Герои никогда не умрут

Ньюэндайк в истерике. Кто бы мог подумать, что проявление человечности она увидит не в ком ином, как в Белой. Разительные перемены случаются неожиданно, когда появляется дырка на животе у того, кто прикрывает тебе спину. «Я, блядь, разбудила в Пусси ебаный материнский инстинкт!» — голова еще не настолько замутилась, чтобы ничего не соображать; зачем она сейчас припоминает Бонда, Ньюэндайк не сможет ответить и через десять лет. Она как мантру твердит: «Лара, мне ебать как страшно сейчас» и наблюдает если не обеспокоенный, то очень сосредоточенный взгляд. Практически не слышит, что та ей говорит, но усилием воли заставляет себя воспринимать слова, надеясь, что, как замечают бывалые «подфартит», и она не откинет коньки прямо сейчас. Белая внимательна, в короткий миг вспоминает, кажется, все, что знает о пулевых ранениях, соображая при этом быстро, не замалчивая сути. Это нихрена не успокаивает, боль не притупляется, но Ньюэндайк, сама того не понимая, внимает голосу и держит глаза открытыми. Можно даже сказать спасибо «Охуенному Созданию» Джо, распределившему всех подписавшихся на цвета радуги. Свои тайны, мать ее, выдавать нельзя никому. Никаких имен, откуда вы и за какую команду болеете. Потеря крови заметна, Ньюэндайк, отключаясь, краем уха слышит перепалку Белой с мистером Розовым, который теперь сильно сомневается в ее профессионализме. Губы судорожно дергаются, складываясь в улыбку. Вот уж не ожидала, что Белая хоть минуту потратится на то, чтобы лаяться с этим козлом. Такое ощущение, что она самой себе пытается что-то объяснить. Сейчас не время шутить и не время проводить аналогии, но в последние секунды, прежде чем накрывает тьма, Оранжевая позволяет себе мысль о том, что Белая без малого герой, каких поискать. Ебаный герой без страха и упрека, у которого все равно не хватило смелости сбросить ее около больницы. Иногда ненависть творит чудеса. Возмущение Белой касаемо мистера Блондина играет на руку. Ньюэндайк не понимает свои чувства, когда видит, как та выгораживает ее, заверяя Джо, что вот она-то точно знает суть мисс Оранжевой, но слушает это с замиранием если не сердца, то затаив дыхание. «Героиня. Ебаная Мать Тереза», — бьется мысль в голове, не давая вновь отключиться. Белую подводит чутье. Невероятная драма — променять всех своих друзей на ту, кого знала не больше двух с половиной дней. Чувство вины? Попытка настоять на своем? Нет, Ньэндайк уверена, что это какой-то форменный героизм, струящийся по жилам с момента рождения, нечто, что раскрывается против воли его владельца. Оранжевой плохеет еще больше с мысли: «Ебучий романтик, блядь», когда Белая, еле двигая конечностями после выстрела, ползет к ней. К той что защищала, к той, которой доверилась… В эти короткие мгновения Ньюэндайк не к месту вспоминает свое давнее увлечение комиксами, память молниеносно отбрасывает к тем залежам, что остались в отчем доме на чердаке. Господи, скольких же героев она знает, сколько историй может пересказать. Иногда во время смены она ради шутки мысленно давала сослуживцами прозвища, связанные с героями Марвел, некоторых своих знакомых про себя называла тем или иным именем, в основном за злоебучесть и раздражающие умения. Белая… Ей из всего того мусора, что у Ньюэндайк в голове, не подобрать имени. Ни одно не приходит на ум. Падая, Белая все равно тянется к Оранжевой, обнимая и привлекая к себе, той уже если честно насрать из каких соображений, потому что, превозмогая боль, она сама тянется к ней. Предчувствие смерти никуда не делось, оно витает в воздухе, как угрозы Блондина тому копу и обостряется. Ньюэндайк на перепутье, соображается уже с трудом, но поступок Белой заставляет сердце неприятно ухать где-то в горле, ощущается звон в ушах. Жалость к преступнику — последнее, что должен испытывать профессионал. Да, не зря Белая распалялась насчет профессионализма перед Розовым. У полицейского он проявляется в такой же мере, как и у вора — одно дело сочувствовать пятнадцатилетнему сопляку, впервые взявшему в руки пушку, другое закоренелому рецидивисту, который, хохоча, отсидит, а потом дальше отправится совершать подвиги. Оранжевая из последних сил заставляет себя прикусить язык, но тут случается то, чего она никак не могла ожидать. Это как влететь на скорости пьяным в витрину магазина, как укуренным выйти из окна общаги. Взгляд Белой. Он статичен, но в нем плещется, как, Ньюэндайк удивляется дважды этому несоответствию, золотая рыбка, эмоция, которую она уже не может понять в своем состоянии, но в секунду ощущает ее. И это причиняет еще большую боль, моментально рождает гнетущую тоску. Как коп она знает, что люди умеют говорить глазами, разговаривать с Белой ей трудно, ведь между ними на самом деле глубокая пропасть вранья. Белая аккуратно размещает голову Ньюэндайк у себя на коленях и гладит спутанные волосы. Дышать и так было тяжко, теперь практически невозможно. Ебаная героиня. Белый рыцарь. Мать Тереза, черт ее дери. Вера с людьми творит чудеса, а что творит с ними другая сестра… Или Ньюэндайк это все показалось? — Лара… Прости меня, Лара… Я коп… В глазах уже темно, свет ими вообще не чувствуется. Но Оранжевая слышит вой полицейской сирены и громкий, болезненный стон Белой. Нет, не только ей сейчас хуево. Уже слышны крики: «Брось оружие!» В короткий миг Оранжевая понимает, что Белая не сдастся и будет изрешечена пулями под завязку. Но хрена с два, она думает о том, что та умрет от потери крови. Герои никогда не умрут. Они вечность живут миг в то мгновение, когда совершили подвиг. Пускай и бессмысленный.