«не знаю, что ты делаешь, с кем ты и рад ли ты моему сообщению...»
А что дальше? Каковы шансы, что ему ответят? И Джо массирует переносицу, смотрит на невнятное предложение. Все это кажется таким глупым, невероятно сумасшедшим, даже та идея, что уже, как год хранится в его голове. Это все невероятно похоже на бессмысленный сон, в котором счастье есть и достигнуть его можно несколькими предложениями сообщения. В то же время, где-то в Лондоне в своей квартире сидел Бен, попивал горячий чай с молоком. И его не волновало ничего, что могло испортить настроение. За окном осень, ветер носит верхушки деревьев в разные стороны, асфальт сырой — приятно пахнет мокрой травой. Ему было достаточно этих минут, когда можно расслабиться от суровости, погрузиться в воспоминания. В Нью-Йорке светило солнце, ослепляло всех вокруг. Было видно, как каждый прохожий расправив грудь гордо шагал, грелся на теплом солнышке, ловил последние его лучи. Дети радостно бегали на площадках скинув с плеч пальто, не закутывая шею грубым шарфом. Но, наверное, только в одну квартиру в квартале не попадали назойливые лучи, только один житель избегал общества и прятался в одеяле. Эта неприязнь Джо к солнцу поглощала его. Скорее всего, каждый сосед тоскливо поглядывал на его дверь проходя к лифту, а маленькие детишки не понимая, что печаль может осесть на сердце, твердили, что-то дядя Джо вампир. Маццелло сам начинал в это верить.«...я не верил в это до последнего. знаешь, как бывает трудно признаться? дерьмо, ты ведь точно меня понимаешь...»
Маццелло снова стирает, снова набирает, но все не то. То предложение слишком глупо звучит, это бессмысленно составлено, а в этом он допустил ошибку. «Здравствуй, Джо.» И сердце замирает, оно молчит секундами, которые длятся так долго, и Джо думает, что уже умер, но слышит тихий стук в груди. Мужчина перечитывает два слова, пробегает глазами по строчке. Невероятно странно, сумасшествие. Кажется, что это все таки глупый сон.«привет, Харди.» «как ты?»
У Бена есть привычка затихать ненадолго. В такие моменты он хочет соврать, подолгу придумывает что-то довольно интересное, менее правдивое и счастливое. А Джо прекрасно ее знает, как свои пять пальцев. «Да, неплохо. Ты занят?»«я хотел тебе кое-что рассказать..»
Сообщения доходят одновременно. По щелчку пальцев Харди меняется в лице, теперь он заинтригован, озадачен и счастлив. Почему? Парню не верится, что друг так доверяет ему, что они действительно близки. «Я слушаю тебя, ты можешь мне открыться. Ты ведь знаешь это?» — Я прекрасно это знаю, Бен. Поэтому и боюсь.., – шепчет себе Джо. И снова стирает и печатает сообщение, не в силах подобрать слова, начиная волноваться еще сильнее.«я не могу выкинуть тебя из головы в последнее время. мне горько даются общие воспоминания с тобой. и знаешь, я думал об своих чувствах.»
Бен снова молчит, неловкая пауза буквально загораживает нормальный диалог, заставляя волноваться. Кажется, он разучился дышать. Воздух больше не поступает в легкие и Хард вот-вот задохнётся. И пока парень заново пробегается глазами по всему тексту, Джо теряет сознание раза три.«..я не могу жить без твоей улыбки, мне горько не видеть тебя рядом. мое сердце пропитано твоим запахом, мне не хватает этого.»
«Джо..»«кажется, что я люблю тебя, но боюсь этого больше смерти.»
Теперь то Бен и правда задыхается, теряет рассудок, и сердце так неприятно сжимается, а где-то в желудке бабочки расправляют свои крылья. Кислорода предательски не хватает в этой комнате, но Харди продолжает уперто прожигать дыру в телефоне. И он продолжает молчать, не отвечает, не подает никакого знака. Джо знает, что парень не ответит. Он знает, что всю ночь будет проверять телефон, надеясь увидеть «печатает...». Он и вправду не спит в пол второго утра, в четыре и даже в десять. А Бен все никак не может осмыслить сообщение, понять свои чувства. Что-то больно рвет сердце на куски, заползает в самый центр. У Маццелло есть предчувствие, что вся эта меланхолия-одержимость Беном Харди началась до съёмок, до самого знакомства и даже прослушивания на роль. Джо действительно был его тайной фанаткой номер один, любил, как актера и восхищался талантом игры. А когда он официально узнал имена главного каста прибыл в немом шоке. Одно осознание того, что он будет работать с одним из актеров, которым действительно восхищается, стоила всем рассудком и замиранием сердца. И он медленно сходил с ума, предчувствуя, каким будет первое знакомство. В тот день было неистово жарко, солнце палило каждую часть человеческого тела. Стоило Джо выйти на улицу, как футболка прилипла к спине, а над губой скопился пот. Будь бы его воля, мужчина перенёс все съёмки на пасмурный день с возможным дождём. И Маццелло чувствует себя ужасно, сдавалось ощущение, что его жарят заживо на мелком огне. Сейчас углубляюсь в свои собственные воспоминания, в этот переизбыток эмоций, сердце Джо невольно ёкает, замирает и так сердите бьёт. Весь организм мужчины в конечном итоге не выдерживает натисков его тяжких дней, может и жизни. Джо перестает существовать в сей момент, колени подгибаются и он падает на кровать, а кофе так и остается недопитым на прикроватной тумбочке. Бен протирает глаза пару раз перед тем, как окончательно проснуться и заспанными глазами окинуть местность. Телефон неприятно жужжит пару раз, Фрэнки под боком мирно сопит и Харди испытывает двоякое чувство. Он старается забыть вчерашний вечер, скрыть все скопившиеся чувства, но что-то до боли сжимается внутри.«кажется, что я люблю тебя, но боюсь этого больше смерти.»
Он прочитывает слова еще раз, уже выучил, как мантру, забыл что-то другое. «Я хочу увидеть тебя. Прилетай ближайшим рейсом.» У Джо истерически бьётся сердце, пульс замедляется и кажется, что снова кружится голова. И его дрожащие руки, под действием повышенного давления, сами печатают что-то невнятное. Маццелло не осознает всей красочности этой ситуации до конца, но он явно счастлив. Те же бабочки, что недавно разорвали Бена изнутри, выполняют миссию с бедным Джо. Он чувствует, как что-то узлом тянется вниз, он чувствует весь этот мах могучих крыльев. И ведь именно это он так долго пытался осуществить. Именно эту фразу «Я хочу увидеть тебя.» он так долго хотел напечатать.«только дождись меня..»
— Глупый, куда я денусь, – постанывает себе же Харди. Он не в силах контролировать себя и так глупо улыбается, как маленький наивный ребенок. Бен вспоминает, как в один из холодных вечеров, сидя на его грязном полу, они с Джо выпивали что-то крепкое, подаренное одним приятелей. За окном дождь, невероятно красивый и звонкий. Капли стекали по крыше на самый низ до громких ударов об асфальт. Деревья колышет ветер недавно пришедшей весны, который в такт дождю качал пустые ветки, на которых скоро появятся почки. Через неприкрытое окно слышен этот запах свежего дождя, магазинных булочек на первом этаже и ярких воспоминаний. Именно так Бен представлял тот день каждый раз. Каждый раз когда мысленно проносился в тот день. У Бена в руках открытый «The Dalmore», который ему достался в подарок, а Джо постукивая пальцами сидел рядом, совсем вплотную, своими острыми коленями впиваясь в лодыжку. Харди нервно переглядывается от неизведанных чувств, ему кажется, что все это такое родное, даже эта хитрая улыбка пьяного актера-друга. Маццелло дышит томно и медленно, ближе к уху Бена. И глаза его закрываются. — Я рад, что ты согласился пойти ко мне, – шипит Харди уже спящему напарнику, перекидывая ногу на ногу, переставляя бутылку – вообщем, нервничая от ситуации. У Джо руки холодные когда Бен хватает его, чтобы скинуть с плеча. Внутри себя Бен чувствует этот холод, эту заледеневшую глыбу, которая хочет человеческого тепла, а у Бена его достаточно. И он греет эти черствые пальцы от игры на басу, прижимает к губам, растирает, опаляет дыханием. Харди действительно находит интересным свое занятие, ведь каким бы не был его образ, он всегда заботлив. А у Джо во сне бушует буря эмоций и голый Бен. И Бен вспоминает, как разрывал горло в каком-то баре. Орал во всю мощь, лишь бы перекричать музыку, чтобы все эти слова дошли до ушей Джо. Харди был немыслимо зол. В тот день весь интернет разрывало от сенсации, которая ранним утром опубликовалась в СМИ. «У актера Джо Маццелло появилась девушка. Вчера вечером он был замечен с «новой спутницей», которую он целовал в щеку.» У Бена Харди сердце разорвало от одного заголовка, что-то так больно кольнуло. Он не видел самих фотографий, не читал дальше, лишь подолгу пялился на объявление. — У тебя появилась девушка? – яростные крики парня обрывками доносятся до Джо, а у Бена лицо уже красное. — Что? Нет, – и Маццелло затихает, обдумывает. – С чего ты это взял? — Весь интернет об этом говорит. И ты даже не рассказал мне об этом. Это такая тайна? Или ты не доверяешь мне? Харди не понимает, что больше его злит. Он надеялся, что всё это из-за обиды на друга, что он злится лишь из-за скрытой новости, но сейчас... Бену кажется, что он злился не из-за этого. — Вчера вечером тебя заметили с приятной девушкой. Джо истерически смеётся, всё больше похоже на злобную шутку. — Это моя фанатка. Обычная фанатка, Бен. Ничего не было между нами, у меня никого нет, честно.***
В день прилета Джо в Лондоне было пасмурно, иногда моросило и каждый ожидал дождь. И Маццелло, сидя на своем месте в самолете, жутко нервничал, почти не спал весь полет, собственные мысли не давали покоя. У него в голове крутились воспоминания. Мужчина вспоминал всё, что мог только. Первую детскую любовь, которая издевалась над ним все года его пребывания в средней школе. Первый велосипед, который отец нашёл в гараже. Первый поцелуй, который Джо совершенно не хотел. Вся жизнь проносилась в воспоминаниях. Сзади чей-то ребёнок толкал его сидение пару раз, громко плакал или слишком громко обсуждал что-то. А у Джо уже голова не соображает где он. Ему почему-то страшно. Маццелло не спал, когда заселился в мотель. Лежа на мягкой кровати он лишь погружался в чертоги разума, летал в облаках. И наверное его пробудило жужжание телефона, который разрывался уже несколько раз. Это Бен. У Харди плохое предчувствие, он не мог перестать думать о их встрече с Джо, не мог выкинуть это из головы. Его глупость управляла им, контролировала сознание. — Бен? – голос Джо уставший, охрипший, горло пересохло. — Я не могу заснуть, – Харди шепчет в трубку, а у Маццелло мурашки табуном проходят. Это не шутки, он одержим. — Кажется, что я тоже, – Джо еле слышно говорит, ему кажется, что Бен вовсе его не услышал. Но Харди расслабляется, когда слышит его ответ. Бен слышит дыхание мужчины и ему больше ничего не надо. Они молчат минуту, две, три — этого достаточно, чтобы заснуть.***
Бен скуривает третью сигарету за последние двадцать минут, голова кружится от чрезмерного употребления никотина, руки дрожат. Он прячет ладони в карманы черного пальто, томно выдыхает и уже думает уходить. Харди знал когда прилетит Джо, они говорили прошлой ночью, тихо, невероятно тихо – перешёптывались. И именно Бен назначил встречу, в семь на Холборн, но переживал всю ночь, весь день. А Маццелло решил опоздать. Осенний воздух раздувал уложенные волосы и так смачно ударял в лицо Бена, что он невольно морщился каждый раз. И паника одолела его с головой, что парень стал оглядываться по сторонам, действительно переживать. Что если Джо забыл о встречи, что если он заблудился или что хуже? Все это так давило на голову Бена, забиралось в самую глубину. У него в руках недавно был энергетик, который так действует на его организм сейчас. Харди слишком перевозбуждён. У него сердце разрывается от одних мыслей, он ненавидит себя за эту чувствительность, за эти волнения. Харди как маленький ребенок, который потерял маму, кажется, что и слезу сейчас пустит, разрыдается на улице. Он даже телефон в руки не берет, так не хочет пропустить знакомое лицо — любимое лицо. Карта, которую Джо купил в ларьке рядом с отелем, водила его кругами уже больше десяти минут. Мужчина не мог сообразить где он, как пройти к месту назначения. И Маццелло в очередной раз проходил магазин с яркой вывеской «Сувениры», а сразу за ним огромный фонарный столб. Но что-то заставило Джо остановится. Знакомая фигура. Это он, сам Бен Харди прямо сейчас стоит на одной из улиц Лондона, крутит головой и перебирает пальцы. Это, чёрт возьми, его Бен Харди, растерянный парниша с изумительными глазами. И Джо так по юношески подбегает к парню, без лишних слов, без грустных взглядов, обнимает его. А Бен прижимает Маццелло к себе, обхватывает спину ладонями, до хруста, до боли. Они готовы стоять так вечность, вдыхать приятный-родной запах друг друга, краснея, зарываясь головой в ямку плечей. У Джо так колотиться сердце, что прохожие слышат это. И Маццелло чувствует себя живым. Он наконец-то в безопасности. — Хэй, Джо, – первым тишину нарушает Бен. Его голос срывается на имени мужчины, от чего Маццелло дергается. — Я рад видеть тебя. Знаешь, ведь мы..., – Джо собирается продолжить разговор о той переписке, ведь за все время они не вспоминали о ней. Откладывали на этот день все эмоции. И повисает тишина между ними. Улица продолжает кишеть местными, туристами, но вокруг парней образовался барьер, который защищает от их шума. У Джо лицо красное, а еще он неимоверно волнуется, беспокоится, но все так же любит. А у Бена есть ужасное желание дотронуться до лица друга, холодными пальцами погладить щеку, зацепить шею, чтобы тело Джо одолели мурашки и мороз прошел по позвонку. Бен верит, что Маццелло потянулся бы за теплом его тела. Джо всегда знал, что их прикосновения что-то значит. Был какой-то трепет в них, что-то завораживающее, дорогое. Даже тогда, когда на интервью он случайно коснулся ладони Бена, провел пальцами вниз и на пару секунд остановился. Когда соединил их ступни, положил руку на лодыжку, Харди готов был дотронуться до его ладони — сплести их пальцы. — Какая твоя заветная мечта? – Джо от скуки складывает руки и подпирает ими голову, а Бен попивая горячий чай с мёдом успевает поперхнутся. Они гуляли по Лондону больше пяти часов, фотографировали всё то, что уже видели, но эти фотографии были особенными — они делали их вместе. У Бена даже язык начал заплетаться через какое-то время. И наверное каждый прохожий считал их парой, ведь в один момент их руки сплелись, но парни этого не заметили. А у Джо каждый раз табун мурашек проходил, когда после очередной шутки Харди так трепетно глядел на него, когда их плечи сталкивались. Когда он так нежно — подушечками пальцев, поглаживал тыльную сторону его ладони. Сейчас сидя в тихом кафе, они могли поговорить о чувствах. О друг друге. — Я не думал об этом, – его сердце выдаёт его, ведь весь вечер Бен только и мечтал, что поцеловать утонченные губы Маццелло. Он мог назвать это заветной мечтой, непременно. — Ты ведь лжёшь. Рассказывай. Джо хитро улыбается, возможно он и сам догадался, а может и взгляд Харди выдал его. Но Бен молчит, ему невероятно страшно. И скрытая дерзость берёт своё, она получает контроль над парнем. Он тянется через весь стол к Джо, уже полностью встает на ступни, а мужчина испуганно поглядывает на него, стесняюсь любого зрительного контакта с завораживающими глазами. Бен целует в губы, причмокивает. Это больше дружеский поцелуй, но для них двоих он означает что-то важное. У Джо дар речи после этого пропадает. Он смущённо глядит за Беном, перебирает пальцами, а лицо, кажется, что вспыхнуло красным от резкого прилива крови. У него сердце колотится, но это было чудесно. — Я.., – Бену кажется, что он погорячился. И он уже думает извиниться, но от стыда язык заплетается и ничего путного сказать не выходит. А Джо тянется к нему за новым поцелуем, но в этот раз не таким детским. И Бену невероятно хорошо в этот момент. Он надеется, что так будет всегда.***
Солнце попадает в комнату через створку окна, которое не закрыли ночью. Не яркие лучи его падают на кровать, слегка греют, а Джо хмурится во сне. Он тянется вперед, зарывается с головой в одеяло и облегченно выдыхает. Маццелло чувствует это человеческое тепло, чей-то знакомый запах, который уже давно засел в его носу. И он во сне ужасно хочет узнать лицо рядом лежащего, но так не хочет встретиться с лучами солнца. Первым просыпается Бен, он закинув руки под голову неотрывно смотрел в одну точку. Ему определённо нравилось это утро. Джо перебрался ближе к нему, отвернулся от окна и лежал без одеяла на лице. И Харди хотелось запечатлеть этот момент, распечатать фотографию и повесить на стену рядом с кроватью, чтобы в тоскливые дни поглядывать на спящего Маццелло. — Хэй, приятель, – Бен произносит охрипшим-сонным голосом, у него всегда осипший голос, но сегодня что-то особенное. А не до конца проснувшийся Джо пугается еще сильнее. И его пьяный мозг, не замечая того, начинает материться. — Привет, – Маццелло требовалось несколько минут, чтобы он сообразил где он и что происходит. Но он по прежнему непонимающе смотрит на Бена. – Как ты? — Все хорошо, да. И Джо страшно, у него приступ апатии, потому он нервно бегает глазами. А ещё стыдно, он не помнит, что было вчера и может он наговорил чего-то лишнего, а может и сделал. От этого страшнее некуда. Хочется снова укрыться с головой одеялом и пролежать так целый день, только чтобы не встретиться с глазами Бена. — Отлично. И повисает тишина. Каждый думает о своем, но так кажется Джо. У Бена в голове каша, потому он поглядывает на Маццелло. А сам мужчина не понимая всей ситуации и вчерашней ночи, уставился в одну точку, задумано рассматривая. В один момент их взгляды встречаются, наверное именно это стало опорной точкой. У Джо голова кружится. Он подхватывает одеяло, смотрит, как страстно Бен прикусывает губу и накрывает их с головой. — Все хорошо? – Бен был готов примкнуть к его коже, пока не забеспокоился о чувствах Джо. — Все хорошо. У Джо кожа сладкая, приторная, как кажется Бену. Но он этого только лучше, ведь ему так не хватало этой сладости на языке. И он впивается в тонкую кожу на шее, а Маццелло прогибается, перебирается на Харди, руками хватаясь за плечи. Бен Харди целуется, как Бог, так ловко и умело — нежно и страстно. И Джо растворяется в его объятиях, поцелуях, он полностью отдаётся.***
Сегодня у Джо самолёт домой, обратно в одинокую квартира в Нью-Йорке. А у Бена каждый раз глаза заливаются слезами. Ему невероятно плохо, за все две недели их совместной жизни в его уютной квартире они сблизились ещё больше. Теперь утром никто не будет целовать его в губы, не будет нежно обнимать и шептать нежности на ухо. Он больше не увидит живую улыбку Джо, не зароется носом в его волосы, не возьмёт за руку. Парень даже заплакал вчера, тогда ещё Маццелло прижал его ближе, поглаживал по голове. А Джо уже не знает как поступать. Не может же он оставить родной дом прямо сейчас, чтобы остаться с парнем, которого любит. Да, он желает этого больше жизни, но это так глупо. Слишком легко. — Я не хочу чтобы ты уезжал, – они сидели на кухне у Бена, ели горячую яичницу со свежим кофе Джо, который он готовил по особому рецепту. Голос Харди ломается на половине предложения, ком поступает к горлу, а глаза вновь слезятся. Да, он, чёрт возьми, ненавидит себя за это. — Бенни, все хорошо. Я ведь не умираю, мы сможем видеться, общаться, – Джо сдерживается, он сам сейчас заплачет, разрыдается на плече у Бена. Последние лучи солнца не грели вовсе, а лишь ослепляли глаза. Бен с Джо молча ехали в такси держась за руки, каждый думал о своём. У Маццелло в уму не улаживалось, что все его мечты смогли стать настоящими, что все влажные сны с участием Бена были не напрасны. А у Харди в голове каша, он хочет остаться дома с Фрэнни, но почему-то так хочется купить билет и полететь вместе с Джо. И их прощание вышло не легким. Долгое объятие не уменьшило горечь Бена, когда Джо собирался уходить — его очередь подошла, Харди пустил слезу. Расплакался, как маленький чувствительный малыш. И Маццелло мечтал поскорей пройти контроль, сесть с самолёт и по прилёту домой тут же набрать Бена, увидеть это любимое лицо. И Джо даже не мог догадаться, что пока он обдумывал всё это. Пока глупо, через слёзы, улыбался стоя в очереди — Бен Харди покупал билет. Чёртов Бен Харди. И Маццелло и подумать не мог, что уже послезавтра снова сможет обнять любимого человека, прижать к себе и больше не отпускать. Джо и подумать не мог, что так скоро сможет поцеловать его губы.Пролог
Бен устало поглядывает на часы, за последние минут пять он сделал это трижды. Он уже устал сидеть в примерочной, кресло ужасно неудобное, да и душно как-то. И Харди собирается распахнуть штору гардеробной, в которой Джо примерял костюм, зайти внутрь и надавать ему лещей. А Маццелло так не спеша в эту секунду вышел к Бену, покрутился пару раз, поправил галстук перед зеркалом и стал напротив. — Тебе так идут костюмы, – Харди знатно оживился. У него влюбленный взгляд каждый раз и приятное ощущение тепла, каждый раз хочется обнять этого красавчика перед ним. — Как ты думаешь, моя назойливая сестра оценит? – Джо вновь крутится перед зеркалом, это уже третий костюм, который он меряет. – А ты себе что-то выбрал? У Бена в руках синий костюм, который гармонично подходит под бордовый Джо.***
— Вы изумительны сегодня, Джозеф, – подавая ему руку влюблённо промолвил Бен, получив смущённый взгляд. У сестры Маццелло сегодня свадьба, на которую был приглашён Джо, который мог взять кого-то с собой. И мужчина подумал, что это отличный день, чтобы познакомить семью со своим парнем. Их подвезли к церкви — огромной и величавой, рядом суетились гости. Кто-то доделывал себе макияж, заглядывая в боковое зеркало машины, кто-то поправлял своему ребенку наряд или вовсе хотел его успокоить. А Джо, взявши Бена за руку, гордо шагал вперёд и его не волновали все эти странные взгляды или шептание про них. Он был счастлив в этот миг. Торжество было масштабным, как и думали гости. Оно могло запомниться по многим причинам, но всем родным Маццелло хочется думать совершенно о другом. — Мам, познакомься, это Бен, – Джо указывает за спину, где стоял Харди сжимая руку мужчины сильнее, – мой парень. Мать Маццелло смотрит на парней с таким удивлением. Она всегда мечтала увидеть жену сына, детишек, которые будут похожи на него, но уж точно не парня. Эта новость могла расстроить её до потери сознания, но подавать виду она не стала. Сам Бен был шокирован последней фразой Джо. «Мой парень»... Он не мог поверить, что они дошли до этого. Нет, это никак не разозлило его или оскорбило, он был рад, рад больше жизни. Все его мечты отошли на другой план, когда он услышал, как Джо его назвал. Его не волновало ничего, впрочем, как и Маццелло. И на следующее утро, когда они проснуться в одной постели, прижавшись к друг другу, они будут счастливы. Никакие невзгоды не разрушат их счастье. Они есть у друг друга. Бен знает, что он может прижать Джо к себе до хруста костей, целовать до боли в губах, держать за руку до судороги.