It's the darkest hour In our forest home You climbed my heart And you came alone It’s a perfect world I'm the perfect girl You're the nightmare And I’m the dream Darkest Hour Sevdaliza
Злость колотит по черепной коробке. Широко шагаю, размахивая руками. Один коридор сменяется другим. Перед глазами всё, как в тумане - не обращаю внимания ни на что, преследуя только одну цель. Ещё немного и заскрежещут зубы, сотрутся в пыль, а мне всё будет мало. Останавливаюсь, но лишь на мгновение. Кожа на костяшках рук рвётся от сильного удара. Нежная кожа не выносит столь грубого контакта с гранитной стеной. Хочется закричать, просто заорать, чтобы вся та дрянь, что сидит во мне и отравляет мне жизнь, вышла. Просто засунуть два пальца в рот, и проблем как не бывало. Ищу глазами нужную дверь. И не дай Шепфа – его не будет там! Тогда беды не миновать. Я не остановлюсь и выбью из него ответ. Дёргаю за металлическую ручку. Дверь не поддается. Делаю шаг назад и со всей силы бью плечом. Резкий и такой громогласный шум удара двери об стену, что она чуть не слетает с петель. А он сидит за своим столом и смотрит на меня. Даже тени сожаления нет на его лице. – Что случилось, Вики? – Это ты мне скажи, блять, что случилось?! – хриплым криком слова вырываются из рта. Ощущение сухости ещё не покинуло горло после знакомства с жестокими песками пустыни, после знакомства с жестокой стороной гребаной личности дьявольского отродья. Хотя, я более чем уверена, что кроме неё он вряд ли обладает чем-то иным. – Я тебя совсем не понимаю, – он откладывает книгу и встаёт из-за стола, не отнимая рук от столешницы, – ты снесла мою дверь, чтобы теперь задавать мне риторические вопросы? – Ты ублюдок! – шипение. Ещё немного, и я начну брызгать слюной. Ядовитой. И будь уверен - ты первый ощутишь её действие, – что ты от меня скрываешь?! – Шепфа, Вики, выражайся нормально, чтобы получить ответ на свои странные вопросы. А ещё лучше иди проспись, и завтра мы поговорим. Я вижу, ты вновь ушла в загул. В твоей нынешней ситуации это не самое мудрое решен… – Да Шепфа! Насрать мне на это! – истерически хохочу, – что вы с Люцифером не поделили? Секундная заминка с его стороны, и осторожно сказанный ответ: – Ничего. С чего ты вообще взяла это? Змея, что всё время разговора жила во мне, сменила гнев на милость. На дьявольскую милость. Трещотка на её хвосте прекращает своё действие. Склизкое тело медленно сворачивается в клубок. Она довольна собой, как и я. – А я думала ангелы не врут, – медленно подхожу ближе к брату. – Это не ложь, – его пальцы, что до этого касались деревянной поверхности разрывают с ней контакт. – Тогда что же это?! – вновь срываюсь на крик и бью ладонями по столу; острая боль пронзает внутреннюю сторону кистей. Ощущение, что горло скребли наждачкой. Боюсь, какое-то время всё же придется отказаться от сигарет. – Это тебя не касается, – как пощечина по лицу. – Ты не посмеешь держать меня в неведении. Нет, я этого не допущу. Да чёрта с два! – Это для твоего же блага. – Убери нахер свои ангельские замашки! Ты сейчас общаешься с сестрой, – распрямляюсь и вскидываю подбородок. – Не надо на меня давить, это не пройдет, – отворачивается и отходит к шкафу, облокачиваясь, – иногда ты слишком импульсивна, в дальнейшем из-за твоих проступков страдают другие. Он буквально проводит ржавым лезвием кинжала по моему сердцу, проворачивая его, чтобы не повадно было. – Я расплатилась за свой проступок! – сильно повышаю голос, но руки начинают предательски дрожать. Он ударил по слишком больному. Но я добила себя фразой, что вырвалась из моих уст. "Смотрю и не верю своим глазам. Это ложь-мираж-иллюзия-галлюцинация. Это слишком прекрасно, чтобы быть правдой, чтобы быть моей правдой. Но вот они двое стоят передо мной. Такие, какими я их помню на небесах. Лица не тронуло время. Хочется протянуть руку и дотронуться – удостовериться, что мне все это только снится. Но мне не снятся сны. Брат с отцом стоят перед мной. Их ноги касаются брусчатки Большой площади. Прямо здесь, в Модене! Глаза застилает пелена слёз. Делаю шаг вперед. - Запрет сняли? Я могу вернуться? Брат отрицательно качает головой: – Мы можем теперь навещать тебя на земле." Мысленно возвращаюсь из давнего воспоминания обратно на небеса. Хочется смеяться - там, внизу, все говорят «спустись с небес на землю». Что же делать в обратной ситуации? Смотрю на лицо брата и безмолвно прошу не произносить того, чего я так боюсь. Ведь я знаю, что следующими словами он подпишет мне приговор, от которого я не оправлюсь. – Но мы не расплатились. Мы просто молча стоим друг на против друга. Как же это бесчеловечно - сердце не может испытать столько боли. Какая же злая шутка, Шепфа, не правда ли? Ведь мы не люди. Разворачиваюсь и покидаю покои Дино. Теперь я более чем уверена, что Люцифер причастен. Но, твою мать, к чему?! Сукин сын! Он! Мой брат! Держат меня в неведении. Тогда, когда состоялся наш с Дино первый разговор в стенах школы после моего возвращения, я почувствовала что-то не ладное. Он хотел от меня избавиться как можно скорее. Но очень скоро новая жизнь захлестнула меня в свой круговорот, и беспокойство покинуло мою дурную голову. Но только для того, чтобы вернуться в удвоенном размере.***
– Ну и как прошло вчера твоё НЕ свидание? – Ади вместе с Сэми врываются в комнату, – брось прикидываться. Мими проболталась, что ты пошла на вечернюю прогулку с … – он облизывается и фальшиво сглатывает, маша на себя рукой, как будто ему стало нестерпимо жарко, – Люцифером, – имя этого ублюдка вырывается изо рта Ади вместе с гортанным стоном. Мими протискивается между ними, а у меня глаза начинают блестеть. Одно упоминание, одно произнесённое вслух имя возвращает меня в ту ночь. Мими хватает быстрого взгляда на меня, чтобы понять ситуацию. – Так! Нам нужно по девчачьи сначала это обсудить, – она выставляет сопротивляющихся парней. – А ну-ка! Все вон! Хлопок двери, и вот подруга подбегает ко мне. – Что произошло? – её глаза беспокойно бегают по моему лицу, – только прошу, Вики, давай без недосказанности. В голове лишь слышу: "– Нельзя быть такой слабой." Слёзы катятся по моим щекам, оставляя за собой влажные дорожки. Смотрю на Мими: – Он меня обидел, – губы дрожат, из-за чего я не могу закрыть рот. Плечи начинают подрагивать. Она резко отнимает от меня свои руки. Смотрю на неё и пытаюсь понять, что случилось, но всё расплывается от слёз. – Ч-что такое? – Да меня бесит! Вечно твои загадки. Ты абсолютно не идёшь на контакт со мной. Просто поддерживаешь наше общение чисто внешне. Держишь меня постоянно на расстояние вытянутой руки, не подпуская ближе. Если ты считаешь, что это нормально - то хорошо. Давай всё оставим на своих местах. Но мне казалось, что мы сблизились, – она садится у моих коленей и берёт мои ладони в свои, сжимая. – Я открылась тебе, рассказала о своей родственной душе, а об этом практически никто не знает. Шепфа. Какая же я дура! Эгоистичная дура! Дорогая Мими, самое последнее в своей никчёмной жизни, что я хотела бы сделать - это обидеть тебя. Как же ты стала мне дорога за это время. Но пойми - я не привыкла к такому. Как можно вновь доверится кому-то, раскрыть ему все свои карты, когда ты огромное количество веков жила в абсолютном одиночестве? Думаю, люди бы не поняли, скажи я им, что являюсь падшим ангелом. Да меня бы сожгли на самом огромном костре! Не оставили бы и косточки, а прах закопали бы глубоко в землю, чтобы не вспоминать. Рыдания не прекращаются, склоняю голову на бок: – Две тысячи лет назад меня низвергли с небес. Моя дорогая Мими раскрывает рот, и беззвучный стон боли теряется между нашими лицами. Стараюсь улыбнутся, но выходит слишком натянуто: – Прости, – еле понятно от дрожи в голосе, но я стараюсь сложить в это слово всё своё сожаление за недосказанность в отношении к ней. Маленькие ладошки дьяволицы медленно перемещаются с моих щёк на затылок, и она притягивает меня к своей груди. Уместив подбородок на моей макушке, она начинает медленно гладить мои волосы. – Я думала, что что-то может выйти из этого, – моё дыхание оставляет чуть влажный след на ее коже. – Допустила мысль, что он что-то разглядел во мне, – кончик носа чешется, – но он оставил меня там. Над головой слышу тихий всхлип. – Он оставил меня в пустыне. Одну.