***
Дин не философ, но жизнь ужасно сложная штука. Сложная и ужасно несправедливая. Когда человек полон желания жить и страшится смерти, она всё равно может прийти. Прийти в любой момент, даже когда он бежит от нее или просто не готов. Кто-то может построить себе шикарную жизнь, которую можно прожить счастливым и ни в чем не нуждаться, но всё равно умереть не успев ею насладиться, а кто-то может прожить несчастные годы в ожидании смерти, но она не придет до последнего. Это многие люди и называют несправедливостью, но знают ли они какого тем, кто готов умереть и, кажется, уже прыгнули в лапы этой кослявой бестии, но нет... У Дина был план. План, в котором не было права на ошибку, но он допустил ее. Ослабил хватку на клинке в последний момент и тот наклонился.Он должен был мгновенно убить охотника мгновенно и безболезненно, чтобы не дать демонам даже шанс на воскрешение Азазеля, но всё полетело к чертям. На пару секунд, все демоны замолчали и тишину нарушал лишь сиплый хрип умирающего Винчестера. Лезвие попало немного правее сердца, протыкая легкое и причиняя адские мучения. Затуманенный разум успокаивало лишь понимание того, что совсем скоро весь этот беспорядок, боль и страх сменятся темнотой. С каждым мгновением Дин чувствовал, что смерть приближается и просто молился о том, чтобы Адела не успела выжить из него пару литров крови. Всё-таки он проебался. Если из-за этой ошибки умрет и Сэм.. Сэм.. Больше всего в смерти пугало то, что в эти минуты до остановки сердца, приходит равнодушие. Дина это пугает. Сейчас, ему наплевать и на семью и на себя и на весь чертов мир. Остались только пустота и боль. Это то, что называют предсмертной агонией. Боль такая, что даже тот человек, обожающий жизнь, будет готов отдать всё нажитое за смерть, а самоубийца пожалеет о том, что хотел этого. Возможно, таким образом бог наказывает тех, кто жаждет смерти, но тогда почему страдают все? Как только охотник упал на землю, которая медленно начала пропитываться алой жидкостью, Адела была уверена, что всё кончено и охотник мертв, но ее сомнения рассеила сильная дрожь, сравнимая с судорогами бившая окровавленное тело. Улыбнувшись, демон взглянула на Говарда, который сразу понял, что от него требуется. Громила подошел к телу и поднес шприц к бледной коже на шее охотника. За время, которое Винчестеры провели в аду, под ножом Аделы, Говард почувствовал уважение к этим парням. Он отпустил их тогда и собирается сделать то же сейчас. Возвращение Азазеля не принесет ему никакой пользы, а только наоборот. Он принял в этом участие только ради повышения статуса, а появление такой шишки отодвинет его еще дальше от поста правителя ада, ну или хотя-бы главного палача. В общем решение принято. Придерживая сотрясающееся тело, Говард воткнул иглу в шею, нарочно задевая жизненно важную артерию. Набрав полный шприц крови, он отошел от уже не двигающегося Винчестера и передал колбу Аделе, прекрасно понимая, что такого количества будет мало, да и врятли жертва была в сознании, во время взятия. – Пошли, больше из этого брать нечего. – грубо сказал демон, подталкивая, рассматривающего труп Вардиила. – Может, что-нибудь и с этим выйдет. – Адела постучала по стекляноой стенке колбы. – Он точно мертв? – Ровно также как и Азазель. – буркнул Вардиил. Демоны укоризненно посмотрели на него. – Да как ты смеешь? Думаешь, это всё забава? – Адела медленно приближалась к ангелу. – Мы дали тебе объекты для исследований, а ты.. – Я не собираюсь перед тобой отчитываться. Уже через секунду ангел исчез, напоследок плюнув в сторону девушки. – Я убью его. – прошипела демон. Выхватив что-то из кармана и подобрав остатки факела, разъяренная Адела оттолкнула Говарда и подошла к Импале, стоящей неподалеку. Откинув крышку металлической коробочки и увидев огонь, она положила зажигалку на сиденье, которое сразу же загорелось. Огонь начал медленно пожирать дорогую кожу и захватывать весь салон. Улыбнувшись своему успеху и приведя факел в действие, Ада быстрым шагом направилась в сторону дома, но там ее остановил Говард. – Это лишнее. – Страдания не бывают лишними. Они бесполезны. И вообще, отойди. – Это лишнее. – повторил мужчина. – Ты думаешь, что они не будет страдать из-за него? – черноглазый указал на окровавленный труп охотника. – Щас взорвется. – Черт с тобой. Уходим, а то сами поджаримся. Хотя, я не против поджарить с тем красавчиком. – демон кивнула на Дина. Как только демоны сели в Пикап, на котором приехала Мэг и надавили на газ, территорию сотряс оглушительный взрыв. Импала. И так мрачное небо, застелили еще более темные тучи, погружая улицу во мрак. Из-за этого, всё, что находилось дальше крыльца, казалось жертвой торнадо. Тихо догорающее сиденье, слабо освещало мягкие черты лица Дина, тело которого больше напоминало сломанную куклу. Ему было бы всё-равно, если бы его задел взрыв, но можно считать удачей, что все крупные запчасти остались в радиусе пяти метров от бывшей машины. Остальные детали были разбросаны по всей, немного отсыревшей земле. Через какое-то время, которое будто остановилось для всего живого, в доме начало происходило настоящее безумие. Как только Луис закончил операцию, Сэм очнулся, будто чувствовал неладное. Увидев лежащего на полу отца, малец быстро подскочил, но сразу пожалел об этом. Старший понимал, что в ближайший день Сэм врятли сможет нормально двигаться и тем более ходить, но ребенок не унимался. Он то и дело пытался встать и пойти на помощь брату. Некоторое время его удавалось удержать на месте, но как только с улицы послышался приглушенный взрыв, мальчишка упрямо направился к Дину. Пока неугомонный, опираясь на стены одной рукой и держа нож в другой, шел к выходу из дома, Луис пытался привести в чувства Джона. Старик никак не хотел просыпаться и поэтому Сэм вышел на улицу один. Может это и к лучшему. После взрыва, последние надежды Сэма на то, что всё хорошо, лопнули. Увидев отца в ловушке, в голове начала складываться картинка того, что его обманули. Это подтверждали цифры на часах. Он мог бы разозлиться и начать расспрашивать Луиса но ему бы хотелось услышать это от Дина. Как только Винчестер понял, что прошло более пятнадцати часов, его сердце будто остановилось. Всё тело нещадно болело, но увидеть, что Дин в порядке, что он взорвал противника, было просто необходимо. Неужели он наконец воспользовался тем гранатометом. Он так хотел когда-нибудь выстрелить из него. Как только скрипучая входная дверь открылась, мир младшего содрогнулся. Его будто прямо сейчас ударили током. Дыхание будто остановилось, а в груди всё сжалось и будто перевернулось. Время остановилось. Паника медленно охватила тело и останавливающееся сердце начало выбивать себе путь наружу. В глазах как-то неприятно закололо. " Он без сознания. " Выйдя из ступора, Сэм бросился к брату. Адреналин заглушил боль, но даже, если бы было большее в сотню раз, Винчестеру было бы всё-равно. Единственное, что сейчас существовало для него – это лежащее на земле в какой-то неестественной позе тело Дина. Младший приземлился на колени и осторожно положил голову брата к себе на согнутые ноги. Дрожащими руками он пытался найти пульс или хотя-бы почувствовать дыхание. Смахнув пелену слез, Сэм истерично начал искать хоть какие-то признаки жизни у неподвижно лежащего Дина, но одного взгляда на его грудь хватило для того, чтобы понять. Нет. Он не проснется. Где-то в районе сердца был воткнут клинок. Кровь пропитала одежду и засохла на лице и руках. На шее был почти черный синяк. Тяжелую тишину разорвал тихий хрип, плавно перетекающий в беззвучный крик. Сэму больно. Сэм проебался. Зачем? Зачем он так необдуманно согласился на это? Идиот... Воздуха не хватало. Каждая клетка тела пылала от боли, но увы не физической. Дрожащие руки беспорядочно перебирали пряди волос на голове Дина. Каждое движение глазами приносило адскую боль, но младший не мог перестать смотреть на лицо брата. В глубине души, он ждал, что тот сейчас откроет глаза, но нет... Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Пожалуйста.... В ушах бешено стучит кровь. Сэм чувствует как теряет контроль. Секунду назад он молча сжимал любимую, окровавленную рубашку брата, а сейчас он кричит. Кричит срывая голос. Кричит наплевав на весь мир. Кроме Дина, которого уже нет. Его Дина. В голове творится такой беспорядок, что его просто не разобрать. Сэм даже не пытается. Он пропитывается болью. Лучше ненавидеть себя, чем думать о том, как жить дальше. Лучше не вспоминать все самые ужасные слова, сказанные Дину, но они все равно всплывают в памяти. " Я бы не стал спасать тебя " Идиот. " Это всё из-за тебя " Как ты мог такое сказать? " Ты разрушил мою жизнь " Пиздел. " Ты убил больше людей, чем спас. " Как? Как он мог такое сказать? Как он мог подкрепить веру Дина в то, что он только вредит. Какой же дурак. " Зачем ты вообще пришел? " Он знал, что нужен. " Ненавижу. " Люблю. – Дин, пожалуйста... – прошептал куда-то в плечо брату Сэм. Каждое воспоминание резало по сердцу ножом, оставляя глубокие порезы. Так больно смотреть на брата не было никогда. Даже в день окончания сделки с демоном было легче. Или Сэму просто так кажется, из-за разрывающей его боли. С тех пор, как Дин вернулся из ада произошло много дерьма. Чертовски много. За всё это время, младший еще сильнее, чем когда-либо, привязался к брату. Дин тянул его наверх. Дин был его защитой. Дин – единственный человек, с которым он хочет прожить эту жизнь. Дин мертв. Осознание этого давило с неимоверной силой. Вдавливало в землю и оставляло только темноту. " Что мне делать? " Сэм уснул, не подумав, а проснувшись потерял всё, что у него было. Всё. Его жизнь рухнула по щелчку пальцев. Его жизнь лежит и не дышит. Как же, сука, больно. Слезы катились по щеке, оставляя мокрые дорожки, которые в детстве, всегда вытирал руками Дин. Каждая вещь в этом мире напоминает брата и даже с закрытыми глазами он видит его улыбку. Такой красивый.. Неосознанно, младший пытался навсегда запомнить каждую мелочь во внешности брата. Неожиданно на плечо Сэма легла чья-то теплая рука. Тот дернулся и увидел папу. Джон стоял и со слезами на глазах смотрел на своего старшего сына. Висело угнетающее молчание. Через некоторое время, Сэм всё-же решился поднять глаза и осмотреться. От увиденной картины стало только хуже. В итак тяжелой груди снова проскочил разряд боли. Импала. Дин так любил эту машину... Взяв в руки какой-то валяющийся рядом кусок металла, Сэм снова скорчился в беззвучном крике. Слез уже не осталось, но чувства хотели вырваться из опустошенного тела. Воздуха стало в разы меньше и тихий плач перешёл в всхлипы, похожие на вой раненого щенка. – Что произошло? – хриплым голосом спросил Джон, приземляясь на колени перед трупом собственного сына. – Я.. – Сэм судорожно вздохнул и крепче сжал руку брата. – Дин сказал, что Луис может провести операцию. Пять часов. Что ничего не случится. У меня не было выбора. " Оправдания. Как же жалко звучит. " – Ты в это поверил? Ты... Ты не виноват. Дин всегда был.. с синдромом защитника. Хорошо, что он поступил именно так. Это.. Это очень смело и я горжусь им. Это было правильно. Если бы его убили демоны.. – Если бы? Постой, ты думаешь, что.. Нет. Он не мог. Он бы просто отказался. – голос дрогнул. – Думаю, тебе не сказали, да? Труп девушки из тюрьмы пропал. Адела жива и ей больше не нужно согласие. Только пару литров крови. Слезы вновь потекли по лицу Сэма. Осознание пришло быстро. Снова они проебались. Они не удосужились добить того, кого убил Дон, ценой своей жизни. И сейчас Дин умер из-за этой жалкой оплошности. Разве он мог умереть вот так. От своей же руки. Спасая множество невинных людей. Да. Сэм не хотел мириться с этой мыслью, но она гудела в голове с момента, когда он заметил клинок. Демонам не выгодно так просто убивать свою жертву, да и много крови они явно не взяли. Этот клинок.. Когда-то отец подарил его Дину за убийство крупного вервольфа. Старший берег этот подарок как зеницу ока. Он бы никогда не позволил демону им воспользоваться. Идиот. Лжец. Дурак. Эгоист. Зачем так бросаться на амбразуру? Зачем делать так больно? Зачем защищать такого эгоистичного ребенка, как Сэм? Зачем лгать? Зачем жертвовать собой ради кого-то? Зачем умирать? Опять.. Они бы справились с каким-нибудь очередным апокалипсисом или чем угодно, но один Сэм не справляется. Никогда. Не с чем. Младший прижался лбом к рубашке Дина. Рубашке, которую старший накидывал на плечи Сэма в холода. Дин приятно пах, что добавляло очередную порцию боли, но, видимо, Сэмми мазохист. Он не может перестать вдыхать такой родной запах. Сейчас, кто угодно сказал бы, что пахнет кровью, железом или грязью, но не Сэм... Дин пахнет хвоей, старым виски, машинным маслом и домом. Каждый вдох наполняет голову воспоминаниями. Как Дин учился водить. Как его ловкие и сильные руки держали руль. Как он впервые научил Сэма заводить заглохнувшую Импалу. Ему никогда не удавалось это сделать. Глупые споры, разбавляющие напряженную атмосферу. Дорога. Запах салона "Детки", который невозможно описать словами. Рок. Спокойствие и уют. Дом. Дом, стены которого рухнули. Из тяжелых воспоминаний Сэма выдернул голос отца. – Нам нужно похоронить его как охотника. Он.. Он спас много людей. Слова отца набатом отдавались в голове. Злость и обида быстро охватили разум младшего. Он винил отца в смерти Дина и ничего не мог поделать с обвинениями, которые вырывались из его рта. – Спас много людей? Тебя это интересует? Я думал, что тебя волнуют лишь те, кто умер на глазах у Дина. Те, кому он не мог помочь, но ты винил его в их смерти. Ты всегда видел в нем лишь плохое. Ты... Сэм поднял глаза и увидел глаза своего собеседника. На глазах отца были слезы. Он никогда не плакал. Он правда сожалел. – Это не так. Я просто хотел воспитать в нем чувство ответственности. – почти прошептал Джон. – Чувство ответственности? Ты серьезно? Да он чувствовал ответственность за всё на этом чертовом свете. Я не удивлюсь, если он думал, что виноват в смерти каждого, кого мы не спасли, даже если не было и шанса. Не оправдывайся, ты вымещал на Дине все дерьмо и оправдывал это воспитанием. – срываясь на крик сказал Сэм. Глаза Джона начали неприятно поблескивать отголосками гнева, но он ничего не ответил. С горечью взглянув на Сэма и поцеловав Дина в лоб, охотник медленно пошел к дому. Сейчас, Сэмми должен побыть с братом наедине. Они многое пережили вместе, а он был херовым отцом. Войдя в дом, Джон дал себе волю. Он сразу пошел на кухню, где сидел Луис с двумя стаканами коньяка и снял маску. Из его глаз полились слезы, которые он глотал вместе с алкоголем. Луис успокаивающе гладил друга по напряженной спине и слушал всё, что тот говорил. – Я потерял сына. Мало мне было Мэри. Зачем я во всё это полез. Сэмми был прав. Всё это время. Дин был лучшим охотником. Он спас всех нас. Я ужасный отец. Эти и множество подобных слов сменились горькими воспоминаниями, которые заполнили весь оставшийся вечер. Луис мог только выслушать и поддержать. Он знал, что Джонни это нужно. Прошла неделя, с того злополучного вечера. Тело Дина похоронили на поляне, которая находилась ближе к лесу, по просьбе Сэма. Джон понемногу приходил в себя и уже через пару дней уехал в известном только ему направлении, младший же принял предложение пожить у Луиса. Старшему больно смотреть на то, как каждое утро Сэм уходит на ту поляну и возвращается лишь к вечеру, но он беспомощен. Поляна была прекрасна, пусть и безнадежно испорчена плохой погодой. Со дня смерти охотника, солнце ни разу не осветило сырую от влаги землю. Небо будто насмехалось над Сэмом, показывая, что мир действительно стал черно-белым. Каждый день младший говорит с Дином, попутно читая взятые с собой книги и ища способ вернуть свою жизнь. Безрезультатно. Каждый день Сэм говорил примерно одно и тоже: воспоминания, разговоры о музыке, жалобы, просьбы, боль. Сегодня он хотел высказать всё, что накопилось. Он понимал, что пора отпустить, но просто не мог. Он обманывает себя, но живет этим обманом. Без него он умрет. – Хэй, Дин, это я. Сэм... Мне тяжело без тебя, чувак. Я.. Я ищу способ, но пока ничего. Господи, как глупо. Прошу, прости меня, я... Просто прости. Ты спас меня и я.. Черт, ты меня бросил. – голос дрогнул, срываясь на крик. – Я не могу так больше. Я смотрю в зеркало и помню твои подколы. Они дурацкие, кстати, но борода мне действительно не идет. – сердце вновь больно заныло. – Рубашки, которые ты отпаривал пивом. Я ненавидел это. Столько всего и ещё... Каждую чертову, мать его ночь, я вспоминаю плен. Я вспоминаю, Дин. Воспоминания возвращаются. Господи, мне так жаль.. Я не могу, я так хочу больше не терпеть это всё. Папа уехал, ему плевать. Что мне без тебя делать! Я скучаю. Ты идиота кусок! Вернись! Последнее слово вырвалось из груди истошным криком, отдаваясь эхом в пространстве. "Вернись. Вернись. Вернись." – Я люблю тебя....***