Немного веры в себя.

      Ну что я могу сказать, пробуждение оказалось не самым приятным. Во-первых, жутко раскалывалась голова, а в глазах противно не то, что двоилось, четверилось! А каждый даже незначительно громкий по своей сути шум звучал жуткой какофонией в ушах. Хотя состояние казалось довольно странным. Я конечно понимаю, что была достаточно слабой, чтобы с таким размахом использовать свои способности, но это не объясняло факта того, почему мне было так плохо. Поэтому я приняла самое оптимальное решение, на которое была способна, — позорно отрубилась повторно. Как говорится: «Сон — лучшее лекарство», а для такой лентяйки, как я, это вообще панацея. Будь моя воля, я бы спала двадцать четыре на семь. Поэтому Споки-Ноки! Не будить до следующего Нового года.       Вот только кто б меня послушал. Вообще, у меня неплохие такие биологические часы. Мне никогда не нужен был будильник, чтобы понять, когда нужно встать, но, как уже говорила, я страдаю хронической ленью, поэтому будильник был со мной всегда. По моим скромным ощущениям прошло всего полчаса, после того, как я отрубилась от довольно тошнотворного состояния. Легче мне, конечно, не стало. Даже наоборот, стало хуже, так как в копилку моих недругов добавилась тошнота и дикое желание убить того гада, который сейчас у меня под ухом что-то себе бормочет.       С великим недовольством, а также с великой борьбой против тошноты я сумела повернуть голову набок. Гадом оказался мой лечащий врач, что довольно странно… Хотя, я это уже повторяла: странности в этом месте случаются довольно часто. Может, мне кто-нибудь объяснит, почему я лежу в больнице, а не в медицинском пункте. Почему мне так плохо, ведь ничего серьёзного во время того боя я не сделала и почему у меня есть лечащий врач, когда по сути меня должна курировать медицинская сестра, которая является героем с исцеляющей причудой. Как говорила Алиса, всё чудесатее и чудесатее. В пору было предаваться меланхолии, но дверь в мою палату открылась, и врач заметил, что я пришла в себя.       И конечно же посыпались стандартные вопросы по типу: «Как себя чувствуете? Сколько пальцев видите? Что последнее помните?». Я честно ему сказала, что знаю, что он показывает три пальца, хотя у меня их вообще двенадцать перед глазами, а моё состояние отвратительное, потому что меня без конца тошнит, а помню я абсолютно всё, но очень сильно хочется это забыть. К сожалению, воспоминания о том, как я вижу, как мою наставницу её собственной причудой едва по кусочкам не разорвало, лишь больше подстегивало мой желудок начать тотальную бойню с остатками переваренной пищи в нём.       Ну и конечно нужно было посмотреть, кто вошел в палату. И здесь моё настроение поднялось. Я не знаю, кто этот мужчина, но мне нравятся его волосы! Они напоминают мне подсолнух. Хотя вид у мужчины тот ещё… Возможно, у него есть какая-то причуда, но выглядел он больным и чахоточным. Лучшее описание — ходячий скелет. Хотя было в этом мужчине что-то подозрительно знакомое. Но у меня так двоится, нет, четверится в глазах, что я толком не могу его рассмотреть. Может, когда моё зрение придёт в норму я скажу, почему он мне кажется знакомым. Может быть, я его где-то видела? А вот рядом с мужчиной было размазанное зелёное пятно, но тут и гадать не надо — мой кучерявый заинька.       Я вновь повернула своё лицо к врачу, показывая всем своим видом, что ему здесь не рады. Дядя доктор, войдите в положение пациента, съебитесь в космос! Не знаю, услышал ли он мои мысленные молитвы или, возможно, мои гости этому поспособствовали, но назойливый белый халат вышел из палаты. Окей, это прогресс. Врач вроде что-то говорил про какие-то таблетки и еще что-то крайне важное и полезное, но я не расслышала, ибо слишком сильно шумело в ушах, поэтому ничего не запомнила. Да и вообще, я бы сейчас с удовольствием обратно улеглась спать, но чувствовала, что мне не дадут это сделать, и еще хотелось узнать о состоянии моей наставницы. И кто, как не Изуку, может мне это рассказать.       — Веста-чан! Ты в порядке? Во время боя ты потеряла сознание и совершенно не реагировала на лечение Исцеляющей девочки! Мы все переживали! — так, вот это уже интересно… Однако мне больше интересней то, чего это он вновь стал чанькать! Убью скотину! Это надо же, столь нелюбимый мной суффикс «Чан» умудрился пробиться даже сквозь жуткий шум в ушах, а это тот еще показатель.       — Изуку-чан, я так рада, что все за меня переживали. Но не волнуйся, со мной более-менее все в порядке, — перевожу свой взгляд на лицо Мидории и смутно понимаю, что ему не понравилось, что к его имени я прибавила суффикс «Чан». Как говорится, получи фашист гранату. Может быть, если я буду довольно часто дразнить его этим суффиксом, он перестанет в ответ меня им доставать?       — Прости, Веста, я не нарочно. Я просто волновался за тебя… — боже, судя по голосу, он сильно смутился. Мне даже самой стало несколько неловко. Ну, я не могу ничего с собой поделать, больно сильно задевает меня этот суффикс.       — Да ладно… Прощаю. Мне действительно приятно, что за меня волнуются. Особенно небезразличные мне люди. Но это всё конечно интересно, но кто рядом с тобой стоит? Прости, у меня так всё плывёт перед глазами, что я толком ничего не могу по-нормальному разглядеть. Я и тебя-то узнаю исключительно по голосу и размытому зелёному пятну. Я даже не уверена, что, если с тобой рядом встанет Асуи, я смогу вас отличить друг от друга, — ответила я с самой милой улыбкой на лице.       — Я рад. То есть, я рад, что ты не злишься, а не то, что у тебя всё двоится в глазах… И рад, что ты считаешь меня близким… Я… — божечки, я не могу толком его разглядеть, но мне так нравится, как он заикается, руки так и тянутся его потискать! Даже завидую его будущей девушке… Очень завидую… Так, что это мысли не туда ускакали?       — Простите, что прерываю столь важную беседу, но думаю, нам нужно поговорить, — вдруг заговорил неизвестный мне мужчина, о котором я даже слегка подзабыла. Хотя, если учитывать его рост и внешность, потеряться в трех соснах ему видимо ничего не стоит. Это наверно природный талант. И всё же, кто он такой?       — Ну, поговорить я всегда рада. Однако, простите, вы так далеко стоите, что я вас толком разглядеть не могу, но даже по голосу могу сказать: я вас не знаю. Хотя, что-то в вас есть знакомое. Вы случаем не приятель моих родителей по работе? Хотя, я наверно бы вас запомнила. Наверное… — и, хотя я говорила с неуверенными нотками в голосе, ставлю все свои припрятанные денежки на кон — я его не знаю. Будь он знакомым моих родителей — я бы его запомнила, больно примечательная внешность. Уверена, когда у меня перестанет двоится в глазах, видок у мужчины будет еще более впечатляющий.       — Вообще-то мы знакомы, — мне кажется, или я слышу откровенную насмешку в его голосе? Я не знаю, кто он, но мне он уже нравится, точнее, ещё больше.       — Правда? Я в этом сомневаюсь. Я бы обязательно запомнила мужчину, у которого такой примечательный шухер на голове, — сказала я, едва не подпрыгнув до потолка, когда услышала довольно басистый смех. Удивительно, как в таком теле скрывается настолько громкий и четкий голос. Хотя, если прислушиваться, можно заметить, что мужчина пытается говорить намного тише, чем есть на самом деле. Голоса своего, что ли, стесняется?       — Ну, когда мы встретились в первый раз, мои волосы были уложены волосинка к волосинке, — я говорила, что мне нравится этот мужчина? Повторюсь, я от него без ума… И вот тут у меня что-то щёлкнуло в голове…       — Я, возможно, сошла с ума, или где-нибудь валяюсь пьяная в канаве и мне снится наркотический сон, но я сделаю робкую попытку предположить… Всемогущий? — про себя же я взмолилась, чтобы я ошиблась, да что тут… Я взмолилась и была на девяносто девять процентов уверена, что просто слегка поехала головой.       — Рад, что ты меня узнала, — сказал мне… Всемогущий? Да нет, мужик просто решил надо мной поиздеваться. Ну не может же символ мира вот настолько, простите меня, хреново выглядеть.       — Правда? Изуку, счастье моё кучерявое, пожалуйста, скажи мне, что я просто где-нибудь под капельницей сплю и мне снится плохой сон, и что вот этот смешливый мужчина не является символом мира. Я не хочу признавать, что моя детская психика только что разрушилась на тысячу осколков об жестокую реальность, — да что уж тут психика, она у меня давно поломанная и ремонту не подлежит. Просто моя жопа чует неприятности глобальных размеров. Потому что, если символ мира в его настоящей форме имеет вот такой вот вид, ничем хорошим это закончиться в принципе не может.       — Прости, но это действительно Всемогущий, — а ведь Изуку действительно было жаль. Даже не могу представить, каково было ему, когда он первый раз увидел такой вот двухметровый скелет, обтянутый кожей. Это еще при том, что я вижу его смутно размытым, а Изуку, видимо, увидел вблизи и при всей своей четкости зрения.       — И я так полагаю, геройский псевдоним здесь несколько неуместен, Яги-сенсей? — конечно не уместен, я могу представить выражение лица любого прохожего, когда к двухметровому скелету, обтянутому кожей, будут обращаться «Всемогущий-сан». Тут, во-первых, идёт оскорбление самого символа мира, потому что никто в этом мире не знает, как на самом деле выглядит Всемогущий. А во-вторых, это неуместно, потому что человек, настолько больной на вид, ну никак не тянет на прозвище «Всемогущий». Тут стоит вопрос, а что в принципе может такой человек? Я надеюсь, все мои мысли не отобразились у меня на лице, а то будет очень неприятно.       — Можно просто Тошинори-сан, — ответил несколько неуверенно наш учитель. Такое ощущение, что у него абсолютно нет знакомых, которые называют его по имени.       — Конечно, Тошинори-сан… Но мы вроде хотели поговорить, и явно не о том, как вы выглядите… Изуку, ты говорил, что меня настолько хорошо отрубило, что даже Исцеляющая девочка не смогла привести меня в чувство? — действительно перевести тему — самый оптимальный вариант. Думаю, что никому здесь не комфортно вести столь деликатный диалог о том, как выглядит символ мира без своей причуды.       — Да. Исцеляющая девочка появилась вместе с остальными учителями буквально через минут десять, как мы смогли связаться с директором. Нам повезло, и никто из нас не пострадал. И когда исцеляющая девочка пыталась перевести тебя в сознание, ты абсолютно никак не реагировала на раздражители. Она сказала, что ты впала в кому, — вот это да. Это как же меня так прищучило, что я свалилась в кому, хотя ни разу, сколько я получала травм, такого не было.       — Поскольку травмы учителей были довольно серьезными, директор принял решение отвезти их в специальный госпиталь на срочные операции и заодно забронировал палату для тебя. Всё же мы обязаны тебе тем, что вы так быстро смогли связаться с нами, и ты поспособствовала открытию дверей, что позволило учителям без проблем пройти в комплекс.       — Я рада, что мои способности оказались очень кстати, но что произошло? Я лишь помню, как излечила Минету, чтобы он своими липкими шариками не дал двери в комплекс закрыться, и помню, как меня охватил гнев, когда увидела, как моя наставница пострадала от её собственной причуды из-за злодея. Она ведь… Не сильно пострадала… Она хоть жива?       — Да, твоя наставница жива. Но её состояние стабильно тяжелое. У неё серьёзные разрывы мышц спины и рук, но Исцеляющая девочка сказала, что это никак не повлияет на её здоровье. В дальнейшем, возможно, останутся небольшие шрамы, — ответил Тошинори-сан, и у меня словно камень с души свалился. Раз наставница будет жить — это уже хорошо. Что ж, это будет ей уроком, не только же нужно быть профессионалом по спасению людей из техногенных катастроф, также нужно быть более внимательной и в настоящем в бою против злодеев.       — А что насчёт учителя Айзавы? — если честно, я за него беспокоюсь даже больше, чем за свою наставницу, а ведь этот мужчина сражался с основной силой злодеев.       — У учителя Айзавы тоже тяжёлые повреждения мышц и костей рук. Могло быть и хуже, так как злодей с очень большой силой ударил вашего учителя лицом о землю. К счастью, кости лица остались в целости; пострадали только мягкие ткани и мышцы. Тут состояние несколько легче, чем у твоей наставницы.       — Приятно это слышать. Тогда мне хотелось бы быть несколько быстрее, чтобы злодеи не смогли нанести нашим учителям такой урон.       — Директор сказал, что, если бы не план Минеты и четкая слаженная командная работа, основой которой была ты, остальные учителя могли бы прийти намного позже, а урон, принесённый злодеями, был бы больше. Но меня больше интересует… Ты точно ничего не помнишь после того, как потеряла сознание? — ох, не нравится мне этот тон, ой как не нравится.       — Нет. Однако предполагаю, что всё было неоднозначно с моей потерей сознания? — в общем, я и не удивлена, всё же меня колбасит так, словно что-то ещё было помимо того, что я перенапряглась после недавнего выздоровления.       — Видишь ли, когда ты потеряла сознание, все ученики отметили, что у них улучшилось состояния здоровья. Это заметил и я, когда сражался с Ному. Ному — это тот злодей с птичьим клювом, который попытался своей причудой нанести сильный удар, чтобы ты потеряла контроль над своей способностью, когда леветировала к стеклянному куполу. Юный Мидория сказал, что это был именно он.       — Да, я помню, у него был очень сильный удар, и он действительно заставил меня потерять контроль над гравитационным полем и тогда мне пришлось наложить отталкивающее поле под ноги, и мы, словно воздушные шарики, отскочили от него через разбитый Изуку купол.       — Это был необычный злодей. У этого человека было несколько причуд, и есть предположение, что это был модифицированный человек, которому насильно привили несколько очень мощных причуд, одна из которых — усиления тела. Это причуда была равна моей причуде, поэтому ты выдержала удар колоссальной силы.       — Если этот злодей был равен вам по силе, то как вы его победили?       — Я применил все свои силы, чтобы победить его, и когда стал слабеть, заметил, что меня окутала сила, которая помогла мне продержаться до прихода остальных учителей. Исцеляющая девочка сделала предположение, что ты упала в обморок, потому что использовала свою причуду на массовое исцеление.       — Однако она не уверена. Это конечно хорошая теория, но мне не хватило бы внутренних резервов на такой подвиг. Возможно, всем просто показалось — это было что-то вроде нужной веры в отчаянное время. Да, если бы я действительно имела такую способность, сомневаюсь, что учителя были бы в таком плачевном состоянии.       — Возможно, ты права, но Исцеляющая девочка сказала, что ты до сих пор не раскрыла свой истинный потенциал.       — Знаете, Тошинори-сан, я ненавижу свои способности. Я не считаю себя героем, и самое страшное, что я могу себе вообразить: чтобы кто-нибудь узнал о моей способности и захотел использовать её во зло. Ведь нет ничего настолько ужасного, как понимание того, что твоя причуда может быть шансом обрести бессмертие. Я знаю, что моя причуда исцеления невероятно сильна, и знаю, что могу спасти жизнь человеку там, где никто другой не сможет. Однако это требует моих собственных внутренних резервов, и очень велик шанс того, что, если я вытащу с того света умирающего больного, я сама могу умереть. Поэтому я никогда не захочу узнать насколько велик мой потенциал.       Комната погрузилась в угнетающую тишину. Оно и неудивительно: тема, которую я подняла, имела такую же значимость, как и секрет Всемогущего о том, что его причуду можно передать другому человеку. Подобно силе Всемогущего, которая в плохих руках может стать серьёзной катастрофой, возможность моей причуды дать какому-либо человеку бессмертие также не могла ничем хорошим закончится. Поэтому я гнала от себя мысли о том, что могу исцелять людей без сознания.       Возможно, мне придется провести множество тестов с Исцеляющей девочкой и, если её догадки подтвердятся, возможно, мне придется уйти из карьеры героя или самое худшее — медицины, чтобы скрыть потенциал моей причуды. А страшнее всего было то, что мои братья также могут унаследовать причуду матери и иметь точно такой же потенциал, а возможно, даже намного больше. Каждое последующее поколение становится сильнее предыдущего — это действительно пугает. Если дети будут обладать причудами, которые могут серьезно навредить окружающим, возможно кризис, который произошел сто лет тому назад, вновь повторится и мне абсолютно не хотелось его лицезреть. Слишком много зла случится, если люди будут бесконтрольно пользоваться своими причудами, и страшно даже подумать о том, чем это может кончиться.       В дальнейшем разговор у нас как-то не клеился. Изуку попытался поднять мне настроение, рассказывая, как прошла спасательная операция, сколько ребят пострадало во время атаки злодеев и конечно же меня обрадовали новостью о том, что мои родители приедут завтра, так как оказывается, я провалялась без сознания целые сутки. Тоже менее воодушевляющая перспектива, учитывая, что из-за случившегося они могут быть настроены категорично против школы и всё это грозит тем, что я уйду с геройского факультета. Мне бы конечно же порадоваться, вот только внутри всё было так мерзко. Мне не нравилась мысль о том, что я могу уйти из геройской профессии. Что-то внутри меня подсказывало, что мне здесь место, и я должна быть именно здесь, что должна помогать Мидории. Однако я не хотела быть здесь, это не было моей целью в жизни и состояние напоминало такую ситуацию, когда ты идёшь на работу, которую ненавидишь всей своей душой, но это единственная работа, которую ты можешь себе позволить. Она тебя кормит, даёт тебе деньги, чтобы ты жил дальше. Я лишь надеюсь, что родители смогут понять мое желание учиться на геройском факультете. Всё же я не сильно пострадала в этой атаке. Возможно, это поможет родителям немного успокоиться, и мы решим эту ситуацию мирным путем.       Вскоре мои посетители поняли, что я чувствую себя не слишком хорошо, поэтому оставили меня наедине с моими мыслями. И опять я решила, что сон лучшее лекарство, и мне даже не потребовалось поудобнее устроиться на своей кушетке, чтобы мигом заснуть. И в этот раз я поспала довольно неплохо и, если мои биологические часы не врут, около четырех часов. Также я заметила, что пока спала без задних ног, мне успели поставить капельницу, которая была наполовину пуста. Ну и почувствовала себя намного лучше. Не знаю, виновата ли в этом капельница или то, что я как следует поспала, но пока чувствую себя как огурчик. Капельнице не потребовалось много времени, чтобы закончиться, и перед тем, как она полностью ухнула в мои вены, я нажала кнопку вызова медсестры. Медсестра оперативно её убрала и сказала, что доктор сейчас подойдёт. На этот раз доктор был другим. Это была женщина приятной наружности, которая сказала, что мой временный опекун ждёт меня комнате ожидания и что мне следует примерно неделю проверять свое состояние в медицинском пункте в академии.       Ну, это не проблема. Я согласно покивала головой и заверила, что я крайне ответственный человек и своим здоровьем пренебрегать не буду. В принципе, я не врала и действительно собиралась каждое утро прямо перед уроками являться перед ясными очами школьной медсестры, но, так как я не ищу неприятностей, они ищут меня. Поэтому моё здоровье всегда находится под угрозой. Что-то мне не повезло в моей новой жизни, в прошлой я хотя бы была абсолютно здоровым ребёнком, а здесь постоянно натыкаюсь на какие-нибудь опасные для жизни ситуации. Ну прям какая-то напасть.       Дальнейшее времяпровождение для меня слилось в серый унылый пейзаж, где я муторно отвечала своей опекунше, что со мной все в порядке, что я прекрасно понимаю, что нельзя рисковать собой, и приняла поздравление о том, что прошла боевое крещение огнем и медными трубами. И конечно же мне опять напомнили о том, что мои родители завтра где-то в середине дня приедут ко мне в гости и поднимут вопрос о том, буду ли я учиться дальше в академии. Опекунша также выразила своё мнение о том, что пусть я и проблемный ребёнок, но геройская профессия мне очень даже подходит. И я надеюсь, что этот аргумент подойдет для моих родителей.       Наверное, мне очень сильно захотелось спать, именно потому, что я не хотела думать о том, как буду оправдываться перед своими родителями. Но если честно, я очень хотела их увидеть. А моих близняшек ещё больше. Тем более, уверена, что мои друзья из Америки не упустят шанса передать несколько весточек через родителей, всё же мама с папой довольно общительные люди и мои друзья довольно часто были у меня в гостях и совершенно не чувствовали себя не в своей тарелке. Что довольно удивительно, так как вид моего отца довольно пугающий или это он только на меня действует?       На следующий день, когда я проснулась и умылась, чувствовала себя разбито. Не физическом плане, а в эмоциональном. Пожалуй, в больнице я ещё не полностью поняла, что произошло. Возможно, из-за того, что я восстанавливалась, мой эмоциональный план несколько снизился и это не дало моим мыслям словно тараканам пробежаться по самым глубоким потемкам моей души, чтобы вызвать самый настоящий хаос и разруху. Я даже ногти на руках от волнения стала грызть. Я никогда такого не делала, а теперь грызу их едва ли не до мяса, пытаясь успокоить свои расшатанные нервишки. Вот чувствовала моя попа, что поступление в UA будет наполнено потом и слезами и ведь не ошиблась, падла! Действительно так оно и оказалось.       А впрочем, это всё лирика, как говорится, от любви не уйдешь. Вот и я встречу с родителями тоже не смогу пропустить. Конечно было бы лучше, если бы они прибыли с утра, и мы решили все вопросы, так сказать, не отходя от кассы, но нет, мне нужно было в начале зайти к Исцеляющей девочке, затем просидеть уроки, когда голова абсолютно была занята не тем, чем требовалось, и только потом дождаться, когда по громкой связи придет сообщение о том, что директор ждет меня в своем кабинете.       Оно и дураку понятно, что любой на моем месте был бы взвинченный до предела. Я даже представить себе не могу, насколько нужно быть безэмоциональным, чтобы не реагировать на такую ситуацию. Вон Мидория, когда узнал, что сегодня приедут мои родители, так сказать, с корабля на бал, чтобы разбираться во всех ситуациях, где побывала моя тушка, крепко сжал мое плечо и пытался жалко улыбнуться. А ведь обычно Изуку пытается изо всех сил меня подбодрить, но, если даже у него слов на это не нашлось, что уж говорить про меня.       Завидую я своему классу: рассказали родителям, как они применили свои способности против злодеев, те их по головке погладили и осталось им только судачить об этом примерно ещё пару недель, а потом и вовсе об этом забыть, как о страшном сне, а может быть и о хорошем, это кому как. А вот мне же такого счастья не светит. В копилку настроения не добавляло радости, что моя наставница всё ещё в тяжёлом состоянии. Исцеляющая девочка сказала, что она скоро поправится, но как говорится, она не будет моим щитом против родителей.       Удивительное дело, она заварила эту кашу, а теперь я её расхлёбываю без её помощи! Замечательная у меня учительница. Как говорится, за меня стоит стеной. Ага, стена из пенопласта. Я конечно не виню её, что она попала под столь подлый удар злодея, но всё же… Обидно мне, ой как обидно. И вроде я взрослая девушка, которая не одну жизнь живет на этом белом свете, но я все чаще задаюсь вопросом, а я вообще хоть когда-то взрослела? Недаром же говорят, что все взрослые — это хорошо замаскированные дети. Я видимо просто всю жизнь очень хорошо маскировалась под взрослого или, наверное, потому что на меня просто не скидывали настолько огромные проблемы, а ведь у некоторых сдают нервы просто от того, что у них кофе с утра на любимую блузку вылился. А я смотри-ка вполне себе бодрячком держусь. Хотя я дважды на тот свет едва не попала и это только за этот месяц. А когда я стану профессиональным героем, что же будет тогда? Я буду каждые пять минут расставаться со своей жизнью?       А в классе всё галдели и галдели. Жаль, я тоже так не могу, хотя очень сильно хотелось. Вот просто чисто по-человечески подойти к девчонкам, сесть попой на парту и, покачивая ногой, болтать о том, как я хорошо смотрелась в телеке, хотя, промелькнула там всего несколько секунд. Но нет, меня там не было, это во-первых, а во-вторых, навряд ли девочки будут со мной болтать столь непринуждённо. Я ведь так и не извинилась перед Кьёкой и Момо, наверное, после встречи с родителями я так поступлю, возможно, это будет последнее, что я смогу сделать перед тем, как покину академию. И пока я предавалась меланхолии, старательно не обращала внимание на то, как некоторые из одноклассников на меня косо поглядывали. Прозвенел звонок на урок. Ребята тут же загалдели на тему «Кто будет вести уроки»?. По-хорошему, наш классный руководитель сейчас лежит на внеплановом больничном и мне сказали, что вроде его состояние достаточно стабилизировалось. Однако ему советуют не перенапрягаться, поэтому оставили дома. Поэтому по сути его должны будут заменить. Я лишь надеюсь, что это не будет Полночь. Её уроки сами по себе довольно интересны, но учитывая то, что половина класса — это сплошные кобели… Это просто какой-то ужас.       Я понимаю, что у неё специфическая причуда, и она наслаждается своей сексуальностью, но её костюм полная безвкусица. Уж не знаю, кто ей посоветовал его сделать, но думаю, что тех, кто посоветовал ей его переделать, стало в разы меньше, потому что они получали в бубен. И я почему-то не хочу оказаться среди этих несчастных, поэтому и я старательно молчала. И вообще женщины ревнивы по своей сути, особенно, когда дело доходит до их любимой одежды, а геройский костюм это вообще святое. Я и на Бакуго без смеха смотреть не могу. Меня всё время подмывает сказать: «Может, ты свою нелепую маску снимешь? И вообще, тебе желательно хорошо поработать над своим костюмом». Да и Киришима тоже хорош. Это просто издевательство над чувством стиля и адекватности! Шестерёнки на руках и непонятная нитка поперек мускулистой груди? Я просто промолчу.       А вообще, это неплохое отвлечение, если подумать о том, насколько наш класс нелепо выглядит в своих героических костюмах. Можно хорошо так поржать про себя. И это я ещё в мягкой форме рассказала Изуку о том, что ему стоит поработать над чувством стиля геройского костюма. Его обычный зелёный спортивный костюм поверх довольно неплохих спортивных перчаток и красных ботинок… Ну, явно не в тему. Кстати, Мидория сказал, что уже разрабатывает новый костюм, надо будет взглянуть на эскизы и внести правки. Зная Изуку, это просто жизненно необходимо, он больше думает о практичности, нежели об общем виде.       Стоит только припомнить нашу ссору, когда мы разговаривали о костюме Всемогущего Золотого века. Пожалуй, это была одна из самых крупных ссор на моей памяти. Ну что я могу сделать, если его костюм красного цвета с кругами явно не шёл Всемогущему, поэтому неудивительно, что он был не сильно популярен. Всё же синий цвет ему очень идёт, и вообще, когда он только начал свою геройскую практику в Америке у него был самый шикарный костюм. Нужно будет ему сказать об этом при следующий нашей встрече и нужно не забыть взять расчёску из слоновой кости. Говорят, она может распутать даже самые безнадежные колтуны. Да, так я и поступлю.       Однако моё приподнятое настроение длилось недолго, так как в класс вошел наш классный руководитель. Если не считать, что у него загипсованы руки, выглядел он вполне неплохо. Мне вообще на приёме Исцеляющая девочка сказала, что состояние нашего классного руководителя для геройской профессии вполне себе обычное дело, поэтому она не видела причины для того, чтобы директор оставил его дома на больничном. Видимо, Айзава-сенсей подумал точно так же, поэтому припёрся обучать нас, неразумных детишек, уму-разуму. Что я могу сказать, я очень сильно уважаю этого человека, особенно зная, что у него и так своих проблем достаточно, так как он совмещает геройскую профессию с преподавательской. Я бы на его месте воспользовалась хотя бы одним днём, когда буду освобождена от работы в академии и желательно от подработки профессиональным героем.       А вот класс, если честно, сильно удивился тому, что наш классный руководитель сегодня пришёл на работу. Даже у Изуку слегка приоткрылся рот, и конечно же посыпались вопросы по типу «Как же так! Вас сильно ранили! Вам нужно лежать и отдыхать, а вы пришли сегодня на работу и будете перенапрягаться! Подумайте о своем здоровье и вообще вы давно не молодой». Довольно забавно звучит, если так подумать. А ведь учитель не очень старый, ему не больше тридцати, ну, тридцать два или тридцать три… Вполне себе нормальный такой возраст, когда ты не считаешься зелёной соплей и в то же время ещё не старый пень трухлявый. Поэтому удивляться тому, что вполне себе здоровый, но слегка не выспавшийся мужчина пришёл на свою работу, чтобы получить законные денежки. Поэтому нашего учителя словно наседку окружили и всячески намекали, что ему здесь не рады. Особенно старалась мужская половина класса, оно и понятно, все хотят увидеть героя рейтинга восемнадцать плюс.       Учитель конечно в своей манере поблагодарил нас за заботу о его здоровье. Что-то по типу «Моё здоровье вас не должно никак беспокоить и вообще, рано расслабляться, потому что битва ещё не закончена». И вот тут затряслись мои поджилки, почувствовав неприятности. В очередной раз. Мне бы уже привыкнуть, но к неприятностям вообще привыкнуть тяжело, уж скорее с ними можно смириться и просто понимать, что они могут в любой момент оказаться на твоём пути.       Неприятностью оказалось объявление о том, что спортивный фестиваль в UA начнется совсем скоро. Учитывая, что мои родители явно не будут здесь тусовать все двадцать четыре часа, вполне возможно, что они останутся как раз-таки на фестиваль. Этот фестиваль может оказаться последним, что я увижу перед тем, как родители увезут меня обратно в Америку или может оказаться первым, где я буду выступать на публику перед орлиным глазом всей семьи. Ситуация конечно не ахти, с какой стороны ни посмотреть. А вот мой дорогой Мидория этому конечно же обрадовался. Оно не удивительно — это шанс доказать, что он чего-то стоит, и вообще фестиваль UA это мероприятие, которое является чем-то вроде Олимпийских игр, которые были в моё время, когда нужно показать себя с самой лучшей стороны.       На этих мероприятиях всегда есть папарацци, а также довольно серьезные бизнесмены, которые будут высматривать потенциальных героев, а после самого фестиваля, который длится всего один день, будут раздавать приглашения в частные геройские компании. Ученики будут набирать столь необходимый опыт, а взамен владельцы геройских компаний будут за ними наблюдать и, если приглашенные ученики их ожидания полностью оправдывают, примут тех в геройскую компанию в дальнейшем уже не как учеников, а как полноценных работников.       Именно с таких вот мероприятий и частных стажировок начинается геройская профессия, где молодой студент набирается опыта, а затем делает последний шаг в своей жизни, что разделяет её на до и после. Если ученик полностью утвердится в своем желании стать героем, он и дальше будет стремиться закончить UA и тёплое местечко под солнцем в принципе ему будет гарантировано. Однако, если практика ему не понравится, и он разочаруется в геройской профессии, он найдёт более приемлемую профессию, которая сможет удовлетворить его внутренние потребности. В принципе, эту тему мы с Изуку подымали, так что я не удивлена, что Мидория сейчас лихорадочно продумывает, как с наилучшей эффективностью подойти к геройскому фестивалю в UA.       Этот вопрос волновал и меня, так как моя наставница, по словам Исцеляющей девочки, ещё примерно три дня будет на больничном, и не факт, что после этого она выйдет и сразу же примется меня тренировать. Так что выползает такое маленькое препятствие в виде… А кто будет меня вообще тренировать? Нет, я понимаю, что можно заняться самостоятельной подготовкой, но моя причуда предполагает, что за мной будет тотальный контроль, чтобы я ничего нигде не сломала или, не дай Бог, вообще не поранилась. Плюс мне нужна большая обширная площадка, которую во дворе моего дома нигде не найдёшь… Хотя нет, площадку-то найти можно, она просто мне не подойдёт, поэтому, видимо, придётся поднимать вопрос о том, чтобы завести внеклассные кружки. Я даже знаю, как это дело провернуть.       Так как до фестиваля осталась примерно ещё неделя, в эту плодотворную неделю нам дадут выходные. Нам нужно будет подтянуть своё физическое и моральное здоровье, что означает необходимость устроить внеклассный кружок, чтобы на вполне законных основаниях одолжить у академии все геройские площадки.       И пока я предавалась своим мечтам и грезам о том, как буду во всю таранжировать площадку Гамма, так как она городского типа и одна из самых наилучших по моему мнению, по громкой связи раздался голос, который говорил о том, что директор желает видеть мою бренную тушку в своем кабинете. В голове тут же заиграла песня: «Пам-пам-папам-папам-папам. Как говорится, от судьбы не уйдешь.       Делать было нечего, поэтому я встала и пошла в кабинет директора. Ну и конечно же я понимала, что в этом кабинете меня ждёт встреча со своими родителями, и я не прогадала, потому что даже не дойдя до кабинета, я почувствовала ауру искреннего гнева и недоумения. И у кого, как не у моих родителей, могут быть столь яркие и противоречивые эмоции. Если честно, я даже в кабинет не хотела заходить, потому что мне казалось, что, если я открою дверь, моя жизнь перевернется с ног на голову в очередной раз, а это так тебе ощущение, скажу я вам. Но вечно стоять перед закрытой дверью я не могу. Поэтому, скрепя сердце, я её открыла. Даже постучать забыла, настолько всё внутри меня сжалось от ощущения неизвестности. Хотя картина, которая предстала перед моими глазами была вполне себе мирной.       Родители сидели на удобных креслах напротив стола директора и о чём-то говорили светским тоном. Даже тон голоса моей матери, которая очень эмоциональный человек, и не думал подняться хотя бы на пару лишних децибел. У меня закралась мысль о том, что мои родители наверно обожрались валерьянки и теперь от её передоза вообще не могут ничего почувствовать, так как их окутала аура умиротворения. Ну и конечно же моё прибытие директор сразу же заметил и прервал беседу с родителями, указывая на то, что я появилась в этом кабинете, и теперь меня можно отчитывать по полной программе.       Ну, по крайней мере, я так думала. На самом деле родители тут же подскочили со своих удобных кресел и начали меня обнимать. Хоть один бы из них заикнулся о том, почему я рисковала своей жизнью. Но нет. Посыпались вопросы: «Как я себя чувствую? Хорошо ли мне живётся? Как дела у Изуку?». И мне очень верилось в то, что они старательно избегают тему об инциденте с Бакуго и нападения злодеев на комплекс, в котором проходили наши занятия. Интересно, к чему бы это?       — Эмиль-сан, Одетта-сан. Я бы хотел поговорить с вами и вашей дочерью до того, как придут родители Бакуго Кацуки, и мы будем решать вопрос об инциденте, произошедшем на занятии Всемогущего. Ваша дочь уже высказала свое мнение, но учитывая недавний инцидент с проникновением злодеев на территорию академии, я бы хотел вновь узнать мнение моей ученицы о том, что она планирует делать в дальнейшем, — У… Хитрый козел, знает ведь, что я не хочу уходить из академии, вот и давит на родителей, но ничего, я не жлоб и вновь всё повторю.       — Мама, Папа, я знаю, что была категорически против моей учебы в академии, но я ошибалась. Я не хочу уходить из академии, потому что мне здесь нравится. Учителя хорошие и они рисковали жизнью, чтобы нас защитить, а карьера врача… Я не хочу быть героем, который спасает людей от злодеев, я хочу быть героем, который спасает людей от ранений, которые они получили из-за злодеев. Я хочу стать как Исцеляющая девочка и Тринадцатая. Случай со злодеями лишь усилил это желание. Прошу… Не забирайте меня в Америку, — я низко поклонилась родителям, выражая свое смирение. Всё, что я хотела сказать, я сказала, дальнейшая моя судьба была в руках родителей.       — Веста, доченька моя, ты уверена? Когда мы узнали о твоей травме на занятиях… Поняли, что пусть мы и отправили тебя в эту школу без твоего согласия, но мы беспокоились о том, что, если ты перестанешь тренировать свою причуду, твоё состояние может ухудшиться. Твоя наставница уверила нас в том, что это наилучший выход, поэтому…       — Мы абсолютно не поверили тому, что твоя наставница нам сообщила, когда на занятии твой друг детства тебя ранил. Мы даже не думали о том, что виновата школа, ведь мы знали нрав Бакуго Кацуки и ожидали, что у тебя будут с ним конфликты. Но чтобы он настолько серьезно тебя ранил… Мы с матерью такого даже в кошмарных снах не могли себе представить. О том, что случилось два дня тому назад мы узнали только сегодня, и перед тем, как ты вошла, директор нам объяснил всю ситуацию. Мы решили, что узнаем твоё мнение и только после этого выскажем собственное.       — Девочка моя… Я знаю, что мы поступили крайне подло и теперь мы видим, что это ещё и было крайне опасно. Возможно, ты передумаешь и всё-таки мы уедем в Америку. Мы подадим документы в любой колледж, который ты скажешь, у тебя талант быть врачом. Нам очень жаль, что так произошло, но… Просто как человек понимаю, что есть желания, которые человек принимает за себя, но как мать… Я боюсь, что в этой академии может еще что-нибудь случиться и я могу вновь услышать дурные вести о том, что тебе снова навредили. Почти с самого твоего детства я наблюдаю за тем, как раз за разом ты подвергаешь свое здоровье опасности… Нет, просто почти физически больно, так же, как и морально. Пожалуйста, подумай ещё раз, возможно, мы сможем пойти в другую геройскую академию, только уже в Америке, — и я видела, что мать буквально готова заплакать, но держится перед отцом и передо мной, но моё решение железное, если мне будет суждено остаться, то я сделаю всё, что в моих силах, чтобы родители не забрали мои документы и не отвезли в Америку.       — UA — самая лучшая школа героев во всём мире. Я люблю Японию и не хочу уезжать обратно в Америку. Здесь у меня есть друзья; я знаю, что моя помощь ещё не раз пригодится Изуку… Я хочу попробовать. Хочу попытаться стать героем, который будет не только защищать, но и исцелять. Для меня это большие возможности, если я покажу себя на геройском фестивале. Лучшей возможности я больше нигде не найду и в одном вы были правы — если я перестану использовать свою причуду, велика вероятность того, что я вновь начну эмоционально выгорать. Я не хочу уезжать. Я хочу пройти этот путь до конца, но я приму ваше решение, и если оно будет против моей учебы в UA, я это приму и поступлю в медицинский, как и хотела до этого, — последние слова я говорила шепотом, чувствуя, как противный комок застрял в горле и слезы стали душить так, что стало больно говорить.       — Возможно, еще рано говорить о том, что ты готова стать героем, пока у тебя не было геройской практики. Веста, ты моя дочь и я желаю тебе только самого лучшего, поэтому мы возобновим этот разговор после твоей геройской практики. Если ты так же будешь настроена на дальнейшую учебу в академии UA, мы с твоей мамой уедем обратно в Америку, а пока мы будем внимательно приглядывать за тобой, — я от услышанного удивленно вскинула голову, пытаясь переварить то, что только что мне сказали.       — Вы останетесь в Японии на столь долгий срок?       — Чуть больше одного месяца. Мы с твоей мамой взяли внеплановый отпуск за свой счёт. Не волнуйся, деньги сейчас не проблема, а вот в твоей квартире будет слегка тесновато, — не знаю почему, но последнее предложение буквально вырвало из меня истерический смех…       — Нужно будет временно подыскать ещё одну съёмную квартиру, потому что моя маленькая однокомнатная квартирка не резиновая и для пятерых человек там будет очень тесно, — не знаю почему, но меня так и распирало чувство радости и горя одновременно. Кажется, мне вновь нужно будет посидеть под капельницами с гормонами счастья, иначе чувствую, моя и без того хрупкая психика вот-вот может разлететься на тысячу маленьких осколков.       — Мы уже думали об этом, и пока ты была на уроке, мы уже подыскали вполне себе приличную трёхкомнатную квартиру в центре города. Однако, если ты захочешь остаться в своей однокомнатной квартире, мы будем не против, — не против, да? Так почему мне в его голосе слышится железное «Нет, ты уезжаешь с нами, а о своей квартире можешь забыть»? Не могу я понять их логику, а, возможно, дело в ситуации в общем? Они уехали из Америки, узнав, что их дочь лежит полуживая из-за травм, полученных во время занятия, а когда их самолёт касается колесами земли они узнают новость о том, что в школу, где она учится, ворвались злодеи как раз-таки в то самое здание, где у неё проходили занятия. Я могу понять их эмоциональный шок. Удивительно, что они вообще подумали о том, что я могу быть против и даже успели подыскать квартиру. А ведь это огромная денежная проблема: мало того, что нужно заплатить за квартиру, так нужно заплатить за еду и обеспечить близняшкам небольшое развлечение, так как детского садика не предвидится. Тут даже непонятно кому хуже родителям или мне.       — Конечно же я с вами буду, и я рада, что вы придете на фестиваль.       — Я рад, что вы решили одну проблему, но нам нужно еще решить вопрос о том, что делать с Бакуго Кацуки, — Ну да, как мы могли забыть о директоре. Удивительно, что при его примечательной внешности, о его присутствии в одной комнате можно очень легко забыть.       — Моё мнение насчёт наказания Бакуго Кацуки так и не изменилось, а дальнейшее оставляю на рассмотрение родителей. Я могу идти на занятия, директор? — а собственно, чему удивляться? Я своё мнение высказала, а вопрос о моем дальнейшем обучении всё ещё висит над головой. Разговаривать с родителями Бакуго у меня не было абсолютно никакого желания. По-хорошему, нужно держать нейтралитет. В дальнейшем, возможно, мы даже вернемся к привычному нам поведению, но у меня своих проблем хватает и на проблему Бакуго мне сейчас совершенно плевать, я лишь надеюсь, что, когда родители Бакуго придут, меня опять не вызовут на ковер, чтобы смотреть на все это безобразие и не иметь право голоса.       — Если твои родители не против, ты можешь идти на занятия, — я посмотрела на родителей и отец кивнул головой, отпустив меня восвояси. Если честно, я почувствовала такой прилив счастья, когда вышла прочь из кабинета директора. Наверное, потому что проблема по сути не была решена, она наоборот набирала свои обороты.       Разговор вышел довольно коротким, поэтому я даже успела заполнить заявку на участие в фестивале, а Айзава-сенсей рассказал то, как будут проходить испытания, по каким критериям нас будут оценивать и что примерно от нас будут ждать. Ну, еще нам напомнили о том, что экипировку нам никто не даст, поэтому мы оденем спортивную форму, которую и так терпеть не могу. Во время других занятий Изуку пытался расспросить меня путём маленьких записок о том, что произошло в кабинете директора, на что я честно ответила, что ничего не было решено и пока директор отпаивает родителей чаем с валерьянкой, чтобы они не подрались с родителями Бакуго, когда те придут.       Кстати говоря о птичках. Я посмотрела на довольно угрюмое выражение лица нашего блондина и весь его вид говорил о том, что он явно будет не рад встрече моих родителей с его родителями. Видимо, мать Бакуго очень решительно настроена отстоять честь своего сына, поэтому вся надежда только на отца Бакуго, как на главу семьи, но можно ли на него положиться тот ещё вопрос.       В дальнейшем наши уроки прошли вполне себе мирным путем, пока по радио голос не объявил, что уже Бакуго Кацуки директор желает видеть в своем кабинете. Тут и гадать не приходилось о том, что родители Кацуки приехали и теперь вопрос об исключении Бакуго из школы вновь стал актуальным. Вот я понять не могу, а причём тут дети — это вопрос касается исключительно родителей провинившихся. Зачем тянуть сюда главных виновников, которые своё мнение уже выразили, я просто не понимаю. Как будто от того, что мы будем стоять рядом и выслушивать крики, претензии и прочее что-то изменится. Лучше не портить никому настроение и оставить это всё за закрытой дверью кабинета директора. Когда Бакуго вышел из кабинета мне на парту прилетела очередная записка от Изуку о том, почему только Бакуго вызвали в кабинет директора, а не нас двоих. На что я ответила, что заранее попросила своих родителей не вмешивать меня в эту ситуацию, а своё мнение я уже высказала родителям и директору, так что повторять все как попугай у меня нет никакого желания. На что прилетела ещё одна записка с вопросом, что именно думает обо всём этом Бакуго?       Вот здесь я реально задумалась. Ведь несмотря на то, что прошло почти две недели с момента, как Бакуго серьезно ранил меня на занятии, мы так толком и не поговорили. Он вообще довольно тихо себя всё это время вел, и класс забыл об этом. Единственное, что напоминало обо всём этом — то, что мои родители приехали, и то, что мы друг друга стали ну, мягко говоря, игнорировать. Раньше такого не было, хотя бы раз в час, но мы находили тему, чтобы перекинуться парой тройкой колких фраз, а при хорошем настроении могли вести беседу о погоде. За всеми этими волнениями я даже не подумала о том, что нам действительно нужно поговорить и даже если не решить этот конфликт словесно, то хотя бы узнать, кто что думает об этом.       Да, на словах я могу сказать, что его простила, но кто знает, возможно, я на него затаила обиду и буду ждать момента, как бы ему отомстить. По крайней мере, об этом может подумать Бакуго, потому что знает, что обычно я обид не прощаю. Бакуго слеплен из такого же теста, как и я. Он насмешки в свою сторону мне никогда не прощал, а я очень любила прикалываться над ним. Как человек Бакуго неплохой, у него и цели в жизни довольно хорошие, но его нрав очень многое портит. Я просто не люблю таких людей, но не намерена ему вредить. Я никогда вообще не хотела ему вредить, более того у меня есть своеобразное уважение к этому человеку. Да, он может издеваться над Изуку, может быть грубым, но при этом всём он будет горой стоять за своих друзей и одноклассников, он не побоится рискнуть своей жизнью ради них… Ради нас. Он откинет свои обиды, если мне будет угрожать опасность, и я знаю точно, что он никогда не бросит меня в беде. А этим качеством может похвастаться малое количество людей. Это очень редкое качество, особенно учитывая, какой крутой нрав имеет Кацуки.       Если так подумать, я никогда не удивлялась тому, как Изуку восхищается своим другом детства. Более того, я это приняла и больше не пыталась лезть в их дружбу. Я скорее смягчила углы крутого характера Бакуго, привлекая часть его внимания на себя, чтобы Изуку не так сильно доставалось. Поэтому мы так часто дрались, да и все наши отношения между друг другом очень сильно напоминали дружеское соперничество. Я до сих пор помню один эпизод из моего детства, когда на нашу детскую площадку пришли более взрослые дети из другого двора и пытались нас выгнать. Тогда мы с Бакуго и его компанией встали плечом к плечу, чтобы выгнать их. А ведь на тот момент у меня причуды гравитации ещё не было и по сути я была балластом, но Бакуго промолчал, более того, он тогда стукнул кулаком об мой кулак и сказал, что мы хорошо поработали.       Странно, что несмотря на то, что у нас были хорошие воспоминания друг о друге, но почему-то спустя столько лет после разлуки мы решили устроить неплохую такую ссору, с последующей дракой, которая привела к такой ситуации. Я рада, что родители пока дадут мне возможность остаться в Японии и продолжать свою учебу, но… Больше откладывать свой вопрос о разговоре с Бакуго не имеет смысла. Как бы смешно это ни звучало, но я считаю его своим другом и не хочу терять эту дружбу. Надеюсь, Бакуго думает точно так же, а если нет, то хотя бы не держит на меня обиду, чтобы в дальнейшем это не привело к неприятностям. Ну, и Изуку надо сказать, чтобы он перестал игнорировать Кацуки, потому что я верю, что ему тяжело разрываться между мной и Бакуго. Даже если мы не поладим друг с другом, это не повод, чтобы он выбирал между мной и им.       Глубоко вздыхаю, пытаясь сосредоточить своё внимание на уроке. Оказывается, я тот еще эгоист — погрязла в своих собственных проблемах и не думаю о том, что они есть и у других. Надо бы извиниться еще раз перед Изуку за своё поведение. Где-то под конец урока мне опять на парту прилетела записка, и я с недоумением посмотрела на Мидорию. Мне казалось, что мы решили все вопросы, но Изуку, видимо, что-то ещё хочет у меня уточнить. В записке спрашивалось, придут ли мои родители в гости к нему и его матери, и, если честно, это был довольно интересный вопрос. Я пожала плечами, говоря этим Изуку, что я понятия не имею, хотя если честно, я попытаюсь уговорить родителей на эту встречу. Они к Инко-сан очень хорошо относятся. Я думаю, что это поможет им смягчить некоторые неприятные ощущения после разговора с директором, и Инко-сан с Изуку будут рады познакомиться с моими братьями. Да тут я сама невольно улыбаюсь, представляя, как буду тискать спустя несколько месяцев два комка счастья. Какими бы ни были эти два озорника, я их искренне люблю, несмотря на все их проказы.       Однако Бакуго очень быстро вернулся назад и, судя по его виду, разговор ему абсолютно не понравился. Я более чем уверена, что он сказал что-то грубое в ответ своей матери и они решили продолжить без него. Может, оно и к лучшему, что его там не будет. Обычно взрослые разговоры очень сильно не нравятся детям. Так как до конца урока осталось меньше пятнадцати минут я решила, что небольшой записки для Бакуго будет вполне достаточно, а затем мы сможем поговорить с ним обо всем наедине после школы. Поэтому я написала, что не стоит расстраиваться из-за родителей, как моих, так и его. И если у него будет желание, можно поговорить либо на перемене, либо после уроков. Записка оперативно пошла по рукам и вскоре нашла своего адресата. Лицо Бакуго было слегка удивленным, а когда он её прочитал, его глаза были похожи на две тарелки. Он видимо не ожидал, что я его поддержу и более того, захочу с ним поговорить. Отвечать Бакуго не стал, он просто посмотрел на меня и кивнул, выражая своё согласие на предстоящий разговор. Поэтому, когда прозвенел звонок, Изуку ушел вместе с Иидой и Очако без меня в столовую. Одноклассники вошли в положение и довольно быстро ушли из класса, поэтому нашему разговору никто не мешал. Если честно, мне было крайне неловко разговаривать с Кацуки, но переборов себя, я решила, что вряд ли Бакуго начнет разговор первым, поэтому я взяла всю инициативу на себя.       — Бакуго, я хочу извиниться перед тобой. В тот день я повела себя как последняя свинья и признаю, что специально хотела тебя вывести из себя. Я не виню тебя за то, что ты тогда очень сильно разозлился и.… — я хотела сказать напал на меня, но слова упрямо не хотели слетать с моего языка.       — Чуть тебя не убил? — судя по голосу Бакуго, у него крайне паршивое настроение. Удивительно, что он даже не пытается огрызнуться и как по мне вполне себе любезно отвечает на вопросы.       — Ну, я надеюсь, что у тебя не было такого желания, да и убить меня, как мы уже выяснили, довольно тяжело… Если честно, я даже не ожидала того, что ты так отреагируешь. Я знала, что могу уйти с этого занятия с переломами или разбитым носом, как обычно у нас случается из-за ссор, но тогда, по правде говоря, я сильно испугалась.       — В этом ты не была одинока, — сказал Бакуго, и глубоко вдохнув, стал аккуратно массировать свои виски, иногда растирая закрытые глаза.       — Так… Так ты тоже тогда испугался? — я с шоком посмотрела на блондина.       — А как мне нужно было отреагировать на то, что ты уехала из Японии тощим скелетом, у которого всё болело, а приехала вполне себе здоровой, так ещё и наносила удары с силой, что кости трещали?       — Ты ведь никогда ничего не боялся. Почему ты испугался меня?       — Я испугался не тебя и твою причуду, а твоё бесящее до белого каления упорство. Ты такая же, как и Изуку, не знающая меры в своих стремлениях. Любой бы на твоём месте плакал и жаловался на то, что жизнь несправедлива, но ты умудрилась не только выбраться из этой ситуации, но еще и стать намного сильнее, чем я. Как не может бесить понимание того, что твой соперник, у которого еще с детского садика была лишь причуда исцеления, приезжает спустя десять лет в Японию намного сильнее меня, у которого не было за все десять лет никаких проблем. Я знаю, что ты считаешь меня невероятно гордым человеком, но я не дебил и прекрасно осознаю, что чтобы быть сильным, нужно тренироваться. И я тренировался. Тренировался, не покладая рук в учебе, в спорте, и внезапно ты приехала и просто показала мне, что все мои достижения не стоят жалкого гроша. Показала, что я слабак. И так было с самого детства. Когда ты только пришла в детский садик я сразу понял, что ты отличаешься от других. И дело даже не во внешности и в том, что ты строила из себя невероятно умного человека. Дело было в твоём поведении в целом. Я видел, как ты не интересовалась ничем из того, чем интересуются обычные дети, и пусть я не понимал о чём ты говоришь, я прекрасно знал то, что ты понимаешь больше, чем мы все вместе взятые. И меня бесило то, что ты не считала мою причуду сильной. У тебя всегда находился ответ, чтобы показать, что я ничто без своей причуды. Меня всегда хвалили, всегда говорили, что я стану героем, но ты этого не делала. Наоборот, ты всячески пыталась доказать, что они не правы. И в той ситуации ты мне доказала, что права. Родители считают, что только ты виновата в том, что произошло и меня искренне, от всей души, бесило твоё поведение! Как будто ничего не произошло! Меня бесила твоя жалость!       — Я никогда не жалела тебя, Бакуго!       — А как мне ещё воспринимать ситуацию, когда я тебя едва не убил, а в ответ слышу, что ты не держишь на меня зла? И что ты не хочешь, чтобы у такого человека, как я, поломалась карьера из-за того, что я вылечу из этой школы? Что это, разве не жалость?       — Я считаю, что ты герой, как бы я не относилась к тебе предвзято, я никогда не отрицала того, что у тебя сильная причуда и что у тебя есть геройские стремления.       — Только вот и я всегда слышал от тебя в ответ, что я отвратительный человек, который абсолютно не подходит на роль героя, — а вот на это нечего сказать. Ведь по сути, я действительно считала его героем, но когда всерьёз не задумалась о том, что говорила, то поняла, что при нем никогда не говорила о том, что вижу в нём героя.       — Но я никогда не считала тебя злым человеком. Просто твоё поведение всегда словно в насмешку пыталось доказать мне, что моё мнение о том, что из тебя получится хороший герой, просто полет моей фантазии. Ты всегда пытался сказать что-то обидное и ты всегда ставил себя превыше других. Я лишь хотела, чтобы ты изменился, но ты, несмотря на все мои попытки, лишь больше мне упорствовал и было очень обидно за Изуку, который страдал просто потому, что восхищался тобой.       — Я всегда пытался доказать тебе, что ты не права. Показать, что ты не идеальна, но потом ты просто уехала и даже не попрощалась, а я думал, что, несмотря на наши ссоры, мы друзья, — и здесь я поняла, что крупно облажалась. Мы уехали в такой спешке, что только семья Мидории знала о нашем переезде, а по приезде в Америку даже не написала Бакуго письмо. А о причине переезда я уверена, что он узнал от Изуку, и о моём состояние тоже через него узнавал. Я ни разу не поздравила его ни с одним праздником, даже с его днем рождения, а ведь раньше я всегда это делала и всегда привозила с папиных командировок ему подарки. Боже, я так сильно облажалась. И когда я приехала первое, что сделала — накинулась на него, вместо того, чтобы просто поздороваться. Неудивительно, что родители Бакуго настаивают на том, что в этой ситуации виновата только я.       — Возможно, это просто издевательство для твоих ушей, но тогда слишком много было проблем, и я просто не подумала об этом. Для меня написать письмо Изуку было пыткой — настолько всё было плохо. Но я никогда не держала на тебя зла и пусть я не считала нас хорошими друзьями, для меня ты всё же близкий человек. Я не говорила это Изуку, потому что не хотела его беспокоить. Родители очень категорично настроены на продолжении моей учебы в UA и, возможно, через месяц, вопреки моему желанию стать героем, меня заберут обратно в Америку. Мама была абсолютно против этого месяца, однако её переубедил отец. Боюсь, что твои родители сделают всё, чтобы на них надавить и забрать меня из Японии. Я сказала родителям, что не хочу, чтобы ты действительно из-за этой ситуации покинул академию, но думаю, что они сейчас не обратят на это внимание, потому что их больше беспокоит моя безопасность внутри академии. Поэтому я сомневаюсь, что они будут настаивать на твоём исключении. Возможно, они даже воспользуются ситуацией, чтобы забрать меня на законных основаниях, потому что директор примет решение меня исключить, — Бакуго посмотрел мне в глаза, будто спрашивая, шучу ли я, но быстро понял, что, во-первых, не время для шуток, а во-вторых, учитывая ситуацию, это вполне себе реальный вариант.       — Ну и заварили мы кашу, да? — я на его слова усмехнулась. Тут и добавлять было нечего. Действительно ситуация паршивая, как для меня, так и для него.       — Что ж, если мне суждено отправиться обратно в Америку, я предлагаю на фестивале выложиться по полной. Обещаю, я покажу всё, на что способна, и буду ожидать от тебя того же!       На мои слова он усмехнулся. Я знаю, что ситуация не решена, но по крайней мере, перемирие между нами — это то, что нам обоим необходимо. Неважно, какое решение примут наши родители, что случится через месяц, по крайней мере, я знаю, что больше не жалею о том, что поступила в эту академию. Ну, а пока можно сходить в столовую и вкусно поесть. Ничего, жизнь на этом не закончится. И знаете, у меня на душе стало немножечко легче, всё же приезд родителей в гости пусть и был вызван неприятностью, но я действительно рада их видеть, и я жду не дождусь встречи с моими младшими братьями. Как говорится, везде нужно искать позитив. Ну, а пока приятного всем аппетита!