Да, моя госпожа!

Стройная, элегантная брюнетка с невероятно длинными, достающими ей до колен, шёлковистыми волосами и аристократически бледной кожей была туго связана тонкой бечёвкой из конского волоса и подвешена к потолку. Она висела лицом вниз, за связанные за спиной руки и широко раздвинутые ноги. Женщина старалась лишний раз не шевелиться, ведь при каждом лишнем движении бечёвка сильно царапала её тонкую, почти прозрачную, кожу, слегка разрезая её в местах особенно тугих связок. В её маленький, аккуратный ротик, вместо кляпа, было вставлено большое, твёрдое яблоко. Из-за него рот был широко раскрыт; раскрыт до боли в скулах. Её белоснежные, жемчужные зубки впились в него до дёсен. Слюна женщины смешивалась с соком яблока, и она отчётливо ощущала его вкус. Но сил перекусить его не хватало. Находясь в кромешной, непроглядной темноте, женщина понятия не имела, сколько уже времени провисела так, под потолком. Может минуту, может час, может целую вечность. Но она точно знала, где находится. Это был подвал её собственного дома. Женщину звали - Эддолоиза МакКемберлик. До замужества она жила в Англии, близ Йорка. Она была из графской семьи с известным именем, но находившимся на грани банкротства. Но в возрасте семнадцати лет Эддолоиза вышла замуж за сына шотландского кредитора, которому её отец сильно задолжал. Девушке сильно повезло, она давно знала своего будущего мужа и по уши была в него влюблена, как и он в Эддолоизу. Через год после свадьбы молодая пара уехала в «Новый Свет», обзавелась особняком, возделанными землями, собственными рабами. Мечты сбывались одна за другой, единственное, чего не хватало молодой паре – это детей. Муж Эддолоизы не был способен завести потомство из-за перенесенной в юности болезни. Но, со временем, они смирились, и это ничуть не омрачало радостей семейной жизни. Их счастье продлилось 11 лет. Муж Эддолоизы погиб из-за несчастного случая. Спустя семь месяцев Эддолоиза впервые попала в подвал собственного дома как пленница, а не как хозяйка. С тех пор на протяжении трёх лет она каждые полторы - две недели оказывается в таком положении. Жуткий скрип металлических петель двери словно вырвал Эддолоизу из небытия полудрёмы, а тусклый свет от трёхсвечного канделябра резко резанул по её, привыкшим к тьме, глазам. Она не могла разглядеть, кто вошёл в её «камеру». Но этого было и не нужно, ибо Эддолоиза и так знала, кто пришёл. Это была чёрнокожая девушка двадцати лет отроду. По её прекрасному лицу легко можно было понять, что она плод греха белого человека с его чёрной рабыней. А по аккуратно подстриженным и ухоженным волосам то, что вошедшая была любимицей в этом доме. Она и её мать были одной из первых живых покупок Эддолоизы и её покойного мужа. И они растили девочку почти как свою дочь или, как минимум, племянницу. Чёрнокожая девушка медленно обходила подвал и неспешно поджигала от своего канделябра подвешенные на стенах факелы и висящие под потолком масляные лампы. Закончив, поставила канделябр на стол, на котором лежали разнообразные орудия пыток, и взяла с него восьмихвостую плеть с наконечником в виде фаллоса. Девушка медленно, еле прикасаясь к коже, провела её хвостами по обнажённому телу подвешенной женщины. В этот момент кожу Эддолоизы резко закололо из-за того, что кровь отлила от стянутых верёвками частей тела, от чего оно стало намного чувствительней. Она забилась в судорожной конвульсии и изогнулась, выставив грудь вперёд. В этот момент её «тюремщица» схватила сосок Эддолоизы кончиками ноготков и потянула. Эддолоиза ещё шире открыла рот, пытаясь закричать, но «кляп» во рту заглушил крик. И негритянка легко смогла его вынуть. К этому времени глаза Эддолоизы попривыкли к свету и она, наконец, смогла разглядеть, во что была облачена её рабыня. Она была одета в костюм блудницы из придорожного борделя: корсет; поясок для чулок; чулочки в сеточку; сетчатые перчатки выше локтей, и всё чёрного цвета, который сливался с цветом кожи девушки, отчего она казалась обнаженной. С лёгким хрустом Эддолоиза пошевелила челюстью, пытаясь вставить её на место. Но мышцы затекли, и скулы плохо слушались. - Мерри, этот костюмчик тебе совершенно не к лицу, - Эддолоиза попыталась выдавить из себя ехидный смех, но вскоре поняла, что это у неё не выходит. С криком «Заткнись», Мерри начала с силой хлестать плетью свою жертву. Она била её по плечам, спине, груди, животу, время от времени попадая хвостами плети и по лицу. Она хлестала Эддолоизу, пока не устала, и не выветрился весь пар. А потом, с милой улыбкой на устах, произнесла: - Ну, не разбираюсь я в моде куртизанок. Эддолоиза, почти без чувств, повисла на своих путах. По щекам ручьями текли солёные слёзы боли, а места ударов покраснели и распухли. - Бедняжка, - Проронила Мерри и, заткнув плеть за поясок, поцелуем привела в чувства пленницу. Встав на колени, она начала зализывать опухшие ссадины на теле Эддолоизы. Она уткнулась в её грудь, словно младенец в грудь матери. Её тёплое дыхание согревало похолодевшую кожу пленницы. Рука Мерри медленно ласкала живот Эддолоизы и спускалась всё ниже к чёрному, кудрявому руну, ища розовую щёлку, намокшую от возбуждения так, что вытекавшие любовные соки капали на каменный пол подвала, образовывая на нём лужицу. А нащупав, она сразу же вонзила в неё три пальца. Они вошли легко и мягко, не встретив никакого сопротивления. Эддолоиза буквально сходила с ума от этих ласк. Она страстно и сладко стонала, кричала во всё горло, даже не пытаясь себя сдерживать. И среди несвязных криков Мерри чётко и ясно смогла разобрать только одну фразу: «Большего! Я хочу большего!». Она непременно исполнила просьбу хозяйки. И на место пальцев пришёл наконечник восьмихвостой плети. Чёрнокожая девушка умело орудовала им. Снова и снова с силой вонзая рукоять в разгорячённую вагину Эддолоизы, доставляя ей море наслаждения. Но, почти доведя пленницу до оргазма, она, неожиданно, остановилась и отошла, оставив плеть в теле Эддолоизы. - Почему? Почему ты остановилась? – в полном отчаянии вопрошала Эддолоиза, но Мерри не слушала её. Она стянула с себя промокшие насквозь трусики и отбросила их в сторону. Взяла со стола с инструментами предмет в виде шара, из которого торчали в разные стороны два фаллоса, такие толстые, что Мерри не могла обхватить их ладонью. Потом улеглась на пол так, чтобы Эддолоизе были видны все её самые сокровенные места. И медленно и аккуратно ввела в себя один из фаллосов, который целиком и полностью заполнил её вагину. Мерри начала медленно водить его туда-сюда, лаская себя, постепенно ускоряя темп. И чем приятнее ей становилось, тем быстрее и сильнее она вонзала в себя инструмент, который сжимало её тело. Извиваясь на полу, подобно змее, девушка не пыталась скрывать то наслаждение, которое получала. Скорее наоборот, стремилась как можно больше продемонстрировать то, насколько это приятно, желая лишний раз подразнить свою пленницу. Подобное зрелище всё сильней возбуждало Эддолоизу. Она извивалась, словно дождевой червь на крючке рыбака, окрикивала девушку, всячески давая понять, что ей хочется того же. А сладкий, страстный крик Мерри во время оргазма буквально заставил Эддолоизу плакать от зависти. - Се… сейчас… Сейчас вы… получите его. По… подождите, - выдернув из себя фаллоимитатор, пытаясь отдышаться, прошептала негритянка. Мерри с трудом «соскребла» себя с каменного пола. Её тело, каждая его мышца были расслаблены, от полученного блаженства, и не хотело слушаться. Но Мерри заставила себя подняться. - Сейчас ты его получишь. Со злобой в голосе, повторила она, подойдя к Эддолоизе сзади. Она раздвинула её ягодицы и прикоснулась к её анусу фаллоимитатором, тем концом, который недавно был внутри тела Мерри. Эддолоиза сразу же поняла, что собирается делать девушка. - Не-е-ет! Прошу, не туда… Только не туда! – взмолилась Эддолоиза, но её мольбы остались не услышанными. Мерри с силой надавила на «кол», на который собралась насадить свою хозяйку. Несмотря на то, что он был буквально пропитан любовными соками негритянки, фаллос с трудом продвигался вперёд, причиняя Эддолоизе нестерпимую боль. Она кричала от боли, моля Мерри остановиться. Но та не внимала мольбам, и дошла до конца. Закончив вводить «кол» в зад пленницы, Мерри, при помощи лебёдки, спустила Эддолоизу на пол и развязала её, оставив связанными только руки за спиной. - Больно говорите?! Сейчас я сделаю вам ещё больней, – игриво произнесла негритянка, после чего взяла со стола канделябр и, уткнув женщину лицом в пол, слила расплавившийся воск со свечей ей на спину. Все эти страдания довели женщину до экстаза. Почему? Эддолоиза и сама этого не понимала. Она знала только то, что ей нравилось пресмыкаться, нравилось, когда её мучили, нравилось… Но Мерри на этом не остановилась. Она ввела в свою «киску» свободный конец, торчавший из попки женщины. Девушка начала двигать бёдрами, одной рукой придерживая и регулируя двухсторонний фаллос, а в другой руке держа канделябр, расплавленным и горячим воском, от свечей которого она методично капала на кожу Эддолоизы, обжигая её. Эддолоиза не знала, сколько времени Мерри пытала её. Но после второго оргазма она окончательно отключилась и не приходила в себя почти 16 часов. Проснулась она в своей кровати, одетая в ночную рубашку. За окном уже вовсю сверкало солнце. Оно ласково согревало кожу, и Эддолоизе совершено не хотелось вылезать из кровати. Но желудок урчал и сводил от голода. Она неожиданно вспомнила, что осталась без ужина и, взглянув на часы, которые показывали без четверти полдень, поняла, что осталась и без завтрака. Эддолоиза с трудом поднялась с постели. Её тело жутко болело, зато либидо крепко спало, и не давало о себе знать. «Чёрт, надо мне завязывать с подобными развлечениями. Так и Богу преставиться недолго» - подумала она, стягивая с себя пижаму. После она в зеркале внимательно рассмотрела себя. Её тело выглядело жутковато. Всё синее от побоев. Но, с другой стороны, все раны были бережно обработаны и перевязаны. Еле натянув на себя нижнее бельё и легкое, но длинное платье, она хотела было сесть за трельяж и расчесать себе волосы, как тут же соскочила с пуфика, стоявшего подле него. «Мерри! Вот дрянь. Что она сотворила с моей задницей?». Стоя расчесавшись и с мыслью о том, что ей и есть придётся теперь стоя неизвестно сколько времени, Эддолоиза вышла из своей комнаты. На пороге её уже ожидала Мерри в скромном наряде горничной и с жокейским хлыстом в руке. Эддолоиза выхватила из рук негритянки хлыст и со всей силы ударила её по плечу и сразу же, обратной стороной кулака, сжимающего хлыст, ударила по лицу, разбив его в кровь и сбив Мерри с ног. - Что это, вообще, была за верёвка, чёрт тебя подери? – закричала Эддолоиза. - Это была единственная… другой я не нашла, - с испугом в голосе, пыталась оправдаться рабыня. - Так к следующему разу раздобудь другую! Эта меня едва в клочья не разрезала. А что это за сумасшедшая идея с той деревяшкой и моим задом? - А… А вам, разве не понравилось? – с мольбой в глазах, словно побитая собачонка, Мерри смотрела с паркета длинного коридора на свою госпожу, надеясь на снисхождение. В ответ Эддолоиза раскраснелась: - Ну-у-у… понравилось. Только, в следующий раз, подбери кол потоньше. А то ты мне такими темпами там всё разорвёшь, - смягчив тон, сказала хозяйка. – Повторим это через месяц, когда мои раны заживут. А теперь распорядись, чтобы мне подали обед. - Да, моя госпожа.

КОНЕЦ.