afterlife

      Жить с Джо, по его личному мнению, наказание хуже ада. Он пытался справиться с одиночеством, иногда позволяя кому-то приехать к себе и остаться на ночь.       С Филом все стало по-другому. Фил не собирался уезжать ни в это утро, ни в последующие. Джо хотел бы возразить, да уже неделя прошла и вдруг стало странно выгонять близкого человека из дома. Особенно Фила.       Парень не помнит, как так вышло, что их дружба переросла во что-то более крепкое, когда Фил мог убирать за ухо его непослушные волосы, смотрел долго на открытые участки кожи, каждый раз стараясь прикоснуться, но не позволяя лишнего. Просто случился Фил и все.       А у Фила случился Джо.       Он видел, что тот всегда выкладывал всю боль в тексты, но в те моменты, когда Джо переодевался или же задиралась майка, рукава рубашки, он видел их. Шрамы.       Для Джо в тяжелые времена причинение себе боли стало неким весьма приятным выплеском эмоций. Ему казалось, что так проще, хотя с каждым годом он все сильнее понимал, что это не помогает, а привычка осталась. Он не хотел, чтобы порезы видели, не только из-за волнения и расспросов людей, а потому что ему казалось, что он жалок, раз не может справиться со всем этим дерьмом в голове иначе.       Фил наблюдает за тем, как парни дурачатся среди общих друзей, словно он их дядя, который не хочет, чтобы его дорогие племянники переборщили с алкоголем. Он видит, как Джо вроде бы здесь, но не совсем, его взгляд такой рассеянный и уходит куда-то в пустоту. Он не помнит как потерял парня из виду, а лишь как Джо стоит перед зеркалом и водит иглой по шраму на плече.       Сильнее всего в памяти отпечатался этот взгляд, наполненный страхом мальчишки, которого застали с разбитой вазой у ног.       «Не говори парням, пожалуйста» — одними лишь губами, кажется.       Фил не стал спрашивать, ему было и не нужно. Он испытывал такое однажды, знает какого это, но всегда трусил браться за лезвие, хотя не отрицает, что если бы не близкие или врачи, он бы далеко не ушел.       Тогда он впервые взял Джо за руку. Провел пальцем по тыльной стороне ладони, взглядом обвел шрам, зная, что этот далеко не единственный.       «Мы можем поговорить, Джо» — то, что парень запомнил тогда так ярко, помимо теплоты руки басиста. Чувство, будто его правда хотят защитить от всех проблем.       Они вышли из ванны, зная, что все разделилось на «до» и «после». Для них двоих.       — А мы вас уже потеряли, ребята. Все окей?       — Да, в норме. Я просто слегка перебрал.       — Не похоже на тебя.       Это действительно на него не похоже. Джо никогда не испытывал симпатии к своему близкому другу. Симпатию, от которой хочется забыть обо всех.

***

      Карантин застал врасплох абсолютно каждого человека. Может никто и не удивился, но такое случалось с миром впервые за очень долгое время. С миром Джо, уж точно.       Он понимал, что рано или поздно ему станет хуже, но надеялся, что это можно избежать и совсем скоро они продолжат жить как раньше. Но принять факт того, что все изменилось и все уже станет по-другому, гитарист понял через месяц полного одиночества в своей квартире.       На момент тура он иногда забывался и не прибегал к более радикальным методам, тем более, что Фил всегда был рядом, буквально чувствуя его состояние, когда тот находился на самой грани.       В их группе сильнее всего поменялся Конор, при этом оставаясь собой, но на время изоляции, он полностью ушел в самопознание и это не могло не восхищать. Вот только как бы Джо не пытался, у него не выходило ничего ровным счетом. Всё заканчивалось тем, что он либо начинал писать всё более мрачные строчки, думая, каким должно быть звучание этих выведенных на бумаге букв, либо он хотел закрыться в ванной, наполнить её водой и вскрыть себе вены, покончив с мыслями в голове раз и навсегда.       Парень перестал замечать, что с каждым днём ему становится все хуже. Даже парням в их общем чате, он отвечал реже. Однажды услышав звук уведомления, он заметил сообщение от Фила.       — Всё хорошо? Я переживаю.       — Я в порядке.       Что заставило его солгать вполне понятно, ведь он не привык пускать кого-то так глубоко в свою голову. Даже такого близкого как Блейк.

***

      В один из таких же однообразных дней, как и все остальные, Джо проснулся с ощущением не похожим ни на что другое.       Его тело будто наполнилось напряжением в вакууме и не может разойтись. Он хотел встать с кровати, как понял, что не пошевелил ни единым мускулом, а тело будто налилось свинцом. Он оклемался только к вечеру, когда понял, что его телефон разрывается от вибрации. Ответив на сообщения и успокоив всех тем, что он просто заснул дольше, чем обычно, парень решил сделать себе крепкий черный чай, чтобы прийти немного в чувство.       Зайдя на кухню, взгляд зацепился за острие ножа и проведя им по кончику, понял, что сейчас его скрутит тошнота и накроет паническая атака. Иногда руки начинают тянуться к чему-то острому.       Джо принял одно верное решение. Позвонить Филу. «Мы всегда можем поговорить». Трубку долго не брал и когда казалось, что на том конце её вовсе и не собираются принимать, гитарист собирался сбросить, как услышал заспанный голос.       — Да?       — Ты можешь приехать?       — Зачем? Что-то случилось?       У Джо перехватывает горло и становится тяжело дышать, кажется, что он сорвется.       — Спрятать острые предметы от моих рук.

***

      Когда он открыл дверь, то не смог посмотреть в глаза из-за накатившего стыда. Он просит помощи, хотя мог бы справиться сам, но вместо этого вырывает человека с другого конца города.       Фил проходит в дома и сразу же стискивает Джо в крепких объятиях, утыкаясь носом в волосы, вдыхая запах. Не прошло и дня, чтобы он не думал о гитаристе, чтобы не засыпал в беспокойстве с мыслью «а что, если он решит переступить черту?». Ему хотелось любить Джо. Он и любил, но понимал, что для парня это может быть слишком или вовсе не нужно. Он бы забрал всю его боль и пронес через себя, если бы только мог, лишь бы на теле Джо не было больше порезов, а в голове — тяжелых отравляющих мыслей.       Он чувствовал как плечи парня дрожат и как глухо доносятся горькие всхлипы. Они простояли так пока гитарист не успокоился от поглаживаний по спине и тепла родного тела.       — Прости.       — Джо…       — Нет, я не должен был звонить, выглядит будто мне просто нужна жилетка.       — Мы оба знаем, что это не так.       Одного взгляда Фила хватило, чтобы Джо принял этот ответ.

***

      Душ успокаивает и приводит в чувство. Гитарист давно не испытывал подобного облегчения, но в тот же момент не мог поверить, что он не один. Что сейчас он выйдет из ванной и у них будет разговор, тот самый, о котором Джо думал слишком много и долго.       Выключив воду, он простоял, облокотившись о стену, пару минут, пока капли воды стекали по разгоряченной коже. Мышцы окончательно расслабились, а глаза медленно начали закрываться.       Парень отлип от стены и подошел к зеркалу. Волосы отросли чуть ли не ниже плеч, под глазами залегли синяки, а уголки губ опущены.       Шрам на плече, один из многих, покрылся корочкой, которую хотелось содрать, но не стоит этого делать. Он вспомнил, как он вскрывал его снова и снова. Но, не при Филе. К слову о нем, дверь резко распахнулась, впустив холодный воздух и басиста.       — Все в порядке?       — Смотря о чем ты.       — Я забеспокоился, тебя долго не было.       — Я бы не стал что-то с собой делать, пока ты сидишь в моей гостиной, Фил.       — Тогда тебя это не волновало.       — Тогда все было по-другому.       — А что изменилось?       — Ты.       Джо встретился взглядом с Филом через зеркало, тот стоял ровно за его спиной и медленно, будто чтобы не спугнуть, провел кончиками пальцев по рубцам на спине. Было видно, что они расположены хаотично, потому что Джо делал их там, до куда мог дотянуться. Затем его взгляд зацепился за тот самый шрам, по которому было заметно, что терзают его часто. Ровно также как терзали мысли голову гитариста.       Джо стоял, задержав дыхание, он начал чувствовать вину за все. За то, что не мог справиться с мыслями, с проблемами и собой. За то, что это увидел родной ему человек. За то, что у него перехватывает дыхание от этих прикосновений. Но когда губы опустились на этот шрам и провели по нему кончиком языка, он не смог сдержать вздох, а затем слегка зашипел.       — Ч-что ты делаешь?       — Лечу тебя, Джо.       Словно пес, Фил зализывает его раны.

***

      Они лежат в постели. Волосы Джо ещё влажные у корней, но Филу не мешает перебирать их и чувствовать дыхание на своей шее.       — Когда это всё началось?       — Если ты о шрамах и проблемах с головой, то думаю, ещё после выпускного. Я понял, что чувствую себя странно и это не похоже ни на что другое. Будто просто тлею внутри и тот слабый огонёк, что остался, я отдаю близким и музыке. А когда остаюсь один, то не знаю, что делать со всем этим дерьмом.       — И ты решил проблему лезвием?       — Я не хочу никого пускать к себе в голову, Фил. Хотя однажды пытался, но это не помогло, а затем я забросил наблюдение.       Фил заглядывает ему в глаза.       — А меня ты, выходит, пустил, Джо?       — В сердце. Не в голову.       Филу кажется, что мир трещит по швам, как и его терпение. Он заключает лицо гитариста в своих ладонях и смотрит ровно в глаза.       — Я не хочу быть на твоих похоронах, Джо. Не когда ты в следующий раз перейдешь грань и решишь уйти отсюда. Я вижу, что с тобой происходит и мне страшно. Мне хочется тебе помочь, чтобы тебе стало легче дышать, понимаешь? Просто позволь мне это. Я не прошу тебя открываться мне, если ты не хочешь, но разреши быть рядом. Потому что я верю, что ты справишься. Мы справимся.       Он заканчивает, переводя дыхание, прижимаясь лбом к лбу Джо. Ему отвечают легким прикосновениям к губам, на которое он отвечает, слегка сжав волосы гитариста, на что чувствует, утонувший в поцелуе, стон.       Они разрывают поцелуй и Фил впервые видит на этих губах улыбку.       — Я рад, что ты здесь. Рядом со мной, Фил.

***

      Впервые за очень долгое время, Джо спит, не видя кошмаров, и почти не просыпаясь, убаюканный этим размеренным дыханием и крепкими руками, что заключили его в плен объятий.       Ему ещё никогда не было так спокойно.       Сейчас он уверен, что справится. Они справятся.

Вместе