Кафель

В полицейском участке было душно и пахло жратвой. Я сидел на твердом стуле перед столом офицера и безучастно пялился на яркие лампы над головой, гадая, как же меня угораздило влипнуть в такое дерьмо. Офицер Льюис – здоровый мужлан, с бородой, суровым лицом и крайне задолбавшимся взглядом – отпил из своего стаканчика с кофе и посмотрел на меня с тяжелым вздохом. Должно быть, его задрало каждый день ловить придурков вроде меня. Я не мог его винить. – Это твой первый арест, парень? – Да, сэр. – И ты, конечно же, не можешь объяснить, почему ты здесь? – Нет, сэр. Конечно же, я мог объяснить, почему я здесь. Все началось с того, что несколько часов назад Эдди, этот неуправляемый гиперактивный придурок, потащил меня в свой любимый бар, праздновать победу Пэтриотс по вчерашнем матче. Очевидно, он был не единственным, кому пришла в голову такая идея. В баре было полно футбольных фанатов. В том числе и с проигравшей стороны, уж не знаю, как так вышло, должно быть, запивали горе. Мы познакомились с товарищами по клубу и первые полчаса провели вполне нормально. Эдди пил, фанаты пили, я цедил пиво, щедро купленное мне кем-то из них, и все было замечательно… А потом Эдди куда-то исчез. Если бы вы знали Эдди, вы бы уже поняли, что ничего хорошего дальше ждать не придется. Сначала я услышал крики, а когда осознал, что происходит, было уже поздно: в другом конце бара в стельку пьяный Эдди накинулся на парня, с которым срался. В ту же секунду из ниоткуда повылезали его друзья, фанаты с нашего фронта повскакивали со своих мест на помощь товарищу, и так началась самая большая пиздиловка, в которой мне когда-либо доводилось бывать. Поднялся невыносимый ор. – Пошел нахуй, гондон! – Пизди его! – Держите его, чуваки! Пока я, путаясь в толпе, пытался добраться до друга и вытащить его из этого месива, кто-то – в форме нашей команды! – схватил меня за плечо и врезал по носу. Я выпал из реальности на несколько долгих секунд, чувствуя, как из носа по пальцам стекает горячая кровь. Меня снова схватили. – Я свой! – попытался образумить я противника. Кто-то набросился на него со спины и руки, удерживающие меня разжались. Я отбежал в сторону, держась за лицо. Сквозь крики и звон посуды прорывались истошные вопли владельца бара: – Я ВЫЗВАЛ ПОЛИЦИЮ! НЕМЕДЛЕННО УБИРАЙТЕСЬ! Я поднял голову, выискивая взглядом Эдди. Кто-то врезался мне в спину. – ЗА ПИТТСБУРГ! – раздался воинственный клич позади меня. Я успел отойти в сторону, чудом увернувшись от пьяного тела и пролетевшего в нескольких сантиметров от моего лица стакана. – Убери руки, пидор! «Это Эдди?» Но, прежде чем я успел осмотреться и найти его, на улице послышался вой сирен. – Вот же блядство. Половина людей рванула к выходу. Бросив попытки найти друга, я ринулся за ними. Меня пару раз не слабо приложили о стену, потом вытолкнули на улицу прямо под ослепительный свет фар и красно-синих мигалок. Мы со всех ног понеслись прочь из бара. Одна из машин рванула за нами. Когда дело доходит до стрессовых ситуаций, у меня напрочь отказывает мозг, вы знали? В то время, как все, более-менее разумно мыслящие люди, разбежались, кто куда, перелезая через заборы и уносясь в переулки, я ринулся на широкую улицу. Машина направилась за мной. Кто бы мог подумать? Я никогда в жизни не бежал так быстро. Прохладный воздух резал легкие, сердце билось где-то в горле, ноги отказывались нести мое тело, и я поминутно спотыкался в полутьме, с ужасом отмечая, что вой полицейской сирены становится все ближе… «Надо добежать до перекрестка», - лихорадочно думал я. – «пожалуйста, блять, только добеги до перекрестка…» Патрульная машина вывернула будто из ниоткуда. Я резко затормозил и едва не прорыл носом землю. Сердце чуть не выскочило из глотки. Я замер на месте, задыхаясь и щурясь на свет фар. Бежать было бессмысленно. Наблюдая за тем, как из машины медленно, почти лениво, вылезает полицейский, я отстраненно подумал, что когда все закончится, я первым делом разыщу Эдди и дам ему в челюсть. Вот как-то так я здесь и оказался. Как вы уже поняли, рассказывать тут было нечего. Льюис снова вздохнул. – Тревор, я вижу, что ты хороший парень... – ну началось, – я надеюсь, ты осознаешь ответственность за свои поступки. Пьяные драки может и кажутся мелочью, но из мелочей состоит вся жизнь. Тебе ведь еще нет двадцати одного? Настала моя очередь вздыхать. Я едва ли выпил банку пива, но офицеру доказать я этого не мог. – Нет, сэр. – Я надеюсь, этот случай послужит тебе уроком, потому что я вижу, что у тебя светлое будущее. «А по ладони вы гадать умеете?» - хотелось спросить мне, но вместо этого я смиренно опустил голову и кивнул. Чем меньше я буду возникать, тем скорее от меня отстанут. Я же вижу, что Льюису на меня похуй. – Ты меня услышал? – Да, сэр. Дверь кабинета отворилась. – Вентворт. За тобой пришли. Я обернулся. В коридоре, у регистрационной, с нечитаемым выражением лица стоял мой брат. Ну конечно. Мысленно выругавшись, я поднялся с места и отправился на выход. – Надеюсь, я тебя здесь больше не увижу, – бросил Льюис мне в спину. – Взаимно, - буркнул я, не оборачиваясь. Когда я вышел из кабинета, Мэтт не произнес ни слова. Смерил меня убийственным взглядом, поблагодарил офицеров «за то, что приглядели за этим бешеным» и вывел меня из участка, больно сжимая плечо. – Я сам могу дойти до машины, ладно? – тихо произнес я, когда хватка стала совсем невыносимой. – Правда? Можешь? – притворно удивился Мэтт, говоря намного громче, чем нужно. – А я вот боюсь, как бы ты не заблудился и не напоролся случайно на какой-нибудь бар, чтобы опять напиться и… – Я не напивался, – устало вздохнул я, не надеясь, впрочем, что мне поверят. – Влипнуть в какое-то дерьмо, - продолжал брат, как будто я ничего и не говорил. – Я там вообще случайно оказался, – попытался оправдаться я. – Из которого мне снова придется тебя вытаскивать, – завершил Мэтт, открывая дверь машины и силой усаживая меня на пассажирское сиденье. – Говоришь так, будто я каждый день оказываюсь в полицейском участке, – пробормотал я, когда он сел за руль. Дверь захлопнулась с особо оглушительным хлопком. – То есть одного раза, по-твоему, недостаточно?! Иногда он говорит точь-в-точь как мама, честное слово. – Ты же понимаешь, что я не это имел в виду! – в отчаянии воскликнул я. Брат положил руки на руль и прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Я счел это подходящим моментом, чтобы добавить: – Я не ребенок, Мэтт. Он вскинул брови, не открывая глаз, но ничего не сказал. – Не надо вести себя как мама, когда я был в больнице, – сказал я, совсем осмелев. Шесть лет назад я – частично по вине Мэтта, о чем я ему напоминаю лишь в шутку – оказался в госпитале с вероятной необходимостью ампутации руки. Я попал под колеса его машины, той самой, в которой мы сейчас и сидели. Ма тогда чуть не свихнулась, пилила Мэтта по этому поводу еще долгие недели (хотя я пытался ее остановить) и орала по любому поводу, о нем до кучи даже написали в местной газете (выставив его полным психом, и вот над этим я уже ржал в открытую), короче для брата это время было, мягко говоря, не самым приятным. Я подумал, что стоило ему об этом напомнить. У Мэтта дернулись уголки губ. Мне сразу же полегчало. Он открыл глаза, повернулся ко мне, и его лицо тут же приобрело обеспокоенное выражение. – У тебя кровь из носа идет. Я поспешно утер лицо тыльной стороной ладони, но, видимо, сделал только хуже. – Подожди. Я почуял неладное и замер, как кролик перед удавом. Мэтт потянулся ко мне и, придержав за подбородок, осторожно вытер кровь рукавом толстовки. Я неловко уставился на свои руки, как только он отпустил мое лицо. – Поехали домой, тебя надо подлечить. Старый Форд, кряхтя, двинулся с места. Я молча отвернулся к окну, чувствуя, как загнанно колотится сердце. До конца поездки я не произнес ни слова.

***

– Он жив! – Дебошир вернулся! – Ну как оно, на свободе? «Ну, хоть кто-то рад меня видеть,» - подумал я, проходя в дом. – Вау, выглядишь хуево, – безапелляционно заявил Тим, увидев мое лицо. – Рассказывай, что случилось. Я отмахнулся от него, проходя на кухню. – Дайте ему прийти в себя, – услышал я отдаленный голос Мэтта. – Он же щас с голоду на всех кидаться начнет. И кстати, у нас есть аптечка? Когда половина наших запасов еды была мной съедена, а мой нос – починен, я наконец мог от души обматерить Эдди, рассказывая парням о произошедшем. Правда, они моего гнева не разделяли и только угорали над историей, как помешанные гиены. – Кстати, Эдди недавно мне написал, так что он жив, – между делом вставил Вуди. – Очень жаль, – искренне заметил я. – Еще он сказал, что видел, как тебя отпиздили. – Да ничего он не видел! – вскинулся я, под очередной взрыв хохота. – Ничего, скоро вы встретитесь, и ты ему всечешь. Это Мэтт вернулся в гостиную. – У тебя сейчас есть проблемы посерьезнее, – он многозначительно посмотрел на меня. – Кристал звонила. Трубку на другом конце подняли так быстро, что я даже испугался. – Тревор, ты конченый придурок, что с тобой опять стряслось?! – Почему все говорят так, будто я постоянно оказываюсь в подобном дерьме? – искренне возмутился я, – Это, вообще-то, первый раз! На телефонной линии прошелестел вздох, потом повисла пауза. Наконец, когда я уже начал нервничать, Кристал с теплом в голосе спросила: – Ты в порядке? – Да, со мной все отлично. Я бы позвонил пораньше, но копы отобрали мой телефон, и вряд ли я мог бы попросить их поставить его заряжаться, пока я всю ночь просиживаю в камере, знаешь. Нет, в теории, я, наверное, мог бы, но ты представляешь, как бы это выглядело, просто… – Трев. Все нормально. – по ее голосу я слышал, что она улыбается. – Отдохни. Потом поговорим. – Хорошо, – я тоже улыбался. – До встречи. – До встречи. Я еще какое-то время бездумно пялился на погасший экран телефона, и моя улыбка медленно гасла. Мы с Кристал были вместе уже четыре года. Я любил ее до боли в груди. Она понимала меня, наверное, как никто во всем ебучем мире не мог бы понять, и я не мог представить свою жизнь без нее. И мне было невыносимо стыдно перед Кристал за то, что в моей ебанутой голове любовь к ней совершенно необъяснимым и невероятным образом уживались с другой любовью. Совсем другой. – Так и будешь загораживать проход? Я резко развернулся и нос к носом столкнулся с Мэттом. – Не загораживал бы, если бы ты не подкрадывался. – Как Кристал? – Мэтт кивнул на телефон в моих руках. Я подавил желание скрипнуть зубами. – Замечательно. Кажется, она даже не горит желанием меня убить. Мэтт покивал и ничего не ответил. – Ты злишься на меня? – Нет конечно, – бодро ответил он. – Ты ведь не виноват в том, что родился без мозгов. С этими словами он протиснулся мимо меня в коридор, напоследок хлопнув меня по спине. Я подождал, пока за ним закроется дверь в его комнату, и крепко зажмурился, запустив обе руки себе в волосы. Блядство. Блядство. Блядство. Я чувствовал вину перед Кристал. И, наверное, еще больше я чувствовал вину перед Мэттом. И это не имело ничего общего с пьяными драками в баре. Потому что я сделал что-то гораздо более ужасное, за что Мэтт мог бы меня ненавидеть. Я в него влюбился.