяйку, она неловко произнесла: — Вы ведьма? Мы ведь туда приехали, да? Худой мужчина кисло сморщился. — Да, зовите меня Женей. Женщина тут же расцвела и, ярко улыбнувшись, представилась: — Света. А моего мужа зовут Александр. Женя улыбнулась в ответ. Улисс чихнул. И мужчина в замешательстве на него посмотрел. — Он домашний? — Почти. Проходите в дом. Жилище ведьмы не было заставлено черепами и страшными склянками с пугающим содержимым. Наоборот, это была простая, добротная лесная избушка из всего-то одной большой комнаты. У в хода, в углу, бочка с водой, в другом углу беленая печь, служившая кроватью, у стены стеллажи с пучками трав и горшками. Два стола. Один обеденный, с чистой скатертью и сохнущей на полотенце незатейливой посудой, а второй без скатерти, с незажженными свечами и объемной колодой карт. — Присаживайтесь. Супруги сели за второй стол. Ведьма опустилась на лавку напротив них. — Итак, какое же дело привело вас ко мне? — Вот это, — погладив живот, ответила Света. — Хотите узнать, все ли хорошо с вашим малышом? — Да! — ее глаза заблестели. — Я очень волнуюсь! Я так хотела ребеночка, с детства мечтала. И смущенно добавила: — Александр не верит во все это, поэтому не обращайте внимание на его кислую мину. — Мужчины часто не верят, — дружелюбно подмигнула Женя. — Света, обращайся ко мне на ты. — Хорошо. — Для начала обратимся к картам. Она перемешала карты и дала Свете дотронуться к ним. Начала вновь перетасовывать, про себя спрашивая про судьбу ребенка и его родителей. Легла первая карта. Она должна была обозначить маму, и ей оказалась дама пик. Ведьма похолодела, покосившись на Александра. Чаще всего дама пик — вдова. Но нужен контекст, чтобы узнать наверняка. Вторая карта обозначала молодого человека. Выпал бубновый валет — любвеобильный юноша, в данном случае мужчина. Потом легко приземлилась еще одна дама — молодая незамужняя женщина. Между ними схлестнулись червовый и пиковый тузы. Невероятное сочетание. Любовь с привкусом горечи. Или любовь, основанная на чьем-то несчастье. Между Светой и Александром стоял валет пик. И вокруг черные карты. Что?.. А ко второй даме, наоборот, жались буба и черва, словно эта женщина забрала у пары все счастье и любовь. Женя внимательно следила, карты медленно открывали судьбы. И с каждой секундой ведьме становилось все хуже и хуже. Печальное будущее. Ребенок умрет, самое позднее, при родах. Мужчина уйдет к другой, у них уже был роман в прошлом, и бубновая дама его… Приворожит?.. Женя резко подняла голову и посмотрела на Александра. Тот со скучающим видом разглядывал комнату. Ведьмовское сердце пропустило удар. Эти глаза с лисьим разрезом. Голубые с серо-зеленой серединкой. Эти скулы, бледная кожа, слегка пухлые губы, прямой нос с горбинкой и темно-русые волосы. Только вечно торчащей пряди нет. И улыбки. Теперь он птица важного полета, совсем уже не школьник. В дорогой одежде, с часами, без кричащей позолоты и бриллиантов, но тоже явно очень недешевые. И не нужно смотреть вниз, чтобы догадаться — на ногах кожаные туфли. Как она могла не узнать его? В далеком прошлом было достаточно нотки запаха, одного мимолетного взгляда издалека, чтобы разглядеть его фигуру среди толпы. — Женя? — привлекла внимание Света. Та вздрогнула. — Есть некоторые проблемы, — осторожно сказала ведьма. Преподносить такое всегда сложно. Мужчина скептически хмыкнул. — И решение проблемы стоит немало, я прав? — Я не могу вам с ней помочь. — Что это значит? — почти прошептала Света. — Не волнуйся, тебе нельзя. Может быть, ничего серьёзного. Вам нужно обратиться к врачам. Пройдите все возможные обследования. А если ничего не найдут, обязательно кесарево. Не рожай сама. Не надо так смотреть, я не всегда жила в этой глуши. — Я говорил, что эта пустая трата времени? Не успела Света защитить новую знакомую, как та резко огрызнулась: — Я могу снять сглаз или проклятие. Могу вылечить болезнь, если она имеет магическое происхождение. Могу сделать любой амулет. Не более, но и не менее. — Но местные утверждают, что ты можешь вернуть даже зрение! — воскликнула гостья. Хозяйка дома прикусила губу. Вот же болтливые деревенские бабы… — Это еще не рожденный ребенок. — Пожалуйста. Женя осторожно взяла Свету за руку. Она была хорошей девушкой, и ведьме искренне хотелось помочь. Несмотря на то, что сердце до сих пор болезненно билось в груди. Света так похожа на нее… — У каждого человека свой собственный цвет внутренней энергии. С ее помощью мы можем вылечить даже самые тяжелые заболевания самостоятельно. Когда помогаешь людям, то отдаешь свою энергию, меняя ее цвет. У твоего ребенка цвета еще нет, я не знаю, что ему нужно. За любую ошибку придется заплатить если не жизнью, то здоровьем своим и ребенка. Но я могу дать тебе укрепляющие микстуры. Хочешь? Она кивнула. Женя подошла к полкам. — Есть аллергия? Нет? Хорошо. Не прошло и минуты, как на столе уже стояли две маленькие бутылочки из темного стекла и тканевый мешочек. — Это, — Женя повязала на горлышко синюю ленту, — успокоительное. Тебе нельзя сейчас переживать. Все будет хорошо. А вот это, — теперь в ход пошла красная лента, — укрепляет иммунитет. Болеть тебе ни в коем случае нельзя. Обе принимать по пять капель. Пить чай с полезными ягодами и травами. Витамины, одним словом. — Больше ничего нельзя сделать? — Вы можете приехать после родов, если будет необходимо. На этом пока все. Александр ждать не стал. Он помог своей жене встать, открыл дверь и пропустил обеих женщин впереди себя на улицу. Улисс тут же юркнул под старое корыто, поганец любопытствующий. Хитрые глаза из-под деревянной посудины так и блестят. — Сколько с нас? Женя вздрогнула. Когда-то они сидели за одной партой, болтали уроки напролет, и, казалось, той школьной поре никогда не придет конец. А даже если она, как и все на свете, когда-нибудь кончится, то им все нипочем. И они будут вместе. Всегда. — Нисколько. — Я спросил — сколько? Не стоит набивать себе цену. — Пару тысяч, — бросила Женя. Брать деньги совсем не хотелось. Он узнал ее? И поэтому так груб? Или это потому что она в его глазах — очередная безмозглая шарлатанка, разводящая наивную Свету? Вскоре черный джип резко, как и появился ранее, метнулся за поворот и пропал за густыми деревьями. А Женя выкатила свой ржавенький велосипед и поколесила в деревню: хозяйственные товары и мясо дома заканчивались. Овощи с фруктами она старалась выращивать сама, конечно, в меру сил; но, как известно даже Улиссу, ни окорочок, ни кусок мыла на деревьях не вырастут, посади ты хоть осинку, хоть апельсинку. Они гуляли по улицам небольшого городка, строили планы на будущее, решали, куда уедут учиться. Ведь здесь-то особо негде, то ли дело — столица! Там учиться престижно, да и на работу хорошую попасть можно. Большая столица. Маленькие дети. И их любовь. А вот большая ли она, маленькая ли, им только предстояло узнать. В магазине ее встретила баба Галя. Задорная, с грузным телом пятидесятилетней тетки и душой юной девы, работающая на топливе из сплетен, слухов и домыслов. Завернула Галя покупки в Женькину авоську и уставилась: — Женька, тут та-а-акие богачи тебя искали. Машина блестит, костюмчик у мужика загляденье! С ним девица беременная, вся такая ухоженная. Не то, что мы с тобой! — засмеялась она. — Нашли хоть тебя? А то в лесу-то затерялась совсем. — Нашли, нашли. — Ох, и как они тебе? Мужик так на свою женушку смотрел, дорога ему, видать, зазноба. Ведьма замерла на несколько мгновений. Так грустно и странно было слушать о них. Счастлив ли Александр? Неужели он правда счастлив и без нее? — Красивая пара. Только помочь я им не смогла. Галя заохала. — Да ты что! С ребенком поди что-то не так? У нее брюхо уже большое — срок немаленький… Эх, жалко! На том и распрощались. *** Три месяца спустя Призрак не покидал ведьму. Стоило ей лечь на жесткую теплую печь и закрыть глаза, как снова появлялся образ Александра. Он приходил тем школьником, каким она запомнила его тогда, в детстве, нежно гладил по макушке и целовал в лоб. Прижимал к себе и приговаривал: «Все будет хорошо. Я всегда буду рядом». Проносились в мыслях их встречи: и те, что были, и те, что могли бы быть. И неизменно Женя утыкалась ему в плечо. Родное. Это невыносимо. Как-то они ездили в город побольше. Вышли из маршрутки под дождь и, под одним зонтиком, в обнимку, пошлепали по сплошным лужам на набережной. Река грязно-серыми волнами жалась к берегам, а ветер ее подгонял и трепал ясени на аллейках. И в этом шуме природы и машин было что-то особенное. А может, особенное было в том, что зонт скрывал их счастливые улыбки? И они могли прижаться друг к другу без осуждения прохожих? Женя подошла к полке. Сейчас. Она взяла маленький пузырек из темного стекла. Приворотное зелье, сваренное в прошлую луну. Женя все же, как ни крути, ведьма, и потому знала — сегодняшней встрече быть. И только ей решать, чем она кончится. Солнце светило ярко — как раз обед. Женя приготовила две чашки, заварила чай и села у окна. Тихий рык машины не заставил себя долго ждать, и черный джип остановился в паре метрах от избушки. Захлопнулась дверца автомобиля. Прошуршали шаги и залилась француженка-дверь. — Здравствуй, ведьма. — Почему ты один? Женя прикрыла глаза. Нет. Призрак вернулся реальным. — Ты знаешь, почему. — Я правда не могла ничего сделать. — Почему он умер? — Он был не желанным. Да, Александр никогда не хотел детей, это Женя тоже помнила. — Каждый день рождается сотня нежеланных детей. — Рождаются сильные, те, кто готов жить в этом мире и бороться с ним. А слабые… Они уходят сразу. Он кивнул. И повисло молчание. Тяжелое и темное, оно накрыло комнату, и казалось, что солнце померкло за окном. — Чаю? — Да, пожалуй. Александр сел за стол. Положил руки на белоснежную скатерть. А когда-то эти руки она не выпускала из своих. Когда-то он ходил в серой футболке с дурацким логотипом какой-то игры. Женя повернулась к нему спиной и залила чай в кружках кипятком. Маленький пузырек мелькнул в её руках, и вот она уже принесла свежий травяной чай. Мужчина сразу же сделал короткий глоток, будто бы у него самого во рту все пересохло. Его пальцы дрожали? Или это всего лишь её разум выдает желаемое за действительное? — Я не сразу понял, что это ты. Не ожидал. Все возлагали на тебя большие надежды. Я тоже думал, что тебя ждет более… Более, — замялся он. — Престижное будущее. — Верно. Я закончила университет с красным дипломом, и меня даже взяли на хорошую работу, но вскоре я ушла оттуда. — Почему? — Я никогда не хотела этого. — Так значит ты всегда мечтала о такой избушке в забытой всеми деревне? Женя тоже сделала глоток. — Я не думала, что стану ведьмой. Просто после всего этого шума столицы мне отчаянно захотелось покоя. Я сняла этот дом на лето, а потом решила остаться. Тут тихо. Он ее не понимал. — Зато ты получил все, чего желал, верно? Александр опустил взгляд. — Я всегда верила в тебя. — Я знаю. Он едва улыбнулся. — А ты помнишь, как мы прогуливали уроки? — И ходили в обнимку по коридорам, прячась от завучей? Помню. — Это было приятное воспоминание. — А помнишь, как ты впервые подарил мне цветы? Нарциссы. — Я выглядел тогда как болван, — отмахнулся мужчина. — Разве что только очень милый болван. Они сделали еще несколько глотков. И, быть может, вспоминали одни и те же моменты из их общего светлого прошлого. Как они лазили через забор, как бегали на окраину города, где за вереницей красивых частных домов можно было найти небольшое озеро. На том озере в тишине они впервые поцеловались. Как-то само получилось — вот сидят в обнимку, потом поворачиваются неловко друг к другу, целуются. И бьются зубами. Смеются. Первый поцелуй он такой — незабываемый, но не идеальный. — А помнишь… Он осекся. По щеке Жени текла слеза. Одинокая. Маленькая. Как крупица звездой пыли. И в глазах ее плескалась боль. Я буду рядом. Я люблю тебя. Но разбежались в море корабли, и осталась совсем одна и ведьма, и ее любовь. А Александр… Его судить она была не в праве, да и сердце не могло. Почему так случилось? Когда они отдалились и молча разошлись? — Думаю, мне стоит… Ведьма кивнула. И мужчина с тяжелым вздохом встал и вышел из избы. Он обернулся на прощение и посмотрел в окно. Ведьма тоже на него глядела. Его тянуло в каменные джунгли, а она уже прижилась здесь. Их любовь еще жила в глубине сердец, там же, где школьница Женя бежала вниз по лестнице подъезда, перескакивая через ступеньку, там, где Александр ждал у ее дома на лавочке в дурацкой футболке. Мужчина отвернулся. Это был всего лишь миг. Важный миг — поворот судьбы, ее развилка, после которой пути назад уже не осталось. Он завел машину, та успокаивающе забурчала и унесла хозяина прочь от леса, в свой родной тесный и душный город, назад к милой Свете, которая и правду была хорошей девушкой. И когда-нибудь, когда оба забудут прошлое, в их доме зазвенит детский смех. Только на этот раз желанный для обоих. Женя же осталась в избе. Только когда рык машины истаял за неизменным поворотом, она медленно встала. Разжала кулак. И на ладонь упали слезы. Пузырек был полон.