***
— Будешь? Диего протягивает стакан с виски, чуть касаясь холодными пальцами запястья Клауса. Тот кивает и забирает напиток. — Слушай, я хотел тебя спросить… Как ты понял, что ты не гетеросексуал? Вопрос почему-то так чисто и легко слетает с его губ, что Клаус пребывает в пятисекундном шоке, а потом громко и продолжительно смеётся. «Посмотрел на тебя», — хочется ответить. Диего тоже усмехается, но медленно, желая растянуть только ему понятное удовольствие. — Ну я… Ну… А ответить действительно нечего. Ответ уже прозвучал в голове. Номер Четыре мешкается и с деланным безразличием выдаёт: — Я однажды увидел одного парня, и понял. Потом увидел одну девушку… И тоже понял. Это как озарение. Как молотком по голове… А почему ты интересуешься? Теперь ты увидел кого-то? Диего неопределенно пожимает плечами и ничего не говорит минуты две. Потом он как-то собирается с силами (хотя не очень понятно по каким телодвижениям Диего Клаус об этом догадался) и отвечает максимально коротко: — Да. Номер четыре хмурит брови, думая, что не расслышал. — Да? — Да. — Это Лютер? Оба долго смеются, обсуждая, что это было бы возможно, если Диего и Лютер остались бы одни на всей планете («И то — никакой от вас пользы!», — аккуратно замечает Клаус, отчего Диего смеётся еще больше). После, Второй уходит, оставляя свой стакан с выпивкой почти полным.***
— Ма… Ма… Мммм… О Боже, Диего давно не заикался. Клаус понимает, что что-то не так, когда слышит звук мотора около дома. Никто не понимает, почему он резко подскакивает с дивана и как оглашенный несётся к входной двери. Зато все сразу врубаются, когда видят заикающегося и держащегося за окровавленный бок Диего. Клаус опережает Лютера, подхватывает Второго и ведёт его в гостиную. — Пого! Эллисон! Кто-нибудь! Несите перекись, воду, марлю! Я ветеран, я знаю, что делаю! Клаус раскидывается громкими словами, чтобы успокоить в первую очередь Диего, а после уже себя. А потом происходит это… Диего поднимает свои глаза полные слез и почти заметного отчаяния, силится что-то сказать, но выходит только: — Я… Ннн… Лл… Про… Лик...Кла… Клаус где-то там у себя глубоко в душе нарекает этот момент переломным, понимая, что так влюбиться уже не сможет ни в кого, поэтому мягко поглаживает одного из Харгривзов по голове, понимающе кивает и улыбается: — Мне позвать Лютера? Он говорит это с максимальной иронией в голосе, надеясь отвлечь «пациента», но Диего только перехватывает его руку, сплетая пальцы, и закрывает глаза. Рану обрабатывает Эллисон, не замечая (как ей кажется) ничего странного в поведении братьев.***
— Оу, вау. Я уже задолбался менять тебе твою повязку по пятьдесят раз в день три дня подряд. Спасибо, что наконец-то соизволил проснуться. Голова Диего лежит на коленках Клауса, который смотрит сверху вниз. — Доброе утро! Четвёртый растягивается в улыбке и теперь смотрит вперёд. Диего молчит еще минут пятнадцать, пытаясь оценить обстановку, пока не понимает несколько вещей: «1. Я жив 2. Я помню, кто я. 3. Я помню, что произошло. 4. Я был в отключке три дня. 5. Я на коленках у Клауса. 6. Наши пальцы переплетены.» Вот черт! Второй раскрывает рот, пытаясь что-то сказать, но выходит только недовольное мычание. Он совершенно не видит, что хочет сказать! На такую ситуацию картинка не нашлась… — Хочешь, я скажу? — Клаус выгибает бровь. — Все равно скажу, у тебя нет выбора. Мне жаль того парня, в которого ты влюбился. Знаешь, терпеть вот эти все твои выкрутасы с полицией и дурным поведением ему будет очень тяжело. Ты сам подумай! Он тебе готовит какие-нибудь вафельки с шоколадным сиропом у вас дома, а ты там жизнью рискуешь, как будто сранная Женщина-Кошка! Как его зовут, говоришь? О, ну это для Диего легко. Эту картинку он может представить. — Кл… Клаус. — Ну так вот передай ему от меня, что пусть учится первой медицинской и ещё… Погоди, что ты сказал? У Клауса сводит скулу. — Д…Для справки, — Диего убирает переплетенную руку и садится, держась за перебинтованный бок, смотря ровно в глаза номера Четыре, — ты слепой и глухой. — Ахуеть.