Суета

      Сентябрь крался как опытный маньяк к жертве. Не оставляя следов и только редко напоминая о себе. Погода за окном была такая себе. Хотя нет, это мягко сказано. Отвратительная. Облака и тучи заволокли небо плотной пеленой, вокруг было серо и прохладно. Каждый час дождь проливал небольшим ливнем, крысятничая и появляясь внезапно.       Трэвис планировал сегодня проваляться в постели часов эдак до семи, потом встать, заварить чай и плюхнуться обратно в мягкую кровать. Только вот помешало одно небольшое обстоятельство       — Трэвис! — а вот и это самое обстоятельство. Кеннет заглянул в комнату, поправляя болотного света свитер. Даже дома было прохладно. — Сегодня так-то уже 26 августа. До учёбы осталось совсем немного, ты что-то делать собираешься?       Младший Фелпс тяжело вздохнул, понимая, что сейчас ему будут рассказывать, как и что нужно было делать, что сделать сейчас и какой он ленивый бездарь, что ничего не сделал. Не удивительно. Поэтому он предпочёл молча кивать, сложив руки перед собой и упирая взгляд в стену.       — Так, ты сейчас встаёшь и идёшь покупать себе тетрадки, ручки, карандаши. Что там вам в шестом классе ещё надо…       — Пап, я в девятый перехожу.- он уловил удивлённый и виноваты взгляд отца, который тут же сменился на спокойный       — Боже, ну какая разница. — Он вскинул руками и отвернулся, уходя обратно на кухню. — В общем, поднимайся и с попутным ветром. Деньги на столе, в холодильнике есть макароны. Я выпью кофе и мне нужно встретиться кое с кем. Может одноклассников по пути встретишь, вместе сходите.       Трэвис фыркнул. Как наивно было полагаться на то, что он пойдёт не один. Ну да ладно.       — А дверь? Тьфу, никакого личного пространства! — он надулся и сложил руки на груди. Было тяжело поднять свое тело, чтобы донести себя хотя бы до ванной и почистить зубы. Но придётся. Присев на кровать, он спустил ноги на холодный пол, тут же отдергивая их оттуда и вздрагивая, ловя тысячу, а тои больше мурашек. Так. Ну вот, он спустил ноги вниз и смиряясь с тем, что холодно. Осталось самое сложное. Глубоко вдохнув, Трэвис резко встал. В его глазах тут же потемнело и он не видел ровно ничего. Бум. В лоб отдалась тупая боль, как и в копчик. Он раскрыл глаза и уже сидел на полу. Самое недовольное выражение лица и громкий выдох. Этот день начался не с кофе.

***

      Жевать холодный сэндвич было не очень здорово. Да и ветчина пролежавшая в холодильнике без упаковки не самое лучшее питание. Зато чай тёплый и согревает. Лучше чем любой свитер и тёплые носки, а главное, изнутри. Фелпс глядел в окно, где голуби и воробьи прыгали как ни в чем не бывало. Глупые птички, которым ничего в жизни не надо. Прыгают себе, дерутся за хлеб, слушают о чем говорят люди.       Так, стоп. Все. Надо прекращать эту растяжку времени. Чем быстрее он сходит, тем быстрее вернётся домой, завернется в одеяло и сядет заниматься своими делами.       Фелпс поднялся из-за стола, неся с собой недопитый чай и поплелся в ванную. Надо было пнуть свою лень и хотя бы сходить в душ. В принципе, этим он и занялся. Оставив кружку на керамической поверхности раковины, он скинул одежду и забрался в душ. Вот и прекрасное место для раздумий. Вот не надо врать о том, что именно в душе вы не стоите час под водой и либо думаете о всем, что есть в голове, либо плачете. Может поёте, но это уже исключение оптимистов, которых не так много в обществе.       Трэвис намыливал голову и в который раз думал о том, что возможно ему бы стоило отрастить волосы. Интересно, пошло бы ему каре? А может волосы ниже плеч? У Фишера они вроде под каре. Ему удалось увидеть его только один раз без хвостиков. Он переплетал их после физ-ры. Хотя Трэвис был уверен, сейчас они уже по плечи. А вообще, он почти все лето просидел дома, иногда под пинки папы вылетая на улицу и ища занятие только в наушниках и песенках, скачанных на телефон. За лето он пересекался с компанией по отдельности или вместе лишь пару раз. Здоровался с ним только Сал, на что он только кивал головой или удостаивал его взглядом. Он с компанией всегда творили что-то непонятное. То во время учёбы носились по всей школе, ища что-то, потом ещё лазили куда-то. Типичные фрики. Стыдно признаться, что он хотел быть одним из этих фриков. Трэвис ударил себя по лбу за такие мысли и уже сосредоточившись на одном, стал смывать пену с волос.

***

      На себя он решил в кое-то веке надеть что-то не чёрное, не розовое и не фиолетовое. Жёлтая толстовка, но джинсы все же чёрные, с цепочкой. Яркие носки. Наушники, деньги в карман, телефон, ключи, и, конечно, кеды. Как-то раз он не спал перед занятиями в первый раз и чуть не ушёл в носках. Благо, вовремя дошло, что как-то прохладно ногам. Чудно. Щелчок закрытой двери, пустой рюкзак, приросший к его спине, бесцельно и пока что, будучи пустым, болтался сзади. Он вытянул прохладный воздух и отправился в путь.

***

      Шумихи в магазине пока не было, хотя народ, все же был. Наивные дети лет 6-7 с восторженными лицами рассматривали полки, тянули руки в разноцветными тетрадям с машинками или бабочками, на что мамы их мягко отдергивали и указывали на обычные тетради. Белые с зелёными полосками. Скучные и совершенно ничем не примечательные. Естественно, что дети расстраивались и клянчили другие. Трэвис грустно улыбнулся, уже видя, как через лет семь им уже будет все равно, какие тетрадки брать. Есть откуда листы вырывать и то хорошо. Он невольно вспомнил про записку и поежился, больше углубляясь в слова музыки, нежели того, что происходит вокруг.       Вжух. Что-то быстро промчалось мимо него и Трэвис дёрнулся, глядя на источник шума. Только не это.       — Эхей, посторонитесь, мучачи! — Ларри, сидящий в тележке вместе с Кемпбелл, катились довольно быстро. Колеса тележки визжали, катясь по полу. В принципе, как и наполнение тележки.       — Привет, Трэвис! — мимо него пронеслось голубоволосое нечто, на секунду останавливаясь. — Как де-… Ох! Извини, мне нужно догнать этих нелегальных гонщиков. Ещё увидимся сегодня, ага? — не дожидаясь ответа, он умчался за тележкой, как ветром сдутый. Судя по звуку, Фишер не успел остановить друзей, потому что меньше чем через минуту раздался громкий звон упавшей тележки, истерический смех Ларри и злобное цоканье небольших каблучков одной из продавщиц. Только спустя пару минут Трэвис заметил и Тодда, который преспокойно рассматривал словари и книги по учёбе. Он громко и слегка раздраженно выдохнув, потеребил в руке ластик и взяв покрепче в другую пару самых дешёвых тетрадей, поплелся к отделу с кистями. Ручку он и под кроватью найдёт, а вот все его кисти уже истаскались и нужно было бы купить новые.

***

      Рюкзак теперь не был голодным и там валялось штук двадцать тонких тетрадей, кисть и большой, нет, просто огромный ластик. То что нужно, чтобы отрезать небольшие ластики и таскать с собой. Оставались ещё деньги на энергетик. Лишь бы акция была.       Магазин плохо освещен, пару лампочек, видимо, лопнули. А возможно их не хотели заменять. Какая-то случайная баночка энергетика по акции, самое главное. А значит, ему повезло и можно идти на кассу, а после брести домой. Оплата, чек, он так долго задержался в магазине, что уже вечереет. Небо приобрело непередаваемой красоты оттенок. Немного серое, но все же ближе к голубому. Прекрасно.       Он пошёл по другой дороге, которая влекла его тишиной. По одну сторону от него можно было заметить лес. По другую — улицу. К лесу он и свернул, идя ближе к нему. Все бы ничего, но его отвлек треск стекла. Трэвис дрогнул и увидел в далеке девушку. Или парня. С длинными волосами. В кофте цвета охры и темных штанах. Сам не зная от чего, он медленно пробрел к нему, уже узнав, кто это именно. Но останавливаться было поздно, хотя мозг так и кричал, что пора домой.       — Чего сидишь тут, так ещё и стекло бьёшь? — Трэвис оценивающе оглядел его и только глубже сунул руки в карманы. Все таки прохладно. Или это его бьёт дрожь? Неважно.       — А ты чего припёрся? Не думал, что тебе есть разница. — нахмурив брови, Ларри глянул на довольно большие осколки.       — Мне слишком влом с тобой собачиться. А вообще, я домой шёл. — Фелпс сел на колени недалеко от него, пренебрегая осторожностью. Окажется на стекле, так окажется, не так страшно. — Ну так, расскажешь мне, чем тут занимаешься?       Ларри с минуту глядел на него, не понимая, какая птица его клюнула, что он пришёл и просит его рассказать, что он делает. Либо за лето разучился язвить, либо реально лень. Он вздыхает и огорченно смотрит на стекло, хотя и не пытаясь показать это.       — Я хотел нарисовать на нем что-то, но пошла трещина и я разбил его к чертям. Думаю вот, добить.       — Стой, стой, стой. А почему не нарисовать что-то на кусочках? — Трэвис осторожно берет острый осколок в руки, рассматривая. Все таки, очень аккуратно не вышло. Кровь потекла по руке, под рукав толстовки, впитываясь в ткань. Фелпс тихо зашипел. Ощущения не самые приятные. Но осколок он не откинул, лишь выдохнул тёплый воздух.       — В каком смысле? — недоумение Ларри просто клубилось вокруг него.       — Мгх, дай краску и банку, — ничего не понимая, Джонсон протянул ему акрил и небольшую банку с водой. Трэвис перекинул вперёд свой рюкзак и найдя там кисть, принялся что то творить и чудитть с осколком. Чёрный, белый, жёлтый, красный, синий, такие цвета шли в ход. Ларри с интересом все пытался заглянуть, что он там расписывает, его нетерпению не было предела. Вот и наконец, через двадцать минут его пихнули в плечо. — Вот. Держи. Попробуй так.       Ему потянули осколок, на котором был небрежно намалеван череп, облитый ни то вином, ни то кровью. Сине-черный фон только добавлял мрачности и некой эстетики. Выглядело завораживающе и гениально. Ларри удивленно смотрел на эту работу, а после ухмыльнулся. — Неплохо. Мне даже нравится.       — Класс. — Трэвис промыл кисть в воде и кинул в рюкзак, отряхнув его от пыли, явно собираясь уходить.       — Стой! — Ларри схватил его за запястье, но как обожженный тут же отдернул. — У меня тут ещё много осколков. Не хочешь со мной?       И что удивительно, он согласился, скидывая рюкзак обратно назад и даже улыбнулся уголками рта.

***

      Солнце уже почти зашло, когда они молча смотрели на буквально заново собранное стекло. Оно состояло из множества совершенно разных осколков, разной формы и рисунков. Где-то закат, где-то лес, где то и вовсе цветы, вроде сирени. Птица и кошачья лапка, чего только не было. Они буквально собрали свое собственное зеркало заново. По маленьким осколкам. Так же собирают по частям душу разбитого человека разные люди, добавляющие в неё свою частичку.       Хоть их руки и были в мелких царапинах, а где-то и не очень мелких, оба все равно были спокойны и вроде даже довольные.       — Должен признать, ты неплохой художник. — Ларри усмехнулся, поворачиваясь к Трэвису. Глаза Фелпса глядели устало, но не раздраженно, а вполне даже умиротворенно.       — Спасибо. Да и ты не промах. — Трэвис поднялся, стряхивая с колен пыль и грязь и устремляя свой взгляд в небо. Точно пора домой пить тёплый чай.       — Спасибо, что помог, что ли. Хотя это все ещё не заглаживает то, что ты делал до этого, — дружелюбно. Необычно слышать от Ларри такую интонацию.       — Мне как-то все равно. Да и я это знаю. Ну, а теперь, мне пора домой. — Он разворачивается и медленно отходит от того места.       — Ещё увидимся, Трэвис Фелпс. — Ларри поднимается, оставляя все осколки на траве. В его руке остаётся лишь тот с черепом и капельками крови.       А Трэвис уходит домой, наблюдая за садящимся солнцем. Кажется, вся эта суета не такая уж и ерунда.