Дело об убийстве

Начало двадцатого века. Небо провинциального города покрылось тучами, гром разнёсся над ним, молния пронзила тишину и начался ливень. Грязь неприятно липнет к ботинкам, листья падают с деревьев, оставаясь на пальто. Дождь ударяется о крыши домов и стучится в окна. Юлия Михайловна сидела в своём кабинете тяжело дыша над исписанной бумагой, изредка жуя свои губы и внутреннюю сторону щек. Ноздри растопырены, кажется будто она сдерживает в себе что-то, подавляет дабы не сорваться, поэтому сжимает правую ладонь в кулаке и ударяет деревянный стол, что трясется от этого, как в бешенстве. Женщина откидывается на спинку кресла и мотает головой, прикрыв глаза. — Нет, должно быть что-то ещё. Я упустила какую-то деталь, очень важную деталь, — говорила она сама с собой, затем встала и подошла к стене, на которой развешены фотографии и вырезки из газет, всё соединено красной нитью, которую Фон Лембке поправляет, словно механически. Её темные как смоль волосы распушились, белая рубашка покрылась непонятной желтизной. Коричневые брюки в серых пятнах от дождя и грязи. Мешки под глазами росли стремительно каждый день, лицо осунулось и похудело, но она стояла в своём кабинете сутки на пролёт, иногда выходила на улицу, чтобы раздобыть ещё улики, а потом вновь возвращалась ни с чем и заперлась у себя, ругая весь мир и особенно саму себя. — Даша! — нервозно вскрикнула Юлия. — Да? — сухо отвечала девушка. — Газеты, ты принесла газеты? — женщина будто торопилась, она произнесла это даже не взглянув на неё. — Вот стопка за последние полгода и заявления свидетелей. Один утверждает, что убийство совершено пистолетом. — Бред, пуля попала уже в мертвое тело, смерть наступила в результате удара тупым предметом по затылку. — Как вы это узнали? — удивилась Шатова, кладя газеты на стол. — Если бы он умер от пули, то была бы куча крови, а так пуля попала в почти охладевшее тело, кровь перестала циркулировать в теле, вот и ответ. — А что за предмет и как вы узнали, что по затылку? — Череп вот здесь, — женщина показала на свой затылок, — Как бы вогнут, образуя ямку, значит предмет не острый, удар нанесен на поражение, значит убийство спланировано заранее или в процессе раздумий убийцы. — Юлия выдохнула и взяла первую попавшуюся газету со стола. — Извините, а зачем вам газеты? — Убийца, скорее всего, личность известная и если он или она куда-нибудь уедет, об этом напишут в газеты, если ещё не написали. — Почему известная? — недоумевала Шатова. — Потому что Степан Павлович известен как богач и развратник. Слуг я опросила, их можно исключить. Остаётся жена, к которой меня не пускают и его любовник, который работает в театре актёром. Очень известный. — Почему вы исключили слуг? — докапывалась девушка, уже сидя на стуле. — Слуг всего лишь двое, оба старые и хромают, а ещё боятся Степана Павловича, как будто он дьявол во плоти. — Богатый дом, в котором только двое старых слуг и они бояться хозяина, это как минимум странно. — Дарья сидела нахмурившись, прикрыв рот рукой. — Я должна встретиться с его женой. Видимо, нужно сделать неофициальный визит. Вы знаете, что делать. — хитро ухмыляясь произнесла Фон Лембке. — Как обычно? — равнодушно спросила девушка, слегка краснея от взгляда женщины, что надев жилетку и натянув на себя пиджак, слишком самоуверенно и сексуально улыбнулась ей. Так было каждый раз, когда Юлия была в шаге от разгадки. Дарья в такие моменты забывала как дышать, особенно, если уходя она брала с собой черную шляпу и кожаные перчатки, затем выходила за дверь, стуча каблуками ботинок. — Я с ней с ума сойду, — выдохнула девушка и бабочки, что затеяли войну в животе, успокоились.

***

Ночью они подобрались к этому дому. В свете луны он выглядел загадочно, в окнах уже не горел свет и лишь в одной из комнат, он мигал, мигал странно, словно посылая кому-то сигнал. — Там должно быть охрана? — прошептала Шатова, оглядываясь вокруг. — Да, охрана точно есть, но меня больше интересует то окно. — сказала Фон Лембке, указывая на него. — Мигает. — задумчиво произнесла Даша. — Заметь как мигает. Раз, — свет загорелся, лишь на секунду и снова потух, — два, три, четыре, — пока она считала, он был выключен, но потом вновь загорелся, — Очень похоже на то, что кто-то зовёт помощь на азбуке морзе, только весьма неумело. — Значит нам нужно в это окно. — Да, только ты должна остаться здесь. — Что? Нет, я пойду с вами. — взволновалась девушка, выпучив глаза. — Там ты мне не нужна, а здесь пригодишься. — Как? — Если я не выйду оттуда в течении получаса, зови на помощь. Если увидишь, как охрана от главного входа идёт в дом, отвлеки. Если тебя заметят, то беги. Если на тебя нападут — стреляй. — Юлия Михайловна вытащила револьвер и отдала в её трясущиеся руки, — План действий такой же как и всегда. Если поймают меня, то твоё участие я отрицаю и всячески перевожу стрелки на себя, так что ты не пострадаешь. Поймают тебя, ты во всём винишь меня, так что опять же не пострадаешь. — Вы ищите преступника и всегда находите, неужели думаете, что вас за это посадят? — из груди Шатовой вырвался нервный смешок. — Меня не за это посадят. А за то, что я женщина, которая возомнила себя детективом. Отказалась от участи невестки и матери, живу так как хочу, а ещё за взлом и проникновение. — Фон Лембке ослепительно улыбнулась, поправляя перчатки и вылезла из кустов, затем направилась в дом.

***

Когда женщина оказалась в той комнате, то там никого не было. Свет выключен, книги из шкафа валялись на полу, из некоторых были выдернуты страницы и смяты в комок. Она подняла один из них и обнаружила, что он в крови. Затем увидела, что пятна крови вели к двери, Юлия последовала за ними. Тело было напряжённо, старалась дышать тише и не стучать каблуками, шла неспеша. Сердце оставалось хладнокровным, как и её взгляд. Пятна прекратились у спальни, где дул ветер и был настежь открыт балкон. Фон Лембке прижалась к стене спиной, рядом с дверью, и прислушалась. Ежесекундные копошения, кто-то явно торопился, негромкие вздохи, словно делают тяжёлую работу. Послышались тяжёлые шаги и скрип пола, их владелец явно большого размера. Он может напасть и даже убить, такой исход её не устраивал. — Тогда побегаем, — прошептала Михайловна и вскрикнула как можно громче, — О Боже, это что?! Кровь? — шаги ускорились, женщина рванула по коридору, адреналин разошелся по венам, сердце застучало быстрее, а тело покрылось мурашками. Она бежала не оглядываясь назад, найдя лестницу, ведущую на следующий этаж, начала подниматься по ней. Там за поворотом располагалась кухня, женщина кинулась туда, судорожно ища нож, найдя его она ждала своего гостя, стоя в боевой позе. Он вошёл и пред ней стал мужчина 35 лет. Большой, но вовсе не толстый, а скорее перекаченный. — Ну и кто ты такой? Я актёра хотела увидеть, а это что? — искренне недоумевала Фон Лембке, цокая языком. Но мужчина молчал. — Ты тоже неплохой вариант, но знаешь, мужики сбежавшие из каторги, вообще меня не привлекают. — Я мстил, — прохрипел он. — Я знаю, оценила я твоё творение. Хороший удар, но можно людей убивать и выстрелом, от выстрелов они погибают даже быстрее. — Михайловна разговаривала с ним как с ребенком, разъясняя это, словно отчитывала. — Хотел подстроить самоубийство. — Вышло бездарно, ты ударил, постоял, подумал, на затылке след от удара, он уже умер и ты решил вдобавок выстрелить в левый висок, хотя он правша! — она активно жестикулировала руками, не выпуская ножа и кажется искренне недоумевала, говоря это, чем сбила преступника окончательно: — Слушай, ты ведь знаешь, что тебя опять посадят, сдайся сам, может срок за это уменьшат. — женщина предложила это как совет, будто она и вправду ему сочувствовала. Только от этих слов он разозлился и кинулся на неё с молотком в руке. Фон Лембке, будто предвидя это, залезла на стол и увернувшись от удара, воткнула нож в плечо. Он закричал и выпустил молоток, но другой рукой схватил её за шею и сдавил, что есть мочи. Юлия брыкалась, хватая ртом воздух, как рыба, глаза наливались кровью, а губы синели. Но трясущейся рукой, найдя в себе силы, она дотянулась до ножа, торчащего из плеча и ударила по нему кулаком, так что он вошёл ещё глубже. Кровь капала на пол, мужчина вскричал и выпустил её. Михайловна, кряхтя и кашляя, буквально выползла из кухни, затем встав на ноги похромала к выходу, положив руку на горло.

***

Юлия Михайловна вышла через главный вход, где стояла охрана и упала у них на глазах. Даша это видела и вздрогнула, глаза её наполнились слезами, девушка кинулась к ней, обняла это бездыханное тело и уткнулась лицом ей в плечо, сжимая пиджак в ладонях, заплакала. — Юлия… Юлия Михайловна, — всхлипывая произнесла она, изредка тряся её за плечи, — Юлия Михайловна, пожалуйста, проснись. — ей в голову вдруг ударило воспоминание, как они сидя в кабинете обсуждали план, женщина смотрела в окно и говорила, Шатова делала вид, что слушала, смотря ей в спину. Но будто проснувшись спросила: — А если, если вы умрёте? Что мне делать тогда? — Если я пойду на погибель, то вас с собой не позову, а ещё запутаю вас. — Фон Лембке сказала это, будто что-то очевидное и простое. Тогда она не поняла её слов, но сейчас обнимая тело женщины и не чувствуя её дыхание, осознала и взревела ещё громче.

***

— Почему вы так поступили со мной? — дрожащим голосом сказала Шатова, гневно смотря на неё. В ответ молчание и взгляд в сторону. — Вы пошли умирать, намеренно шли за смертью?! — она сделала шаг вперёд и сжав челюсти, ждала ответа. — Я защищала вас, — как-то устало произнесла Юлия, смотря ей в глаза. Женщина улыбнулась, любуясь девушкой, которая стояла перед ней в костюме, тело её слегка дрожало, дышала тяжело. Михайловна любила её, именно такой. С бардаком на голове, взглядом полным отчаяния и боли за неё. — Я не хочу, чтобы вы защищали меня, я хочу, чтобы вы думали о себе. Хочу, чтобы вы не шли прямо в руки смерти. Если не думаете о себе, подумайте обо мне, как я буду без вас жить, как мне…как мне, — тут Даша замолчала и замотала головой не в силах продолжать. Фон Лембке не выдержав более секунды поцеловала её, нежно, желая показать как она ей дорога. Шатова углубила поцелуй, прижимаясь к ней ещё ближе, боясь, что Юлия может раствориться, поэтому вцепилась в неё и больше никогда не отпускала.